of scars and men

Свет струится сквозь окно, лишь немного подсвечивая их силуэты на кроватях, не в голубых оттенках звезд и луны, а в люминисцентом синем цвете городских огней снаружи их дома, фонарных столбов и проезжающих машин. Слишком жарко для весны, жарче чем то, к чему Стив привык в Индиане, где ночной майский воздух был достаточно холоден, чтобы щипать кожу, но он все равно носил изношенную футболку с логотипом неизвестной ему группы. Черный выцвел, а вырез растянулся, и кое-где торчали нитки, кажется распутавшиеся снизу. Шрифт на лицевой стороне нечитаем для Стива, и дизайна не было видно в некоторых местах, но это одна из любимых групп Эдди, а футболка излюбленна до такой степени, что он думает, она будет пахнуть им вечно, не важно сколько раз она будет постирана. Ткань, мягкая, утончившаяся от возраста, и нежная, ненавязчиво покрывала шрамы Стива, как и должна. Шрамы, оставшиеся на коже Эдди, появились у него из обычной жизни (тот, оставшийся от падения с велосипеда в пять, который простирается по всей его коленной чашечке, тот, на его подбородке, после неудачного бритья и другие), но, может, в каком-то смысле это даже хуже. Хуже не иметь доказательств появления их на своей коже, придумывать историю того, через что ты прошел. Ты можешь практически внушить самому себе, что это был просто плохой сон, или, может быть, даже сумасшествие, если не видеть эти шрамы каждый день. Но у Эдди определенный уклад жизни, заставляющий Стива думать, что он бы смог носить такие шрамы, как у него. Он всегда держался смело, у него была самоуверенность, из-за которой он всегда занимал много пространства и его было невозможно игнорировать, и Стив думает, что если бы у него когда-нибудь появились темные шрамы, разбросанные по коже, словно ниточки паутины, он бы носил их... не с гордостью, но с уверенностью в себе. Он бы стоял так же стойко, как и всегда, хранил их так, будто это ещё одна его часть, за которую Эдди отказывается стесняться или извиняться. Стив завидует ему в этом. Рядом с ним волосы Эдди почти теряются в тени их комнаты, когда он лежит, свернувшись, на темно-синей подушке, и спутанные в беспорядке волосы умоляют Стива пробежать сквозь них пальцами и распутать пряди. Он довольствуется тем, что играет только с кончиками, накручивая их на палец. Эдди никогда не стеснялся того, кем он являлся. Он такой же громкий, дерзкий и открытый, как музыка, которую он слушает, не важно как много раз его просили умерить свой пыл. Эдди понимает, что отличается от остальных, он странный и ненормальный, но всё же крепко хватается за прозвище "фрик" и провозглашает себя так, будто это значок, который он с гордостью носит на своей джинсовой куртке. И все это потому что он, наслаждающийся тем, кто он есть, Эдди Мансон, уникальный во всех смыслах. От того, какую одежду носит, до его интересов, музыки которую он слушает. Он искренний и честный во всех своих проявлениях: то, каким ты его видишь —является действительностью, редкость для мира, где люди слишком боятся быть самими собой, подчиненные следованию популярным тенденциям, просто чтобы не выделяться. Стирающие себя. Это смело, думает Стив, вот так обнажиться и позволить людям увидеть, кто ты на самом деле, но Эдди носит свою кожу как социальный щит, а не уязвимость. Стив оставляет волосы Эдди, позволяя им соскользнуть со своих пальцев, и снова прижимает их к своей груди, теперь играя с тканью футболки, будто боится трогать его дальше, и прислушивается к его медленному тяжелому дыханию, вместе с легкими движениями спины. Снаружи проезжает машина, и ненадолго комнату заполняет свет фар и лай соседских собак. Калифорния так подходит Эдди. Они не так близко к побережью, не с их тонкими кошельками и легкими карманами, но им позволена легкая часовая поездка по выходным, если они вдруг захотят набить свою обувь песком. Эдди моментально загорает, у него появляется розовый румянец на плечах и кончике носа, после оставляющий легкий загар. Стив не может им насладиться, когда они идут вдоль берега, океанский бриз развевает его длинные волосы соленой водой и превращает их в жесткие кудри, а его пальцы покоятся меж чужих. Это не значит, что Эдди здесь другой, просто его здесь больше. Как будто каждая его частичка усилилась, стала более интенсивной. Его линия улыбки стала глубже с тех пор, как они переехали пару лет назад, его ухмылка стала шире, а белозубого смеха достаточно, чтобы его глаза сощурились, будто его рту не хватает места. Очевидно, что он счастлив здесь, несмотря на прошлую тревогу из-за переезда в незнакомый город, которая вскоре свалилась с его плеч, и этот штат стал его домом. Стив помнит Хоукинс и косые взгляды, которые там бросали на Эдди, насмешки, когда о нем говорили за его спиной или даже в лицо. Такой маленький город с поколением одних и тех же семей устойчиво держался подальше от всего нового и непонятного, и пока Эдди не стеснялся своей любви, никогда в своей жизни, он знал что она может иметь последствия в городе, где все вокруг слишком зациклены на чужом мнении и том, как другие живут. Его любовь была скромнее. Кокетливые переглядывания, просто немного сдержаннее, чем всегда, ведь единственным способом, которым они могли выразить себя на публике, были их