Целитель

— Что скажете, Ваше Темнейшество? Кишочки я ваши по полу собрал уже, еще что-то будет? Печень там, почечки? У меня тут оборотень голодный недалеко бегает, — Гарри наклонился над пришедшим в себя Волдемортом. — А я ведь когда-то выздоровею и припомню тебе все эти шуточки, — прохрипел бледный до полупрозрачности Темный Лорд. — Тц-тц-тц… До этого времени нужно еще дожить. А жить вам, мой дорогой милорд, осталось не так и много. Если мы, конечно, не поймем, как вас лечить. Допустим, внутренности мы поправим, сердце укрепим, а член… кхмм… выпрямим. Кстати, вам нужна его дополнительная функция или хватит на пописать? — поинтересовался Гарри, похлопывая посохом себя по бедру, от чего волшебный предмет выпускал зеленые искры. — Поттер! — прорычал Волдеморт, но звучал недостаточно убедительно. Гарри давно уже не был тем забитым, неуверенным и испуганным ребенком, что впервые переступил порог дома потомственной целительницы. Ее довольно строгое воспитание, приобретенные знания, постоянная практика и путешествия в разные уголки планеты позволили Гарри стать уверенным в себе и в своих развивающихся силах. А общение с дикими и немного грубоватыми оборотнями помогло отточить острый язычок, потому что бить их Гарри не мог, а молча терпеть подначки не позволяла гордость. Всё же он был не просто будущим целителем, преемником известного рода, но и наследником магической семьи, в ближайшем времени — лордом Поттером. После полного совершеннолетия придется выбираться в магический мир и принимать наследство. Пока они с наставницей просто держали связь с поверенным рода Поттер — гоблином Грипхуком. Именно этот сотрудник банка сообщил о давней попытке некоего Альбуса Дамблдора снять со школьного счета Гарри несколько тысяч галлеонов. У него по какой-то причине был ключ от хранилища и письменное разрешение умершего много лет назад Джеймса Поттера. Правда, там было примечание, что деньги можно было снять лишь для обеспечения потребностей наследника рода, если его официальные опекуны этого не в состоянии делать. Но, хоть Дамблдор и был директором Хогвартса и отвечал за благополучие всех своих учеников, Гарри в магической школе не учился. Более того, Дамблдор не смог даже ответить, как именно будут переданы средства мальчику, которого все потеряли. Поэтому ключ у Дамблдора изъяли, допуск аннулировали и порекомендовали больше с этим вопросом не приходить. — Ушлый старик, — хмыкнула тогда Эллиса. — Не думаю, что ему нужны были именно деньги. Скорее всего, хотел выманить, ведь гоблины обязаны были проинформировать тебя или твоего официального опекуна о его приходе. Не получилось — и ладно. Но Гарри было плевать и на интриги, и на возню вокруг его особы (которая довольно быстро затихла). Он учился. Гарри всегда казалось, что клятва Целителя, которую он дал после малого совершеннолетия, когда прошел вторую инициацию, хоть и важна, но он и без нее готов выполнять свой долг. Вылечили они с наставницей даже одного из тех вампиров-полукровок, которые когда-то пытались украсть Гарри в Лютном переулке. Но именно сейчас, глядя на существо, которое в прошлом уничтожило не только множество магглов, маглорожденных и даже чистокровных волшебников, но и убило его родителей, Гарри впервые чувствовал желание применить свои знания во вред пациенту. Но внутренняя дисциплина всё же помогла справиться с недостойным порывом, и Поттер уже более спокойно сказал: — Я тут вашего слугу в коробку упаковал. Он хотел сбежать в виде крысы, но я решил, что он нам еще понадобится. — Сишшасх! — сердито отреагировал Волдеморт. — Вот вы сейчас ругались на него, — Гарри задумчиво посмотрел на своего пациента. — Сначала я не понял, но сейчас осознаю, что вы используете не английский. Такое у меня уже было в детстве. Я разговаривал с питоном в зоопарке. Но наставница сказала, что это очень редкая особенность. — Парселтанг — змеиный язык, — довольно мирно ответил Волдеморт. — Это часть моего семейного наследия. Моя мать происходила из рода, берущего начало от Салазара Слизерина. Слышал о таком? — Конечно, — Гарри