***
Филипп ждет, пока крик стихнет. Секунда, две секунды, три, четыре, пять — и тишина. Он знает, что падение само по себе не убьет его. Гримволкеров можно убить только магическими средствами. Филипп понял это на собственном горьком опыте. Но этого будет достаточно, чтобы держать его вне поля зрения до тех пор, пока Иссушающее заклинание не завершится и его судьба не будет решена вместе со всеми Кипящими островами. Конечно, Филиппа к тому времени уже не будет. В человеческом царстве его примут как героя, он в этом уверен. Он жаждет снова почувствовать дождь на своей коже. Он жаждет покинуть это место, полное ведьм, демонов и призраков, и просто жить среди своих собратьев. Отвернувшись от уступа, Филипп идет обратно к порталу. Мысленным взором он видит лицо своего брата — не совсем, но достаточно близкого, самого близкого из всех — искаженное ужасом, тоской и предательством. Это… успокаивает, в каком-то смысле. После всех этих лет Филипп наконец вернул должок. — Прощай, Калеб.***
Луз цепляется за Эмити на задней части её посоха, ветер ревет в ушах. Уиллоу и Гас следуют прямо за ними, Флэпджек сидит в волосах первой, а второй прижимает Кинга к груди. Перед ними вырисовывается голова титана, освещенная кроваво-красным небом. Её сердце колотится, а безмолвные молитвы звучат в её голове, как мантра. Например, если она будет повторять это достаточно часто, это сбудется. "С тобой всё будет в порядке, с тобой всё будет в порядке, Хантер, просто держись…" Это все её вина. Её план не сработал. Гас успешно реализовал иллюзию, поменяв местами её и Хантера, но как только Кикимора начала крушить здания, всё пошло не так. В какой-то момент битвы Гас получил удар, и иллюзия разрушилась. Кикимора, осознав их обман, просто отшвырнула Луз в сторону, схватила Хантера — свою первоначальную цель — и убежала. И Одалия не давала никому из них последовать за ней, пока не вмешался Аладор. С тех пор все как в тумане. Запустить украденный дирижабль, погнаться за Кикиморой, быть подстреленным с неба. Авария, драка, побег. Нахождение Иды с главными ведьмами, охваченной магией символов и почти без сознания. Луз не хотела оставлять её, но она знает, что единственный способ спасти её — спасти каждого — это заставить Белоса остановить Иссушающее заклинание. И они не могут оставить Хантера в лапах Белоса. — Мы можем пройти здесь! — кричит Гас сквозь ветер, указывая на нос титана. Вокруг головы парят дирижабли. Никто из них не двигается, чтобы перехватить летунов — их пилоты, вероятно, поддались Иссушающему заклинанию, — поэтому они быстро ныряют в костлявый проход, который простирается выше дома. Через несколько мгновений спуска по сужающемуся туннелю он внезапно открывается в огромное помещение. Каменный мост тянется через обширную пустоту черепа титана и ведет к паре высоких дверей с замысловатой резьбой. На мгновение зависнув в воздухе, Луз ловит взгляд Уиллоу и Гаса. На их лицах читается опасение, но под ним скрывается яростная решимость. Эмити оглядывается через плечо, чтобы ободряюще взглянуть на Луз, прежде чем направить свой посох на мостик. Они тихо приземляются, их посохи возвращаются в форму палисманов. — Вы, маленькие ребята, должны уйти отсюда, — шепчет Луз. — На всякий случай. В конце концов, Белос поедает души палисманов. Каждый из волшебных компаньонок кратко прощается со своими ведьмами, прежде чем взлететь к арочному потолку, скрывшись из виду. Луз на мгновение осматривает своих друзей, молча спрашивая, готовы ли они. Эмити кивает, расстегивая застежку на фляге с мерзостью. Уиллоу хрустит костяшками пальцев, выглядя так, будто может победить Белоса голыми руками. Кинг взобрался на плечо Гаса, который готовился схватиться за зеркало. Пора с этим покончить. Луз бросает ледяной глиф на землю. Ледяной таран вылетает вперед и распахивает тяжелые каменные двери, прежде чем рухнуть, позволяя им пробежать внутрь. Луз требуется секунда, чтобы понять, что она уже видела эту комнату раньше в разуме Белоса. Маленькая камера вызывает жуткое ощущение, залитая