Куда приводит любопытство.

Фриск уже привыкла здешней не приветливой обстановке. Угораздило же ее попасть в мир, где живут монстры, где убить – это как чихнуть. Ей особенно повезло попасть под «опеку» к одному из таких монстров, одному из самых кровожадных и злобных, даже злее короля. Она прекрасно понимала, что у ней не будет шанса против него. Ее враг был воистину могущественным, беспощадным и не давал слабину. Поэтому, дальше Сноудина девушка не прошла и оказалась под властью высокого скелета. Фриск жила в доме братьев. Своего будущего девушка страшилась, что они собираются с ней делать? Когда они просто сдадут ее как просто сосуд в которой находится душа, так необходимая для свободы? Но время шло, и видимо никто из них ее ни куда отдавать не собирался. Странно…очень странно… Также странно и то, что обращались с ней не так уж и плохо. Она спала на диване, младший даже позаботился о ней и выдал ей комплект постельного, все ели вместе за одним столом. И все было как обычно, только вот на ее шее был собачий небольшой ошейник, прям, как и у Санса. Фриск также привыкла еще ко многим вещам, кроме окружающего мира. Она также адаптировалась к давлению со стороны того, кто ее, собственно, и поймал. Не то, чтобы он над ней издевался или позволял себе грубые слова и жесты в сторону девушки. Папайрус сам по себе был такой, с ним рядом было тяжело находиться. Он обладал величественной осанкой и внушительном ростом, что даже если Фриск станет на носочки и вытянет руку, то не дотянется до его макушки. В злобных глазницах угрожающе горели красные огоньки, отчего взгляд становился особенно суровым и совсем недобрым, казалось, он никогда не посмотрит ни на кого иначе. Дерзкий, властолюбивый характер еще сильнее выделял образ, и, конечно, любил восхвалять свое величие, свою значимость. Папайрус также обожал командовать, запугивать. Конечно, он мог пару раз рыкнуть, если ему что-нибудь не понравится, как ни будь по злому пошутить, хоть сам терпеть не мог шутки от старшего брата, отчего Санс получал по черепушке очень сильно, Фриск все равно очень старалась «не мешаться», делать все, что ей скажут, поддерживать порядок, быть максимально тихой и не заметной. Была бы еще здесь одна комната, так бы у ней хотя бы было место, где она могла бы спрятаться, и не выходить оттуда целыми днями. Но Фриск ни в коем случае не жаловалась на свою жизнь, хоть и попала в страшную ситуацию, потому что часто видела, как огребает Санс каждый раз за свои упущения. Бедолаге уже выбили когда-то зуб, как говорил Санс: «За неудачную шутку», вместо которого теперь красуется вставной золотой. Но, бывало, Папайрус так сильно был зол на своего брата, что старшему кроме золотого зуба, потом бы понадобились вставные золотые ребра, руки и ноги. Ей всегда было жалко Санса, поэтому спешила помочь оправиться после такой взбучки. Санс же в свою очередь также помогал ей, даже выгораживал в случае, если девушка, где ни будь «провинилась» случайно. Фриск не знала как бы жила без него здесь, наедине с Папайрусом, и было приятно знать, что в этом мире не все так плохо, и есть еще кто-то способный на доброту, поэтому Санс и носил ошейник. Так они и сдружились, объединившись вместе против злого Босса, тихо помогая друг другу. Что касается доброты. Иногда Папайрус, хоть и был груб, любил запугивать, но мог позаботиться. Парой Фриск смело заглядывала в его глазницы и видела там нежность… Ее это сильно настораживало, и думала, что это ей всего лишь кажется… Много ли можно увидеть в глазницах скелета? А иногда глубокой ночью она чувствовала, что кто-то сидит рядом с ней, это было так страшно, что Фриск не решалась открыть глаз. И это точно был не Санс. И как же он посмотрел на нее, когда Санс сказал, что хочет взять ее на работу с собой, чтобы помогла там. Фриск вдела с какой неохотой Папайрус согласился, и была так удивлена, что наоборот не дал отказ. В тот момент в его глазницах прочиталось