×××
Дэвид Ваймак — основатель организации «4ocean», занимающаяся защитой морской флоры и фауны — собрал срочное совещание в связи с непростительным нарушением прав русалок. Бе-зо-бра-зи-е! Работу над делом Ваймак поручил Лисам — оперативной команде, состоящей из самых ценных сотрудников организации с большим опытом работы и багажом знаний. Лучшие из лучших. Как дитя малое, Ники с блеском в глазах смотрел свой любимый мультсериал «Губка Боб Квадратные Штаны». — Кто-о-о проживает на дне океана? — пропел он. Влепив Хэммику безобидный подзатыльник, Элисон продолжила играть в «Hungry shark». — Ух, вечно ты портишь всё веселье, — Ники надул щеки, напоминая рыбу-шар. — Я слишком много вам плачу́. — Проворчал Дэвид. — Бездельники. Уважительно относитесь к своим обязанностям. Эндрю вечно скучно, но это дело обещает быть увлекательным. Не то, что прежде. Ему надоело гоняться в 30 градусную жару по пляжу, вылавливая браконьеров, которые выкапывали кладки краснокнижных видов черепах. — Если через неделю на моём столе не будет отчётов, вы все уволены.×××
Нилу не по себе; его пугают изучающие, пронизывающие взгляды людей, визги детей и постукивания пальцев по стеклу аквариума. Он игнорирует всех и вся, очищая хвост от песка и посидонии — морской травы. Из-за отсутствия солнечного света, привычный огненно-красный цвет чешуек потерял былую искру, яркость и стал мертвенно-бледным. В Эверморе до жути мрачно. На безымянном пальце Нила красовалось кольцо с очаровательным коралловым камнем, которое досталось ему от Мэри. Оно напоминало ему о доме — океане, где над головой кружились чайки, и бушевали волны во время шторма. Нил собирался растерзать Морияму своими когтями при первой же глупости Рико, когда тот приблизится чрезвычайно близко.×××
Эндрю двадцать пять и он влюблён. Из его груди торчит стрела, но он не истекает кровью. Купидон, бог любви, не убийца. Эвермор кишит людьми, поэтому Миньярду не доставило проблем слиться с толпой и успешно остаться незамеченным. У него не было чёткого плана; в приоритете разведка обстановки и смерть Рико, желательно, без свидетелей. Аквариум для русалки был огромным, что совсем не успокаивало душу. Это ничто, если сравнивать с океаном. Нила будто из трёхкомнатной квартиры в центре города переместили жить в однушку, находящуюся в пригороде. Блядский Рико Морияма и его комплекс неполноценности. Всегда второй — никогда первый. В жилах Эндрю кипел гнев. Ему хотелось его задушить, ощущая, как трахея хрустит — словно чипсы — под пальцами. — Планктон ёбаный, — прошептал Эндрю.×××
Нил, без какого либо рвения, плавал туда-сюда вдоль дальней от посетителей Эвермора стены. Придерживается дистанции, всегда на расстоянии. Он скучает, до боли в сердце, по океану, штормовым волнам, свободе, но Посейдон не отвечает на его молитвы. Нил не чувствует себя здесь, в океанариуме, как рыба в воде. Яркие вспышки телефонов и фотоаппаратов пугают и, к тому же, раздражают глаза до такой степени, что Нил желает их себе выколоть. Что-то ёкает в груди, когда Нил, среди толпы, замечает блондина, гневно спорящего с какой-то женщиной. Он напрягает свой слух, причудливо шевеля ушами с заостренными, как у эльфов, кончиками. — Если ты сейчас же не выключишь вспышку, тогда… — Тогда что? — Я запихну этот телефон тебе прямо в… — Монстр, — охнула женщина, попутно пряча телефон в сумочку. Нил ощутил холод стекла под ладонью, осознавая какую глупость сотворил. Пока солнце сияет, а вода течет, он не теряет надежду.×××