кивнул. — Великий волшебник, один из основателей Хогвартса. Тоже не любил магглов и магглорожденных. — Поверь, и ему, и мне плевать на происхождение волшебника. Бывают полукровки сильнее чистокровного, а сквиб может родиться в любой семье. Магглорожденные вообще уникальные, потому что получают не только силу магии, но и какой-то мощный талант, который потом закрепляется в их наследниках. — Тогда что?.. — Утрата того, что делало нас, волшебников, особенными: традиции, законы, иерархия, образование и многое другое. Магглы привнесли в наш небольшой — по планетарным меркам — мир слишком много чужеродного и опасного для существования, — прикрыв глаза, сказал Волдеморт. — Я не против магглорожденных. Но категорически не согласен с тем, как наш мир всё больше прогибается под пришлых, забывая свои истоки. — Празднуем Рождество вместо Йоля? — Не только. Поттер, ты не учился в Хогвартсе, и в этом твое преимущество. Потому что с каждым годом образование всё больше и больше упрощалось и подстраивалось под нужды маглорожденных. Это неправильно, согласись? — Волдеморт даже оживился, оседлав своего любимого фестрала. — Нужно поднимать их к нашему уровню, а не опускаться ниже. — Ну, логично, — кивнул Гарри. — Наставница тоже мне сказала при знакомстве, что Хогвартс меня больше испортит, чем научит. Но это ведь не повод устраивать бойню. Почему не пойти мирным путем, через политику? Если сейчас Министерство вполне успешно топит наши традиции, то другой руководитель может повернуть всё в свою сторону. — Я и планировал, — Волдеморт поморщился и прижал руки к впалому животу, который странно подергивался. — Но поехал кукухой… немножечко, — закончил вместо него Гарри, отбрасывая формальную вежливость. — А мои родители и я сам что тебе сделали? Ладно в бою, в противостоянии, но ты пришел к нам в дом ночью… — Как ты заметил, — сцепив зубы и борясь с болью, прошипел Волдеморт. — Я был уже немного не в себе на тот момент. Даже сейчас… я не чувствую себя полноценным. Если не воссоединю крестражи со своей теперешней душой, то сумасшествие будет прогрессировать дальше. — Я мало что знаю о крестражах, — Гарри положил ладони на живот Волдеморта, окутав часть его тела приятным зеленоватым светом. — Процесс обратим? — Информация о крестражах очень разрознена. В момент, когда я создал свой первый якорь, знаний у меня хватило лишь на сам ритуал, — Волдеморт расслабленно замер, наслаждаясь покоем. — Потом, после второго… смог отыскать дополнительную информацию, в которой нашлось множество деталей и предостережений, но отмахнулся от них. Скорее всего, уже первый крестраж повредил мой рассудок. Я… зациклился. Но хорошо помню, что крестражи можно воссоединить с основной душой, если искренне раскаяться. — Вы на это способны, Милорд? — с огромной долей сомнения спросил Гарри. Волдеморт промолчал, и Поттер кивнул сам себе. Вряд ли всё будет так просто, как Темный Лорд мечтает. Одно хорошо: самый страшный волшебник новой магической истории хотя бы подумывает о раскаянии. — Мне нужно немного привести себя в порядок, чтобы иметь возможность отыскать свои крестражи. Увы, в таком состоянии я не смогу вернуть их все, — Волдеморт повернул голову в сторону коробки, в которой шумно прыгала крыса. — Червехвосту веры нет, он предаст меня так же легко, как предал своих друзей. Впрочем, верных мне людей… вменяемых, я имею в виду, давно уже нет. Есть сумасшедшие фанатики и напуганные до трясучки «союзнички». Я называл их своими слугами… Гордых чистокровных зазнаек… Все они склонились передо мной, целовали мою мантию и заглядывали в рот, ожидая возможности выслужиться. Я их презирал всех скопом. За редким исключением, конечно. Ох! Поттер! Волдеморт весь сжался, мечтательное выражение на его змеином лице сменилось гримасой боли, когда Гарри вдруг перевернул его на бок и довольно ощутимо кольнул в спину и ниже. — Продолжайте, Ваше Злобнейшее Темнейшество. Очень занимательный рассказ о былом величии, — Поттер вернул лорда в прежнее положение и покрутил в пальцах длинную и очень острую иголку. — Не дергайтесь… — Мордред! Куда