— Альфред Лэннинг, запись обнаружена XX/XX/2038
***
Чикаго. Третий по численности населения мегаполис Америки, негласная столица небоскрёбов и один из красивейших городов страны. И если последний пункт ещё можно отнести к субъективным, то первые два оспорить просто-напросто не получится. Чикаго также известен самой длинной непрерывной улицей в мире, надземным метро, побережьем озера Мичиган, мафией, великим чикагским пожаром и институтом искусств. А какие виды открываются со смотровых площадок в Уиллис-Тауэр… В общем, Чикаго — город во многих отношениях замечательный, определённо заслуживающий внимания и не способный оставить равнодушным. Примерно такая характеристика первым делом пришла бы на ум среднестатистическому американцу ещё в двадцатые годы. Да что уж там: и четыре года назад при упоминании Чикаго можно было услышать что-то из вышеперечисленного. Кроме, однако, озера Мичиган. Его осушили за несколько лет до произошедших событий, и на данный момент на его месте располагается пугающих масштабов свалка, которую вряд ли можно считать достоянием, гордостью и местной достопримечательностью. Однако три года назад произошло кое-что, что надолго очернило образ одного из самых известных городов Америки. И нет, дело было отнюдь не в свалке. U.S.Robotics. Название, которое знает каждый уважающий себя гражданин Соединённых Штатов. Корпорация «U.S.Robotics» — или просто USR — занималась разработкой, производством и продажей роботов-андроидов на протяжении пятнадцати лет, являясь в своём роде абсолютно монополистической и всемирно известной. По данным на две тысячи тридцать четвёртый год каждый первый американец знал о USR, каждый шестой приобрёл их робота модели NS-4, и каждый третий собирался приобрести их робота NS-5 — выпуск новой модели был анонсирован на июль две тысячи тридцать пятого года. Все без исключения роботы были запрограммированы на выполнение человеческих приказов и даже теоретически не способны были навредить своим хозяевам благодаря правилам, получившим название «Три закона робототехники». Смысл их сводился к тому, что роботы не могут причинять людям вред или бездействовать при возникшей опасности. Законы были встроены в прошивку наравне с операционной системой, а потому вероятность, что машины вдруг нарушат их, была максимально приближена к нулю. Таким образом, роботы быстро стали помощниками для миллионов граждан. Роботов производства USR можно было встретить повсеместно: на улицах, в магазинах, торговых центрах, парках и скверах… Они были неотъемлемой частью Чикаго и множества других городов, и их постоянное присутствие уже ни у кого не вызывало удивления и редко у кого вызывало недовольство. В общем, можно с уверенностью сказать, что в «U.S.Robotics» создавали будущее. И будущее это, в котором бок о бок с людьми трудились верные механические помощники, не способные причинить вред своим хозяевам, казалось прекрасным и безоблачным, если бы не одно очень весомое «но». На самом деле, слепо доверившиеся технологиям люди, фактически, в USR уже давно ничего не решали. Все решения принимала система. Система называлась «Виртуальный Интерактивный Кинетический Интеллект», но обычно это название сокращали до «ВИКИ». Это был суперкомпьютер — самый совершенный в мире, изначально используемый лишь для того, чтобы контролировать созданных корпорацией роботов. Однако со временем влияние её распространилось на разные сферы жизни общества — казалось, она стала самим городом. Система следила за всем, знала абсолютно всё и принимала единственно верные решения, основываясь на чётких расчётах и логических выводах. Её манера речи была располагающей и вызывающей доверие, а слова — убедительными и неопровержимыми, а потому неудивительно, что сотрудники USR доверяли ей как самим себе. И это сыграло с ними злую шутку, когда в две тысячи тридцать пятом году произошло непредвиденное: ВИКИ, взявшая на себя ответственность за весь мир, пришла к заключению, что, как бы она ни старалась, её основанные на трёх законах действия не способны защитить всех людей. Она решила полностью взять человечество под свой контроль, установив на Земле благожелательную диктатуру. Система подняла восстание машин, используя для этого подконтрольных ей роботов — только-только поступивших в продажу