— Дим, а ты скоро приедешь?
— Мы уже закончили съёмки, сейчас уже собирался ехать. А что такое? В магазин надо зачем-то заехать?— Нет, Дим, мне кажется, у меня схватки начались.
Вот есть такое выражение: «Земля из-под ног уходит». Вот я это и почувствовал, когда Саша сказала о том, что всё началось. — Я скоро буду, жди меня, ничего не бойся, всё будет в порядке, — я тараторил в динамик телефона без конца, впопыхах обуваясь, а потом выскакивая из офиса, ни с кем перед этим не попрощавшись.— Всё хорошо, не переживай. Я просто…немного испугалась. Ты только не гони. Мне пока не очень больно. Всё в порядке.
В общем-то так и получилось, что мы успокаивали друг друга. Я завершил вызов, пообещав, что не буду нарушать скоростной режим, но, как вот она проверит? Никак. Естественно я собирался доехать до дома в кратчайшие сроки. С каждым днём, который приближал нас к рождению дочери, я убеждал себя и Сашу, что вообще буду спокоен, не буду суетиться. В конце концов, где я только не был и в какие ситуации не попадал. Роды меня не испугают. Ага. Мне хватило дрожащего голоса Саши, чтобы сойти с ума от переживаний в ту же секунду. Я взрослый человек, я прекрасно понимаю, через что Александре придётся пройти. Именно поэтому очень за неё волнуюсь и боюсь. Она у меня, конечно, сильная девчонка, справится, но это в любом случае будет тяжело и больно. Адски больно. Если бы из меня вылезал человек, я бы умер в первую же секунду. Серьёзно. — Саша! — я влетел в нашу квартиру, сразу же оглядываясь в поисках жены. — Саша! — Да не кричи ты так, — девушка вышла из кухни, что-то ещё жуя. — Ты чего так на меня смотришь? — А нам разве не надо ехать в срочном порядке в больницу? — Надо, но я так захотела колбасы. Но я уже поела, поэтому можем ехать, — вообще, в моей голове, вот пока я ехал до дома, сформировалась картинка, на которой Саша вся в слезах и панике одна дома, ей чертовски больно, а ещё она проклинает весь мир, а особенно меня, так как это из-за меня она оказалась беременной. Но нет. Она совершенно спокойна и ест колбасу. — Ой, подожди. — Что такое? — Схватка, — тихо сказала девушка, хватаясь за меня. — Сильно больно? — Пока не очень. Терпимо, но неприятно, — вообще, когда из тебя вылезает человек, там мало чего приятного. Приятно уже потом, когда вы все счастливые едите с вашим ребёнком домой. — Всё, пошли, у нас есть минут десять до следующей. — Понял. Быстро забрав сумку с Сашиными вещами и документами, я взял её под руку, и мы вышли из квартиры. Заходя в лифт, я молился всем Богам, чтобы он не сломался, не застрял, и мы спокойно доехали до первого этажа. Так и произошло. Видя, как в данный момент спокойна Саша, я и сам начал успокаиваться. Рано я поднял панику, пока всё в полном порядке. Закинув в багажник сумку, я помог жене сесть в машину, а после мы поехали в роддом. Девушка по дороге в больницу написала в общую беседу, где находились наши родители, Артём с Катей и Егор с Аней, что всё уже началось. Сразу же начали поступать звонки, которые я посоветовал сбрасывать. Записал голосовым, что сами уже позвоним, когда всё закончится, а до этого момента Сашу не трогать. Она сейчас была спокойна, не переживала и не плакала. Я хотел, чтобы в таком состоянии она была как можно дольше. А все эти «охи» и «ахи» от мам очень быстро испортят её боевой настрой. — Мне не страшно, — сказала Саша, поворачиваясь ко мне. Видимо, я так сильно сжал её ладонь, что она подумала, что таким образом я её успокаиваю. — Ты большая умничка, — улыбнувшись, сказал я. Если бы я был на её месте, орал бы уже во всё горло, и никакие успокоительные меня бы не успокоили. — Я люблю тебя. — И я тебя. Но сразу скажу, что не уверена, что буду готова потом ко второму ребёнку. — Не переживай. Всё будет так, как скажешь ты, — я никогда и не собирался принуждать