голубым светом без видимого источника. Хантера нигде не видно, Кикиморы тоже. Центральным элементом комнаты является знакомая на вид дверь, окруженная металлическим каркасом и соединенная со всевозможными трубами, из которых течет ярко-зеленая энергия. Портал. Он выглядит… активным. Перед ним стоит Белос, чопорно скрестив руки за спиной, и небрежно оглядывается на них через плечо. Он одет как Филипп, понимает Луз, в жилете и с хвостиком, его волшебный шрам каким-то образом замаскирован под более естественный. Ясно, что теперь, когда его работа сделана, он намеревается вернуться в человеческое царство. Какой подонок. — Белос! — кричит Луз. Белос не выглядит ужасно обеспокоенным их появлением. — Так-так. Неужели это Луз, мой собрат-человек, — его взгляд скользит по остальным, его губы изгибаются в удовольствии. — И друзья. — Отзови Иссушающее Заклинание! — требует Луз. Она вытаскивает из кармана горсть глифов, зажав маленькие листочки бумаги между пальцами, как стрелы с зазубринами. — Сделай это, сейчас же! — Я рад, что ты пришла, Луз, — продолжает Белос, как будто она и не говорила. — Несмотря на наши разногласия, я хочу помочь тебе. Я могу отправить тебя домой. У меня достаточно крови титана еще на одно путешествие. — Какого? — Луз так ошеломлена этим предложением, что ей нужно время, чтобы как следует разозлиться. — Если ты думаешь, что я когда-нибудь поверю тебе после того, что ты сделал… — Нам здесь не место, — спокойно говорит ей Белос. Луз ощетинивается. — Я не такая, как ты, — плюет она ему, теряя терпение. Она отводит руку назад, готовясь бросить в него горсть глифических заклинаний. — Где Хантер? Садистская ухмылка скривила губы императора. — Вы слишком поздно. Уиллоу шагает вперед с рычанием, колючие лозы прорастают из камня у ее ног и угрожающе парят рядом с ней. — Что ты с ним сделал? — спрашивает она резким от ярости голосом. Белос встречается взглядом с Луз. — Хантер присоединился к другим Золотым Стражам. Луз перестает дышать. — Нет. Образ вспыхивает в её сознании, непрошенный; тайный уголок разума Белоса, наполненный треснувшими и ржавыми масками. Она знает, что случилось с предыдущими Золотыми Стражами, гримволкерами. Она знает, что Белос пытался сделать с Хантером еще в сознании. Хантер — Золотой Страж, гримволкер, и она знает, что с ними делает Белос, но она думала… конечно же, он этого не сделает… как он мог… — Луз, — тихо говорит Эмити, — о чем он говорит? Глаза Луз горят внезапными слезами. — Он… — ее голос прерывается; она не может этого сказать. Уиллоу смотрит на нее. — Нет… — ее лицо искажается от гнева, когда она поворачивается к Белосу со сжатыми кулаками и стиснутыми зубами, даже моргая, чтобы сдержать слезы. — Ты лжешь! Белос смотрит на нее с чем-то вроде жалости. — Я не лгу о вещах, которые ничего не стоят, — просто говорит он, прежде чем снова повернуться к порталу. Глаза Уиллоу поглощает зеленый свет.***
Первое, что видит Хантер, когда открывает глаза, это череп. Этого достаточно, чтобы в мгновение ока он полностью проснулся, его крик тревоги эхом разносился вокруг него. Его чувства тут же захлестывает боль — его тело кричит, и с каждым вдохом в его легкие вонзаются кинжалы. Он замер, свернувшись калачиком на прохладном каменном полу, слишком напуганный, чтобы пошевелиться, пока оценивает свое положение. Он лежит на правом боку — должно быть, он решил позволить своей поврежденной руке принять на себя основной удар при падении, потому что, хотя сама конечность онемела магией символов, она кажется сломанной и неправильно согнутой под ним. Голова раскалывается, вероятно, из-за удара о землю. Он чувствует запах крови — небольшая лужица растекается по полу, вероятно, от вышеупомянутой раны на голове, и она размазана по правой стороне его лица, липкая и теплая. Он всё ещё жив. Как, во имя титана, он ещё жив? Как только его дыхание выравнивается, Хантер медленно — осторожно — поднимается и принимает сидячее положение. Как и ожидалось, его тут же охватывает волна тошноты, но он борется с