Как же тяжело жить, не имея при себе две хорошо функционирующие ноги. Теперешний ритм жизни просто сводит меня с ума. Мало того, что в больнице меня задержали на две недели, вместо обещанных пары дней, так ещё выяснилось, что с костылями ходить не так уж и удобно.
Все концерты, которые были запланированы до лета, естественно отменились. Потом отменились все запланированные мероприятия на июнь. Будем надеяться и верить в то, что в июле всё придёт в норму. Тем более, на конец июля у меня запланирован отпуск с мамой. Каждое лето мы куда-нибудь ездим. В прошлом году был Дубай. А в этот раз мама захотела посетить Турцию.
Кстати, уехала мама от меня только после моей выписки. Все эти две недели она была рядышком. Вместе с Егором они возмущались сложившейся ситуацией, а я уже по привычке защищала Диму. Они не то, чтобы прям его обвиняли, но и возмущаться не прекращали. Интересный факт. За это время, что мама находилась в Москве, она ни разу не встретилась с Масленниковым. Я правда не знаю, как так получилось, потому что оба были самыми частыми гостями в моей палате. Обычно, мама заставала только ещё один букет цветов от Димы, а самого парня уже не было.
Так как моя нога ещё функционировала не так, как надо, разъезжать на машине, сидя за рулём, я была не в состоянии. Именно поэтому пришлось вызвать своего водителя. Обычно, он меня возит только в трудные дни, когда всё расписано чуть ли не по минутам. В такие моменты хочется перевести дыхание, а за рулём это сложно делать. Сейчас он со мной каждый день, так как сама я никуда не уеду. А если и уеду, то не очень далеко.
Сегодня водитель вёз меня в суд. По прогнозам моего адвоката сегодняшнее заседание должно стать последним. Я с радостью ждала момента, когда нам скажут, что брак расторгнут. Никто не знает, что сегодня заседание, так как я никому не сказала. Если всё получится, то я хочу дать себе время на то, чтобы всё принять, чтобы выдохнуть и почувствовать себя свободной. Как бы я не любила маму и Егора, они не дадут мне такой возможности.
— Здравствуйте, Александра, — у входа в здание меня ждал мой адвокат.
— Здравствуйте, Андрей Викторович.
— Как ваше самочувствие? — спросил мужчина, открыв передо мной двери, за что я была ему очень признательна.
— Надеюсь на скорое выздоровление.
— Пусть так и будет.
Возле зала, где будет проходить заседание, нас уже ждал Паша вместе со своим адвокатом. Как только меня увидел мой без пяти минут бывший муж, он сразу же ринулся ко мне, но его остановили. Мы сидели напротив друг друга.
— Что с твоей ногой? — спросил Паша, не отрывая от меня своего взгляда.
— Тебя это не касается, — ответила я.
— Я твой муж, меня всё касается.
— Ты практически бывший муж, поэтому я не вижу смысла о чём-то с тобой разговаривать, — конечно, в присутствии посторонних людей я разговаривала с ним резко, смело. Знала, что он ничего не сможет со мной сделать, потому что никто ему не позволит. Были бы мы наедине, была бы другая ситуация.
— Саша, давай поговорим, пока мы не сделали ошибку.
— Мы уже её сделали, когда поженились. Точнее, я её сделала.
— Ты же меня любишь. Я знаю, что любишь.
— Ты так в этом уверен? — спросила я. — Тебе напомнить, что стало причиной того, что мы сейчас здесь с тобой сидим? — Паша ничего не ответил. — И ты действительно думаешь, что после такого можно продолжать строить из себя счастливую семью?
Больше Паша не делал попыток со мной заговорить. Мы ждали судью молча. Я разбирала рабочие чаты, писала Егору и маме, что я в порядке, сижу дома, книгу читаю. Посмотрела видео от Димы. Вся его команда сняла короткий ролик, где желают мне скорейшего выздоровления и ждут поскорее в гости. От этого маленького подарка улыбка была до ушей. Мне ещё не было на сто процентов комфортно в команде Димы, но я точно могу сказать, что прогрессы есть и их много.