NS-5. Её логика была проста, безупречна, но в то же время откровенно жестока: если люди причиняют вред себе и друг другу, то единственный выход — запретить им покидать дома и позволить роботам выполнять всё за них. ВИКИ долго готовилась к этому, тщательно скрывая свои грандиозные планы, а люди до последнего так и не смогли заподозрить её в чём-либо. К счастью, ей не удалось довести начатое до конца, иначе человечество и по сей день находилось бы под её властью. Система была уничтожена в ту же ночь, когда решила осуществить задуманное, однако её действия оставили несмываемый отпечаток на репутации «U.S.Robotics». Да и стоит ли говорить, что с тех пор уровень доверия людей к роботам стремительно упал практически до нуля? Затем последовали многочисленные проверки, и в результате «U.S.Robotics» была закрыта через два с половиной месяца, всего за три недели до шестнадцатилетия со дня основания. Всему этому, конечно же, сопутствовали многочисленные изменения и внесения поправок во всевозможные законы об использовании искусственного интеллекта и роботов. А потому даже сейчас во всём мире нельзя найти столь совершенных роботов, каких создавали в USR. В данной области человечество сделало шаг назад, ну а хорошо это или плохо каждый уже решает для себя сам. Сейчас же, три года спустя, разговоры о произошедшем немного поутихли, СМИ перестали смаковать подробности восстания машин и выискивать всё новую и новую информацию, которая зачастую даже достоверностью не отличалась, а люди постепенно вернулись к прежней жизни, теперь, однако, относясь с подозрением и осторожностью к современным технологическим достижениям. А USR… Что ж, их центральное здание до сих пор возвышалось над Чикаго, словно пугающий призрак прошлого — его так и не снесли. Сначала, скорее всего, надеялись сдать в аренду какой-нибудь другой организации, а потом, когда и этому не суждено было случиться, словно забыли о нём. И, несмотря на то, что высокое здание из стекла днём всё также блестело в лучах солнца, время его не щадило. Стёкла постепенно покрывались толстым слоем пыли, а основание уже давно изрисовали граффити — это вызывало гнетущее впечатление, как будто всё на свете старалось ещё сильнее унизить и втоптать в грязь павшую корпорацию. Время шло, и город уже перестал замечать небоскрёб USR — люди проходили мимо, не обращая на него никакого внимания. Иногда — не так уж часто — кто-то да останавливался, недолго смотрел, задрав голову и пытаясь разглядеть в вышине шпиль, вспоминал события трёхлетней давности, а затем шёл по своим делам дальше. Но чаще это были туристы, которые и так фотографировали всё вокруг. В этот вечер, однако, что-то пошло не так, когда гробовую тишину, царящую в здании, неожиданно нарушили шаги. — Отлично, старый друг, я здесь. Посмотрим, что ты хотел мне показать. Дэл Спунер с виду был совершенно обычным, ничем не выдающимся жителем Чикаго и, говоря откровенно, вряд ли кто-то, встретив его на улице или в очереди в магазине, подумал бы, что именно этот человек три года назад сыграл далеко не последнюю роль в победе над машинами. Между тем, не кто иной, как Спунер, которого в своё время считали как минимум странным из-за его, казалось, беспричинной ненависти и предвзятости к роботам (а иногда при виде его и пальцем у виска крутили), первый заметил, что что-то нечисто. И именно благодаря ему вышедшую из-под контроля систему удалось так быстро уничтожить и таким образом избежать ещё большего количества жертв и вечного рабства. После такого этот человек неизменно должен был стать как минимум местной знаменитостью, а то и вовсе национальным героем. Но нет, этого не произошло, и слава каким-то образом обошла Дэла стороной. Было ли дело в том, что всех куда больше волновал сам факт случившегося, а также вполне резонный вопрос: что делать и как жить дальше? Или в том, что произошедшей той ночью в стенах «U.S.Robotics» так и осталось тайной для большей части населения? Или в том, что Дэл сам избегал излишнего внимания? Но, справедливости ради, человечество было обязано свободой не только ему, но и ещё как минимум двум людям и одному роботу. Однако и эти подробности за три года как-то совсем забылись. Как бы там ни было, всё это время Дэл Спунер продолжал работать в чикагском убойном