Эндрю профессиональный пловец, но сейчас он тонет в ярких, бездонных голубых глазах русалки. Он чёртов утопленник. Вдох-выдох. Передние прядки волос красных кудрей Нила зафиксированы маленькими морскими звёздами, которые заменяют заколки. Миньярду пришлось прикусить кончик языка, чтобы ненароком не прошептать: потрясающий. Вокруг русалки кружатся разноцветные рыбки, словно защищая. По бокам от хвоста тянутся два плавника, напоминающие пурпурные паруса. Они играют важную роль в регулировании движений. Нил медленно, словно опасаясь, приложил ладонь к стеклу. Меж его пальцами красовались полупрозрачные перепонки. Без раздумий, Эндрю повторил действие русалки. Они беззастенчиво рассматривали друг друга, изучали каждый сантиметр тела. И лишь стекло — единственная преграда. Нил приоткрывает рот и под его верхней губой виднеются клыки, словно он и не русалка вовсе, а вампир. Его исполосованная шрамами грудь двигается при вдохе и выдохе, а жабры на шее трепещут, прикрытые для защиты толстой пластинкой из чешуи. — Я вернусь за тобой, — обещает Эндрю. Нил склоняет голову к правому плечу, улыбаясь. Вспышка чьего-то фотоаппарата пугает его, и уже спустя секунду, Нил оставляет после себя волны тепла в каждой клетке тела Эндрю.×××
У Эндрю есть фура с аквариумом в грузовом отсеке, у него есть акваланг, у него есть кузен, который охотно согласился занять водительское место, у него есть с собой последняя припрятанная сотня, чтобы подкупить одного из работников Эвермора — Жана Моро. План, состоящий из трёх пунктов, надёжный, как швейцарские часы: проникнуть в океанариум, спасти русалку, дать по съебам. Можно считать, дело в шляпе. Солнце давно скрылось за горизонтом. На часах ноль-ноль. Тихо пробравшись в Эвермор, Эндрю застал довольно забавный момент кормления русалки; Жан скидывал в аквариум бурые листья ламинарии (морской капусты), одновременно уворачиваясь от атак декоративными камнями, которые в того бросал недовольный Нил. Он всё шипел и шипел на француза, выискивая на дне, среди мелкого песка, камни. «Аду и не снилась такая ярость». Один, всё же, задел руку Жана. Синяк точно останется. — Ничего, в другой раз повезёт, — усмехнулся Миньярд. — За это мне не доплачивают. Прошу, избавь меня от этого якоря. — С радостью.×××
Когда Эндрю погружается в аквариум, Нил вибрирует от предвкушения. Русалка кружится вокруг него, как заведённая юла. Между ними проплывают маленькие рыбки и тянутся водоросли. Наконец-то! Нил рассматривает, нюхает и щупает Эндрю: ногти покрыты чёрным лаком, карие глаза сияют ярче звёзд в небе, из-за воды подводка потекла с век, а в мочках ушей — серёжки. Нил часто-часто, от волнения, моргает своими густыми ресницами, медленно приближаясь к лицу Эндрю. Он ловит на себе пристальный взгляд, но любопытство берёт вверх. Нил скользит языком по усыпанной веснушками щеке — кожа не скользкая, слегка шершавая, абсолютно не солёная на вкус, молочного цвета. Время, время, время. Его крайне мало. Эндрю по-собственнически кладёт ладони на грудь русалки, и они выныривают на поверхность. Внутри Нила словно фейерверки взорвались, а искры приятно обожгли тело. Миньярд произносит: — Креветка. Нил ткнул пальцем в свой нос, объясняя Эндрю, мол: смотри, у меня нет усиков, кои имеются у креветок. — Не умничай, рыбка. Не удержавшись, Нил чмокает Эндрю в шею, ощущая под губами пульс — каждый учащённый удар сердца. Эндрю выдыхает да, да, да до тех пор, пока Жан не ругается на них, подгоняя. — Пора увольняться. — Шепчет себе под нос Моро. — Неблагодарная работа.×××
Эндрю ощущает как когти Нила, которые полагаются природой любому хищнику, впиваются в кожу его спины, царапая. Ух, бурная ночка! Очевидно, единственный вариант с помощью которого возможно вынести Нила из Эвермора — это на руках. Нил наотрез отказался слезать с Эндрю, даже наоборот, крепче присосался к нему, будто осьминог. В грузовой отсек фуры, Миньярд заранее поместил аквариум с водой. Он не знал, подойдёт ли русалке температура и солёность воды. Очень надеялся, что да. На дне блестели ракушки и камни. Перед тем как отправиться в двухчасовую поездку к главному штабу «4ocean», который находится в Пальметто, Ники не упустил возможность рассмотреть Нила вблизи, а не на фотографии. Хэммик запрыгал от счастья, взволнованно пробормотав: русалка села на шпагат. Это всё, что пришло ему на ум. — Иногда, лучше молчать и казаться идиотом, чем открывать рот — и доказать это. Нил закивал, соглашаясь со словами Миньярда. Ники испарился, как роса на солнце прежде, чем Эндрю успел достать ножи из-под нарукавных повязок. С помощью ремешков, Эндрю закрепил на спине баллон с воздухом. Тот будет поступать через трубку в маску, давая Эндрю возможность дышать под водой. Это долгая поездка, и он проведёт её не один, а вместе с русалкой в стеклянном аквариуме. — Ненавижу тебя, рыбка, — признаётся в любви Эндрю, в то время как Купидон вышибает себе мозги. Страх быть брошенным можно прочитать на лице Нила, как текст из открытой книги. Эндрю так и поступил с ним — оттолкнул, но при этом плавно потянулся следом. Лучшая в мире работа. Нил тут же обвивает хвост вокруг ноги Эндрю. Хлопает плавником по его бедру, дразня. Узнай мать, что он творит, давно бы из него крабовые палочки сделала.×××
Нил дезориентированный и растерянный, хотел закричать изо всех сил. Он заснул в надёжных объятиях Эндрю, а сейчас оказался на металлическом столе в комнате, пропахшей спиртом. Страх пронзил его до костей. Всё тело охватила крупная дрожь. Он рывком рассек хвостовым плавником воздух, благо, Аарон успел отдернуть руку. — Как грубо. Я здесь, чтобы помочь тебе, а не навредить, — пояснил Аарон. На нём был медицинский халат. Нил угрожающе зашипел на него, не веря ни единому его слову. То, что Аарон имеет такое же как у Эндрю лицо, не является весомой причиной для доверия. Его нужно заслужить. Распахнулась входная дверь. Аарон щёлкнул пальцами, привлекая к себе внимание брата, и указал в сторону Нила. — Скажи своему психованному животному остыть, пока он не сравнял это место с землёй. — Эй, рыбка. Нил, послушай, прежде чем ты вернёшься домой, мы должны убедиться, что с тобой всё в порядке. Эндрю осторожно приблизился к нему, рассматривая полутораметровый, массивный хвост. Чешуя сияла привычным огненно-красным цветом. — Время, которое ты проведёшь в компании этого уродца Аарона зависит от тебя, — кивая в сторону брата, сказал Эндрю. Аарон закатил глаза. — Мы близнецы, кретин. — Ушлёпок. Нил усмехнулся, посчитав перепалку между Миньярдами забавной. — Итак, Нил. У тебя что-то болит? Колеблясь, он кивнул. Хорошо, он готов к сотрудничеству. К тому же, зашивать самому себе раны на дне морском — дело не из лёгких. — Можешь, пожалуйста, указать пальцем на больное место. Нил бросает взгляд в сторону Эндрю, и тот всем своим видом кричит: доверься Аарону, дай ему шанс. Он так сильно рискует. Мать давно бы отдала его на корм акулам. И всё же, Нил приподнимается на локтях, скользит рукой по своему хвосту, пока не останавливается около правого бокового плавника. — Могу ли я прикоснуться к тебе? — уточняет Аарон. Эндрю нежно поглаживает Нила по голове, перебирая огненно-красные пряди, а тот чуть ли не урчит, как кот. — Ты определённо можешь, — отвечает Эндрю за русалку. Аарон погружается в работу, внимательно осматривая беспокоящее Нила место. Он сделает всё, что в его силах. Плавник выглядел нормально: пурпурного цвета, без повреждений. Причина боли явно не в нём. Ему понадобилось немного времени, чтобы найти настоящую проблему. Под чешуйками скрывался кусок тонкой лески. Скорее всего, Нил зацепился за неё, когда попался в сети Рико. Со серьёзным выражением лица, Аарон произносит: — Вероятно, придётся ампутировать хвост. — Ха-ха. Тебе нужно в цирке выступать, а не врачом работать. Клоун. Надо же, сколько дарований в одном человеке! — Леска въелась в кожу. Рана довольно глубокая с воспалёнными краями и слегка кровоточит. Но ничего смертельного. — Я порежу Рико на ленты и приготовлю из него уху, — ругается Эндрю. — Так и сделаешь, но сперва давай позаботимся о Ниле. — Солидарен. С помощью щипцов Аарон аккуратно извлекает леску, следом — обрабатывает рану антисептиком. Нил мирно лежит на столе, позволяя творить с собой всё, что угодно до тех пор, пока тёплая ладонь Эндрю скользит в его волосах; ласкает и успокаивает.×××