беспокойство, злость, что-то похожее на ревность. Фриск сама на свое удивление нашла в своей душе чувства к Папайрусу. Все же, ее тянуло к нему. Она чувствовала, что внутри этой монстринной души кроется также множества добрых качеств, которые уже вырывались наружу. Фриск невольно закрыла глаза, когда стала вспоминать как он залечивал ее раны после того боя, тогда он со всем трепетом держал ее руки и осторожно промакивал красные полосы ваткой, постоянно спрашивал как ее самочувствие. А когда выронила стакан из рук, и тот разбился, упав на пол, так вообще думала, что ее убьют за такое, но вместо упреков и осуждений лишь услышала заботливое: «Ты не поранилась?». А как гуляли вместе среди зимнего леса… Сердце невольно начинало биться чаще, когда она вспоминала прогулки с ним. Глава Стражи был разговорчивым и открытым к общению, конечно, подавляющую часть времени разговаривал только он, Фриск лишь внимательно его слушала, и поддерживала разговор если ее что ни будь спрашивали. И в таких разговорах об обычной жизни отмечала простодушие скелета, да и то, что в общем он не был абсолютным злом, и имел свои переживания, и где-то в глубине души был мягок и любил. Она находилась в двойственном состоянии, ей нравилось быть с Папайрусом, и в тоже время так боялась. Воображение ее также не щадило. С красными щеками, упрекая себя, Фриск представляла как он крепко обнимет ее, как его руки опускаются ей на шею, поглаживают, перемещаются ниже… Как хорошо, что дома сейчас никого нет. Можно расслабиться на какое-то время и заняться своими делами, хоть у ней и сильно ограниченный выбор. Как на зло в голову прилетела глупая идея. Зачем она пришла не понятно, то ли из-за долгого послушания нутро решило взбунтоваться, то ли из-за непонятного чего. Фриск задумалась о комнате Папайруса. Она ни разу не была там. В комнате Санса много раз, считай была, как и ее комната, только разве что не спала в ней. Интересно, а какая комната собственного у того, кто держит их тут двоих в страхе? Фриск очень хотелось зайти внутрь. «Нет-нет-нет, это глупо. Не стоит, еще узнает, что я была там…или не узнает…» Наверное, как раз из-за таких мыслей Фриск и попала в этот мир. Девушка стала бороться со своим любопытством, но оно не отступало и сжигало ее. Так хотелось посмотреть, что там, она так мало знала о Папайрусе, хотелось бы узнать его поближе. В итоге она сдалась. Она посмотрит совсем немного и сразу же уйдет. Страх не останавливал ее, а лишь добавлял азарта. Видимо этот мир, все же немного повлиял на нее. Фриск поднялась с дивана и отправилась на второй этаж. Она стояла напротив двери, с кучей запрещающих знаков. Девушка была все еще в замешательстве. А может не стоит? Но все же рука схватилась за ручку, и она открыла дверь. Комната Папайруса была намного больше и просторней чем у Санса, все выдержано в темных холодных тонах. Но также ничего ужасного здесь не было. Царил абсолютный порядок. Кровать аккуратно заправлена, на ней виднелись ни единой складочки, конечно, это было далеко от того, что происходило в комнате Санса, где властвовал хаос и валялись носки по всей комнате. Фриск даже засмотрелась на этот идеальный порядок. «Если я здесь хоть что-нибудь трону, то сразу поймет, что тут кто-то был… А кроме меня здесь не кому быть в такое время». - Что ты здесь забыла, любопытная? – Послышалось сзади. Страх больно уколол сердце. Это конец. Внутри все упало. Фриск почувствовала пустоту внутри себя, а в следующую секунду стало не реально страшно. Как так она могла так просто облажаться? Глупое любопытство, оно ее и погубило. Девушка сильно жалела о своем поступке, и чего ей на первом этаже не сиделось? А главное, почему Папайрус пришел так рано? Осторожно, виновато Фриск повернулась лицом к Папайрусу. Тот стоял, облокотившись на закрытую дверь, скрестив руки, он выжидающе смотрел на нее. - Прости. – В пол голоса произнесла Фриск. – Я сейчас же уйду. Ей не хватало смелости