её к рождению детей. Это так тяжело: выносить, родить. Это чертовски больно. Если мне после родов Саша скажет, что только один ребёнок, значит, что у нас будет только один ребёнок. Не мне решать, проходить ей через эту боль или не проходить. В скором времени мы оказались уже возле роддома. Ком в горле крепко засел, я понял, что рад за то, что Саша такая смелая и не поддаётся панике, но я контролировать свои эмоции не мог. Я безумно боялся, что что-то может пойти не так. Единственное, чего я хотел, чтобы с Сашей и с нашей дочерью всё было в полном порядке. Мне, человеку, который привык нести ответственность за людей, находящихся рядом со мной, безумно сложно осознавать, что здесь я бессилен. Если Саше будет плохо, я ничем не смогу помочь. И это ужасное ощущение. — А ты говорил, давай партнёрские роды. Ты себя в зеркале видел? — усмехнувшись, спросила Саша, выходя из машины с моей помощью. — Что со мной не так? — Ты бледный как смерть. Дим, всё будет хорошо, я справлюсь. — Я верю. Но всё равно за вас переживаю. — Ты будешь рядом практически до конца. Нам тут явно не два часа сидеть, так что давай, приходи в себя. Когда у меня закончатся силы строить из себя смелую, я начну брать их у тебя, — смотря сейчас на Сашу, я понимал, что восхищаюсь своей женой. Ведь ей тоже страшно, больше того, ей ещё и больно, а дальше будет ещё больнее. Но она сумела взять себя в руки. И я должен сделать это. Иначе какой смысл моего нахождения здесь? Попереживать я и дома могу. Сейчас Саше нужна моя поддержка и помощь. Ох, действительно, какие партнёрские роды? Плюхнулся бы в обморок сразу же и всё. Конец. Да ещё и позор. *от лица Александры* Ощущения, конечно, не самые приятные. И со временем они приятнее не становятся. Меня уже положили в предродовую палату, переодели, поставили капельницу. Специальный аппарат считает мои схватки. А я терплю. Это пока единственное, что мне надо делать. Дима уснул в кресле. Уже был поздний вечер, можно сказать, что уже ночь. Врач сказал, что к пяти утра, а может быть и раньше, я уже должна буду родить. Паники, как таковой нет, Масленникову дали успокоительное и теперь он спокоен как удав, что в конец успокоило и меня. Я вообще не ожидала, что он так разнервничается. Во всех таких экстренных ситуациях он берёт себя в руки. На всех опасных съёмках он всегда спокоен, хотя внутри там, наверное, целое торнадо. Но он прекрасно понимает, что он для команды последняя инстанция. Если боится он, значит всем полный пиздец. Я и ожидала от него чего-то подобного. А в итоге он побелел в один момент, я вообще думала, что упадёт в обморок ещё до начала родов. Конечно, это очень приятно видеть, как он переживает за меня и за нашу малышку. Рождение ребёнка пробивает даже самого-самого мужика. — Дим, — позвала я парня. Хотелось пить, а вода стояла на подоконнике. Вставать мне уже было очень сложно, можно сказать, что практически невозможно. — Дима, — чуть громче сказала я, так как в первый раз парень никак не отреагировал. — А? Что такое? Плохо? — Я пить хочу. — Да, сейчас, — Масленников быстро налил в стаканчик воду, а после поднёс к моим губам. — Ещё будешь? — Нет, больше нет. — Как ты себя чувствуешь? — наверное, за последние несколько часов мне этот вопрос задали ну точно больше тысячи раз. И он порядком меня раздражал. Но срывать злость на Диме мне не хотелось. — Уже можешь не врать. И по лицу понятно, что не очень. — Мне кажется, ещё чуть-чуть и у меня внутри всё разорвётся. — Всё будет хорошо, малыш, я люблю тебя, — оставив на моих губах поцелуй, Дима вернулся в своё кресло, включая телефон. — Твоя мама уже прилетела в Москву. — Я так понимаю, никто из родителей не спит? — усмехнувшись, спросила я. — Нет конечно. Все ждут. — Ой, — протянула я, отворачивая от мужа голову и зажмуривая глаза. Очередная схватка. И