ней, неглубоко дыша через нос. Ему требуется мгновение, чтобы его голова перестала кружиться; хотя, как только это произойдет, его все равно чуть не вырвет. Он окружен скелетами. Груды и груды старых, потрескавшихся костей; черепа и грудные клетки, расколотые бедра, целые позвоночные столбы и сломанные пальцы. Но не только это — есть еще и маски. Точные копии его маски Золотого Стража. Холодный ужас, охвативший Хантера, заставил его боль исчезнуть в одно мгновение. Он приземлился на кладбище гримволкеров. Вот куда Белос, должно быть, сбрасывал их последние несколько столетий. Странно отстраненная часть Хантера понимает, что каждый скелет здесь внизу существует дольше, чем он сам… и все же, судя по размеру, они, вероятно, не были намного старше его, когда их убили. По мере того, как все больше его сознание скатывается в панику, он пытается найти что-то, на чём можно сосредоточиться, чтобы заземлиться. Рассеянно, он ловит себя на том, что задается вопросом, как Белос убил их. Уж точно не бросая их сюда… Он не видит ни единого целого скелета, что предполагает гораздо более ужасную судьбу, чем гравитация. Кроме того, то, как они лежат кучками, подразумевает, что они были там сложены. Он пытается представить себе это, представить Белоса, несущего труп, который выглядит точно так же, как он… Хантер чувствует привкус желчи в задней части горла и подавляет рвотные позывы. Понятно, что это не помогает. Он осматривает комнату — это комната только в широком смысле, образованная каменными колоннами, уходящими вверх в бесконечность, — и находит лестницу, вырубленную в задней стене. Он не может видеть вершину отсюда, но полагает, что она должна доходить до святилища. Как будто он проживет достаточно долго, чтобы взобраться на нее. Хантер смотрит на свою правую руку; она полностью изуродована, и магия символов распространилась. Он чувствует, как оно начинает сжимать горло. В отчаянии Хантер снова оглядывается в поисках чего-нибудь — что угодно — что могло бы ему помочь. Его взгляд падает на что-то странное, что-то неуместное в этой могиле. Круглый диск, подвешенный в гамаке из ткани, которой удалось зацепиться за острый кончик сломанной кости. Диск холодного серого цвета с изображением полумесяца, его глянцевая поверхность рябит, когда Хантер поворачивает голову, чтобы рассмотреть его. Он не уверен, что это за диск, но узнает ткань, в которой она укрыта; Белос вынес его из своего святилища. Если он избавился от него, бросив сюда к старым скелетам, значит, он представляет для него угрозу. Это маловероятно, но у Хантера не так много вариантов. Стиснув зубы, Хантер начинает ползти вперед, волоча за собой бесполезную правую руку. Его тело мгновенно сопротивляется движению, боль пронзает каждый мускул, каждую кость, но он сопротивляется этому. Он может справиться с болью. Он выше боли. Он супер дисциплинированный, высококвалифицированный элитный страж, который выдержал жестокие тренировки и смертельные испытания, и, о титан, это так больно. Чтобы добраться до чего-то, что не может быть дальше нескольких футов, требуется мучительная пара минут. Задыхаясь, Хантер поднимает трясущуюся руку, чтобы схватить диск. Вместо этого он выбивает его из гамака. Диск падает на твердый пол с гулким лязгом, но не разбивается. Часть Хантера прямо сейчас хочет разрыдаться. Он сопротивляется искушению и тянется к диску. Как только его пальцы касаются его поверхности, по коже пробегает мурашки. Странный, но знакомый голос вдруг эхом раздается в его сознании — детский смех. Желудок Хантера скручивается, когда он понимает, откуда он знает этот голос, и он тут же отдергивает руку. Но он не может остановить это. Диск светится ярко-голубым, и что-то из него выскальзывает.***