посмотреть на него, очень боялась злобного взгляда. - Я тебя еще пока не отпускал. – Сказал Папайрус в властном тоне, будто она его подчиненная, отпрянув от двери, приближаясь к Фриск. Эти слова напрочь отсекли путь наружу. - Я знаю, меня здесь не должно быть. Мне нельзя заходить сюда. Почему именно в этот день, именно тогда, когда зашла в его комнату, Папайрус вернулся раньше? Внезапно для Фриск, Папайрус взял ее за подбородок и поднял голову вверх, вглядываясь в ее напуганные провинившейся глаза, в которых читалось также и полное расскаивание. - И часто ты сюда заходишь? - Нет, ни разу, правда… — Значит, пользуешься моим отсутствием, чтобы я ничего не узнал? - Прости меня… - И чего ты стала такой не послушной? Фриск слышала в низком голосе Папайруса некую игривость, он не был зол… Скорее, она вызывала интерес. Девушка промолчала. - Не бойся, ничего страшного я с тобой делать не буду. Эти слова подарили ей надежду. Он… не будет наказывать ее? - Но все равно, раз ты здесь, то почему бы нам не побыть вместе? Ты же не будешь против? Она? Против? Он у НЕЙ что-то спрашивает? Немыслимо… Фриск почувствовала, что происходит совсем не то, что она ожидала. Она была более чем уверена, что Папайрус разгневается на нее, возьмет за шкирку как щенка и пинком под зад полетит из комнаты вниз по лестнице. Папайрус отошел от нее и сел на кровать. - Ладно, не буду допытывать тебя зачем ты здесь. Конечно, мне не понятно, но пусть это будет твоей тайной, ведь каждый имеет право на секреты. Ну же, что стоишь, садись рядом. Папайрус похлопал рукой возле себя. Фриск растеряно смотрела на него, слова так вводили ее в смущение. Щеки уже начинали немного краснеть. Неуверенно, Фриск села на кровать, по жёсткости она оказалась достаточно твердой. - Ну что? Как тебе моя комната? Фриск чувствовала на себе пристальный взгляд. - Она…очень просторная. – Ответила Фриск. – И тут идеальный порядок… Фриск сильно волновалась, находясь рядом с ним. Его рука была так близко к ее руке. — Вот именно. Думаю, тебе здесь нравится. Комната Санса мала, так еще и разбрасывает в ней вещи, делая ее еще меньше. И как ты там можешь находиться? Я и то лишний раз пытаюсь не заходить туда. Сколько раз пытался заставить его убраться там, все тщетно. Фриск строила у себя в голове тактику словесного переговора, чтобы уйти от сюда целой и невредимой как можно быстрее. - Или это я тебя загнал туда? - Н-нет ни в коем случае, я сама… - Ответила Фриск. Конечно же все было не так, и она в случае чего пользовалась этим временным укрытием, чтобы Папайрусу на глазницы не попадаться. - Я все вижу Фриск, и все понимаю. Думаешь, я монстр, который только и делает, что издевается над вами? Санс так старается укрыть тебя от меня. Разговор начал приобретать более мрачные оттенки, очень опасно. Надо ответить, хоть что-нибудь. - Он просто просит о помощи, и я помогаю ему. – Ответила Фриск. - Знаешь, что касается секретов. – Папайрус полностью повернулся к ней и облокотился на руки, так, что Фриск пришлось прилечь и опереться на предплечья. – Я расскажу тебе один. - Хорошо. – Фриск смотрела прямо в его глазницы, там она прочитала непривычную нежность. Папайрус промолчал несколько секунд, прежде чем сказать. - Я люблю тебя. Щеки Фриск вспыхнули еще жарче, сердце забилось еще сильнее. Любит? Серьезно? Неужели все это время он испытывал к ней чувства? Так ясно теперь откуда у него столько заботы, почему ее еще никуда не отдали, спит в теплом доме, да и отношение почти как к равной. Папайрус нагнулся еще ниже, Фриск невольно еще поддалась назад, так, что спина практически уже лежала. - Признаюсь, Фриск, я постоянно смотрел на тебя, ночью, я приходил к тебе и также любовался тобой. Ты прекрасна, Фриск, я не могу оторвать от тебя взгляд, и прямо сейчас, заглядывая в твои красивые глаза, я вижу там много света, я тону в них. Моя вина, что я не проявлял все, что испытываю к тебе и вместо этого лишь сильно запугал. Но я