ты ее тыкаешь?! — В нижний даньтянь, конечно же. Надо ведь как-то простимулировать вашу магию, — Гарри, азартно прикусив кончик языка, примерился второй иголкой. — Расслабьтесь и получайте удовольствие. Горячо? Ох, тут у вас что-то зашевелилось. Ого! Да их сразу два! Перебрали вы со змеиным ядом, Милорд. — Поттер, я тебя уничтожу! — бессильно простонал Волдеморт, корчась и от боли, и от жара, и от болезненного возбуждения. — Всё-всё, сейчас пройдет, — Гарри воткнул еще одну иголку, и Волдеморт застонал от облегчения. — Так что с Петтигрю делать? Отпускать? — Пусть посидит пока в коробке. Ему не привыкать быть крысой, — Волдеморт осторожно повернулся на бок, обрадованный этой возможностью. — Насколько я понял, проблемы у вас не только с физическим телом, в котором намешано черт знает что, — Гарри начал записывать результаты в толстую тетрадь. — Повреждены и магический контур, и душа. Ну, логично, она ведь неполноценная. Лечение должно быть комплексным. Тело не исцелится, если магический контур будет выглядеть, как пунктирная линия, а он, в свою очередь, не придет в норму без душевного равновесия. Вернее, мы можем, конечно, подлечить всё отдельно, но со временем баланс снова нарушится, и вы просто рассыплетесь, как горка сухого песка. — Ты так уверенно говоришь, — криво усмехнулся Волдеморт. — Послушаем, что скажет твоя наставница. Но Эллиса лишь подтвердила слова Гарри. Пока Поттер кормил сначала Темного Лорда, а потом мелкого крысюка в коробке, наставница расписала Волдеморту мрачноватые перспективы. — Нужно собрать ваши крестражи. Не знаю, хватит ли у вас сил провести обратный ритуал, но их близкое присутствие поможет стабилизировать магию. — Я не могу просто пойти и взять их, — проворчал Волдеморт. — Но два из них находятся у моих более-менее доверенных слуг… соратников. Я могу вызвать их сюда… — Исключено, — сразу же возразила Эллиса. — Этим вы подставите нас с Гарри. Ваши… соратники не самые приятные волшебники. — Люциус Малфой, конечно, та еще скользкая сволочь, но у него есть определенные принципы. К тому же у меня есть рычаги влияния на каждого из приближенных, — Волдеморт устало прикрыл глаза. — Хорошо, подумаем об этом завтра, — Эллиса устроилась удобнее в глубоком кресле и взяла в руки книгу. — Гарри, на тебе — зелье для экстренной помощи. Я пока тут побуду. Если возникнут вопросы — зови. Гарри кивнул и отправился в небольшую лабораторию, которая находилась здесь же, в домике для пациентов. Основная же лаборатория размещалась в отдельном строении позади особняка. Там Эллиса и сам Гарри готовили более сложные и трудоемкие зелья. И проводили эксперименты, порой небезопасные. Насвистывая, Гарри разжег огонь под котелком и отправил в него ингредиенты для основы. Зелье будет животного происхождения, поэтому сразу пришлось использовать винный уксус для нейтрализации нежелательных последствий в виде судорог и агрессивного поведения. Подумав, Гарри добавил в основу немного корня мандрагоры, потому что пациент у них слишком слаб, чтобы переносить довольно мощное зелье. Яда Нагини у Поттера, конечно же, не было, да и с кровью единорогов была напряженка. Надо было бы сбегать в лес и упросить добрейшего Пыря дать немножко своей телесной жидкости. Упросить без риска быть проколотым острейшим рогом. Пыря не зря назвали Пырем, но он единственный шел на контакт, хотя и брыкался, как бодливый козел. Но пока можно было воспользоваться остатками зелья во флаконе. Заклинание умножения жидкости еще никто не отменял. Это, конечно, то еще качество, но на первый случай сойдет. Гарри разобрал жидкость на малейшие составляющие, проверяя связи и влияние друг на друга, а потом вполголоса ругнулся в стиле Волдеморта: — Шиссах! Тому, кто варил это зелье, нужно было вырвать руки и всунуть туда, откуда появляется неусвоенное. — Это же надо было так напортачить, — бурчал Гарри расщепляя жидкость отдельно на кровь единорога и отдельно — на яд змеи. — Крысюк, наверное, этот варил. Ничего, сейчас это добавим, это компенсируем, а это стабилизируем… Зелье воняло змеями так, что