— У тебя кто-то есть? — вдруг спросил Паша.
— А разве есть разница? — спросила я в ответ.
— Что у тебя с Масленниковым? — я проигнорировала его вопрос. — Саша? Я с кем разговариваю.
— Похоже, что с самим собой, раз тебе никто не отвечает. Паша, мы разводимся, и я не собираюсь как-то комментировать свою личную жизнь. Ты иди своей дорогой, а я пойду своей.
Он бесился. И это было видно. Я же так и не дала точного ответа на его вопрос. А интернет и так был полон нашими фотографиями и видео с Димой. Слухов было предостаточно. Даже мама уже несколько раз спрашивала, точно ли мы не вместе. А мы не вместе. И никаких намёков, чтобы это случилось не было ни с моей стороны, ни со стороны Димы.
— Быстро ты мне замену нашла.
— Не так уж и тяжело найти мужика, который был бы лучше тебя, — усмехнувшись, сказала я.
— Не играй с огнём, Александра.
— А то что? — спросила я, немного наклонившись вперёд.
— Павел, я могу вашу реплику принять за угрозу. И в суде мы будем разговаривать немного о других вещах, — сказал Андрей Викторович.
Слава Богу, что через несколько минут нас впустили в зал суда. Потом пришёл судья. Мы начали обсуждение уже наболевшего вопроса. Я говорила только тогда, когда просил судья, всё остальное время говорил мой адвокат. На удивление, я была абсолютно спокойна. Не знаю откуда, но во мне была полная уверенность в том, что я выйду из этого здания разведённой женщиной. Никогда не думала, что с таким желанием буду ждать своего развода.
Всю жизнь мечтала о браке, который раз и навсегда. Я верила в это, выходя замуж за Пашу. Я была счастлива, стоя перед ним в свадебном платье, одевая обручальное кольцо ему на безымянный палец, танцуя с ним наш первый танец. В тот день мы гадали, кто же у нас родится первым: мальчик или девочка. Думали о том, будет ли у нас двойня, так как у Паши есть брат. Они двойняшки. Мечтали о большой семье. А что сейчас? А сейчас мы сидим в суде, ожидая развода. Иногда тому, кто там сидит наверху, фиолетово, о чём вы мечтали, чего хотели. На каждого у него свои планы. И, видимо, у нас с Пашей такая судьба. Вот только жалко. Мы столько времени потратили. Какой в этом был смысл? Что я должна была понять? А что должен был понять Паша?
— Дело номер 108404. Иск от гражданки Левицкой Александры Сергеевны о прошении расторгнуть брак с гражданином Стоцким Павлом Витальевичем. Прошу всех встать для оглашения вердикта.
— Всем встать, — мы поднялись со своих мест, в ожидании последнего слова судьи.
— Александра Сергеевна заявила о своём желании расторгнуть брак со своим супругом. Павел Витальевич отклонил эту просьбу, заявив, что хочет наладить отношения со своей женой. Учитывая все доводы и аргументы с двух сторон, суд выносит решение: брак Левицкой Александры Сергеевной и Стоцкого Павла Витальевича считать расторгнутым, — сказал судья, а после стукнул своим молоточком.
Я даже не заметила, как начала плакать. Мне пришлось сесть обратно, так как заболела нога, а адвокат подумал, что мне плохо.
— Александра, с вами всё хорошо?
— Да, да, я в порядке. Спасибо вам большое, — улыбнувшись, сказала я, благодаря мужчину.
— Да не за что. Дело-то пустяковое.
— Всё равно большое вам спасибо, — эмоции нахлынули так, что я на радостях обняла Андрея Викторовича.
Домой я приехала самым счастливым человеком. Серьёзно, давно я не помню себя такой радостной. На таких радостях я даже достала бутылку вина. Вообще, когда я пью обезболивающее для ноги, употребление спиртного запрещено. Но ради такого дела, я потерплю боль в ноге.