хотел бы все исправить. Тело окутывала дрожь. Фриск нервно сглотнула слюну, отсюда надо уходить немедленно… но как… - Это все так неожиданно слышать… я не нахожу слов… - Пролепетала Фриск , она слегка стала выползать из под Папайруса, в надежде оказаться свободной. Но Папайрус, конечно, понял ее намерения, и в ответ схватил ее крепко за руки. - Куда это ты от меня? Хочешь уйти? – Зловеще просмеялся Папайрус. - Пожалуйста, отпусти. – Сказала Фриск. Она ощутила мощную хватку на своей руке, она не вырвется. - Нет, Фриск, долго я любовался тобой со стороны, многое не позволял себе. Ты пленила меня. И я не могу с этим ничего поделать, и раз ты здесь, я хотел бы наконец поцеловать тебя. Папайрус вернул Фриск «обратно», потянув ее вниз. Теперь она не вырвется отсюда. - Ну-же, Фриск, я хочу побыть с тобой. Нам некуда торопиться. Девушка оказалась полностью вжата в кровать. В отчаянии она еще предпринимала тщетные попытки вырваться, но это лишь еще больше раззадорило Главу Королевской Стражи. Было слышно, как слегка он посмеивался. Он так близко приблизил свое лицо, что горячее дыхание из ноздрей отчетливо ощущалось на ее шее. - Милая моя. – Ласково начал он. – Я буду аккуратен с тобой, и крайне нежен. Папайрус приластился черепушкой по подподбородку как котик. В нескольких сантиметрах его лицо было от лица Фриск. Девушка зажмурила глаза, в ожидании того, что будет дальше. На своих губах она ощутила осторожное прикосновение клыков. Он целовал ее. Щеки пылали огнем, сердце стучало очень сильно. Так, сначала поверхностный и осторожный поцелуй становился более глубоким, настойчивым и жгучим. По тихоньку Папайрус стал покусывать за ее губы. Это было приятно. Фриск не стала противиться, она послушно приоткрыла рот, вскоре покусывания сменились на ощущение чего-то влажного и горячего похожего на язык. Такому девушка удивилась, ощущения были также приятны. Хватка на руках ослабевает, не отрываясь от нее, Папайрус снимает с себя перчатки, обнажая свои когтистые пальцы. Язык уже проникает ей в рот и откровенно целует ее, а жесткие костяные руки обхватывают ее лицо и нежно поглаживают. Фриск чувствовала, как Папайрус любил ее, через поцелуи, ласки, она также ощущала сколько любви накопилось в нем, и как все выходит наружу. Она готова остаться с ним так долго, насколько он захочет. Ей не жалко своего тела, если даже он всю ее искусает и исцарапает в кровь, лишь бы Папайрус был счастлив. Она готова полностью принадлежать ему. Поцелуи горячо опускались все ниже, как и руки, что сначала поглаживали лицо, потом шею, опускались вниз по стройной талии, хватаясь за край любимого свитера. Новый холод, ощущавшийся на обнажённой коже, поднимался все выше. Конечно, было слегка дискомфортно ощущать такое, но это скоро пройдет… С задранным свитером по самое горло, с открытым животом Фриск лежала под монстром и часто дышала. Папайрус разглядывал ее, любовался ею, наслаждался видом, который открывался ему. Он никогда не видел ее без этой одежды, но не сомневался, что Фриск без нее будет особенно красива. Папайрус сам чувствовал как жесткие острые скулы покрывались жаром, а душа раскалилась от страстной любви. Как долго он мечтал о ней, такой милой, чтобы лежала под ним, и он смог наконец разделить с ней свою любовь. Фриск было несколько дискомфортно лежать под ним в таком виде и жутко стеснялась, отчего повернула голову в сторону, стыдливо пряча глаза. - Ты очень красивая – в пол голоса нежно проговорил Папайрус. Он еще никогда не использовал такой ласковой тон в его страшном и рычащем голосе. - Я очень сильно стесняюсь тебя… - Пролепетала Фриск. Ободренный ее кротостью, осторожно Папайрус поглаживал ее, чтобы не поцарапать случайно, но все же ненамеренно иногда больно задевал когтями. С уст девушки срывался стон, который было невозможно контролировать, а затем закусывала нижнюю губу, как бы поздно сдерживая то, что вырывалось наружу, но и конечно, от наслаждения