глаза: украденные взгляды, пропитанные тихим голодом и отблеск нежности когда они смотрят друг на друга, ожидая момента оказаться только вдвоем, подальше от публики, чтобы наконец почувствовать. Может быть, люди в Калифорнии ничем не отличались от жителей Хоукинса, не были лучше. Может, с таким количеством людей с разными взглядами на жизнь, они не должны беспокоиться о том, что они отличаются от всех остальных. Бесчувственные к тому, что они испытывают друг к другу, люди смотрели, нахмурив брови, или качали головой, сопровождая это бормотанием отборных слов, будто они действительно очень этим оскорблены, но в конце концов просто продолжали свой день, в итоге оставаясь для них незнакомцами. Тем не менее, у них было пространство для самих себя, с людьми, которые разделяли их схожее отличие. Бары и клубы с мужчинами и женщинами, наслаждающимися собой, где девушки танцуют с девушками, а парни покупают друг другу напитки. Где Стив мог потянуть Эдди за ремень джинсов, ради поцелуя со вкусом ликёра, безо всякого осуждения. Целовать Эдди на публике было отдельным видом экстаза, это не вызывало у Стива неконтролируемый жар, а скорее наполняло его тело счастливым теплом. Возможность показать своему партнеру, что он невероятно любит его, желание показать всему миру каждый поцелуй, которому он предавался, каждый момент, когда он мог переплести их руки. Вопреки жаре и тому, как простыни липли к его слегка влажной коже, Стив не мог придвинуться ближе, желание почувствовать и любить переполняло его грудь, и он жаждал этого. Он устроился на чужой груди так легко, как смог, и обвил свои руки вокруг спины Эдди, смахивая его волосы нежным касанием, чтобы Стив смог спрятаться у основания его шеи, покрывая ее поцелуями, обнимая его голую грудь и просто пытаясь почувствовать, как бьется сердце Эдди под его ладонью. Он просто дрейфовал в этом пространстве между бодрствованием и сном, когда Эдди пошевелился в его руках, поворачиваясь к нему лицом с ворчливым стоном. "Я разбудил тебя?" "Нет, просто стало ужасно жарко". Его голос тяжелый и невнятный, будто он все еще осмысливает окружающий его мир. Он засунул руки под старую футболку Стива, играя с резинкой его трусов, руки невероятно горячо ощущаются на коже Стива, оставляя клеймо его прикосновения на нем, нежное, насколько это возможно, но, несомненно, ощутимое. Эдди целует его перед тем как открыть свои глаза, разбросанные поцелуи слабых в полусне губ в его собственные, наполнившие Стива легким весельем. "Который час?", спрашивает он, еле разлепив свои глаза, будто совершая невероятные усилия, света в комнате достаточно, чтобы отражаться в его глазах. Щека прислонена к подушке. "Еще слишком рано, ложись обратно". Прости, что разбудил тебя, когда спокойный сон приходит так редко. Стив пытается положить Эдди обратно рядом с собой, но его руки путешествуют вверх от трусов Стива и ложатся на живот, поднимаясь медленным движением. "Ну, я уже проснулся..." Стив сглатывает, когда чувствует эти руки, проходящие по его шрамам, усиливая прикосновения к каждому выступу и бугорку на его чувствительной коже, заставляя Стива задержать свое дыхание глубоко в горле. Эдди наклонил голову, чтобы прикусить нижнюю часть подбородка Стива зубами, проходя губами вниз, немного всасывая кожу, прежде чем почувствовать каждый напряженный мускул Стива. Заметив, он останавливается и спрашивает где-то в районе шеи убеждающим шепотом, "Ты в порядке?" "Я люблю тебя", говорит он вместо ответа. Я знаю, чувствует ответ на своей коже. Стив окольцовывает запястье Эдди в мягком захвате, и просто держит. "Один из тех дней?" Один из тех дней, когда Стив лежит в постели в футболке несмотря на жар ночи, потому что не может принять напоминания всех прошедших лет на своей коже, лет, которые ощущаются так далеко, словно прошлая жизнь. На торсе Стива не осталось места не покрытого шрамами от свирепых когтей и острых зубов. Его верхняя часть спины усыпана ими, расширяющимися по длине его лопаток и опускающимися до середины спины. Его живот и грудь искалечены там, где с него были содраны кожа и мышцы. Иногда ему нравится, когда Эдди любовно проводит своей теплой рукой по его шрамам, а губы оставляют поцелуи по поврежденной коже, оставляя воспоминания о тех тварях позади, но иногда прикосновения к ним, очевидные и видимые, заставляют его грудь сжиматься, а горло сдавливает так, будто он оказался там снова, покрытый чешуей хвост обвивает его шею и душит. Иногда он чувствует, что должен их скрывать. Отсутствие ответа является достаточным ответом для Эдди, чьи руки выползают из-под футболки, вместо этого оборачиваясь вокруг нижней части спины, безопасного места для прикосновения. "Я рядом." Я знаю. Стив целует его в макушку, и Эдди откидывает свой подбородок настолько, чтобы они могли лежать, прижавшись носами и лбами друг к другу, чувствуя призрачное дыхание рядом с губами, напоминание о том, что они живы, не смотря на всё что происходило. "Я рад быть здесь с тобой." Стив закрывает глаза и игнорирует нарастающие мурашки и уколы на собственной руке, на которую Эдди кладет голову. "Я рад что ты здесь, со мной," легко отвечает он и еще сильнее прижимается к Стиву, пока их дыхание не выравнивается и их настигает сон без сновидений.