С днем рождения, Гермиона Грейнджер!

хХх

Гермиона не могла уснуть. Она ворочалась и ворочалась, но ее разум никак не мог заткнуться. Она была истощена, и ее глаза казались такими тяжелыми, но, к сожалению, ее разум вел себя так, как будто это был хомяк в колесе. Он продолжал работать, и не было похоже, что он собирается замедлиться в ближайшее время. Она знала один способ заснуть, но это было против правил. Она уставилась на двух своих соседок по комнате, обе храпели. Гермиона усмехнулась, вспомнив, как они обе говорили, что не храпят. Она легко могла доказать им обратное, но какой в ​​этом был смысл? Поскольку громкий храп продолжал наполнять комнату, Гермиона приняла решение. Это может быть против правил, но с каких это пор она заботится о правилах? Она медленно соскользнула с кровати и протерла глаза, выходя из спальни. Она прошла по коридору и постучала в дверь. Она моргнула от чувства дежавю, прежде чем расправить плечи и войти. Гермиона проигнорировала Абраксаса, который тоже храпел. «Малфои не храпят», — саркастически подумала Гермиона. Ее внутренний голос звучал очень похоже на Абраксаса. Глазами она искала Тома. Он был в темно-синей пижаме, и она не могла не заметить, что этот цвет делал его еще привлекательнее. Во сне он выглядел невинным, почти умиротворенным. Если бы кто-нибудь увидел его спящим, но не знал его, они бы подумали, что он обычный мальчик. Но это не так. Том был сломлен так, что у Гермионы болело сердце. Все, чего она хотела, это помочь ему, защитить его. Конечно, Том никогда бы этого не допустил, и если бы он знал о ее тайном желании заботиться о нем, он мог бы никогда больше с ней не заговорить. Вот почему она держала такие чувства при себе. Ему нравилось заботиться о ней, но он не хотел, чтобы его считали слабым и нуждающимся в ком-то, кто позаботится о нем. Это были двойные стандарты, но Гермиона приняла их. Она подошла к его кровати и легонько коснулась его плеча. Его глаза открылись, и, прежде чем она моргнула, он вытащил свою палочку из-под подушки и прижал ее к горлу. Том окончательно проснулся. — Гермиона, сейчас полночь. Что ты здесь делаешь? — спросил он, засовывая палочку обратно под подушку. — Я устала, но я не могла уснуть, — прошептала она. Том ухмыльнулся. — Гермиона Грейнджер. Пробралась в комнату мальчиков. Позор тебе. Я не знал, что ты такая непослушная девочка. — Я постоянно нарушаю правила. — Не такие правила. Тебе нравится, когда тебя считают хорошей, порядочной девочкой. Если люди узнают об этом, они будут сплетничать. Гермиона слегка отвела глаза. — Я нуждалась в тебе, а отчаянные времена требуют отчаянных мер. Том немного откинул одеяло, молча приглашая ее присоединиться к нему. Она благодарно улыбнулась и скользнула в постель рядом с ним. Он обнимал ее, и это заставляло ее чувствовать себя в безопасности. Но ее разум все еще продолжал работать. Ее заботы и сомнения мешают ей, наконец, получить столь необходимый отдых. Том поцеловал ее в открытое ушко. — Клянусь Салазаром, я слышу, как крутятся шестеренки у тебя в голове. Гермиона схватила его за руку. — Я боюсь. — Тебе кто-то угрожает? — спросил он. В его голосе звучали опасные нотки, и она вздрогнула. Она не была удивлена его подозрениями. Быть магглорожденной в Слизерине было опасно, и многие чистокровные выражали своё недовольство в прошлом. Только Том, который встречался с ней, смог остановить их. Он не любил магглов и большинство магглорожденных, но Гермиона была другой, а чистокровные достаточно уважали Тома, чтобы оставить ее в покое. Тем не менее, некоторые из них не могли не показать свою ненависть, когда Тома не было рядом, чтобы вмешаться. — Нет, ничего подобного, — успокоила она его. — Тогда чего ты боишься? Она сглотнула. Сказать ли ему правду или продолжать жить во лжи? Она всегда была честна с Томом. Зачем начинать делать это по-другому сейчас? — Ты ввязался во что-то. Делаешь что-то опасное. Я не знаю, что это такое, но я знаю, что это нехорошо, и я боюсь, что потеряю тебя. Вот! Она произнесла это. Том обнял ее крепче. — Обещаю. Я никуда не уйду. Почему-то от этого Гермионе не стало лучше. На следующее утро ее разбудил суровый тон профессора Слизнорта. — Мисс Грейнджер, Вам нужно многое объяснить. Гермиона села, Том поднялся за ней. Его рука обвилась вокруг ее талии. — Эм, здравствуйте, профессор. — Вы двое, одевайтесь и немедленно идите в мой кабинет! — приказал профессор Слизнорт. Абраксас наблюдал за происходящим с ухмылкой. Она знала, что весь Слизерин узнает об этом в течение часа. — Да, сэр, — ответила Гермиона, а Том кивнул. У нее было предчувствие, что день будет долгим.