Белос уклоняется от атаки Уиллоу, призывая свой посох в руку. Ловким взмахом руки он выпускает в Уиллоу заряд красной энергии, который ей едва удается заблокировать стеной из лоз. Тем же движением он поворачивается, чтобы выстрелить в Луз и Эмити, но они уже передвигаются. Выхватив ледяной глиф из своей колоды, Луз стреляет ледяным копьем в Белоса, в то время как Эмити пытается заманить его в ловушку своей мерзостью. Обе атаки терпят неудачу, поскольку Белос формирует вокруг себя щит, принимая на себя удары, прежде чем вызволить энергию наружу. Луз хватает Эмити и использует глиф растения, чтобы вытащить их в безопасное место. Пока они отвлекают Белоса, Гас бросается к нему с фланга. Подняв зеркало, он направляет другую руку на Белоса, его глаза полны голубого света. Глаза Белоса сияют голубым, когда заклинание Гаса действует. Он кричит от боли, его посох с грохотом падает на пол, когда он хватается за голову. Крича, он слепо бросается своей магией, посылая в Гаса заряд энергии. Уиллоу реагирует как раз вовремя, обвязывая лианами талию Гаса и дергая его в сторону. Он вздрагивает, когда его заклинание прерывается, и моргает, освобождая глаза от магии. Белос, освобожденный от чар, закипает. — Хватит! — рычит он. Его шрам снова появляется во вспышке, прочерчивает его лицо и начинает расширяться, кожа покрывается зеленовато-черной жижей. С тошнотворным хрустом его тело схлопывается само по себе, корчась и корчась, когда начинает перестраиваться. Высокая фигура поднимается с земли на длинных скелетных конечностях. Все его черты растворились в черепообразном лице с заостренными ушами и рогами, торчащими из копны лохматых седых волос. Большие голубые глаза лопаются вдоль его туловища, как волдыри, чтобы соответствовать пронзительному свету из его глазниц и зияющей пасти. Друзья Луз смотрят в ужасе, и она хлопает себя по лбу. — О да, разве я не упоминала, что он может это сделать? Белос ревет, и битва возобновляется.***
Чернильно-черная форма вытекает из диска, как жидкость, перетекая через груды костей и поднимаясь по стене. Это похоже на тень, ограниченную двумя измерениями — вместо того, чтобы существовать в физическом пространстве, кажется, что она отражается от поверхностей. Состоящий из абстрактных форм различных оттенков серого, он в целом напоминает фигуру ребенка с лицом в виде полумесяца и горящими белыми глазами. Коллекционер, как назвал его Белос. Хантер только что совершил ужасную ошибку. — Оставь меня одного! — фыркает Коллекционер, скрестив руки на груди и закрыв глаза на явно надутом лице. — Я не общаюсь с лгунами, — затем он высовывает язык, издавая неприличный звук. Хантер не может двигаться. В ушах звенит голос Коллекционера, отголоски воспоминаний, которые он видел в разуме Белоса: «Я начинаю думать, что ты делаешь эти штуки только для того, чтобы их уничтожить, ты получаешь от этого удовольствие, признайся!» Коллекционер, заинтригованный тишиной, приоткрывает глаза. — Эй, ты гримволкер! — взволнованно выдыхает он, его фигура становится достаточно большой, чтобы нависнуть над Хантером. — Не может быть, не может быть! Он так разозлился, когда ты ушел, что я был уверен, что он уничтожит тебя, как только вернет. Внезапно он появляется на полу перед Хантером, обвивая тень его правой руки и тыкая в нее. — О-хо-хо, но, может быть, он уже это сделал, — мычит он, звуча удивленно. — Боже, как он тебя назвал? Коллекционер размножается, и Хантер окружают бесчисленные копии его формы. Все сразу они выкрикивают разные имена — слишком громко и слишком много, чтобы понять, просто цунами звука. Хантер сворачивается в клубок, прижимая здоровую руку к уху. — Остановись, пожалуйста! — он плачет. Дубликаты исчезают, и перед Хантером остается только один Коллекционер. Он лежит на животе, подперев подбородок руками, болтает ногами за спиной в явно детской манере и хихикает. — Не знаю, почему он все время давал тебе разные имена, — говорит Коллекционер, закатывая глаза. — Таааак трудно держать их всех в памяти! Хантер сглатывает. Это существо опасно — он инстинктивно это чувствует. Коллекционер помогал Белосу, но что-то изменилось. Его бы не бросили здесь, если бы Белос все еще работал с ним. Возможно, это может быть ситуация «враг моего врага»? Может, еще есть шанс. С огромным усилием Хантер поднимается на колени. — Я… я