поговорим?

После студии, с которой удалось вырваться чуть раньше обычного, Глеб заскочил в ближайший супермаркет и взял на вечер бутылочку вина. Был, разумеется, и повод: у Артёма вышел клип на «Carousel». Голубин знал, как непросто эти съемки дались, но все усилия однозначно того стоили. Четвёртая парадная, пятый этаж, три поворота ключа по часовой – и вот блондин уже дома. Но его никто не встречает. Свет в комнатах выключен, ноутбук закрыт. Значит, Артём ещё не возвращался. Глеба это слегка настораживает, потому что утром они договаривались посидеть вдвоём, а даже если Шатохин выбрал другую компанию на вечер, стоило хотя бы уведомить. Сообщение Глеба остаётся непрочитанным. Домой Артём тоже не возвращается. Ни в десять вечера, ни в два ночи, ни даже в пять утра. Голубин в одиночку справляется с бутылкой вина и засыпает на диване в гостиной. Алкоголь не помог вытравить тревожные мысли из головы, а исчезновение Артёма лишь усугубило ситуацию. Ближе к обеду Глеб просыпается от звука ключей, поворачивающихся в замочной скважине. Блондин открывает глаза и чувствует сильную головную боль, напоминающую о тоскливом вчерашнем вечере. Артём хлопает входной дверью и закрывается в ванной. Он проводит там так много времени, что Глеб успевает окончательно проснуться, найти обезбол, и даже сварить кофе. Наконец-то старший выходит из душа, лениво двигаясь в сторону кухни. – Привет, - как ни в чем не бывало начинает диалог Шатохин. – Привет, - Глеб старался не показывать своей обиды, но все изначально идёт не по плану, - где ты был?! Я тут сидел полночи, ждал тебя. Артём отвечать не торопится. Парень переливает кофе из турки в кружку, открывает полупустой холодильник и задумчиво рассматривает немногочисленные остатки еды, размышляя над завтраком. – Скажешь что-нибудь? - раз Глеб решил, что разговору быть, так никуда Шатохин уже не денется. – А я тебя просил меня ждать? - Артём даже не пытается скрыть легкое раздражение. – Мы договаривались ещё утром, что посидим, отметим, - Голубин чувствует, что ещё чуть-чуть и есть риск высказать все, что он думает, а этого пока делать не стоит. Шатохин все же находит что-то в холодильнике, мастерит себе бутерброд, садится напротив Глеба и смотрит прямо в глаза. – Слушай, я все никак понять не могу, ты чего хочешь то от меня? Глеба от взгляда Шатохина пробирают мурашки. И кажется, словно на лбу выступил липкий ледяной пот. Блондин все понял. Взгляд голубых глаз напротив больше не излучает нежности, страсти, желания. Теперь там просто абсолютная пустота. Это точно начало конца. – Нет, серьезно, я тебе никогда ничего не обещал. Ты мне, вроде как, тоже. Если тебе казалось, что все серьезно, то, - Артём пожимает плечами, а губы расползаются в мерзкой ухмылке, - увы. Воцаряется гнетущее молчание. В комнате даже воздух становится тяжелее. Надо бы что-то сказать, но Глеб слов не находит, а Артём даже и не пытается искать. – Но ты же говорил, что любишь меня... Голубин чувствует себя так, словно пытается склеить вдребезги разбитую вазу. Занятие это заранее обречено на провал, но и не попробовать нельзя. – Я врал, - Артём говорит об этом так спокойно, словно они обсуждают список покупок на ужин, а не грядущее расставание. Никаких истерик, слез, обвинений. Глеб спокойно допивает кофе, бросает в рюкзак телефон, ноутбук, зарядку, пару кофт. Забирает с прикроватной тумбы паспорт и ключи от машины. Артём попрощаться не выходит. Голубин говорит, что позже заедет за вещами и пару минут стоит в прихожей. Рядом с домофоном на булавку прикреплена полароидная фотка. Начало две тысячи шестнадцатого, первый день в этой, снятой за гроши, квартире. Тогда казалось, что их сковывает куча каких-то проблем, сложностей, страхов; пугала внезапно нахлынувшая популярность. Но сейчас, глядя с разрывающей душу тоской на этот снимок, Глеб многое бы отдал, чтобы хоть на часок вернуться в тот период жизни. Первое время Артём чувствовал абсолютную свободу. Вёл себя как подросток, родители которого наконец-то уехали на пару дней из дома. Алкоголь, наркотики и миловидные девочки. Но длилось все это совсем недолго. Беспрерывные тусовки сменила жуткая апатия. Медленно, но верно начало приходить осознание содеянного. Артём так старался спрятаться от этих мыслей, но всем известно, что от себя не убежишь. На вопрос о чувствах к Глебу Шатохин прекрасно знал ответ. Конечно же любил. Очень и очень сильно. Иначе бы никогда не подпустил настолько близко, не открыл душу, не показал себя настоящего. Но почему же тогда все закончилось именно так? Ответ на этот вопрос поджидал на дне очередной допитой бутылки. Все предельно просто – струсил. Отношения это большая ответственность, к которой старший был явно не готов. Да и, вообще-то, даже самый приближённый круг друзей был в полной уверенности, что парни живут вместе только