Господин полицейский

      Следующие две недели прошли в обычной суете. Новая информация по делу тщательно проверялась, отрабатывались версии, делались запросы. При этом никакого прогресса по-прежнему не наблюдалось. Наличие новых деталей и обстоятельств немного воодушевили Тэхёна, поскольку много месяцев подряд в деле не было ни единой подвижки. Поэтому он методично ковырялся в записях Чимина, вел с ним долгие беседы, в ходе которых выдвигались и опровергались самые разные теории.       В отношениях Чимина и его напарницы за эти две недели не произошло ровным счетом ничего. Память к нему так и не вернулась, и она сделала вывод, что вряд ли вообще когда-нибудь вернется. Оставалось только знакомиться с Чимином по новой и пытаться понять, насколько сильно изменился его характер вследствие случившегося несчастья. Казалось бы, в этом нет ничего сложного, в конце концов они три года проработали бок о бок, в мире и дружбе. Что мешало им подружиться вновь? Но между ними то и дело вспыхивали небольшие ссоры, они постоянно препирались и в итоге переставали друг с другом разговаривать.       Чимин злился, и она никак не могла понять, как утихомирить эту злость. Он силился вернуть себе утерянный кусок памяти и бесился, что тот не возвращается. И сердился на нее, потому что вот она, все время рядом, но кто она такая? Почему он не может вспомнить ни единого связанного с ней эпизода из своей жизни?       Бессильные попытки вернуть куски прошлого изматывали, и на построение отношений сызнова в настоящем у Чимина не хватало сил. Он понимал, что поступает неправильно, что нужно просто принять как данность, что часть его памяти покинула его и попытаться узнать свою напарницу по новой. Но отложить подальше мысли об утерянном куске жизни оказалось не так просто.       Чимин окинул тоскливым взглядом стопку дел и вытащил из нее одну папку. Повертел ее в руках и тяжело вздохнул:       — Я не хочу этим заниматься… Мне надоело бесконечно сшивать эти гребаные дела!       Она улыбнулась, поворачиваясь к нему:       — Это нонсенс, Чимин. Тебя буквально подменили. Тот Чимин, которого я знала, никогда в жизни бы не произнес таких слов!       — Я знаю, — буркнул он, — но что-то желание заниматься подобной чепухой покинуло меня вместе с моей памятью.       На столе ожил телефон.       — Слушаю, — Чимин поднял трубку и повернулся в офисном кресле лицом к стене и спиной к своей напарнице.       Будто бы понадеялся, что вернувшись в прежнее положение, он с удивлением и радостью отметит, что стопка дел испарилась сама собой.       — Что мы будем делать?.. — его голос, почти сорвавшийся на писк, донесся до ее ушей.       Его обычная манера речи изменилась до неузнаваемости. Ей стало ужасно любопытно, какое у него на лице появилось выражение, ведь судя по интонации, ему сказали что-то весьма странное. Чимин снова повернулся к своему столу, возвращая трубку на место. Он был озадачен и выглядел крайне забавным. Подняв глаза на свою напарницу он растеряно произнес:       — Мы идем сажать деревья.       — Что? — не поняла она.       — Мы собираемся и идем во внутренний двор сажать деревья. Капитан Шуга приказал.       — Он что, внезапно стал экофанатиком? — скривилась она, вставая из-за своего рабочего места.       — А мы и не заметили, будучи занятыми всякой фигней типа раскрытия дела о наркотиках и попытками вернуть память, — пробурчал Чимин, стягивая через голову красивый кашемировый свитер.       Такой явно не подходит для занятий садоводством.       — Пойдем? — он поправил волосы, зачесав челку привычным для него небрежным движением руки.       Этот жест по-прежнему бросался ей в глаза и делал Чимина чужим для нее. Она никак не могла свыкнуться с мыслью, что теперь рабочую комнату с ней делит не ее друг, а другой, посторонний человек. И самым обидным было то, что выглядел он точь-в-точь как ее родной Чимин, но таковым он по сути больше не являлся.       Она кивнула, сообщая о своей готовности, и они вместе покинули кабинет.       Коридоры постепенно заполнялись шушукающимися коллегами. Все растерянно и неспешно двигались в сторону выхода во внутренний дворик, удивленные эксцентричным поведением босса.       Добравшись до места назначения, полицейские удивились еще больше. Пред их взором предстал суровый капитан Мин Юнги, стоящий в центре круга из аккуратно разложенных молоденьких деревьев, серьезный и решительный. Как всегда.       — Уважаемые коллеги! — начал он, упирая руки в бока. — В свете последних событий над нами явственно нависла угроза ведомственной проверки. Поскольку многие из нас знают, чем это невероятное удовольствие нам может грозить, я решил попытаться приуменьшить возможный ущерб. Все мы знаем, что в последние годы наше правительство невероятно внимательно относится к проблемам экологии. Каждое посаженное дерево — вклад в будущее нашей страны, так они говорят. Поэтому я, имеющий в своем распоряжении огромный кусок казённой земли, покрытый вялой травкой, которую наши рабочие откровенно задолбались косить, решил, что эти посаженные деревья будут небольшим вкладом в попытке сохранения наших голов на плечах.       Юнги окинул взглядом растерянно хлопающую глазами толпу и добавил:       — Вы — сажаете деревья, а я понаблюдаю. Я их для вас купил и мне лень размахивать лопатой. В общем, ребята, давайте, это несложно. Нас много и мы справимся быстро. А я пойду, вон там, в теньке посижу, что-то я устал.       По внутреннему дворику прокатился тихий смешок. Все знали, что капитан Мин очень умён, трудолюбив, но при этом чертовски ленивый малый. Но никто на него за это не сердился. Все остальные его качества, включая большое доброе сердце, перевешивали его тяжесть на подъем. Поэтому сотрудники резво расхватали лопаты и рассредоточились по участку, где уже были размечены границы высадки деревьев. Оставалось только вскопать землю, посадить их туда и полить.       Так вышло, что она и Чимин оказались в разных углах локации. Рядом с ним моментально материализовалась Сола, надевшая для работы в саду шорты потрясающе неприличной длины. Оставалось загадкой, ходила ли она в них на работу, заставляя прохожих рядом испытывать испанский стыд, или просто хранила в ящике стола для особого случая. Чимин молча взял лопату и принялся копать, не особо обращая внимания на свою поклонницу. Но девушка была не лыком шита в один из моментов, когда Чимин в очередной раз наклонился, чтобы подцепить ком земли, наклонилась вместе с ним, что-то спрашивая и невольно заставляя того уткнуться взглядом в свое декольте. Такое же потрясающе неприличное, как и длина ее шорт.       Задержав на несколько секунд взгляд на пышных прелестях коллеги, Чимин невозмутимо продолжил копать дальше, что-то коротко ей ответив.       Наблюдая за картиной охоты, пока Чонгук рядом вскапывал землю, она боролась с разными чувствами внутри. С одной стороны ее страшно потешала эта ситуация. Сола лезла из кожи вон, чтобы обратить внимание Чимина на себя, но тот упорно не поддавался. С другой стороны ее изъедало чувство досады и ревность. Скоро он сдастся, нужно только подождать. В любом случае, ей должно быть все равно. Это не её Чимин, не тот парень, в которого она была так отчаянно влюблена на протяжении этих трех лет. Это кто-то другой, просто очень на него похожий. Её любимый навсегда остался там, в том заброшенном доме. Его и её чувства к нему нужно оплакать и двигаться дальше.       — Чонгук, а ты где все это время пропадал? — она присела около него на корточки, стараясь скрыться от палящего солнца.       Пока капитан Шуга нежился в теньке, его работники вынуждены были жариться на послеполуденном летнем солнышке. Когда они только вышли на задний двор, небо сплошным ковром застилали пушистые белые облака, не собиравшиеся рассеиваться до вечера. Но как только началась работа, откуда ни возьмись появилось солнце, а от облачной завесы не осталось и следа. Бросать начатое было уже поздно, поэтому пришлось принудительно загорать.       — Я очень нервничаю, — пробормотал Чонгук, врезаясь острием лопаты в газон, — я боюсь выдать вас, поэтому решил минимизировать наше общение.       — Перестань, все идет нормально, — она поднялась и погладила его по спине, — ты только зазря тратишь свои нервы. Я не думаю, что к Чимину вернется память, поэтому нам надо будет привыкнуть к нему, как… Не знаю… к сотруднику из соседнего отдела. Он вроде про все знает, но время проводил не с нами…       Она запнулась на секунду и пробормотала:       — Не со мной.       Чонгук выпрямился, оперевшись обеими руками на воткнутую в землю лопату:       — Это ужасное чувство… Мне сложно представить, как ты себя ощущаешь сейчас. Оказаться вот так вычеркнутой из жизни друга.       Он немного помолчал и неуверенно продолжил:       — Насколько я знаю, ваши «новые» отношения не очень ладятся?..       