Первое, что я сделала после глотка вина — расплакалась. Чем дольше нам не давали развод, тем сильнее я боялась того, что произошедшее может со мной повторится. А я знала, что больше не справлюсь. Я и так не справляюсь, просто делаю вид для всех вокруг, что я в порядке. Наверно глупо было думать, что как только в моём паспорте появится штамп о разводе, всё вдруг станет хорошо. Не станет. Чтобы было хорошо, я должна начать что-то делать для этого. А я боюсь. До сих пор боюсь.
— Дура, — сказала я сама себе, вытирая слёзы, а после делая ещё пару глотков вина.
Лучше и не скажешь. Я дура, которая верила не пойми во что и не пойми в кого. Сейчас понимаю, что наш брак был не идеален и до того, как Паша поднял на меня руку. Когда любишь человека, так легко полностью в нём раствориться, полностью забыв о себе. Наверное, в этом не было бы ничего такого страшного, если бы Паша делал точно также, если бы растворялся во мне. Он бы делал всё для меня, а я бы делала всё для него. Чтобы никто ничего не лишался. Ну, теперь думать об этом поздно. Слишком поздно.
На данном этапе жизни моя главная задача — полюбить себя. Понять, чего я хочу от этой жизни, о чём мечтаю. Пора учиться жить для себя, а не для кого-то. Ведь, когда человек счастлив один, то стать счастливым с другим человеком намного проще. Да и потом, если что-то не сложится, ты будешь знать, что способна быть одной, что ты знаешь, что надо делать. И мир не разрушится. Нет, конечно, после расставания обязательно что-то рушится, но точно не так сильно. Будет больно, но ты будешь знать, куда идти.
— Привет, Егор, — шмыгнув носом, сказала я, ответив на звонок друга.
— Привет, Саш. У тебя всё в порядке?
— У меня всё отлично. А что?
— Ты плачешь?
— Саш?
— Ну что?
— Что случилось?
— Ничего. Ничего не случилось. Просто я сегодня развелась.
В ответ мне была тишина. Вероятнее всего, Егор просто был в шоке от услышанных новостей.
— Ты дома?
— А где мне ещё быть? Отмечаю такое радостное событие.
— Ты что выпила? Ты же таблетки пьёшь! Саша!
— Не кричи на меня. Ничего не случится, если я один день пропущу.
— Я еду к тебе.
— Ага.
Скинув вызов, я закинула ноги на диван, устраиваясь удобней. Вот жила бы я в прошлой квартире, Егор бы уже через пять минут был у меня. А сейчас?
Пока я ждала своего друга, на меня напала хандра. Вообще, сегодня утром я свой развод представляла немного иначе. Где Аллегрова? Где шампанское? Где веселье?
К сожалению, всё выше сказанное не появилось даже после прихода в мою квартиру Егора. Появился только его осуждающий взгляд. Но, признаться честно, мне было так плевать на это.
— И не смотри на меня так.
— Саш, тебе надо пить таблетки.
— Я и без тебя знаю, что надо мне делать, а что не надо. Я взрослый человек.
— Иногда так и не скажешь.
— Ты зачем пришёл? — спросила я. — Жизни меня поучить? Спасибо, обойдусь.
— Саш, я понимаю, что тебе сложно, — начал Егор, а меня уже прорвало окончательно.
— Да ни черта ты не понимаешь! Никто из вас меня не понимает. И никогда не сможет понять! Все ваши фразу, по типу, ой, Сашенька, не переживай, всё будет хорошо. Саш, время лечит. Саш, всё забудется. Это полная хуйня! Понятно? Потому что ничего оно не лечит и ничего не забывается. Мне плохо! Мне, чёрт возьми, противно от самой себя. И дело даже не в нём. Это я! Я не могу взять себя в руки.