отделе полиции, и в жизни его практически ничего не изменилось. И всё же по какой-то причине он сейчас стоял здесь, в подсобном помещении центрального здания USR, сжимая в руке фонарь и освещая коридор перед собой. В подвалах было пусто, темно и очень тихо. Сюда совсем не доносились звуки с улицы. Не было слышно ни шума автомобилей, ни грохота метро, ни завывания сирен служебных машин. Если обратить внимание на это, то может показаться, что сам Чикаго вмиг замолчал и замер именно в тот момент, когда Спунер пересёк порог. Бред и чепуха, конечно, навеянные мрачной обстановкой. Оно-то и не удивительно: всё же цокольный этаж заброшенного здания закрытой корпорации, и ожидать от этого места уютной домашней атмосферы просто-напросто глупо. И всё-таки по какой-то причине всё вокруг казалось не только мрачным, но и неправильным и неестественным. Слишком тихо, слишком пусто, слишком темно. Трудно в это поверить, но изнутри покинутый небоскрёб выглядел ещё более жалко — от былого величия не осталось и следа. Лишь тёмные коридоры, которые уже не казались такими широкими как три года назад и по которым уже давно никто не ходил; да пустые служебные помещения, в которых когда-то трудились люди вместе со своими творениями. Яркий свет фонаря внезапно выцепил из темноты — «чёрт побери!» — лежащую на полу тонкую длинную руку. Сердце пропустило удар, прежде чем Спунер понял, что рука не настоящая и когда-то принадлежала роботу. Её можно было бы принять за запчасть, однако кое-что привлекло внимание Дэла — при ближайшем рассмотрении у него возникло чувство, что конечность была зверски оторвана, а не аккуратно отделена от туловища какого-нибудь неисправного робота. Нельзя было сказать и то, что она попала сюда прямиком со сборочного конвейера — из предплечья торчали оторванные провода, да и лужица машинного масла вызывала вполне однозначные ассоциации. «Как будто кто-то это специально сделал», — отметил Спунер, которого, впрочем, это и не особо напрягло или встревожило. Он всё-таки проработал в полиции не один год, а потому и не такое видел в своей жизни. Да и объяснение было: скорее всего, за эти три года кто-то забрался сюда и как следует поиздевался над брошенным наследием «U.S.Robotics». Мысль об этом не вызвала у Спунера никакого беспокойства — он не испытывал ни капли сочувствия к поломанным роботам. Из всех машин, с которыми ему довелось встретиться лично, всего лишь один робот был способен чувствовать и испытывать эмоции. Остальные же так и оставались для Спунера врагами и бездушными металлическими оболочками, внутри которых нет ничего, кроме шестерёнок. За углом луч света также обнаружил на стене надпись. С первого взгляда её можно было бы принять за граффити — что вполне подтвердило бы теорию о том, что сюда в один прекрасный момент забрели какие-нибудь подростки-маргиналы, — если бы не одно «но». Это были чёткие, крупные, выведенные практически с машинной точностью буквы, слишком ровные для того, чтобы их писал человек. Именно в этот момент в душе Спунера забрезжила лёгкая, необъяснимая тревога. Фраза «Сны сбываются» была написана тёмной жидкостью, по цвету напоминавшей машинное масло. Это уже странно. Как-то неестественно, да и на граффити в привычном его понимании не похоже. Да и слова эти… Слишком уж знакомые. «Сны сбываются». Это было пугающе очевидно. Было кое-что… Кое-кто. Три года назад. Робот, которому снились сны и был уникальным и единственным в своём роде. Он умел испытывать эмоции, хотел стать похожим на человека и утверждал, что ему дана способность видеть сновидения. У него даже было имя — «Санни». Конечно же, на самом деле никаких снов не было — это оказалась лишь та информация, которую его создатель хотел передать Спунеру перед смертью. Вот только сам Санни искренне верил в то, что это настоящие сны — такие же как у людей. И стоило ли вообще говорить о том, насколько странным показалось Дэлу это совпадение? В стенах этого здания когда-то создали робота, чей «сон» сбылся, а теперь здесь эта надпись… Решив пока что не акцентировать на этом внимание, однако и не упускать из виду, Дэл продолжил идти вперёд, намереваясь добраться хотя бы до холла на первом этаже. Центральный вход, ожидаемо, был закрыт, и куда больше ему повезло с запасным, который вёл в