Взрослые не понимают

— Кадзуха! Ты опять сидишь на дереве? Без меня? Этот голос мальчик хорошо знает. Этот громкий, радостный голос, который он услышит в любой, даже самой шумной толпе. Ведь это единственный голос, который внушает ему доверие. Кроме мамы, конечно. Но это другое! У мальчика серьёзные проблемы с тем, чтобы выражать свои эмоции. Он может много-много раз сказать, что он счастлив, но все будут лишь смотреть на его безэмоциональное лицо и не верить ему, не слушать его! Даже мама! Но не Еимия. Еимия все понимает. Она слушает. Она верит, хотя у самой девочки таких проблем нет, и у нее всегда полным-полно друзей. Но даже когда она в шумной компании, она не забывает про того из своих друзей, который всегда сидит в стороне. Нет, она не пытается заставить его веселиться, в отличие от взрослых. Она понимает, что ему это не нужно. Ему и так хорошо. Она знает, что для него значит "хорошо провести время". Это почитать книжки с картинками, особенно стихи. Это пускать мыльные пузыри. Это рисовать мелками на асфальте. А для этого всего ему не нужно огромное количество друзей. Ему достаточно одной Еимии. Ей его одного недостаточно, и Кадзуха это знает. Когда воспитательница его спрашивает, не обидно ли ему, что Еимия проводит гораздо больше времени со всеми остальными, чем с ним, он очень удивился: как можно обижаться на человека, который просто хочет, чтобы ему было хорошо? Почему взрослые этого не понимают? Кадзухе не нужно, чтобы Еимия всегда была с ним, он же не глупый, он понимает, что они лучшие друзья, даже когда она не рядом. Да и Кадзуха любит одиночество. Не всегда, конечно. Но разве это плохо — иногда сидеть на огромном дереве, забравшись между двух стволов, которые почему-то росли из одного основания, и читать книжку, подаренную тётей Ниной? Это же гораздо интереснее, чем носиться по всей площадке, играя в догонялки и громко крича. Нет, Еимие нравится бегать. И пусть бегает. Кадзуха знает, что то, что совершенно не интересно ему, может быть очень интересно для нее. И это нормально. Люди должны быть разными. Почему взрослые этого не понимают? Почему его всегда хотят заставить смеяться? Почему его не слушают? Ему же хорошо, он в порядке! Он сам так говорит! А Еимия все-все понимает. — Кадзуха! Смотри, что я нашла! Еимия подбегает с большим зеленым листом и протягивает мальчику. Кадзуха сидит невысоко, поэтому она легко дотягивается до его руки. — Посвисти! Кадзуха уже привычным движением свернул листочек в свистульку и начал дуть в нее, издавая незамысловатую мелодию. Он умеет играть на пианино мелодию "неваляшки": ля, си, ля-ля, си... Ля-ля, си-си, ля-ля си... Может, повторить ее? Получилось! А теперь чуть посильнее: ре-ре-ре-ре-ре-ре соль! Он пытался научить Еимию свистеть на листочке. Но почему-то у нее совсем этого не получалось. Как и у других детей. Еимия смотрела на Кадзуху так, будто он свистит ей не по семь раз на дню, а впервые. — Спасибо! — Да за что спасибо... — смущённо отводит от губ листик мальчик. — Просто, — смеется Еимия. А Кадзуха не умеет смеяться. Взрослые всегда ему говорят, что он смеется "притворно". Некоторые даже говорят, что он над ними издевается. Почему они не понимают, что ему не нужно выражать все эмоции на лице, чтобы их чувствовать? Зачем вообще заставлять его улыбаться? Особенно для фотографий, бр-р. Это "скажи сыр" звучит действительно, как издевательство. Это слово вовсе не похоже на улыбку. Зачем? А Еимия смеется, даже когда это необязательно. И у нее это выходит замечательно! Ей очень идет улыбка. Кадзухе бы тоже, наверное, пошла бы. Но Еимия, как бы она не старалась, никак не может научить его улыбаться. — О, а мне Аяка сказала, что знает, как заставить тебя улыбаться! Еимия прищурилась, как лиса с картинки. Кадзуха понимает, что ждать от нее можно чего угодно. — Слезь с дерева! Кадзуха знает, что так просто ему не отвязаться. Он слезает. — Закрой глаза и не подглядывай! — строго сказала Еимия. — Я же говорил, я не боюсь щекотки. — Закрой глаза! — Ну хорошо. Кадзуха послушно закрывает глаза и чувствует, что Еимия поцеловала его в щеку. Приятно, тепло и немного мокро. Интересно, он улыбнулся? — Нет, не улыбнулся, — разочарованно вздыхает Еимия. — Извини, — тихо ответил Кадзуха. — Ничего страшного! — девочка сразу забыла про свое разочарование, — пошли мыльные пузыри пускать! — Пошли! — радостно соглашается Кадзуха. И, несмотря на отсутствие улыбки, Еимия знает, что в душе он улыбается. Она — единственная, кто видит эту улыбку. Никто другой ее не видит. И в этом есть что-то приятное. Что-то, чего взрослые не понимают.