Lost boys

      Фрэнк… Фрэнки… Фрэнк…       И как Джерард должен был решить такую проблему, как Фрэнк?       Сейчас он был моложе, или, по крайней мере… выглядел так. Годы были благосклонны к ним обоим, но теперь Фрэнк снова выглядел на двадцать лет с остриженными волосами и загорелой кожей.       Не так давно он выглядел так, будто бы просто сдался: прибавил в весе, его волосы отросли ниже плеч, и всякий раз, когда Джерард звонил ему, его голос звучал устало и раздражённо. Фрэнк выглядел бледным в последний раз, когда Уэй видел его: группа тогда встретилась в последний раз, чтобы попрощаться и дать миру знать, что их как группы или как единого целого больше существовать не будет. Но сейчас он выглядел просто… невероятно.       Джерард всё ещё находился в постели, лёжа на боку и подперев голову рукой. Его глаза были прикованы к Фрэнку, который сидел на краю подоконника, наклонившись так, чтобы высунуться и курить, не потревожив чувствительную пожарную сигнализацию отеля. Им было запрещено курить в номере, но он не собирался спускаться двенадцать лестничных пролётов, чтобы просто не нарушить правило.       Атмосфера была напряженной, и сердце Джерарда, казалось, было готово взорваться, пока он взглядом обводил очертания татуировок, покрывавших кожу Фрэнка.       Из окна вылетали струйки дыма, извивающиеся и превращающиеся в причудливые формы, привлекающие внимание Айеро. Долгое время ни один из мужчин не говорил, и на самом деле Фрэнк почти забыл, что Джерард был здесь, пока мягкий голос не вернул его к реальности.       — Прости, если я… — Уэй запнулся, не в силах выдавить из себя ни слова. Он заметил, как мышцы Фрэнка на мгновение напряглись, а затем снова медленно расслабились, и, казалось, что глаза его татуировки фонаря Джека двигались. Он ждал, затаив дыхание, но Фрэнк молчал.       — Фрэнк… Фрэнк, я сказал, что мне очень жаль, если я… ну, ты знаешь… — Джерард снова замолчал, ужасно краснея, когда мужчина медленно выпустил дым из окна и пожал плечами, не поворачиваясь к нему лицом.       — Тебе не за что извиняться, — его голос был мягким и хриплым, более глубоким, чем обычно, и кожа Джерарда покрылась мурашками, когда он зажал угол простыни меж пальцев.       — Просто я… это было так давно, и…       — Джерард, тебе не нужно ничего мне объяснять, — Уэй склонил голову и на мгновение перестал смотреть на спину Фрэнка, возненавидев его спокойную манеру речи: он говорил так спокойно, будто ему было наплевать.       Прошли годы с тех пор, как они занимались сексом в последний раз. Джерард искренне верил, что теперь, когда группы больше нет, они с Фрэнком никогда больше не переспят друг с другом, но, как обычно, они не могли держаться друг от друга подальше. Это был первый раз, когда они забронировали отель специально для того, чтобы просто потрахаться, и чувство вины уже съедало Джерарда изнутри. Он также был невероятно смущен тем, как рано кончил… он едва вошёл во Фрэнка, как его оргазм сотряс их обоих, и, казалось, ему потребовалась целая вечность, чтобы заставить Айеро кончить от минета. Обычно всё происходило наоборот, и Джерард просто не мог не рассматривать случившееся как доказательство того, что Фрэнку теперь наплевать на него, и всё же Уэй любил его больше, чем когда-либо.       — Фрэнки… — Джерард снова поднял взгляд, глядя на спину молодого человека и ожидая, когда тот обернется. Пока он просто продолжал курить в окно, Уэй молчал, отказываясь разговаривать с его затылком, как надоедливый ребёнок. С тем же успехом он мог бы поговорить с татуировкой фонаря Джека, который, вероятно, отвечал бы куда больше, чем Фрэнк.       На какое-то время снова воцарилась неловкая тишина. Джерард просто тупо пялился на испачканную чернилами кожу Фрэнка, ожидая, когда тот заговорит с ним. Когда он проснулся этим утром и проехал весь этот долгий путь до отеля, он находился в сгустке нервов и волнения, но, несмотря на всю свою тревогу, мужчина думал, что Айеро будет более чем счастлив увидеть его. Фрэнк обычно был тем, кто отчаянно пытался вернуться в постель к Джерарду, и он предполагал, что, когда прибудет в отель, Фрэнк будет весь вне себя от счастья и нужды в нём. Но на этот раз Айеро был отстранённым, незаинтересованным и холодным.       