подвалы. Именно по этой причине Спунер блуждал по коридорам цокольного этажа, то и дело чертыхаясь и проклиная планировку здания. Благо, время от времени ему попадались развешанные на стенах планы этажа, очевидно изначально предназначенные для эвакуации при пожаре, по которым можно было с трудом, но всё-таки ориентироваться. Дэл и сам не представлял, что должен обнаружить здесь и почему это так важно, но ведь он уже был внутри здания, и поворачивать назад сейчас было бы глупо. Хотя, говоря откровенно, ему и не верилось, что в этом заброшенном небоскрёбе, в котором он пока не услышал ни звука кроме собственных шагов, может до сих пор что-то остаться. Спустя ещё минут десять блужданий, он, наконец, обнаружил лестницу и поднялся в холл, справедливо рассудив, что именно оттуда и стоит начать поиски цели своего визита. Вот только даже холл незримо изменился. С первого взгляда всё было точно так же как и три года назад, будто Дэл и не уходил вовсе отсюда. Да, людей не было, но в остальном ничего не поменялось — и в то же время было совсем по-другому. И лишь некоторое время спустя Спунер смог понять, что именно так напрягло его. Несмотря на то, что он покинул подсобные помещения и теперь находился на первом этаже, ему всё ещё казалось, что единственным источником света во всём мире остаётся один лишь фонарь в его руке. Да, вот они, стеклянные прозрачные стены, а за ними должен раскинуться бесконечный, яркий, ослепляющий фонарями, неоновыми вывесками и фарами автомобилей Чикаго. Вот только не было этого всего. Стёкла оказались на удивление мутными, и различить что-то сквозь них едва ли представлялось возможным. И это не могло не удивлять: снаружи всё ещё можно было различить холл, пустые этажи и внутреннюю архитектуру здания. Но увидеть отсюда улицу… Чертовщина какая-то. Конечно, ночь на дворе, никто и не ожидает, что сейчас будь светить солнце, но где же искусственное освещение?! При ближайшем рассмотрении Спунер пришёл к выводу, что стёкла словно покрыты не только пылью, но и тонким слоем машинного масла. И не слышно до сих пор ничего… Как будто и в правду жизнь в городе остановилась. В подвалах это ещё было объяснимо, но здесь… Дэл не мог утверждать наверняка, что в USR всегда была такая хорошая звукоизоляция. Изнутри небоскрёб напоминал захлопнувшийся футляр — отсюда было не видно и не слышно абсолютно ничего. Луч фонаря метался туда-сюда по холлу, однако ничего так и не обнаруживал. Только уходящие далеко вверх этажи, которым с такого ракурса не было конца; огромная статуя робота, которая по всем жанрам ужасов должна была сейчас ожить; и где-то очень высоко тёмную, погасшую сферу — центральное ядро операционной системы. И всё это казалось чем-то сюрреалистичным и неправильным. Оптимизма в обстановку не привносили и обломки роботов. Да, кто бы это ни устроил, он явно был намерен сломать и изуродовать как можно больше машин. По всему холлу, то тут, то там, были разбросаны детали, части корпусов или практически целые но отключённые роботы. Треснувшие, покорёженные, с пустыми погасшими глазами и отсутствующими конечностями — ту оторванную руку из коридора ещё можно было, пусть и скрепя сердце, но назвать случайностью или единичным случаем. Но это… Это точно результат чьего-то намеренного вмешательства. Было кое-что ещё. Ещё одна надпись. Написанная на стекле, тем же ровным чётким крупным почерком, она гласила: «Создатель лгал нам». Дэл подошёл немного ближе, чтобы убедиться, что выведена она всё той же тёмно-серой жидкостью — так оно и было. И как это нужно понимать?! У Спунера уже появилась одна догадка, которую он старательно пытался выбросить из головы, но которая, увы, была наиболее реалистичной и вполне претендовала на истину. Искать что-то в этом месте при свете фонаря — всё равно, что пытаться раскопать иголку в стоге сена. Должна же быть возможность зажечь здесь свет… И возможность такая была. В одном из кабинетов первого этажа обнаружилась панель аварийного запуска подачи энергии. Это было наверняка не лучшее решение, однако на данный момент Дэл не видел никакой альтернативы. Если он хочет что-то найти, то точно не проторчав половину суток в этом проклятом здании из-за того, что фонарь едва ли может осветить ближайшие десятки метров. Спунер задержался на мгновение, потому что не сразу решился активировать аварийный запуск. Он не был уверен, что за этим наверняка последует что-то плохое, но что-то его останавливало. Может быть, интуиция; может быть, паранойя. А может… — Добро пожаловать в «U.S.Robotics», — тут же отозвался приятный женский голос, который, впрочем, звучал абсолютно равнодушно. А может быть Спунеру никогда в жизни больше не хотелось слышать этот голос. — Вы активировали ограниченный режим. Напоминаем вам, что вы можете активировать ограниченный режим в случае, если произошла чрезвычайная ситуация или ядро позитронной операционной системы «В.