Под мухой

      В баре было душно и шумно — типичный вечер тяпницы, когда все собирались после работы тесными кучками за столами и пили что-то гораздо, гораздо дешевле воды.       Зази нуждался в отдыхе равно как любое другое живое существо, однако позволить себе пинту-другую в рабочее время (нерабочего времени у членов Ган-хоу-Ганс не водилось) он мог не часто.       Николас угрюмо отмахнулся от прожужжавшей над ухом мухи, глядя то на свой бокал, то на уже поникшую от тяжести алкоголя голову Вэша. Дешевизна напитка явно была обусловлена сырьем из подозрительных кактусов, что росли на обочине дороги, ведущей в город.       Муха уклонилась от руки и нагло плюхнулась в бокал Вульфвуда, плавая в ерше словно в ванне. Николас скривился и двумя пальцами выудил довольное насекомое. Пить из одной посуды с Зази — последнее, что ему бы хотелось делать на этой планете.       — Нееееет, не убивай! — Николас застыл, держа муху меж пальцев. Вэш, с трудом удерживая голову в вертикальном положении, строго посмотрел на Николаса и протянул руку. — Мухи братья наши меньшие.       — Как ты заебал со своими братьями, — Вульфвуд сунул в протянутую ладонь муху, хотевшую было уже улететь, но намокшие крылья издали лишь жужжание, выражавшее недовольство Зази отлучением от пива.       Вэш осторожно разлепил слипшиеся крылья и тихо подул на них, чтобы те побыстрее высохли. От дыхания Урагана у коллективного разума в лице Зази слегка помутилось в голове.       — Ты в порядке? Он тебя не обидел?       Вульфвуд нахмурился еще больше. Он мог обидеть каждого, но не каждый мог обидеть Зази.       — Ты еще дыхание рот в рот сделай, чтобы точно убедиться, что муха в порядке.       Вэш застыл, почесав затылок. Николас пожалел о сказанном, когда Ураган аккуратно поднял муху двумя пальцами, начав осматривать её с разных сторон.       — Ты мальчик или девочка?       Никогда в свой жизни Зази не испытывал столь острого приступа гендерного кризиса, как в этот момент.       — Это, блядь, муха, — Николас отхлебнул ерша, надеясь, что на следующее утро он забудет все это как страшный сон.       — Цокотуха! — осенило Вэша. Он вернул муху на стол и наклонился поближе, смотря на неё щенячьими глазами. — А у тебя есть парень?       Вульфвуд поперхнулся и отодвинул бокал с пивом подальше от Вэша.       — Она вдова.       — Как жаль, — Вэш придвинул бокал обратно к себе и подпер кулаком щеку. — В этом мире так много дерьма, так много… И так мало мух.       Николас и Зази беспомощно переглянулись. Никогда еще насекомое и человек не ощущали столь сильной родственной связи.       Вэш снова поднял муху двумя пальцами, чтобы на этот раз окунуть ее с головой в свой бокал с пивом.       — Помянем вашего мужа, — Ураган со скорбным лицом ненамеренно, но усердно топил в ерше Зази, вынужденного пить, и пить, и пить, чтобы выжить.       Николас моргнул. Пинта злоебучего ерша стремительно исчезала, заставляя Вульфвуда оценить всю мощь работы коллективного разума.       Когда пива оставалось совсем на донышке, Вэш вернул муху обсыхать на стол и, отсалютовав бокалом в ее сторону, вылил в себя остатки ерша.       — Стакан всегда недостаточно полон, — Ураган встряхнул бокал в попытках достать ещё пару капель.       — Он пуст. — Николас угрюмо посмотрел на опустошенный бокал и на разбухшую от пива муху.       — Ты не понимаешь, — Вэш замотал головой, обхватив пустующий бокал обеими руками, будто боялся, что кто-то его отнимет. — А она понимает. Правда?       Зази беспомощно перебирал лапками по столу в попытке отползти подальше от Вэша, и определенно не понимал. Однако Урагана было уже не остановить.       — Ведь жизнь она как лимоны — кислая, с косточками и песком… но не сахарным, — Вэш уронил голову на руки, вздохнул. — И тебе нечем за нее платить. Это грустно, очень грустно…       Последние слова потонули в тихих всхлипах. Вэш Ураган плакал, спрятав лицо в руках, под радостную музыку и возгласы собравшихся в баре людей, у которых в этот миг единения в алкогольном забытьи было все в порядке и жизнь не казалась лимоном.       Николас потер переносицу. Как же он заебался быть нянькой для столетнего мужика. Он допил остатки ерша из своего бокала — за эту дрянь как-никак деньги уплачены — отряхнул пиджак и потащил Вэша к выходу, закинув его руку к себе на плечо.       — Пойдем, найдем тебе нормальную девушку.       — Пока, Цокотуха, — пробормотал Вэш, помахав мухе свободной рукой на прощанье.       Зази проводил их взглядом, все еще не будучи в силах сдвинуться с места. За соседним столиком разгорелся культурный спор, быстро переросший в драку. В ход пошли такие аргументы как кулаки, стулья и пивные кружки. Одна из них удачно разбилась вдребезги совсем рядом с мухой — проткнутая осколком, та взорвалась с громким хлюпом, освободившись от будущих мук похмелья.       Больше Зази в рабочее время никогда не пил.