Хантер, — задыхаясь, говорит он, вытирая кровь с глаза. — Вы… Коллекционер, верно? Ухмылка расползается по лицу Коллекционера; просто полумесяц света. — После всего этого времени я не могу поверить, что наконец-то могу поиграть с тобой! Филипп никогда не позволял гримволкерам видеть меня — мы всегда играли в прятки, — он спускается на уровень Хантера, его лицо накладывается на один из множества разбросанных вокруг черепов. — Можешь называть меня другом. Я так дооолго ждал, чтобы иметь нового друга! Настоящий друг, не то что Фил-липп. Сердце Хантера колотится, когда он предчувствует возможность. — Мой дядя Белос… э-э, Филипп, — имя до сих пор кажется странным на его языке. — Он… тебя тоже сюда бросил? — Да уж, этот большой лжец! — вопит Коллекционер. Когда он говорит, его форма быстро меняется, превращаясь в странные и неузнаваемые силуэты. — Я дал ему все, что он хотел! Древняя магия, космическое знание, Иссушающее Заклинание, даже путь домой — и он обманул меня. Он отказался от нашей сделки, несмотря на то, что мы клялись на мизинчиках! Мысли Хантера мечутся. Опасный, потусторонний Коллекционер явно ребенок. Он может придумать, как расположить к себе ребенка, верно? — В-В чем заключалась ваша сделка? — быстро спрашивает он. — Он дол-лжен был меня освободить! — жалуется Коллекционер. — Освободить, наконец освободить после всех этих сотен лет — но он лгал! Хантер вздрагивает в ответ на громкий голос Коллекционера, прежде чем выдавить нервный смешок. — Д-да, он… он делает это. Он настоящий… — он подбирает подходящее слово… как люди разговаривают с детьми? — Скупердяй. Так что, если… если ты тот, кто дал ему Иссушающее заклинание… значит ли это, что ты можешь его остановить? — Ох, да! — смеется Коллекционер. Он соскальзывает туда, где на полу лежит диск, его форма временно растворяется, пока он кружит над ней в виде кольца черного света. — Но не тогда, когда я все еще застрял здесь. Хантер смотрит на диск, его окровавленное лицо отражается в нем. — …Что, если я освобожу тебя? Коллекционер со вздохом взрывается. — Это отличная идея! — взволнованно восклицает он. — Скажи, у тебя ведь нет крови титанов, не так ли? — Н-нет, не знаю, — говорит Хантер, его желудок скручивается в узел. — Это… это единственный способ? — Нет, глупый! — Коллекционер хихикает из-под его рук. — Возможно, ты не сможешь освободить мою физическую форму, но это нормально! Ты можешь просто отдать мне свою. — Что? Коллекционер снова подходит к диску. — Эта штуковина с диском — всего лишь сосуд, и это ску-чно! Я снова хочу тело! Я хочу иметь возможность бегать, прыгать и играть по-настоящему, — он снова переводит взгляд на Хантера, и в мгновение ока его силуэт превращается в скелет. — А ты просто гримволкер! В любом случае, ты создан для того, чтобы тебя уничтожили. Дыхание Хантера поверхностно в ушах. — Ты… хочешь использовать мое тело как… как сосуд? — Ага! Будет весело, — говорит Коллекционер, хлопая в ладоши и паря в воздухе. — Мы сыграем во столько игр вместе! Это пугающая перспектива. Хантер не знает, что все это влечет за собой. Но магия символа распространяется, и его время почти истекло. Это единственный шанс, который у него есть, единственный шанс, который есть у Кипящих островов. — Если я это сделаю, — начинает Хантер, — ты… ты должен пообещать мне, что остановишь Иссушающее Заклинание, хорошо? Ты должен т-к, э-э… — что он сказал? — …Поклясться на мизинцах. Хо-хорошо, друг? — спрашивает он, пытаясь изобразить улыбку. — Да, да, да, я сделаю это! — восклицает Коллекционер. — Клянусь на мизинчиках! Я сделаю это прямо сейчас! — он предлагает Хантеру свой мизинец. Неуверенно, Хантер протягивает свой мизинец. Физического контакта нет, когда он соединяет пальцы с тенью, но чувствует холодок на коже. — Хорошо. Ч-что мне теперь делать? — Просто следуй моему примеру, — Коллекционер подмигивает, прежде чем одна из его рук берется за мегафон, в который он начинает с бравадой кричать. — Дамы и господа, гримволкеры всех возрастов, добро пожаловать на