Найденыш, который сам меня нашел

Мальчик успокаивается не быстро. Периодически он перестает плакать, шмыгая носом, но вскоре снова начинает тихо похныкивать. Арсений решает не ждать, когда мальчик смирится полностью. Если ждать и ничего не делать, это может не наступить никогда. Врач ставит мальчишку на пол и, взяв за ручку, не торопясь, идет обратно. И это работает. Подойдя к своему классу, Антон полностью уже успокаивается. Только красные глазки и расстроенный вид выдают его состояние, но он отлично прячет их, прижимаясь к старшему. — Получилось? — взволнованно спрашивает Екатерина у Арсения, как только тот подходит ближе. — Пока нет. — спокойно отвечает мужчина, невесомо поглаживая Антона по макушке, переводит взгляд на веселую толпу детей. Все они одеты в свободную одежду для удобства. Теперь нельзя их назвать скучными и одинаковыми в деловом стиле школьной формы, и, кажется, дети от этого начинают вести себя активнее. — Тебе нужна помощь? Давай я возьму несколько детей и мы пойдем по другим врачам? Чтобы в очередях не стоять. — Спасибо! Если тебе не сложно, я буду только рада! Девушка оглядывает своих первоклассников и, обдумав, отдает шестерых, не слишком буйных мальчиков врачу. Количество детей меньше, и сразу заметно, как становится легче. Арсений удивленно наблюдает, как его нежная скромная подруга за считанные секунды строит детей по парам, а те чуть ли не маршировать готовы, послушно смотря на Арсения, будто ожидают приказов. Кивнув, Попов берет Антона седьмым за ручку и уводит детей на третий этаж. Пройти детям нужно совсем не много врачей. А, так как это самые обычные осмотры, все очереди двигаются быстро. Арсений проверяет у каждого ребенка медкарту, чтобы узнать, где дети еще не были. Антон ведет себя вполне спокойно. Он немного переживает, теребя рукава кофты — то вытягивает их вперед, то снова закатывает по размеру руки, — и всегда старается быть поближе к Попову. Арсений замечает, как тот старается не заходить в кабинеты первым. Но смело это делает, убедившись, что его одноклассники выходят без сильных потрясений и спиртовых ваток в руке, что означает отсутствие новых прививок. Врач внимательно следит, чтобы дети не уходили, а те особо никуда и не собираются. Первоклассники смело заговаривают с Арсением, с любопытством спрашивают что-то, рассказывают длинные истории, по-детски, иногда даже не совсем понятно что-то лепеча… Один только Тоша молчаливо сидит рядышком. Дети даже уговаривают старшего поиграть в разные игры. Им скучно стоять в очереди, поэтому Арсений и не отказывается. Это лучшее решение для всех. Поэтому, недолго думая, они играют сначала в «Летела ворона», а, когда лавочка освобождается полностью, чтобы все детки уместились, Арсений показывает, как играть в пианино на коленях. Антон в стороне тоже не остается, и, иногда забывая о предстоящем событии, мальчик начинает веселиться. Арсений ловко завлекает его в игру без возможности отказаться, ставя его всегда рядышком с собой. А мальчику так легче. Так время проходит очень быстро, и уже через некоторое время все мальчишки под присмотром Арсения проходят необходимых врачей. Проверив еще раз все медкарты, Арсений отводит детей на первый этаж и передает малышей их классной руководительнице. — Кать… Вы уже закончили? — спрашивает мужчина, подойдя ближе. Девушка кивает, отправляя детей в гардероб за своими курточками. — Хорошо, я тоже. Вот, возвращаю шестерых мальчиков. Давай я возьму все это… — врач аккуратно забирает стопку папок из рук девушки, наблюдая, как быстро мальчишки смешиваются в толпе. Антон тоже аккуратно отпускает руку Арсения и быстро идет к остальным детям, пытаясь быть невидимым. — Так, нет, молодой человек! У нас есть еще одно дельце. — заметив, как хитренько мальчик отходит от него, Арсений за руку возвращает ребенка обратно. Шастун, опустив голову, смущенно прижимается к Арсению, пытаясь спрятать покрасневшие щечки. — Хорошо, вы тогда идите, Антон мне еще нужен. Я тогда сам его приведу. У вас будут уроки