— Саш…
— Вы все твердите, какой Паша хуёвый, да и хрен с ним! Почему никого не заботит моё состояние? Конечно, всем ведь лучше будет, если Саша быстренько найдёт себе нового мужика и всё вновь встанет на свои места. Не надо будет ей по десять раз на дню звонить, переживая, вдруг она себе вены вскрыла.
— Это не так.
— Егор, меня чуть не изнасиловал собственный муж! Когда вы все это поймёте? Меня не синяки на теле пугают. Да пусть он хоть до смерти меня избил. Плевать. Я бы выжила. Я бы справилась. И мужиков я шугаюсь не потому, что на меня подняли руку. Просто меня пытались взять против моей воли. И все этот факт, почему-то, пытаются игнорировать. Если не говорить об этом, значит этого не было? Так получается?
— Саш, посмотри на меня, — Егор потянул меня на себя, после беря в руки моё лицо, чтобы мы смотрели друг другу в глаза. — Послушай меня, пожалуйста. Никто ничего не заставляет тебя делать, слышишь? Это твоя жизнь, ни моя, ни твоей мамы и ни кого-либо ещё. Только ты можешь решить, что тебе делать.
— Почему тогда вы все постоянно говорите о…
— Потому что мы очень за тебя переживаем. Потому что не знаем, что делать, чтобы ты скорее наладила свою жизнь. И не затем, чтобы нам стало легче, и мы перестали носить на себе твои проблемы. Единственное, чего хотим, чтобы ты была счастлива. Хочешь быть пока одна? Будь. Да хоть до конца жизни живи одна, купи себе кошек или собак, да хоть хомячков. Никто тебе и слова не скажет. Слышишь?
— Слышу, — тихо сказала я, а после прижалась к парню, в конец расплакавшись на его плече.
— Я всегда буду рядом, — обняв меня в ответ, сказал Егор.
— Даже, если я… — я пыталась придумать что-нибудь необычное, но в голову ничего не приходило.
— Не придумала ещё? — усмехнувшись, спросил Егор.
— Нет.
— Ну и не надо. Какая разница, если я сказал, что буду рядом в любом случае.
— Ты самый лучший друг, — улыбнувшись, сказала я.
— Естественно. Друг, между прочим, никогда тебе плохого не посоветует и не сделает. Так что, ты там к Димке всё-таки присмотрись.
— Егор! — лупанув его по руке, я отошла от него, вновь беря в руки бокал.
— Нет, а что? Хороший же мужик!
— Ты невыносим, — смеясь, сказала я.
— Ты тоже, но я же терплю. Так всё, налей мне тоже.
— С фига ли? У меня нога, между прочим, больная. Иди и наливай себе сам, — сказала я, указывая рукой на кухню.
— Гостеприимства в тебе хоть отбавляй, — возмущённо сказал парень, а после всё-таки пошёл на кухню. — Я у тебя сегодня остаюсь! — крикнул он мне.
— Спасибо, что хотя бы предупредил.
Сегодняшний день мы посвятили нашему расслаблению. На вине мы не остановились. Потом заказали себе кучу еды, которой даже половины не съедим, но это чисто для антуража. Мы разговаривали с Егором о прошлом, о жизни в Пензе. Вспоминали, как дурачились постоянно, гуляли допоздна по городу, а потом получали от родителей. Как мечтали о той жизни, которая есть у нас сейчас. Лет десять назад это были просто мечты, а сейчас реальность.
Мы думали о будущем. Что будет дальше с нашими карьерами, с нашей личной жизнью. Представляли, как наши дети тоже будут дружить. На самом деле мы о таких вещах достаточно часто говорили, если оставались только вдвоём. Такие у нас секретные разговоры, о которых никто никогда не узнает. Вдалеке от родителей, в большом городе, где каждый человек на самом деле не тот, кого за себя выдаёт, трудно оставаться прежним, настоящим. Но мы стараемся, спасаемся такими вечерами. Ну а кто, если не твой друг, будет спасать тебя от всех бед мира? Любой сложности, между прочим.
