Терпеть не могу, когда ты врёшь

Вечер пятницы самое что ни на есть счастье для учеников. Ещё одна тяжелая неделя позади, впереди целые выходные. Можно спокойно скинуть школьную форму и одеться во что-то более удобное. Отложить ненадолго все дела и заняться тем, чем душе угодно. Так и сделала Гермиона Грейнджер, сидя в общей гостиной перед камином и читая очередную книгу, не обращая внимания на весёлый гам. Она настолько погрузилась в чтение, что не сразу услышала сильный стук портрета. Смогла оторваться лишь тогда, когда раздался голос профессора Макгонагалл: — Где мисс Грейнджер? — строгий тон разнёсся по всей гостиной. — Я здесь, профессор, — захлопнув книгу, откликнулась девушка. Сердце ей подсказывало, что произошло что-то нехорошее. — В кабинет директора, — и, не дожидаясь её, женщина шагнула за портрет Полной дамы. В гостиной повисла тишина. Все то и дело переглядывались меж собой, пока Гермиона шла к выходу. Гарри обеспокоенно на неё посмотрел, а она лишь пожала плечами, мол: я ничего такого не делала. — Может быть это связано со старостатом, — шепотом успокаивала себя волшебница, спускаясь по оживленной лестнице. Когда по пути Гермионе как нельзя кстати попался Ли Джордан, она поинтересовалась: — Что произошло? Он пробормотал что-то нечленораздельное, опустил глаза и пошел дальше, ни разу не обернувшись. — Бред какой-то. Дорога до кабинета директора казалась невозможно длинной, извилистой, невероятно людной. Но из-за стука собственного сердца Гермиона слышала гам лишь приглушенно. Тук… Тук… Тук… Тук… Множество разных мыслей пронеслось в голове: Рон что-то натворил. Кого-нибудь из гриффиндорцев поймали. Дамблдор узнал об ОД. Кто-то нарушил правило Амбридж, и теперь Гермионе за него отвечать. Кто-то влез в драку. И, пожалуй, самое последнее предположение оказалось ближе к реальности. Произнеся пароль, девушка попала в приёмную. Ноги казались ватными, когда она поднималась по винтовой лестнице. 1…2…3… Дверь кабинета отворилась, и Гермиона вошла внутрь. За директорским столом, как обычно, восседал Дамблдор, спокойно жевавший очередную лимонную дольку. Гриффиндорке все годы обучения было интересно: он будет их есть, даже когда Тот-кого-нельзя-называть окажется у него в кабинете (не дай Мерлин)? Около Дамблдора стояла растерянная Макгонагалл, которая уже не казалась такой суровой, а рядом с ней Снейп с его вечно недовольной миной. Когда же, повернув голову влево, она увидела близнецов Уизли, Малфоя и Нотта, ей захотелось развернуться и уйти. Фред, стоя рядом со своими братом, даже не поднял на неё глаза, наоборот, опустил голову ещё ниже, рассматривая уложенную в кабинете напольную плитку. По съехавшему галстуку, растрепанным волосам и кровоточащим костяшкам, которые парень поспешил спрятать за спину, можно было понять, даже не глядя на его лицо, что он опять подрался. Джордж с синяком на правой скуле виновато смотрел ей в глаза. Обычно бледное и непроницаемое лицо Малфоя было разбито. Он держал платок у кровоточащего носа. Без единой ссадины стоял рядом с ним Теодор Нотт. В его почти черных глаза читалось «Да, Грейнджер, снова». — Мисс Грейнджер, у меня к вам вопрос, — в тишине, которая царствовала в этом помещении, голос Снейпа показался раскатом грома среди ясного неба. — Почему вы ненадлежаще исполняете свои обязанности старосты? — Я не понимаю, сэр, — ее голос чуть дрогнул, звучал тихо. — Почему вместо того, чтобы следить за использованием заклинаний в коридорах школы, за соблюдением прописанных правил, вы находились в гостиной своего факультета? — Гермионе показалось, что Снейп сейчас сорвётся с места и налетит на неё с кулаками. Девушка не успела ответить, как заговорил директор: — Северус, успокойтесь, — попросил коллегу Дамблдор, вновь спокойный, как удав. — Сегодня вечер пятницы, конец учебной недели. Мисс Грейнджер может позволить себе отдохнуть. Тем более, ее дежурство на сегодня окончено. С пятничного вечера до утра понедельника дежурят старосты Слизерина, — за этими словами последовал укорительный взгляд. Северус устало потёр переносицу, а затем глянул на своих подопечных так, что Гермионе хотелось надеть еще одну толстовку поверх той, что сейчас на ней. — С вами, молодые люди, мы уже поговорили, — Дамблдор перевел глаза на Фреда и Драко, которым было стыдно смотреть на директора. Даже Малфою, вертевшему всех и вся, было стыдно. Или он так искусно делал вид. — Неделя отработок у профессора Снейпа вам не повредит. Теодор, Джордж, благодарю за помощь, — затем он обратился к профессорам: — Впредь внимательнее следите за тем, кто и с кем не ладит, иначе вам придется бывать в моём кабинете каждый день. «Какие успокоительные он пьет! — подумала Гермиона. — Ученики его школы подрались, стоят в крови, с синяками, а у него такой вид, будто бы ничего не произошло». — Мисс Грейнджер, проводите мистера Малфоя и мистера Уизли в больничное крыло и проведите с ними беседу. У вас это неплохо получается, — распорядилась профессор Макгонагалл. — Все могут быть свободны. Разочарованная Гермиона вылетела из душного кабинета. Полной грудью она могла вздохнуть только в коридоре, где царила очень странная тишина. Следом за ней вышел Джордж. — Гермиона, мы