шоу! Пожалуйста, снимите перчатки и всё время держите руки на диске. Рука Хантера дрожит, когда он стягивает правую перчатку, полностью обнажая символ и все, что под ней. Он быстро отводит взгляд; есть причина, по которой он все время носит перчатки. Левую перчатку ему приходится снимать зубами, потому что правая рука бесполезна. К тому времени, когда обе руки обнажены, на лбу Хантера выступили капельки пота. Коллекционер крутится вокруг диска, как набор вращающихся звезд, что не помогает Хантеру справиться с головокружением. Его сердце колотится, и он дрожит от усилий оставаться в вертикальном положении, магия символов утяжеляет его, как мокрое одеяло. У него плохое предчувствие по этому поводу, но нет времени сомневаться в себе. Наклонившись вперед, Хантер кладет обе руки на диск. Вспышка белого света, и что-то начинает ползти под его кожей. Это начинается у него в руках и направляется вверх; густое, приторное присутствие, которое пузырится прямо под поверхностью, натягивая его кожу. По одному только внешнему виду у него как будто кровь в жилах кипит, хотя сами ощущения ледяные. Это мучительно, но Хантер не может даже закричать, звук застревает в его горле, когда присутствие достигает его легких, душит его. Внезапно его сердце сдавливает, как будто Коллекционер чувствует себя как дома в грудной клетке Хантера. Хотя, вполне возможно… присутствие наполняет конечности Хантера, словно носит их как рукава. Ужасный треск прокатывается по черепу Хантера, когда кости его правой руки возвращаются на место, странное ощущение перестройки мышц и сухожилий вызывает у него головокружение. Внезапно вся боль в его теле исчезает. Кровь на левой стороне его лица с шипением испаряется, а кожа становится ледяной. Смех Коллекционера звенит в ушах, вырываясь из его собственного рта. Его сознание внезапно отключается от тела — так быстро и внезапно, как будто само его тело перестало существовать — прежде чем его поглотит чернильная тьма. Хантер закрывает глаза, а Коллекционер их открывает.***
Луз прижимается спиной к стене, защищая Эмити одной рукой. Кинг цепляется за спину Луз, маленький титан, полностью измученный своим звуковым криком. Рядом с ними Уиллоу и Гас, последний едва стоит на ногах после того, как его ударил кусок падающего обломка. Они все запыхались, у них нет идей, они в синяках, царапинах и в ужасе, когда Белос надвигается на них. Белос поднимает руку, превращенную в косу, и, несмотря на строение его тела, Луз ни на секунду не сомневается, что она смертельно остра. Коса поворачивается к ним, и Луз отворачивается, готовясь… Удара так и не следует. Просто тишина, поскольку температура вокруг них падает. Луз осмеливается приоткрыть глаз, и когда она это делает, у нее перехватывает дыхание. Кто-то новенький стоит на мосту, сжимая косоподобную руку Белоса между зажатыми пальцами. Это Хантер, но не он. Первое, что бросается в глаза Луз, это его глаза; его склеры тепло-желтого цвета, а радужная оболочка мягко светится красным, как луна. Половина его лица — половина без шрамов — окрашена в насыщенный фиолетовый цвет, почти как полумесяц, а его щека усеяна тремя более темными звездообразными веснушками. Правая сторона его лица бледная, с прожилками крови. Его волосы теперь бледно-лилового цвета, а поверх одежды он носит плащ — серая ткань, переливающаяся крошечными солнышками и звездами. Почему-то самое странное, что он без перчаток. Луз впервые видит его руки обнаженными, и теперь она знает, почему; кончики пальцев, удерживающие косу Белоса, покрыты ужасающими шрамами. Его правая рука тоже висит сбоку, светящиеся желтые вены магии сигил выглядывают из-под воротника его рубашки и ползут по его щеке. Хантер улыбается им, беззаботно и любопытно; выражение совершенно неправильное на его лице. — Во что вы играете? — он спросил. Волосы Луз встают дыбом. Когда Хантер говорит, слышны два голоса — один его собственный, а другой — детский, который она сразу же узнает. Когти короля впиваются Луз в плечи. — Не может быть, — шепчет он. Это Коллекционер… в