Гарри даже проверил себя в зеркале, опасаясь получить раздвоенный язык или покрыться чешуей. Не, ну а что? Мало ли… На самом деле, Гарри просто пытался не уснуть. Потому что ночь уже перевалила далеко за половину. Наконец, зелье приобрело красивый опалово-травянистый цвет и источало более приятный запах крови единорога. Гарри отнес флакон с зельем наставнице, которая бодрствовала у постели больного, и вышел на улицу. Луна звала и манила… поспать. Но Гарри решил всё же пробежаться до полянки Пыря, потому что днем вредный единорог спит в каких-то кустах и на зов даже не дернется. — Гринни, а ты куда? — оборотень словно спал под калиткой — мигом материализовался в ближайших кустах, как только Гарри вышел за ворота. — Гулять? Пробежимся? Или… того? — Чего? — привычно уточнил Гарри. — Почешешь меня? — Дэрек забежал вперед и весело оскалился. — А что тот Римус? — Гарри в принципе был не против вычесать оборотня, хотя шерсть — весьма ценный, к слову, ингредиент — ощутимо пованивала зверем еще несколько недель. — Да ну его. Оказывается, он просто приехал погостить, а мы уже губу раскатали на его задницу. Или не губу… Ну, ты понял, — Дэрек душераздирающе вздохнул. — А от мозолей у тебя есть какая-то мазь? Гарри сдавленно хохотнул, не уточняя, где именно у Дэрека мозоли. — А куда мы идем? А кто твой пациент? А ты для него травки ищешь? А… Тьху! Пху! Пока Дэрек отплевывался от веток, которые отпустил на него Гарри, Поттер успел свернуть к полянке Пыря. — Ну нахер, — вдруг проворчал оборотень, поняв, куда идет Гарри. — К этому придурку без меня. Его фигура растаяла в темноте, и Гарри ступил на полянку в гордом одиночестве. — О великий и ужасный! О прекраснейший из существующих! О добрейший и щедрейший! Луна моих глаз, сияние звездного неба на этой земле! Черт! Пыря, ну нельзя же так! Гарри отпрыгнул в сторону, когда за спиной послышался шорох, а светящийся рог мелькнул в опасной близости. Единорог ехидно заржал и с достоинством прошествовал мимо Гарри, больно хлестнув его хвостом. Пришлось стерпеть, потому что капризный рогач мог и ускакать, отказав в помощи незадачливому целителю. — Пыря, не для себя прошу… Для пациента. Там просто ужас, что творится! Без тебя никак не справляемся. Пыря, красавчик… Ну Пыря… Гарри ходил за единорогом и нудно ныл. Наконец Пыря остановился и милостиво подпустил ближе. Гарри, уже отработанным движением, вскрыл венку на его задней ноге и быстро набрал унцию серебристой крови. Ранку он залечил, а самому единорогу дал прихваченное из сада кислое яблоко. — Спасибо. Не буду больше мешать, отдыхай. Гарри отступил в темноту и поспешил обратно к дому. Лес он знал как свои пять пальцев, поэтому шел быстро и легко. Но недолго. Кто-то нехороший положил бревно туда, где еще час назад ничего не было. Гарри кубарем свалился в кусты, стараясь сберечь флакон с драгоценной кровью. А когда поднялся, отряхиваясь и ругаясь, то вдруг замер, похолодев до кончиков пальцев на ногах: прямо перед ним, оскалив пасть, возвышалась голова огромной змеи. Конечно голова была там не одна — гибкое, массивное тело пряталось в траве, маскируясь под бревно, и поражало своими габаритами. — Э-э-э-э… как бы… мне пора уже, — Гарри осторожно отступил от змеи, но та подалась вперед и почти уткнулась Поттеру в шею мордой. Ее язык пощекотал горло, вызвав не просто мурашек, а целых слонов, пробежавшихся по коже. Чуть не затоптали! Но больше змея ничего не сделала. Просто ползла следом, пугая шорохом и негромким шипением. Гарри думал, что рептилия отстанет по дороге, но так и вернулся к особняку под страшноватым конвоем. Наставница удивленно приподняла брови, увидев своего трясущегося от страха ученика, следом за которым в дом вползла огромная змея. — Нагини, — с необычной теплотой в голосе позвал Волдеморт. — Это мой фамильяр, она не нападет без приказа. — Чему я удивляюсь, — Гарри почти упал в кресло, чувствуя позорную дрожь в ногах. — Какой хозяин, такой и фамильяр. — Иди, отдыхай. Я тут сама разберусь, — Эллиса с улыбкой посмотрела на своего ученика. — Завтра будет хлопотный день.