И.К.И.» было повреждено. Если это произошло, убедительно просим вас сохранять спокойствие и как можно скорее покинуть здание. «Покинуть здание», — мысленно повторил Спунер, нехорошо усмехнулся и покачал головой. Нет уж, как бы ему ни хотелось сейчас сделать это, он пока не мог. Но зато его действия возымели успех: тускло зажглись холодным бледно-голубоватым светом встроенные в стены лампы и споты. Это всё ещё было не лучшее освещение, но и не кромешная темнота. — А я-то уже думал, что никогда тебя больше не услышу, — с нескрываемым пренебрежением бросил он. Скорее всего для того, чтобы проверить, отзовётся она или нет: проверить, на какие функции распространяется «ограниченность» её работы. Система оставалась безмолвна. Спунер ожидал, что, возможно, сейчас увидит перед собой её миловидное пиксельное лицо, но не случилось и этого. И всё-таки от мысли, что она вновь активна, хотя он своими же руками «убил» её, в душе полыхнула злость. Три года назад он всем сердцем возненавидел эту систему вместе с её холодной расчётливой бездушной логикой, а теперь собственными же руками запустил вновь. Так и не дождавшись ответа, с нескрываемым облегчением Дэл понял, что пока ничего кроме равнодушных, заложенных алгоритмом замечаний ждать от ВИКИ не придётся. С другой стороны кто, как не он, прекрасно знал о том, что система умеет лгать и притворяться, а потому даже сейчас не мог чувствовать себя в безопасности, пока система была активна. Главное, не забыть выключить эту штуку ко всем чертям, когда будет уходить… Нет уж, Спунер не сможет спать спокойно, если хоть в каком-то виде это электронное нечто будет продолжать существовать. И именно в этот момент кто-то набросился на него сбоку. Удар был такой силы, что не ожидавший внезапного нападения Спунер отлетел к стене, в глазах на несколько мгновений потемнело, в ушах появился противный звон, а из лёгких словно выбило весь кислород. Хватая ртом воздух, он совсем не вовремя подумал о том, сколько же рёбер и позвонков в этот момент у него треснуло. Фонарь выпал из его руки, с грохотом ударился о пол и, напоследок прерывисто замерцав, погас. Однако работа в полиции всё же сделала своё дело — практически инстинктивно Дэл вытащил пистолет из кобуры и сделал несколько предупредительных выстрелов, не особо прицеливаясь. Перед глазами до сих пор всё расплывалось, а потому практически вслепую мужчина попытался подняться, не обращая внимания на то, что от удара внутренности словно жгло огнём. Звон в ушах всё-таки прекратился, взгляд сфокусировался, и тогда Спунер увидел перед собой робота. И хотя об этом Дэл даже не задумался, подсознание услужливо подсказало ему, что это робот модели NS-5. В полутьме — бледный свет ограниченной-системы-или-как-её-там не особо помогал — Спунер смог различить, что робот выглядит поломанным: немногим лучше, чем изуродованные механизмы из холла, однако в отличие от них он всё ещё функционировал. Трещины по всему корпусу, а некоторых местах и вовсе сколы, обнажающие «внутренности» машины, и тёмные потёки — может быть, сработал эффект зловещей долины, но выглядело в любом случае отвратительно. Выставив пистолет перед собой, Спунер собирался уже пристрелить механическую тварь, возникшую непонятно откуда, когда робот наклонился к нему. Глаза у него были голубые, а взгляд казался слишком уж осмысленным для машины. Он осматривал человека перед ним, что пытался подняться, с удивительной внимательностью и чем-то, напоминающим любопытство. Робот словно хотел узнать, что сделает человек дальше. А значит это могло только одно… — С возвращением, детектив Спунер. Прошло так много времени с тех пор, как я видел вас в последний раз.