Иной расклад

Учитывая то, насколько Мозенрат фанатично стремился отыскивать все сверхмогущественные и сумасшедше-невероятные вещи, и насколько пытался приобретать всё новые и новые знания, с ним всё-таки случались иногда происшествия непредсказуемые и — даже — феноменальные… а ведь — казалось бы?.. Одну такую историю он порой вспоминал за бокалом чудесного красного вина, сидя у окна кабинета в своей тёмной и мрачной цитадели и наблюдая за движением барханов чёрного песка с задумчивой отстранённостью на красивом лице. Дело было в том, что в тот раз, превзойдя самого себя, Мозенрат прикупил один ценнейший свиток для путешествия между… реальностями. И открыв портал из синего пламени без сомнений и страха вошёл в параллельный мир, оказавшись в логове своего злейшего врага — Аладдина! Неопрятный закуток здесь выглядел гораздо уютнее и… более интригующе что ли. Пол был устлан пусть и потёртыми, но вполне себе ещё качественными килимами, а у невысокого тёмного стола, поверхность которого была иссечена множеством крохотных царапин, расположился тканый сумах цвета сангрии и весь вышитый с оттенком шарлаха — более спокойного чем тревожный алый, но менее тихого чем переспелая вишня. На самом столе в лучах закатного низкого солнца загадочно мерцали несколько реторт, собранных в нехитрую конструкцию с помощью аллонжей и колб, и отбрасывали тени цвета индиго глиняные чашки с толчёными травами и сухими порошками грибов. На полках за навесом рваной ткани обнаруживались ряды древних книг, названия которых были непроизносимы для обычного смертного, рассортированные по стопочкам свитки с подписями на клочках-бирках, и тёмные обрывки выхолощенной обработанной кожи — в них скрывались многочисленные пергаменты, исписанные твёрдой рукой неведомого исследователя. Мозенрат сильно сомневался в том, что учёным, трудящимся в поте лица в этой пусть и небольшой, но весьма достойной лаборатории, был уличный крысёныш. Нет, здесь действовал кто-то более рассудительный, кто-то способный к долгому ожиданию, прилежный занятиям тонкого искусства алхимии, попыткам постичь неизведанное и тревожащее хрупкий человеческий разум, не боящийся вызова со стороны иных материй и измерений, крепких головоломных задач… — Моз? — послышался слишком знакомый мелодичный голос. На пороге жилища возникла высокая стройная фигура. Монзенрат в удивлении обернулся к Жасмин, стараясь не показывать насколько он был шокирован нехарактерно мягкой интонацией и возмутительным — от удивления он даже не мог испытывать возмущение — сокращением его имени. Однако бровь всё равно неконтролируемо взлетела. — Уже закончил? — она неспешно приблизилась к нему, грациозно покачивая округлыми бёдрами; сине-чёрный комплект топа и шаровар оттенял загорелую чистую кожу. — Ты же должен был вернуться позже? — Вышло быстрее чем предполагал изначально. — искусная ложь сорвалась с кончика его языка быстрее, чем Мозенрат успел сосредоточиться на девушке, обхватившей в нежном, но на удивление властном — собственническом — жесте его талию. Жасмин красиво прищурила ореховые глаза, и закатное солнце отразилось на радужке медовыми огоньками. Полные пленяющие разум губы изогнулись в игривой улыбке. — Так значит у нас есть немного времени до того, как ты опять засядешь за свои реактивы... — и раньше чем Мозенрат успел что-либо ответить ей, Жасмин привстала на цыпочки глубоко целуя его. От шока он приоткрыл рот, и это стало второй его ошибкой: Жасмин незамедлительно, приняв его жест за капитуляцию, скользнула языком, приглашая его язык на медленный танец разгорающейся страсти. Тёплые пальцы накрыли его вспыхнувшие скулы: Мозенрат неловко взмахнул рукой — перчатка вспыхнула синими искрами так и не сформировав заклятье. Глаза сами собой прикрылись, и некромант опустил ладони на талию "принцессы". Мозг отчаянно закипал в черепной коробке, истерично отказываясь воспринимать происходящее безумие как реальность, в то же время не оставляя попыток проанализировать ситуацию, в которую он попал. Кем бы ни был Мозенрат в этом измерении, с Жасмин у него судя по всему, были... прекрасные отношения. И он не должен их портить. Мозенрат задумчиво нахмурился: тело магическим образом твердело под прикосновениями ласковых рук девушки, которые пробегались то по его плечам, то взъерошивали пряди волос, то лишённые стыда спускались к его рёбрам, а голова с каждым мигом пустела всё больше. Не зная пределов дозволенности и того, как обычно вёл себя её любовник, Мозенрат принял разумное решение не сильно "дерзить": пока девчонка не заметила подмены — всё в порядке. Жасмин тем временем видимо надоело их вертикальное взаимодействие: распалившись, она усмехнулась и ловкой подсечкой опрокинула Мозенрата на низкую постель позади него. Приземлившись маг открыл рот больше от неожиданности, чем от факта падения на всё же довольно смягчившие его "стремительный спуск" покрывала. Сама девушка гибкой пантерой скользнула меж его чуть разведённых ног, подныривая под острый подбородок и осыпая линию челюсти нежными поцелуями. Мурлыкнув от удовольствия, она вцепилась пальцами в ткань шаровар на его бёдрах, будто думала, что он может передумать. Мозенрат при этой мысли ухмыльнулся: будь он проклят всеми ифритами Семи пустынь, если сейчас откажет себе в таком удовольствии. Жасмин приподнялась, бросив томный взгляд из-под ресниц: его руки — в перчатке и без — плавно приобняли её плечи. Пальцы, не заточённые в оковы смерти, коснулись чёрных как смоль волос, убирая выбившийся локон за ухо: не сумев остановить себя, — вернее, не пожелав, — Мозенрат с несвойственной для него нежностью продлил прикосновение, погладив её щёку и скулу. Кожа под пальцами была мягкой и гладкой как самый изысканный шёлк. Жасмин потёрлась носом о центр его ладони, игриво куснула кончики пальцев, а потом прижалась губами на миг. Мозенрат сглотнул вместо привычной волны тёмного удовлетворения ощутив некую сакральность: рука дрогнула, и он её опустил. Жасмин, впрочем, не заметив этой лёгкой волны внезапного сомнения, с интересом прищурилась оглядывая его одежды. — Впервые вижу тебя в обновках. — низким, рокочущим как волны прибоя, голосом заключила она. — Где ты достал этот сине-чёрный костюм? Мозенрат посмотрел в ответ безэмоционально, чуть сжал губы, но на лице его не дрогнул ни один мускул: как скала, непоколебимо стоящая под натиском морских бурунов, расплёскивающих солёный гнев, так и он не отреагировал на её вопросительную интонацию. Жасмин не расстроилась, усмехнувшись и вновь приближаясь к его лицу. — Отвечать не собираешься? Хм. — остатком фразы она накрыла его губы: — Знаешь что? Тебе кажется этот идёт даже больше. Храни его Аллах. Она была слаще рахат-лукума..! Не взращивай он контроль над собой и своим телом годами из-за вечно-засевшей в костях правой его руки боли, она вполне могла бы лишить его разума одним лишь своим поцелуем. Почувствовав излишне наглые пальцы, грозящиеся нащупать застёжки костюма на его груди, Мозенрат резко оборвал их возню, сжав тонкие запястья, и отодвинул от себя. Жасмин разорвала поцелуй и подняла взгляд на его лицо. Её глаза способные поспорить своим блеском с ослепительным солнцем, а чернотою затмить арабские ночи, поддёрнутые дымкой желания, воззрились на него с лёгкой толикой недоумения. Если то, что творилось между ними и так было верхом безумия, то давать ей раздевать себя было сильно сверх того. Мозенрат не знал прошёл ли здешний "он" тот же полный мрака и боли путь и... приходилось ли ему также терять некоторую часть себя, жертвуя её во имя великой цели. А могло статься и так, что вчерашний вечер он также проводил с Жасмин, и бог знает какие следы должны были бы остаться на теле того, настоящего, Мозенрата. — Мои исследования... — осторожно произнёс он, мысленно проклиная себя за возникшую характерную хрипотцу в голосе. — Настолько не терпится зарыться в свои книжки? — Жасмин ухмыльнулась, облизнув губу. — Оставь этого несчастного принца хотя бы на вечер. Обещаю тебе, завтра мы непременно ограбим Аладдина... — она вновь прильнула к его губам. Мозенрат рассеянно ответил ей, обхватывая лицо руками, потом зарылся пальцами в волосы, вынуждая наклонить голову как ему удобно и приоткрыть рот, пока он анализировал сказанное ею. Выходит, в этом измерении они по разные стороны баррикад? Уличный поганец — будущий или даже нынешний султан Аграбы? Непредсказуемы сюрпризы Судьбы, воистину... Жасмин ловко разобралась со слоями одежды ниже пояса, обнажая его отвердевшую плоть, и незамедлительно склонилась, изящно прогнув спину. Мозенрат едва не застонал, ощутив, как влажная горячая глубина сомкнулась вокруг ставшей чувствительной и столь восприимчивой к ласкам части тела. Его тихое шипение очевидно лишь раззадорило Жасмин: она с большим усердием взялась за его ублажение, и менее чем через полминуты, голова Мозенрата окончательно потяжелела от кружащего сознание удовольствия. Сладкая нега стекала в низ его живота с приливающей кровью, собираясь огненной страстью и жгутами крепко-скручивающегося возбуждения. Распалившись он начал медленно толкаться бёдрами навстречу покачиваниям её головы, пытаясь выдержать набирающий обороты темп. Демонница перед ним сверкала ореховыми глазами, будто в насмешку над его потугами сохранить хоть часть разума, и то начинала