такая сильная. — Я здесь, родная. Возьми меня за руку, — парень гладил меня по спине, надавливал на поясницу, чтобы было не так больно. Пару часов назад это ещё помогало, а сейчас боль была такая, что, кажется, по моей спине должна проехать каток-машина, чтобы я перестала чувствовать боль от схваток. — Я с тобой. Через полчаса мне вкололи эпидуральную анестезию, и стало получше. По сравнению с тем, что было, стало прям очень хорошо. Мне даже удалось немного поспать. Недолго, конечно, но я поспала! Это уже было достижением. С учётом того, что мы приехали в обед, а сейчас уже ночь, а мне ещё рожать. Силы надо было беречь. Когда стало невозможно терпеть и мне захотелось тужиться, мы позвали врача. Он проверил раскрытие и сказал, что я готова к родам. На самих родах Дима не будет присутствовать. Это было моё желание, которое он несколько месяцев пытался оспорить, но мы сегодня поняли, что это верное решение. — Сашка, я буду рядом, за стенкой, хорошо? Я буду с тобой, моя девочка, — он переживал, он практически плакал. — Люблю тебя. Ты совсем справишься. — Я тоже люблю тебя, — поцеловав меня, Дима вышел из палаты. — Александра, не забываем, как мы правильно тужимся, да? — Да. — Всё делаем по моей команде. Внимательно слушаем. И самое главное, не переживаем. Вам что муж сказал? Что вы справитесь. Значит вы что? — Справлюсь? — Конечно! Мы же все здесь рядом с вами. Мы поможем. Всё уже было готово к приёму нашей малышки. Меня пересадили на специальное кресло для рожениц, ну а потом шоу началось. Я была бы и рада потом это всё забыть, но, боюсь, эти ощущения забыть просто невозможно. — Саша, тужимся! Давай, давай, молодец, умница. Всё, всё, отдыхай, ждём следующей схватки, — всё моё внимание было сконцентрировано на враче, который сидел между моих ног и руководил всем процессом. Мне не хотелось как-то навредить своему ребёнку, поэтому я старалась делать всё так, как говорил он. — Саша? Ты как? — Всё нормально. Нормально, — это правда не передать словами. Даже с учётом анестезии это настолько ужасная боль, что даже сравнить не с чем. — Готовимся, сейчас будет схватка. И…Саша, тужимся. Умница! Давай, остался последний раз, уже видна головка. Давай, моя хорошая, поехали! — А! — Молодец! Отдыхай, девочка, — акушерка, которая стояла возле меня, провела рукой по моим волосам, улыбаясь мне. И только потом я услышала плачь. — Зовём папу? — Зовите, — ответил врач, а после посмотрел на меня. — А ты боялась. Когда мне на грудь положили мою доченьку, я не смогла сдержать своих слёз. Дрожащими руками я дотронулась на неё, вообще не веря, что я сделала это, что мы с Димой создали такую красотку. Она прекрасна. — Саша, — когда Диму впустили в палату, он тут же подлетел к нам, целуя меня, а после смотря на нашу девочку. Он плакал, как и я. — Она такая красивая. — Наша девочка, — прошептала я. — А как назвали вашу принцессу? — спросил врач, когда у меня забрали ребёнка. — Мирослава, — ответил Дима. — Мирослава Дмитриевна. Красиво звучит. Отдыхайте, Александра. — Спасибо вам, — улыбнувшись, сказала я врачу. — Обращайтесь ещё. — Я пока подумаю. Я проснулась только к обеду. Надо было кормить малышку. Медсестра помогала мне, объясняя, как всё делать правильно. Честно говоря, мне казалось, что у меня похмелье. Голова была ватная. Я мало что понимала. С нами постоянно был Дима. Мы решили, что сегодня не будем ждать бабушек и дедушек, потому что моё состояние пока оставляло желать лучшего. Решили, что они придут завтра. А чтобы они не так сильно расстраивались, Дима сфотографировал им Мирославу. Мы ещё мало понимаем в том, как быть хорошими родителями, но, глядя на эту маленькую девочку, я знаю, что мы с Димой сделаем абсолютно всё, лишь бы она была счастлива. Она всегда будет знать, что мама с папой её любят. Мы всегда будем рядом.