самого процесса. У Папайруса мурашки по костям бегали, когда Фриск издавала такие сладкие звуки, он начинал еще сильнее увлекаться ею. Его взор разгорался с каждой секундой, красные огни в глазах были уже готовы пылать от страсти. Горячий влажный язык приятно скользил по мягкой коже девушки, и не было такого места, где бы он не поцеловал ее, кусал, а затем слизывал место укуса. Все тело уже горело от таких поцелуев, а на коже виднелись следы клыков. Он снял с нее свитер окончательно и завел руки за спину, нежно укусив за ухо. Для Фриск ощутились подозрительные и тревожные движения. Неужели, он хочет полностью раздеть ее? Замок от бюстгальтера больше не стягивал спину. Да он же сожрет ее на месте… Фриск не была готова сиять голышом перед Боссом. Обняв за шейные позвонки, Фриск прижалась к твердой броне скелета, чтобы ее грудь случайно не оголилась. Папайрусу была приятна такая неожиданность. Он немного просмеялся, но руки со спины еще не убирал. - Что такое? Боишься? – Спросил он самым сладким голосом. - Мне так стыдно… - Фриск, тебе не стоит прятать себя от меня. Ты великолепна. Тебе совершенно нечего стыдиться, прелесть моя, душа моя. - Мое сердце замирает, и душа трепещет перед тобой. - Ты в моих руках. И я тебя не отпущу. Еще один страстный поцелуй оказался на ее шее, гибкое полуобнаженное тело изгибалась под Главой Стражи. Она с каждой секундой чувствовала, как он овладевал ею, как пульс бился сильнее, и сильнее росло напряжение. Резким сильным движением, Папайрус окончательно обнажил ее грудь, не оставляя шанса для любимой хоть немного противостоять. Фриск онемела от стыда, теперь он видел ее такой. Она очень желала скрестить руки на груди и прикрыть свою наготу, ее руки были свободны, но боялась, что Боссу это не понравится. - Если бы ты только знала, что такое моя любовь к тебе, как сильно ты меня влекла все это время, ты бы меня не стеснялась так сильно. – С нотками грусти проговорил Папайрус в пол голоса. Фриск испугалась, что расстроила его, но просто ничего не могла поделать с собой. Она впервые находится в таком положении. Затем Папайрус грустно ухмыльнулся. - Наверное, тяжело тебе находиться такой, у того, кого не любишь. — Это не так! – Волнительно воскликнула Фриск и замолчала. Зря, наверное, она это сделала. Теперь, наверняка он будет смеяться над ней. Да кто она вообще такая в мире монстров, чтобы любить самого Главу Королевской Стражи, да и еще зная надменный нрав Папайруса, как говорил о своих высоких несокрушимых принципах. Папайрус удивленно посмотрел на нее, в нем родилась надежда. - Продолжай. – В предвкушении сказал он. Фриск поняла, что ей не отвертеться, да и глупо отмахиваться, когда она уже лежит практически вся голая, а его руки блуждали по ее телу. Девушка молчала, она боялась рассказывать ему о своих чувствах, не знала какие лучше подобрать слова. Папайрус не дождался ее ответа, кажется, теперь в нем разожглось любопытство. - Не хочешь мне говорить? – Игриво спросил он. – Тогда, мне стоит разговорить тебя. Она ощутила, как костлявые руки сжали ее аккуратную небольшую грудь, хватка ослаблялась и потом вновь становилась сильной. Папайрус целовал ее и там, оставляя языком влажные дорожки, обжигая горячим дыханием. - Все еще молчишь. – Прошептал он. Поцелуи продолжали спускаться к мечевидному отростку, к пупку, ниже пупка. И чем ниже, тем чувствительней были поцелуи, тем сильнее были укусы. Рука Папайруса легла на промежность, двумя пальцами он расстегнул пуговицу шорт. Фриск с сильным волнением поняла, что он разденет ее полностью, а она еще до конца надеялась, что не будет дальше раздевать. И ладно еще с голой грудью она могла бы смириться, но полностью без нижнего белья… «Пожалуйста, не надо…Сжалься…» - Взмолилась в мыслях Фриск. В следующую секунду она ощутила, как с нее стали стягивать шорты. Невольно Фриск сжала ноги, когда на ней осталась лишь единственная вещь, сохраняющая ее от окончательной