можем всё объяснить, — начал было Джордж, но она его прервала: — Потом. Последним вышел Фред. Его нижняя губа была разбита. В принципе, не всё так серьезно, как у Малфоя. Ей даже стало жалко слизеринца. Нотт встал рядом с другом. Они с Гермионой взглядами безмолвно вели беседу. — Вам нужно в лазарет, — произнесла наконец гриффиндорка. — Я не пойду, — усмехнулся Фред. Казалось, он не очень-то и расстроен тем, что загремел в кабинет директора. — Малфой, в лазарет, — она и не заметила, как просьба превратилась в приказ. — Вот ещё. Я не собираюсь подчиняться какой-то там жалкой… — Малфой, иди уже, — не хватало, чтобы драка продолжилась у кабинета директора. — Она права, пошли, дружище, — Тео схватил Драко за плечо и развернул в сторону лестницы. — Не за что, Гермиона, — ответил он, прежде чем она успела задать вопрос. Девушка лишь слегка ему улыбнулась в знак благодарности. Фред, стоящий за ее спиной, хмыкнул. — Джордж, принеси-ка настойку валерьяны, — попросила Гермиона. Джорджу два раза повторять не надо. Сразу стало ясно, что его брату предстоит серьёзный разговор. Как только Джордж скрылся из виду, Фред и Гермиона молча пошли в гостиную. Парень пытался начать разговор или отшутиться, но Гермиона не давала произнести ему больше пары фраз, которые совершенно ее не воодушевляли. Ей было интересно, сколько еще раз он подерется до выпускного. Сколько, дракл его подери, раз. Неужели так нравится каждые полмесяца-месяц цепляться с кем-нибудь то словесно, то физически. Девушка пыталась казаться спокойной. Но Фреда провести было очень сложно. Только они зашли в гостиную, и все затихли. Гермиона, не глядя ни на кого, потащила Фреда в ванную. Он даже не сопротивлялся, знал, что бесполезно. Дверь комнаты закрылась на замок. Девушка наложила заглушающие чары и повернулась к Фреду, который уже уселся на край ванной. — Что на этот раз? — тяжело вздохнула она. Уизли молча разглядывал комнату, словно был здесь впервые. — Рассказывай, я жду. — Он обсуждал тебя со своими дружками, — наконец сказал он, глядя своей девушке в глаза. — Мне такие слова даже произносить противно. Вот так и получилось, — он сделал вид, будто бы ничего не произошло. — Зачем ты каждый раз цепляешься с ним? — приказной тон сменило беспокойство. — Фред, уже не первый год каждый день я слышу о себе что-то новое. Пора бы уже привыкнуть к тому, что обо мне говорят. — Он не имеет права так о тебе говорить. Я не собираюсь стоять и слушать, как мой брат. — Фред… — Гермиона, он должен отвечать за свои поступки, — голос твердый, как сталь. Парень дотронулся до сбитых костяшек правой руки. Он не жалел. Ни капли. Ни в тот раз, ни в этот. Не пожалеет и в следующий. Гермиона не хотела с ним спорить. В этом случае бесполезно читать ему нотации. В следующий раз сделает также. Может сделать даже назло. Она внимательно осмотрела парня. Помимо всего прочего на шее увидела красную полосу. Нахмурилась. — Что это? — спросила она. «Мерлин, Малфой что, пытался его задушить?» — Гермиона, все в порядке, — попытался заверить Фред. В подтверждение своих слов он поймал её за талию и притянул к себе поближе. — Видишь, я в норме. Девушка усмехнулась и приняла правила игры. Она провела пальцами по той части шеи, которую не сковывал воротник форменной рубашки. Парень прикрыл глаза. Она ослабила галстук, расстегнула первую пуговицу, вторую, третью. Теплые руки парня пробрались под черную толстовку девушки, которую одолжил ей на время. Он прерывисто выдохнул, когда она наклонилась к его уху. — Терпеть не могу, когда ты врёшь, Уизли, — раздалось над ухом, и мягкие движения её пальцев прекратились. Парень открыл глаза и непонимающе глянул на девушку. Она выбралась из кольца его рук. — Снимай рубашку. — Всё же хочешь продолжить? — попытался пошуть он, стягивая рубашку и красно-золотой галстук через голову. «Шутит, значит не всё так плохо», — усмехнулась она своим мыслям. Гермиона взяла из аптечки бадьян и ватку. Пить его он точно не станет, а вот заживить таким образом дастся. — Пожалуйста, прекрати драться, — мягко произнесла она, проводя по красным полосам на его шее. — Иначе тебя исключат раньше, чем ты успеешь закончить обучение. — В сотый раз отвечу, что не прекращу. Только если Малфой засунет язык глубоко в… кхм, — Фред не мог произнести ругательство в присутствии Гермионы. Не позволяла совесть. Когда следы на шее побледнели, она обработала его костяшки. Затем девушка перешла к разбитой губе. Рана не была глубокой, но заживлялась медленно и больно. Фред зашипел. Мужские руки чуть сильнее сжали её талию. — Терпи, — и подула на губу. Через пару минут от раны не осталось и следа. — В следующий раз я лечить тебя не собираюсь, — твердо заявила она. — И не надо, — лукавая ухмылка озарила его лицо. Он резко притянул ее к себе. Гермиона опешила. — Уизли, ты что творишь, — сопротивляться не было желания, но для вида стоило и возмутиться. — Мне не нравится, когда ты так делаешь. — Он еще раз провел пальцами по ее талии, дожидаясь, когда она затаит дыхание и прикроет глаза. — Терпеть не могу, когда ты врёшь, Грейнджер, — вернул он ей фразу и, заправив кудрявую прядь, выбившуюся из ее слабой косы, накрыл губы девушки своими.