Сердце Джерарда неловко сжалось в груди, пока он продолжал с тоской смотреть на спину мужчины. Фрэнк натянул свои джинсы, когда подошёл к окну, но, когда он уселся на подоконник, штаны немного соскользнули с его задницы, оголяя мягкую кожу чуть выше пояса. Джерарду очень хотелось подойти к нему и обнять, просто чтобы почувствовать его, поцеловать и сказать, что он всё ещё любит его… но поскольку Фрэнк даже не смотрел на него, у него сложилось впечатление, что он этого не оценит.       — Фрэнки… — Джерард на мгновение зажмурился, не в силах больше выносить холодную тишину. — Я сделал что-то не так? Мне кажется, что ты вообще не хочешь быть здесь.       Честность была, по мнению Джерарда, лучшей тактикой, и, если возникала проблема, он хотел, чтобы она была решена. Однако Фрэнк продолжал молчать, стоя спиной к нему и всё ещё куря.       — Фрэнк, пожалуйста, просто поговори со мной, если я тебя расстроил, извини, но…       — Джерард, ты можешь просто перестанешь извиняться? — Фрэнк устало выдохнул. Он посмотрел на свою сигарету и вздохнул, увидев, что та была почти докурена. — Господи, я думал, мы здесь для того, чтобы повеселиться, — Айеро потушил сигарету о подоконник, а затем швырнул её в окно, развернувшись, наконец, лицом к Джерарду.       — Мы… — промямлил Уэй, медленно садясь и позволяя белоснежным простыням отеля обернуться вокруг его пояса. — Но я не вижу, чтобы тебе было весело…       Джерард внимательно наблюдал за Фрэнком, когда тот медленно поднялся на ноги, натягивая джинсы до бёдер, прежде чем подойти к кровати. Однако на полпути он остановился и просто опёрся на одну ногу, глядя на Джерарда мягкими печальными глазами.       — Я просто… — вздохнул Фрэнк, на мгновение склонив голову и покачав ею, как будто у него больше не было сил, прежде чем заставить себя снова посмотреть на Джерарда. — Мы больше не можем это делать, понимаешь? — Он поднял глаза на Уэя, лениво почёсывая руку и ковыряя татуировку от нервов. Мужчина просто смотрел на него пустым взглядом.       — Я думаю, мы не должны… — начал он, не понимая, к чему идёт весь этот разговор. Они сотни раз говорили о том, что «это несправедливо по отношению к нашим семьям», но теперь они чувствовали себя по-другому.       — Дело не в том, что мы не должны делать, — Фрэнк вздохнул, переминаясь с ноги на ногу. — Смысл в том, чем мы не можем заниматься. Мы не можем делать всё это. В этом больше нет смысла… теперь мы женаты. Боже, у нас есть дети, которых мы очень сильно любим. С группой покончено, с этим покончено… Ты перерос меня, Джерард.       — Что? — У него сложилось впечатление, что Фрэнк уже давно умирал от желания сказать ему это, но Уэй всё ещё был сбит с толку. Он понятия не имел, о чём говорил Айеро. — Что значит, я тебя перерос?       — Ну типа… — Фрэнк усмехнулся, подходя к кровати и садясь на матрац, подталкивая ковёр пальцами ног. — Ты перерос меня так же, как перерос группу.       — Погоди-ка! Это несправедливо, Фрэнк, роспуск группы был всеобщим решением. Мы все решили, что это к лучшему, — рявкнул Джерард, нахмурившись, когда его сердце сжалось. Он знал, что Фрэнк всё ещё переживал из-за распада группы, он был тем, кто хотел всё сохранить, но в конце концов согласился, что группа не может продолжать своё существование, и Джерард не собирался позволять ему использовать это как оправдание его злости.       — Ты прав, это было к лучшему, — Фрэнк кивнул, поднялся на ноги и зашагал по комнате. — Но я не хотел заканчивать. Я бы хотел продолжать, но я видел, что ты больше не справляешься. Блять, Джерард, — Фрэнк повернулся и посмотрел на бывшего солиста грустными глазами, — мы были ещё совсем зелёными, когда собрали эту группу. И я понимаю, наши фанаты всё ещё в основном подростки, и мы уже слишком стары, чтобы петь о подростковых проблемах. Мы переросли это. Я понимаю, — Фрэнк вздохнул и продолжил ходить взад-вперёд, схватив с пола рубашку и натянув её через голову. — Дело в том, что я всё ещё как тот подросток… я всё ещё смотрю на эти толпы и всё понимаю: все их заботы и боль, и проблемы, потому что я всё ещё чувствую то же самое, — Фрэнк взглянул на Джерарда умоляющим взглядом. — Но ты… ты смотришь на этих детей и можешь дать им ответы на все их вопросы, потому что теперь ты вырос, ты для них как отец… а я как… я такой же, как они.       — Фрэнки… — вздохнул Джерард, склонив голову и запустив руки в волосы, пытаясь понять. — Фрэнк, ты же знаешь, что, если тебя что-то беспокоит, ты всегда можешь просто поговорить со мной.       — Знаю, — Фрэнк издал короткий глухой смешок и покачал головой, затягивая ремень и идя через комнату, чтобы взять свою куртку. — Мне нужна только моя музыка. Ты мне не нужен, и это мне не нужно… Боже, это сейчас меня меньше всего интересует.       Слова Фрэнка пронзили грудь Джерарда, и он начал подниматься с постели, наблюдая, как мужчина собирает свои вещи.       — Фрэнк, у тебя есть музыка, у тебя есть новая группа, теперь ты можешь делать любую музыку, какую только пожелаешь.       — Но я не лидер, Джерард. Им всегда был ты, — Фрэнк повернулся к Джерарду, внезапно почувствовав боль и злость. Стоя в гостиничном номере с запахом сигарет после секса, всё ещё цепляющимся к его коже, он чувствовал себя не более чем использованным. — Эти дети… наши фанаты… им нужен лидер. Кто-то, кто может им помочь, — я этого сделать не могу, я просто рву себя на части вместе с ними.       — Так в этом всё дело? — Джерард вздохнул, быстро натягивая собственные джинсы. — Ты больше не хочешь заниматься сексом, потому что группа распалась?       — Нет, Джерард. Я больше не хочу этого, потому что ты меня перерос. Господи — блять — Иисусе, Джерард, посмотри на себя! Ты из тех парней, которые… носят подростковую одежду, одеваются в стиле рок-н-ролл, но при этом ведут себя как родитель. Мужик, который утром отвозит своего ребёнка в школу, а потом снова забирает его. Такой парень, который говорит как философ, и ведет себя как ваш традиционный здоровый американский мужик, — Фрэнк усмехнулся и покачал головой, схватив кошелёк и ключи с прикроватной тумбочки.       — Ясно… ладно, хорошо. А ты тогда кто? — спросил Джерард, не зная, как ответить на это. Значит, он всё-таки вырос, так что ли?       — Я просто… я как потерянный мальчик, Джи, — Фрэнк вздохнул и направился через комнату к двери из номера. — Я курю, трахаюсь и позволяю своим детям смотреть со мной жестокие фильмы, — Фрэнк схватился за ручку двери и пожал плечами, глядя на Джерарда с глухим смешком, — но я достаточно взрослый, чтобы понять, что больше не могу так с ними поступать. Или с самим собой… или даже с тобой. Мы потеряли всё… та искра, которая была между нами когда-то, теперь полностью исчезла, — Фрэнк вздохнул и покачал головой, приоткрывая дверь. — Прощай, Дж…       — Нет, подожди! — Джерард быстро захлопнул дверь и оттащил от неё Фрэнка, его глаза были широко раскрыты и полны слёз. — Фрэнк, что ты говоришь? Я не понимаю… ты не можешь просто решить покончить с нами. Я… чёрт, Фрэнк, я люблю тебя, — слова прозвучали шепотом, как будто бы грязный секрет, и это то, чем они были для Фрэнка. Маленький грязный секретик.       — Тогда ты должен был сказать мне это десять лет назад, — произнёс он спокойно. Этот разговор происходил между ними уже не в перый раз, но на этот раз Фрэнк принял решение: он знал, что ему нужно делать, и чувствовал себя совершенно спокойно и уверенно.       — Фрэнки, пожалуйста, — Джерард почувствовал, что на этот раз это действительно был конец, и его сердце разрывалось на части, пока он цеплялся за руки Фрэнка. — Фрэнк, давай поговорим об этом, Фрэнк, мы можем с этим справиться, как и всегда раньше.       — Джерард, — Фрэнк не мог не рассмеяться, качая головой и слабо улыбаясь. — Я не говорю, что мы больше не будем друзьями. Я просто не могу больше этим заниматься… просто… больше не могу, — он вздохнул и приподнялся на цыпочках, мягко прижавшись нежным поцелуем ко лбу Джерарда. — Я пошёл домой… позвони мне, — Фрэнк слегка ухмыльнулся, прежде чем повернуться, чтобы открыть дверь, прошептав тихое «увидимсяджи», и исчезнуть в коридоре отеля.       Джерард стоял в номере в оглушающей тишине не уверенный, действительно ли он верил в то, что только что произошло. Он почти ожидал, что Фрэнк вернётся и скажет, что передумал, но этого не произошло.       Джерард обдумывал всё, что сказал Фрэнк, медленно подходя ко всё ещё открытому окну и глядя на улицу внизу. Фрэнк был прав… он вырос. Было время, когда он почти верил, что он такой же, как Питер Пэн, что никогда не вырастет. И, когда он увидел Фрэнка, появившегося внизу, идущего через улицу к своей машине со всё ещё растрёпанными после секса волосами, торчащими в разные стороны, он понял, что Айеро был прав… Фрэнк действительно был просто потерянным мальчиком.       И Джерард будет любить его за это вечно.