теле Хантера. Мальчик, который является и тем и другим, но ни тем, ни другим. — Хантер?! — Белос ревет в возмущении. — Как ты- Затем он останавливается. Он смотрит на Хантера, действительно смотрит на него, и у него отвисает челюсть. Если бы на этом скелетообразном лице осталось хоть какое-то подобие человеческого выражения, Луз сказала бы, что Белос на самом деле выглядит… испуганным. Несмотря на это, он стал совершенно деревянным, неподвижным и молчаливым, как статуя. Мальчик-который-не-Хантер бросает взгляд на Белоса через плечо. Белос делает шаг назад. — Коллекционер, — сбивчиво говорит он. — Фи-липп, — снисходительно чирикает мальчик, продолжая улыбаться, — тебе следует быть поосторожнее со своими игрушками. — Он был подарком, — говорит Белос, задыхаясь, — шепот, мольба, молитва. — Значит, ты можешь быть свободен. Как я и обещал. Вместо того, чтобы повернуться, мальчик запрокидывает голову назад, чтобы посмотреть на Белоса. — Ты снова лжешь, — поет он, и его голоса сливаются в нестройной гармонии. — Мы можем сказать. Он говорит, что это твоя лю-би-мая игра, — его улыбка становится невозможно шире. — Хочешь знать, какая моя? Белос пытается сделать еще шаг назад, но мальчик крепко держит его руку зажатыми пальцами, словно не может или не хочет вырваться на свободу. — Коллекционер, пожалуйста… — Ну-ну, — протягивает мальчик, постукивая свободной рукой по подбородку, — думаю, мы можем сыграть в одну из ваших игр. У тебя много игр! Я видел так много игр, в которые ты играл с гримволкерами, — он поворачивается лицом к Белосу, склонив голову набок. — Как превратить их в лед и разбить вдребезги, или превратить их в камень и разбить вдребезги… огонь — это весело, но запах такой отвратительный… Рядом с Луз Эмити напрягается. — Гримволкеры? — выдыхает она, хватая Луз за руку. — О чем он говорит? Луз может только смотреть на Хантера, на мальчика, который когда-то был — который до сих пор может быть — Хантером, а последствия вонзаются в нее, как крючковатые когти. Она знала, что все предыдущие Золотые Стражи встретили свой конец от руки Белоса, но теперь она может представить себе это, может представить Хантера… — О, я знаю, я знаю, я знаю! — внезапно говорит мальчик, подпрыгивая на цыпочках от волнения. — Ха, эй, Филипп, помнишь, как ты использовал свою магию, чтобы вырвать их сердца? Без предупреждения он вертит пальцем, каким-то образом притягивая Белоса к себе, словно вихрь. Одним резким движением он опускает императора на свой уровень, их лица находятся в нескольких дюймах друг от друга, пока он говорит неторопливо, так что каждое слово звучит громко и отчетливо. — Просто. Как-то. Так. Подогнув под себя ноги, мальчик стреляет в воздух — прямо через Белоса. Раздается тошнотворный треск, когда он разрывает грудь Белоса, оставляя за собой зияющую дыру. А затем Белос взрывается с отвратительным хлюпаньем, мутная жижа яростно расплескивается по полу большой лужей. Капля могла попасть на щеку Луз. У нее не хватает силы духа, чтобы признать это. Мальчик стоит по ту сторону лужи, весь весь в зеленовато-черной крови. В руке он держит сердце — черное, сморщенное, ещё бьющееся сердце. Издав довольный горловой звук, мальчик оглядывается на них через плечо. Он сияет от чистого детского ликования, несмотря на слезы, текущие по его лицу. — Ой, смотрите! — смеется мальчик, поднимая сердце вверх, словно чтобы лучше показать им его. — После всего этого времени, у него всё ещё было сердце! Затем он сжимает кулак. Сердце разрывается с громким хлопком, расплескиваясь густой жижей, которая стекает сквозь его пальцы. Гас хнычет, поворачиваясь, чтобы спрятать лицо в плече Уиллоу. Луз покрывается холодным потом, её желудок скручивает, когда она смотрит в сторону, чтобы встретиться взглядом с Эмити. Её широко распахнутые глаза отражают ужас, который чувствует Луз, её ногти впиваются в кожу Луз так сильно, что это причиняет боль. — Это было весело! — отряхиваясь, как собака, мальчик разбрызгивает по воздуху гнилую жижу. Действие очищает его мгновенно, как