еще? — Антон начинает неосознанно суетиться, он крутится и тихонько дергает запястье врача. Он переживает и боится. Арсений перемещает руку на макушку мальчика и ласково поглаживает по спинке, вырисовывая круги и прижимая к себе ребенка. — Нет, сегодня только продленка небольшая. Врач кивает, держа стопку папок в руке, и, взяв Антона за руку, уводит в свой кабинет. Кабинет совсем маленький. Один рабочий стол, небольшой шкафчик и вешалка для верхней одежды. Положив стопку медкарт на место, мужчина вздыхает. — Ну что, мой хороший? Как ты решил, будем действовать? — присев на стул перед унылым мальчиком, ласково спрашивает Арсений. Антон тихо шмыгает, опуская взгляд. — Давай не будем действовать? — звучит тоненький голосок в ответ. — Нет, надо, мой золотой. В этом правда нет ничего страшного… Ты вообще знаешь, что будут делать? — ласково спрашивает Арсений, притягивая мальчика ближе, и мягко обвивает его руками. Антон кивает, пряча свои глазки от врача, который все время пытается в них заглянуть. — Что там будут делать? — щечки ребенка сразу краснеют, а мальчик шмыгает еще громче. — Антош… Так, ну смотри. — Арсений разворачивает мальчика к себе спиной и берет в руки его ладошки, чтобы все наглядно и понятно объяснить. Он приобнимает первоклассника и начинает аккуратно все объяснять, чтобы не напугать мальчонку. Анализ на энтеробиоз — привычное дело. Его делают всем деткам перед школой, а некоторым — в первом классе. В большинстве случаев дети переносят спокойно, но бывают и такие принципиальные малыши, как Антон. Для некоторых такое простое, не представляющее боли действие действительно является большой проблемой и даже трагедией. И очень хорошо, если родители не закрывают на это глаза, списывая поведение на капризы, а спокойно объясняют ребенку, что, как и зачем. Антошка смущается, сжимается, когда слышит даже простое слова «попа», но, видя, как Арсений легко обо всем говорит, мальчик тоже начинает относиться спокойнее. Эмоции на детском личике быстро сменяются. — И всё. Никто внутрь лезть не будет, хорошо? — мальчишка, смущаясь, прижимается к Арсению и утыкается личиком в плечо. Врач обнимает полностью засмущавшегося первоклассника и вздыхает. — Как тебе легче будет, м? Мне все самому сделать или мы пойдем к незнакомым тетям? — словно в пустоту спрашивает врач, но через несколько секунд все же слышит тихий, приглушенный ответ. — У тебя… — шепчет мальчик, так и прячась в белом халате. Выдохнув, Арсений с легкостью подхватывает малыша на руки, слыша отчетливое шмыганье. С ребенком на руках врач заходит в аптеку на первом этаже поликлиники. Через некоторое время Шастун любопытно поднимает голову, оглядывая светлое помещение с разноцветными препаратами. — Спасибо. — доносится до мальчишки голос Арсения, когда девушка в белом халате на кассе пробивает какой-то непонятный прозрачный пакетик и фиолетовую гематогенку. Выйдя из аптеки, они идут в противоположную от кабинета сторону. Антон боится, но вместе с этим легкий интерес от неизвестности заставляет ребенка разглядывать всё вокруг. Все-таки не зря в детской поликлинике сделали такой хороший ремонт. Красочные большие зверята на стенах хорошо отвлекают деток. Теперь не кажется, что это страшное место, где всем делают больно. Чуть подальше Антон замечает детский уголок прямо посередине широкого коридора с маленькой пластмассовой горкой. Проходя мимо, мальчик заметно заглядывается на нее, думая, как же с нее катаются? Но сейчас детей в этом уголке нет, поэтому Антон не может этого увидеть. Арсений заводит мальчика в небольшую уютную комнатку и закрывает ее изнутри, щелкнув замком. Здесь стоят мягкое кресло, белая кушетка, пеленальный столик, которые обычно стоят в детских кабинетах. С другой стороны мальчик с удивлением замечает раковину и унитаз. — Неужели кто-то будет делать свои дела, пока кто-то будет смотреть на него с удобного кресла? — с ужасом думает мальчишка. Вспомнив, зачем они здесь, страх снова подступает к детскому сердечку. Причем он очень