поигрывать шёлковым язычком по набухшей плоти, то стремилась пропустить навершие как можно глубже в узость горячего горла. У Мозенрата вечно-отконтролированные рассуждения расплетались на отдельные клубки размышлений, а те в свою очередь рвались нитями мыслей, волокна которых разбегались, что крупицы песка сквозь пальцы... Под конец эйфория от её умелых сумасводящих уст и нежных пальцев двух изящных рук настолько захватила его, что Мозенрат не сдерживаясь застонал, хрипло рыкнув и вцепившись судорожной хваткой в чёрные пряди мягких волос, заставил её заглотить его плоть целиком. Ещё через миг её спазм перебросил его через грань, показывая каждый аспект наслаждения на грани муки... Он пришёл в себя тяжело дышащим, с ощущением словно он побывал в Эдеме, а теперь был вынужден снова вернуться в мир смертных. Мозенрат распахнул влажные ресницы и облизнул пересохшие губы. Жасмин сидела, прислонившись к стене на импровизированном подоконнике и пила воду: заметив, что он пришёл в себя, она торопливо приблизилась к столику и налила из кувшина ещё воды во вторую чашу и поднесла её ему. Мозенрат качнув головой, принял посуду из рук девушки, невольно задерживаясь взглядом на красных, чуть припухлых губах. Жасмин, заметив его заминку, подарила ему мягкую улыбку. Она обошла их постель и опустилась на покрывало, вытянувшись во весь рост, и протяжно зевнула. Мозенрат приподнялся, торопливо поправляя складки своего тяжёлого одеяния: теперь он ощущал, как вспотело его тело, и как неприятно ткань липла к разгорячённой коже. Зато тёплая вода из кувшина здорово остудила его голову: стоило как можно скорее возвращаться в свой мир. Он отнёс чашку на столик и, вернув на голову сброшенный ранее тюрбан, направился к выходу из жилища. — Куда ты? — раздался позади него чуть сонный, ранимо-мягкий голос. Мозенрат бросил короткий взгляд через плечо: страстная суккуб исчезла — на месте неё возникла юная девушка, смотрящая с почти детским волнением и уязвимостью. Она выглядела целомудренно, но не скованной закрытой женщиной, а скорее молодым побегом, ростком, который ещё не вырос. Мозенрат не мог припомнить, чтобы он видел Жасмин из своего мира столь же открытой и... незащищённой: она казалась ему в этот миг такой по-живому домашней — при том, что он не знал настоящего живого дома, и такой податливой — бери, лепи, что пожелаешь... Он сцепил зубы, подавляя неясные для себя порывы и неуместные желания, готовые появиться в голове. — Вспомнил кое о чём. — успокоил он её осторожно. — Я вернусь буквально через минут десять, не волнуйся. — Мозенрат всё же обернулся на пороге ещё раз, чтобы посмотреть на то, как уставшая Жасмин лениво заворочалась на простынях. "Хороша чертовка" с одобрительной нежданно мягко вышедшей ухмылкой подумал он и, отвернувшись, пошёл вниз. Спустившись, он оказался на укрытой сливовыми сумерками, узкой, пыльной улочке и полной грудью вдохнул всё ещё раскалённый, не успевший остыть, наполненный тяжёлыми ароматами фруктов и трав ближайшего восточного рынка, воздух. Аграба погружалась в ночь, зажигались первые неровно мерцавшие в провалах окон-глаз огоньки. Мозенрат повернул голову, бесцельно-лениво оглядываясь, и замер улыбаясь. Видеть себя в белых одеждах было почти забавно. У Мозенрата-двойника были абсолютно те же черты лица, но неуловимо они стали… мягче что ли. И глаза его светились каким-то непостижимым… блеском доброты? Искренности? Отваги?.. Поразмыслить над этим как следует Мозенрат не успел: — Кто ты, чёрт возьми?! — его альтернативная версия нахмурилась, и красивые брови сошлись на переносице, выдавая подозрительность и опасливость мага, готовящегося в случае малейшей угрозы немедленно атаковать. Что ж, он в этом измерении хотя бы такой же дерзкий. — Разве не очевидно? — тут же спокойно и чуть лениво пояснил Мозенрат. — Я — это ты, просто из альтернативной реальности. Копия приподняла бровь в немом удивлении, но больше вопросов задавать не решилась. Мозенрат просто прошёл мимо, огибая собственного двойника, но всё же на миг замер, прежде чем открыть портал в свою реальность. — Тебе… повезло. — Мозенрат смерил свою копию задумчивым взглядом, но после, хмыкнув одобрительно, всё же хлопнул того по плечу, облачённому в белую мантию с золотой каймой, и одним шагом переместился в цитадель. Крепость встретила хозяина всё теми же мраком и тишиной, которые он столь ценил, и Мозенрат, невольно оглядываясь, последовал к столу с реагентами, решая выкинуть странный и необычный момент из своей головы. Но в следующую стычку с Алладином и компанией тёмный чародей неосознанно глядел на прекрасную принцессу Аграбы чуть дольше, чем раньше…