вода, скатывающая со спины утки, хотя слезы все еще текут по его веселому лицу. Мальчик рассеянно подносит руку к щеке, словно только что их заметив. — Тьфу, ты не должен быть таким плаксой из- за этого! — жалуется он себе. — Да ладно, он тебе тоже не нравился. А теперь мы можем сыграть в новую игру! Мальчик поворачивается к ним лицом, заставляя их отпрянуть. — Эй, я вас знаю, ребята! — радостно говорит он, шлепая по луже того, что когда-то было Императором Белосом. — Вы его друзья, лучшие друзья навеки! Нам будет так весело вместе! — Хантер? — Уиллоу удается найти свой голос. — Ты… ты все ещё здесь? Мальчик хихикает. — О, он здесь, все в порядке, капитан. Мы играем в «следуй за лидером», и я лидер! — Внезапно выражение его лица превращается в выражение чистого ужаса, голос Хантера становится более отчетливым, когда он кричит: «Бегите, бегите, бегите!» Луз вздрагивает, её сердце подскакивает к горлу, а тело напрягается, готовясь к побегу. Так же быстро выражение лица мальчика снова меняется на веселье, и для верности он высовывает язык. — Это всё, что он продолжает говорить. Ух, его голос такой раз-дражаю-щий! — затем он делает паузу, его глаза блестят, как будто ему только что пришла в голову мысль. — О, может быть, он хочет поиграть в пятнашки! Я вожу. Протянув один палец, мальчик начинает приближаться к ним. Взгляд Луз мечется по сторонам, отчаянно ища выход. Он уничтожил Белоса голыми руками, неизвестно, что он мог сделать с ними, намеренно или нет… Мальчик останавливается. Он косит глазами, чтобы посмотреть на руку, вытянутую перед ним, его взгляд прослеживает желтые щупальца магии символов. — О-о-о, верно, — вздыхает он, отводя руку назад и щурясь на запястье. — Есть кое-что, что я должен сделать в первую очередь. Не волнуйся, я всегда держу обещания на мизинчиках. Он облизывает большой палец другой руки и проводит им по символу. И символ… символ исчезает. Просто стерся с кожи без следа. Как будто это было не что иное, как пятно грязи, а не постоянное магическое клеймо. — Так-то лучше, — чирикает мальчик, когда желтые усики исчезают. — Теперь для остальных! Размахивая руками по бокам, мальчик подскакивает к ним в совсем не Хантеровской манере. Луз и остальные бросаются в разные стороны. Он даже не замечает их, когда они проходят, наклоняясь вперед, чтобы заглянуть в отпавшую часть стены. — Хм… — он качается на пятках, прежде чем указать пальцем на небо, проводя им в сторону. «Буп!» Луна смещается. Красное небо бледнеет до белого, когда затмение прерывается. Это немыслимо. Это невозможно. Это глубоко, инстинктивно неправильно и, тем не менее, бесспорно. Мысли Луз смешались; Коллекционер завладел телом Хантера. Коллекционер раньше работал с Белосом, но отвернулся от него. Коллекционер создал Иссушающее заклинание, но затем остановил его. Он на их стороне? На вообще на чьей-либо стороне? Луз сдерживается. — Итак, э-э, Коллекционер… вау, ты отомстил Филиппу! Действительно показал ему, — Она старается вложить в свой голос как можно больше энтузиазма. — Что, э… что ты хочешь сделать сейчас? Мальчик оглядывается через плечо, чтобы улыбнуться им, в его глазах маниакальный свет, а свежие слезы катятся по его щеке. — Я хочу играть со своими новыми друзьями, во веки веков и во ве-ки ве-ков! Внезапное покалывание охватывает Луз, как будто все её тело как на иголках. Она не может пошевелиться — никто из них не может, окутанная магией мальчика, сковывающая их. Земля под их ногами начинает трескаться, древний камень осыпается. Сверкающий белый свет льется внутрь, когда стены, череп самого титана распадаются на фрагменты, которые медленно вращаются на месте в ленивом танце. Глаза Луз горят от света, но она не может отвести взгляд, когда мальчик-который-был-Хантером поднимается в воздух, смеясь своими многослойными голосами. Его полукруглое лицо запятнано кровью и слезами, но при этом сияет почти эйфорией, которую, по ее мнению, — при других обстоятельствах — было бы приятно увидеть на лице Хантера. «Давайте оторвемся, вы все!»