потому, что пишут новый альбом. Вечно молчать бы точно не вышло, а сказать правду Артём не мог, не видел в себе для этого сил и храбрости. Запутался и не нашёл ничего лучше, чем все оборвать. Эгоистично? Более чем. Глебу расставание далось совсем нелегко. Голова была забита бесчисленным количеством вопросов, а память никак не хотела стирать ни единого момента, проведённого вместе. По хорошему, стоило бы и за вещами заехать, в конце концов, на той квартире осталось много чего ценного. Но Голубин понимал, что весь свой запас мужества он точно исчерпал. Ещё раз там появиться он вряд ли сможет. Тогда лучше сразу пулю в висок, чтоб больше точно ничего не чувствовать. Но, так или иначе, жизнь не остановилась, не кончилась. Голубин на первое время вернулся к Алесе, с головой ушёл в музыку, днями зависая на студии. Артём нашёл в себе силы разобрать бедлам в квартире, вернулся к работе над альбомом и даже анонсировал тур. С их последнего разговора прошло около полугода. Стали забываться некогда до безумия значимые мелочи, память постепенно размывала теперь уже чужой образ. Глеб так и жил с Алесей. Он ничего к ней не чувствовал, но и уходить смысла не видел. В целом, им было вполне комфортно вместе. Разумеется, новый год тоже решили отпраздновать вдвоём. До вылета самолета оставалось чуть больше десяти часов, Леся спешно паковала вещи для отпуска в небольшой чемоданчик и долго-долго искала в шкафу какой-то свой купальник. Глеб лениво листал ленту инстаграмма, стараясь скоротать время, вовсе не обращая внимания на Кафельникову. – Глеб, слушай, а это чьё вообще? - голос девушки звучал взволнованно и возмущённо. Блондин сперва и не понял, что от него хотят, пока Леся не протянула какую-то цепочку. Голубин взял ее в руки и сразу понял, что на цепочке тот самый кулон в форме сердечка, подаренный ему Артемом. Губы растянулись в улыбке, а на душе предательски заскребли кошки. – Я сам не знаю, че это такое, - соврал блондин, незаметно убирая подвеску в карман, - выкинуть надо будет. Леся закатила глаза и обиженно сморщила носик. Девушка чувствовала, что парень явно от неё скрывает нечто важное. Но совершенно не догадывалась, как же его разговорить. Впрочем, случившееся едва ли не моментально забылось, а заодно нашёлся и потерянный купальник. Так что Алеся быстро переключила внимание на попытки застегнуть чемодан. Глеб вышел на балкон. Достал сигарету из полупустой пачки, прикурил, выложил на подоконник подвеску. Внутри разливалась добрая-добрая грусть. Голубин был уверен, что оставил этот подарок вместе со всеми остальными на общей квартире, но оказалось, что это вовсе не так. Блондин прекрасно помнил, как довольный Артём, с улыбкой до ушей, вешал на Глебову шею эту подвеску. «Пусть напоминает обо мне», - фраза, сказанная вскользь, в нынешних обстоятельствах приобрела едва ли не пророческий смысл. Действительно очень неожиданно напомнила. Глеб сам не знал, зачем делал это, но руки будто не слушались, вбивая в строке поиска инстаграма такой знакомый ник. Но тут ждало разочарование. Чёрный список. Стало почему-то до ужаса обидно. Неужели та надежда на примирение, все это время теплящаяся в душе Глеба, оказалась ложной?! Голубин отложил телефон и тяжело выдохнул. Что ж, видимо, ворошить прошлое и вправду не стоит. Прошло пару довольно плодотворных лет. Альбомы, туры, путешествия. Депрессия, алкоголь, наркотики и далеко не радужные последствия. Много чего было. Артём и Глеб успели полностью переболеть этими чувствами друг к другу, отвыкнуть. Голубин после того случая с найденой подвеской понял, что не очень то и красиво это все по отношению к Лесе с его стороны и предложил девушке разъехаться. Парень убедился, что отношения ему приносят лишь моральное истощение и новые поводы для самокопания. Ушёл с головой в музыку, безуспешно искал себя. Морально был крайне не стабилен, но ничего и не предпринимал для изменения ситуации. Артём же наконец-то получил всеобщее признание и популярность. Только вот она очень быстро начала душить, принося больше вреда, нежели пользы и радости. Зато появились деньги. На них, кончено, не купишь здоровье или любовь, но вот дом и машину можно вполне. А ещё парень успел встретить Юлю. Недолго повстречавшись, Шатохин повёл ее в загс. И, казалось бы, у обоих жизнь текла своим чередом. Все как у людей. Глеб основательно осел в Штатах, а после событий февраля двадцать второго года принял решение об окончательном переезде. В планы свои до последнего никого не посвящал, но возникла необходимость вернуться в Россию буквально на пару дней. Блондин как-то вскользь рассказал об этом приятелям. А мир наш, как ни крути, очень тесен. И буквально на следующее утро после сказанного Голубину пришло сообщение, в момент разрушившее то, что он с таким упорством все эти годы строил: pluxury_sport «поговорим?»