Она вздохнула, стараясь выглядеть непринужденно:       — Нууу… Нам обоим сложно из-за того, что он меня не помнит. Мне вроде бы обидно, что он не вот жаждет восстановить свои воспоминания обо мне. Ничего не спрашивает, не интересуется. Ему все равно. А он, похоже что, бесится из-за того, что ничего не может вспомнить. Вот и получается какая-то фигня…       Чонгук усмехнулся:       — Ты забыла, что это Чимин? Мистер «я все могу сам». Он ни за что не попросит твоей помощи, а будет ночами стучаться лбом о стену, чтобы восстановить воспоминания. У тебя тоже, кажется, отшибло немного памяти, раз ты обижаешься на него за то, что он не просит ему помочь. Он никогда не показывает свои слабости.       Он продолжил копать, а она замерла рядом, как громом пораженная.       Как она могла забыть об этой черте характера Чимина? Обида настолько застлала ей глаза и вытеснила все остатки разума? Её напарник действительно редкостный упрямец, никогда и никому не показывающий своих слабых сторон. Для окружающих его потеря памяти осталась незамеченной, но он, видимо решил, что это показатель немощности, раз он не может справится с этим в одиночку. Вот и мучается теперь, глупыш, не позволяя себе спросить ее о чем-нибудь, что бы помогло ему вспомнить.       Из мыслей ее вырвал коллективный вздох, раздавшийся с другой стороны двора. Он имел четко выраженный сладострастный привкус, поэтому она сразу же отвлеклась от своих размышлений и бросила взгляд в ту часть двора, где сажал деревья Чимин. Да так и замерла на месте.       Окруженный толпой девиц, офицер Пак стащил с себя свою майку и предстал перед дамами во всей своей красе, сверкая своим торсом ярче солнца. Даже капитан Шуга приподнялся в своем кресле, чтобы получше разглядеть происходящее. А поднять его из полулежачего положения мало что могло в принципе.       Чимин повязал майку вокруг головы и продолжил усердно копать, не обращая внимания на задержавших дыхание дамочек. Его не беспокоило ничего, даже то, что они, возможно, сейчас начнут терять сознание от недостатка кислорода или же от переизбытка красоты.       — Что он делает? — просипела она, хватаясь за Чонгука как за спасательный круг.       — Как что? — невозмутимо отозвался тот. — Голову ему напекло, решил панамку сделать.       Она постаралась побыстрее отвлечься на посадку деревьев, чтобы не потерять сознание от нахлынувших чувств, поэтому повернулась к Чимину спиной и взялась за работу. Подумать о том, какие именно на нее навалились чувства, она сможет по пути с работы домой.       За болтовней ни о чем с Чонгуком время пролетело незаметно. Она то и дело возносила благодарности небесам за то, что рядом с ней оказался друг детства, за которым она могла спрятаться от возникшей странной ситуации.       Капитан Шуга не соврал, оформить сад удалось всего за пару часов слаженной коллективной работы. Юнги поблагодарил всех и пообещал не забыть выдать всем премию к концу года, при условии, если все, и он в том числе, переживут возможную проверку.       Вернувшись в кабинет позже Чимина, она застала его в процессе натягивания обратно на себя свитера.       — Ай, — напарник жалобно пискнул, запутавшись в своей одежде, — что ж как неприятно-то…       — Что случилось? — отозвалась она. — Кто-то наставил тебе засосов на голом торсе, пока ты копал, а ты не заметил?       — Очень смешно, — огрызнулся он, — у меня, кажется, плечи сгорели. Посмотришь?       Просьба прозвучала мягким извиняющимся тоном и отказать в ней было невозможно.       Она подошла к его столу, помогла снять свитер и злосчастную майку и оглядела его плечи. Несмотря на то, что от природы кожа Чимина имела смуглый медовый оттенок, за два часа, проведенных под палящим солнышком, он все равно умудрился сгореть. Плечи покраснели и обещали массу неприятных ощущений в будущем.       — О да, дружок, ты знатно подгорел… Погоди-ка. Не одевайся.       Под грустный вздох своего напарника она подошла к шкафу, достала оттуда сумку и принялась упоенно в ней швыряться. Через пару минут на свет божий был извлечен большой тюбик крема для рук.       — Это безобразие нужно срочно увлажнить, — она вернулась обратно к Чимину, — иначе ты не сможешь спать ближайшие пару ночей. Если ты не против, я намажу тебя, это крем для рук, но в нем есть пантенол, он смягчит неприятные ощущения.       — Я буду очень благодарен, — он улыбнулся своей прежней ласковой улыбкой.       Она начала аккуратно размазывать нежную субстанцию по поврежденной солнечным ожогом коже, стараясь минимизировать нажим и не доставлять ему неприятных ощущений. Но Чимин все равно морщился, передергивал плечами и болезненно сопел.       — Зачем вот ты выпендривался? — не удержалась она. — Хотел сразить Солу наповал демонстрацией своих накачанных титечек?       — А зачем ты флиртовала с Чонгуком? — неожиданно выдал Чимин после небольшой паузы, во время которой она успела пожалеть, что завела этот разговор.       Теперь же она замерла, сжимая в руке тюбик с кремом и не зная, что ответить.       — Я не флиртовала с ним, — пробубнила она, — ты просто забыл, что мы с Чонгуком знакомы друг с другом с детства. И он, вообще-то, меня младше.       — Именно поэтому ты все время гладила его по спине, поглаживала по плечу и заглядывала ему в глаза, — не глядя на нее ответил Чимин.       Это что же, ей теперь нужно оправдываться? Не говорить же напарнику, что она хваталась за друга детства в жалкой попытке не утонуть в собственной ревности по отношению к нему же! Что вообще происходит? Он упрекает ее во флирте? Он что, разделся, чтобы привлечь её внимание?!       Чимин повернулся к ней, пронзая насквозь внимательным взглядом:       — Я не могу понять, что между нами происходит.       Она сделала шаг назад и опять уперлась в стену, как и в тот день, у кабинета Шуги. Никто из них двоих сейчас не понимает, что между ними происходит.       — Что ты имеешь ввиду? — промямлила она, мечтая провалиться сквозь землю.       Почему они снова и снова возвращаются к этому? Почему из всех возможных вопросов он задает только один?..       — Я тебя совсем не помню. И я не понимаю, почему между нами такие странные отношения. Меня тянет к тебе со страшной силой, но ты… Ты не проявляешь ко мне никакого интереса, ничего не спрашиваешь. Вообще сторонишься меня. Я тебя чем-то обидел? Я тебе совсем не нравлюсь? Неужели за три года мы не сумели выяснить этот вопрос?       — Какой вопрос?.. — прошептала она, стараясь максимально вжаться в стену.       — Вопрос наших отношений, — Чимин был пугающе серьезен, — то, что я чувствую к тебе не сиюминутная симпатия. Я уверен, что я давно в тебя влюблен, но неужели я никогда тебе об этом не говорил? Никак не показывал? Почему? Ты меня отвергла?       Она застыла, непонимающе глядя на своего напарника. Влюблен? Чимин давно в нее влюблен? Вот это новости.       — Чимин… Я…       На мгновение ей показалось, что она тоже хочет ему признаться. Сказать ему, как она сходит по нему с ума, как любит его больше жизни. Сказать о том, что она готова за него умереть, если понадобиться. Сказать, как она мечтала о нем все эти долгие месяцы, рисуя в своем воображении картины их счастливой совместной жизни. Сказать, как она хочет целовать его каждое утро и каждый вечер, а еще в обед и вообще все время, делить с ним все печали и радости, лелеять его и быть его любимой.       Но перед ней не ее Чимин.       Вместе с ней он забыл и то, что останавливало его от этого признания. Если он был в нее влюблен все это время, но не признавался в этом и не отвечал на ее сигналы, значит, тому были причины.       Или же не было никакой влюбленности, просто сейчас Чимин, как настоящий мужчина, среагировал на единственную девушку, которая среди всех его неожиданно возникших воздыхательниц, не обращает на него внимания.       Но она не хочет такой любви, по принципу от противного.       — Мы с тобой никогда не были в отношениях, — тихо начала она, — я уже говорила тебе об этом. Никаких поползновений в мою сторону ты никогда не совершал. Ни намека о том, что я тебе нравлюсь. Пойми меня правильно, я не хочу тебя ничем обидеть. Ты чудесный парень, но ты меня совсем не помнишь. Поэтому не торопи события, ладно? Тебе нужно еще немного разобраться в себе и в своей памяти.       — А если я тебя так и не вспомню? — он посмотрел на нее.       И в его взгляде было столько неподдельной печали, что ей стало немного не по себе.       — Если ты в ближайшее время меня вспомнишь, то мы обсудим этот разговор еще раз, — она улыбнулась через силу, — а если нет, то в любом случае нам нужно узнать друг друга получше. Ты для меня тоже теперь новый человек.       — Я настолько изменился? — совершенно искренне удивился он.       — Ты совсем другой. Я не знаю, в чем причина, ни единой догадки. Но ты настолько преобразился после потери памяти, что я, если честно, немного в шоке.       — Расскажешь мне как-нибудь, какой я был эти три года? — он снова улыбнулся своей прежней улыбкой.       — Непременно. Вот, возьми мой крем. Вечером и завтра утром намажешься еще.       Она сунула ему в руку тюбик и поспешила закончить странный разговор.       Чимин не стал сопротивляться, поблагодарив за помощь, взял крем и больше не пытался продолжить тему их отношений.