странный. Антон не может сказать, что действительно боится. Он понимает, что боли не будет, но все равно отчего-то хочется плакать. Ком в горле неприятно першит, и мальчик отворачивается в другую сторону, стараясь изо всех сил не плакать. — Антош, иди-ка сюда. — мальчик, не торопясь, шагает к врачу, что стоит у пеленального столика, и всё же не сдерживается, и тихонько всхлипывает по дороге. Арсений садится на кушетку и подтягивает мальчика ближе за локоток. Зеленые глазки ярко блестят благодаря слезам, и виднеются новые капельки, что вот-вот собираются вытечь. — Антош, ты справишься, ничего в этом страшного нет, помнишь? Давай пройдем это уже и больше никогда не будем вспоминать, хорошо? — Шастун, стараясь тише шмыгать носиком и успокоиться, кивает, тяжело сглатывая ком. Врач обнимает малыша, не торопясь, помогая расстегнуть и снять джинсы, и внимательно при этом следит за эмоциями ребенка. Но Антон только всхлипывает, никак не сопротивляясь, и, кажется, полностью доверяется старшему. Несколько секунд, и анализ выполнен, но вот Тоша всё также продолжает тихонько похныкивать и крепко-крепко обнимает Арсения за шею, когда они выходят из этой комнаты. Мужчина не совсем понимает, откуда столько слез берётся. Всё же страшное уже позади? Почему малыш продолжает переживать? Похоже, что мальчик очень смущен. Он прячется личиком, утыкаясь в свои же руки, и тихо-тихо сюрпает носиком, стараясь делать это как можно реже. Арсений все списывает на эмоциональное перенапряжение. Действительно, у этого крохи было слишком много переживаний за день и негативных эмоций. Не удивительно, что сейчас они выливаются вот так. Мужчина поглаживает первоклассника у себя на руках по спине размеренными движениями, и в скором времени мальчик постепенно всё же достает свои прекрасные глазки из укрытия. Заметив это, Арсений улыбается и даже чмокает так удобно подставившийся детский лобик. Именно после этого Антоша, коротко улыбнувшись, снова утыкается в белый халат. — А если они не примут и скажут, что так нельзя? — тоненьким голоском спрашивает мальчик. Он ложится на плечо Арсения и шепчет это почти что на ушко. — Кто не примет? — Ну… те тётеньки… Если они скажут, что так нельзя было делать? — мальчик так наивно и серьёзно смотрит на Арсения, отчего Попов начинает непроизвольно улыбаться. — Не скажут. — уверяет Арсений, но, заметив, что Антона это не убеждает, Арсений продолжает: — Мы к ним вообще не пойдем. Мы сейчас идем в лабораторию, а там никто спрашивать и не будет! Хорошо? — Угу. — кивает мальчик и любопытно оглядывает еще один незнакомый кабинет, в который они ненадолго заходят. Ничего интересного нет вообще. Небольшой узенький коридорчик с двумя окошками в соседний кабинет, прямо как в аптеке. Выйдя в коридор, Попов подходит к небольшому кулеру. — Попей-ка водички, Тош. Ты сегодня уже хорошо попереживал, и, чтобы головка не болела, организму нужна вода. — поставив первоклассника на ноги, Арсений аккуратно передает в маленькие ладошки стакан с теплой водой. — Ой… А где мои одноклассники? — Антон вдруг отрывается от стакана и начинает нервно оглядываться вокруг, когда понимает, что возле гардероба никого из знакомых нет. — Они уже ушли. — спокойно отвечает Арсений, с удивлением смотря на мальчика. Антон ведь стоял рядом, когда Арсений разговаривал с Катей, разве он ничего не слышал? Или просто был занят своими переживаниями? В глазах ребенка мелькают испуг и легкая тревога. Антон расстроенно поджимает губы и опускает взгляд. — А как… я дойду? Я не помню, как мы сюда шли… — тихо признается мальчик, но старший его перебивает, выкидывая пустой стакан. — Антош. Ну неужели ты думаешь, что я тебя тут одного оставлю, м? Солнце мое сладкое! — бодро говорит врач и крепко обнимает мальчика. Он чуть щекочет его сбоку, заставляя улыбнуться, а потом нежно целует в висок. Шастун начинает счастливо улыбаться и, обхватив шею врача, полностью расслабляется на плече мужчины. — Пойдем в мой кабинет, я соберусь, и вместе поедем в школу. Антоша легко