tea

      кипяток плещется в кружке, наполняя её до краёв, и неспешно окрашиваясь в зеленовато-жёлтый цвет. чай – лекарство для души, что вся в заплатках и болеет уже не первый месяц. скорее бы уже вылечить, но для этого, кажется, нужно что-то покрепче зелёного с мятой, даже если пить его по сто раз в сутки.       – ты долго будешь ещё тут свою бурду заваривать? - мать снова недовольна, снова кричит, вымещает свою злобу, кажущуюся нескончаемой. чувствуются новые трещинки на сердце, они появляются прямо поверх старых, не успевших хоть немного зажить. отвратительно, больно, страшно, - когда ты уже ей отравишься.       – скоро, мам, не переживай, - язвит из последних сил, колючки последние показывает и, взяв кружку, сбегает обратно в свой маленький мирок. мирок, где не осуждают за трещинки и шрамы, мирок, где ничего не нужно прятать, где можно быть собой – мягким и нежным. как котики, картинки с которыми так любят в интернете.       – привет, хани.       – привет, хён! ты в порядке? выглядишь помято, - почти урчит в ответ, улыбаясь искренне.       – всё хорошо, - его голос как мёд, лепит невидимые пластыри, гладит по волосам, топит в себе.       жаль, что этот мирок выдуман, в голове, хлипкий весь – подуй и рухнет, построен из обломков мечт и надежд. зато напротив, на потрёпанном жизнью мониторе – вполне реальный и со своими причудами, правилами и загадками. прелестный, как солнечный луч, пойманный на разноцветное стёклышко, необычный, как пятилистный цветок сирени, волшебный, как первый поцелуй.       – ты уверен? и жутко проницательный.       – не, но это не так важно. когда вижу и слышу тебя сразу хорошо становится, - не врёт ни на унцию, но ему всё равно никто никогда не верит. забавно.       – ты чего снова в кофте? только вчера жаловался, что дома жарко и дышать нечем, - жарко, но руки чешутся жуть, особенно когда в голове ветер тараканов разгоняет. но с этим и самому можно справиться.       – отопление убавили и я только закрыл окно - прохладно теперь, - и улыбается тускло – почти перегоревшая лампочка в подъезде.       – ты ведь знаешь, что я тебе не верю, да? - взгляд виноватый поднимает, но оправдываться не собирается, молчит, - тогда почему?       – так спокойнее, - потому что не нужно оправдываться - и так поймут и примут.       – я не могу запрещать тебе что-то делать и не хочу, не буду давить на жалость или угрожать, - вздыхает тяжело, а в глазах чёрных беспокойство плещется, - но я прошу тебя – будь осторожнее с этим. я за тебя волнуюсь.       – хорошо.       и слова заканчиваются, но ненадолго: они рисуют, пишут, читают, шутят и находят точки соприкосновения, они начинают говорить обо всём на свете и время замедляет свой бег. есть только они, их мысли вслух, ничем не прикрытые, и трепещущие сердца (потому что домашний очень, затискать бы, да далеко слишком). минхо так спокойно только с ним себя чувствует и если в мире есть соулмейты, то он своего нашёл и отпускать не собирается больше никогда.       – я люблю тебя, - честно, тихо, но твёрдо, глядя в пиксели на экране глаза, а кажется в самую глубину души.       – и я тебя люблю, - сияет кажется, как жаль, что несчастные квадратики не могут передать всего. минхо бы это сияние точно увидел бы и записал себе в голове, приклеил на веки чтобы никогда не забывать.       разговоры ни о чём и обо всем на свете, глупые шутки и неумелый флирт – это всё как воздух, но только с ним. как жаль, что рано или поздно приходится прощаться.       – доброй ночи, свет мой.       – сладких сновидений, котик.       в теле приятная усталость, на душе спокойно и легко – это лучше всяких наркотиков, это лечит быстрее самых крутых врачей, это необходимо даже сильнее, чем воздух.       – ты и правда на кота похож.       – а ты на любовь всей моей жизни. как же хочется обнять.