наготы. - Знала бы ты как ты прекрасна, я весь горю от твоего вида. Я просто схожу с ума, теперь я понимаю, как сильно люблю тебя. И как удивляюсь сам себе, как мне еще хватило силы духа не утащить тебя к себе в комнату и не сделать это раньше? Я лишь зря мучал себя. Папайрус поглаживал ее бедра, сжимая их, а затем «набросился» с поцелуями на ее ноги, целуя изнутри, снаружи, над лоном, приспуская трусики. - Упрямая ты, не хочешь договаривать. Так что же ты чувствуешь ко мне? Если точно отрицаешь не любовь ко мне? Ну же говори, не мучай. Укусы стали еще яростней, Глава Стражи сильнее сжимал бедра. Фриск не могла ничего сказать, с губ срывались стоны, в голове вообще все пропало, и не оставалось ничего кроме того, что переживала. Она могла лишь отмечать себе, где Папайрус трогал ее, где кусал, где облизывал. Рассказывать о своей любви к нему было страшно, хоть он сейчас и ласкал ее и одаривал самыми приятными прикосновениями, местами несколько болезненными. Папайрус раздвинул ее ноги, этой силе Фриск не могла противостоять. Теперь она чувствовала, что вообще оказалась без одежды. Вот и все. Она абсолютно голая предстала перед ним. Как тяжело и часто вздымалась и опускалась ее грудь. Без слов, Босс продолжал целовать ее, гладить ноги. Пальцы нежно перемещались все ближе к промежности. Тело также отвечало на его ласки. От удовольствия Фриск закрыла глаза, когда Папайрус прикоснулся к самому чувствительному месту. Он вновь вернулся к ее губам, оставлял следы укусов на шее, наслаждаясь ею. Она полностью впала в экстаз, ей нравилось, что он полностью овладел ею. - Скажи, Фриск, любишь ли ты меня? – Нежно и в тоже время немного с угрозой спросил Папайрус, целуя ее, поглаживая рукой в промежности. - Я люблю тебя. – Прошептала Фриск, словно на последнем издыхании. Сейчас вся она была погружена в высшую меру удовольствия. - Ты моя Фриск, и я буду любить тебя до конца своих дней. Оба наслаждались друг другом, и не могли оторваться. Нежная девичья грудь терлась о жёсткую броню. Фриск отвечала поцелуями, внутри нее все разгорелось до самого предела, и это все хотела отдать лишь ему. Она хочет принадлежать ему. Пусть он и монстр, что пленил ее, просто забрал к себе и натянул этот ошейник, к тому же еще и скелет, она будет любить его, будет кротка и тиха, где понадобиться, и если даже когда нибудь разозлится на нее, то все равно будет тихо нести любовь в своей душе. Как многое она хочет сказать ему, но не может, пока все внимание было направлено на сладострастные ласки и сочные укусы, пока ее губы были закрыты его острыми клыками. Все напряжение ушло, оставляя след жгучих прикосновений. Фриск удовлетворённая глубоко дышала, все еще переживая то, что было несколько минут назад. От того стыда и стеснения, что она была абсолютно голой перед Папайрусом ушло без следа. Если понадобиться, она хоть каждый день была готова раздеваться перед ним. Они лежали вместе, переплетя ноги, головка Фриск лежала на груди Главы Стражи, которая также вздымалась и опускалась. Папайрус держал ее аккуратную ручку в своей костлявой, и немного поглаживал. Он был счастлив, что наконец мог воссоединиться с ней и показать всю свою любовь. - Я не сделал тебе больно? – Заботливо спросил Папайрус. - Нет, все хорошо. Даже если и было, то это было очень даже приятно. - Я полностью искусал тебя, прости, у меня нет губ, так бы я, конечно, зацеловал тебя. - Они тебе не нужны. – С улыбкой отвечала Фриск. – Меня предельно устраивало то, что ты кусал меня, это также было восхитительно. - И тебя не смущает то, что я скелет? Фриск услышала в этой фразе особое душевное переживание. - Что ты, я люблю тебя таким какой ты есть. Я принимаю тебя целиком и полностью. И хочу любить тебя именно таким. Фриск посмотрела на Папайруса, там теперь она четко видела, что он был тронут ее словами, и был безразмерно рад. Девушка сама приблизила к нему свое лицо и поцеловала в лоб, с полным душевным умиротворением.