улыбается и облегченно выдыхает, снова оказываясь на крепких руках Арсения. Он чуть подтягивается вверх и искренне на ушко шепчет со всей своей детской добротой и наивностью: — Я тебя люблю… — тихо признается мальчик и крепче ручками обхватывает чужую шею. Арсений по-доброму усмехается и заглядывает в глазки этого ребенка. — Вот прямо любишь? Антон уверенно кивает и совсем не боится смотреть в ответ. Он будто играет в гляделки и даже умудряется выигрывать у Арсения! А ведь с другими взрослыми он старается избегать любого контакта глазками. — Правда? — даже немного удивленно переспрашивает врач, приподняв брови. И снова получает в ответ уверенные кивки. — И что, ты даже был бы не против жить со мной? — спрашивает Арсений, чуть прищурившись. И тут мальчик серьезно задумывается, но совсем ненадолго. Буквально через две секунды Антон снова положительно мычит, беззаботно ложась щечкой на плечо мужчины. — Даже если я врач? — чуть тише спрашивает Арсений, умиляясь ребенку. Шастун сразу начинает улыбаться и снова лезет обниматься, смущенно пряча глазки. — Ты самый лучший врач! — негромко говорит первоклассник. Мужчина непроизвольно растягивает уголки губ и все-таки чмокает мальчика в макушку. Такая детская искренность пробуждает каждый раз какие-то странные теплые чувства, никак не позволяя остаться равнодушным. Хорошо, что ребенок об этом не знает. Он бы легко научился вить веревки из Арсения с помощью своих невинных глазок, в которых зелеными искорками отражается вся его чистая детская душа. Не каждого чужого ребенка хочется любить. Не все дети такие… дети… Придя в кабинет, Арсений усаживает Антона на единственный мягкий стул в кабинете. Аккуратно потрепав мальчишку по голове, он дарит мальчику детский гематоген. А то ребенок же совсем голодный. В школу сейчас они приедут как раз к обеду, но сейчас тоже можно перекусить. А сам Арсений начинает копаться в каких-то бумагах на столе. Он отсортировывает медицинские карты и аккуратно, чтобы ничего не помялось, убирает в портфель, спокойно общаясь с мальчиком. — А ты там, в детском доме, дружишь с кем-нибудь? — М-м… Я один все время… — легко произносит мальчик, жуя гематогенку. И пожимает плечами, не видя никакой в этом проблемы. — Нет? А я думал, ты дружишь с Ильёй? Разве нет? — С Ильей я дружу… Но его недавно забрали… И теперь я там один. Я вижусь с ним только в школе теперь. А с другими детьми мне не нравится… — Антоша говорит, не торопясь, делая паузы, чтобы то ли вздохнуть, то ли откусить гематоген. Но выглядит это так, словно мальчик пытается пародировать взрослым, при этом всем Антон беззаботно болтает ножками в воздухе. — Мне не хочется с ними играть. Они все время спорят, ссорятся и отбирают что-нибудь, чтобы за ними побегали. Это не интересно. — Ох, я тебя прекрасно понимаю! У меня тоже совсем не много друзей. А в детстве их вовсе не было, но это совсем не страшно… — улыбается Арсений, отрываясь от макулатуры. — Скоро каникулы начнутся. Ты чем хочешь заниматься? Наверное, будешь спать до обеда, чтобы выспаться наконец-то? — Нет… — грустно вздыхает мальчик. — Нам нельзя столько спать, в выходные у нас подъем в девять… Поэтому я опять не буду, наверное, высыпаться. А все потому, что я очень долго засыпаю! Я даже иногда могу несколько часов ворочаться… — рассказывает мальчик. Он, как ребенок, еще не знает, что такое «несколько часов». И, конечно, он видит это все по своим детским ощущениям. Арсений беззлобно усмехается и складывает последнюю стопку медкарт в сумку. — А днем я буду играть опять в конструктор… Это единственное, что мне нравится. Он обычно не занят, вот… — А хочешь у меня одну недельку погостить? — вдруг спрашивает Арсений. И только потом приходит осознание, что у него игрушек ну вообще нет. Только карты. Ну не будет же он ребенка учить в них играть… Но тяжелые мысли Арсения перебивает легкий звонкий голосок. — Хочу… — Ну хорошо! Тогда договорились? — неуверенно спрашивает врач, и Антон, широко и счастливо улыбаясь, активно кивает головой.