Эндрю вышел замуж. Ну, почти. «Свадьба» проходила на побережье. Закатное солнце разрисовало небо в яркие цвета, словно художник мазнул акварелью по холсту. Красный, жёлтый, оранжевый. Ветер нежно ласкал море, подгоняя небольшие волны. Все Лисы были напряжены. Нил не может скинуть свой хвост, как ящерица, и отрастить ноги. Жизнь на суше для него невозможна. Всё, чего бы не пожелал Эндрю, всегда утекает от него, как песок из-под пальцев. Печально, но правдиво. Даниэль тяжело вздохнула. — В мире так заведено: нас покидают самые лучшие. Ненавижу это! Мэтт приобнял свою девушку за талию, подбадривая. — Нил не умер, любимая. Ему просто пора возвращаться домой. — Без нас! Он продолжет проживать свою жизнь без нас, — рыдая Элисон в плечо, всхлипнул Ники. — А ведь я не успел сыграть с Нилом в водное поло, — и лишь гримаса горя на лице Кевина Дэя. — Он мог бы взять олимпийское золото. — Вы видели какие хорошенькие когти у Нила?! — завидует белой завистью Рейнольдс. — Я хочу посетить его мастера маникюра. — Не понимаю к чему все эти сопли, — равнодушно произнёс Аарон. — Моя зарплата — отстой, — подытожил Ваймак. Начали за здравие, а закончили за упокой.×××
Справедливости и кармы не существует. Нил убедился в этом на собственном опыте. Он наблюдал за тем, как волны ударялись об острые скалы. Завораживающе. Это напомнило ему о Северной Атлантике. Вместе с матерью, пребывая в отчаянии, они плыли и плыли. Остановиться означало бы превратиться в рыбную котлету. Натан не любил ничего, кроме ощущения тёплой крови на собственной коже. И не важно чья она: рыбы, жены или родного сына. В тот апрельский день Натану удалось утолить свою жажду на какое-то время (не принесло ему облегчения и горящее тело Мэри на пляже Калифорнии). Столкновение корабля с айсбергом, оглушительный рёв пассажиров, смерть и много-много воды. Повсюду. Она окружала, поглощала, заливала лёгкие людей. Сердце Нила разрывалось на куски от тоски. Он с большой силой шлёпнул по воде хвостовым плавником, который по форме напоминает раскрытый веер. Брызги попали на лицо и ему и Эндрю. Отрезвляюще. — Рыбка моя, — прозвучало сладко и горько одновременно, потому что это прозвище каждый раз вызывало у Нила теплоту в сердце, но сейчас это прощание. Нил взирает на Атлантический океан и теряется, как корабль в кромешной тьме. Какой же это дом? Разве дом должен заставлять волосы вставать дыбом? Эндрю проводит одной рукой по чешуе, привлекая к себе внимание, а второй надёжно держит Нила. Нил переводит на него взгляд и находит всё, в чём нуждается. Миньярд это свет, точно маяк. — Прекрати, — говорит Эндрю. — Ты выглядишь так, словно тебя медуза ужалила. Нил утыкается лицом в шею Эндрю, слегка прикусывая кожу. Сейчас, он согласен на бассейн, ванну, даже полив из садового шланга, лишь бы остаться с Эндрю. Пальцы горят от желания, да так, что хочется опалить каждый доступный участок кожи. Кольцо с коралловым камнем, которое досталось русалке от Мэри, переливалось и блестело под прямыми солнечными лучами. Нил без раздумий снимает его с пальца. Ему необходимо сделать для Эндрю хоть что-то, отблагодарить его за свободу, помощь, и разбитое лицо Рико. Нил подносит правую ладонь Эндрю на уровень своих глаз, рассматривает разбитые костяшки, вены, крошечные шрамы, следом — целует, целует и целует до тех пор, пока дыхание Эндрю не сбивается, а сердце не выпрыгивает из груди. Кольцо идеально смотрится на безымянном пальце Миньярда. — Тебе только что сделали предложение руки и сердца!!! — завопил Ники. Элисон прикрывает рот Ники ладонью, вынуждая того заткнуться. — Погодите. Так никуда не годится! Нил не может, кхм, ну, знаете, встать на одно колено. Эндрю глубже заходит в воду — по грудь. Он игнорирует Лисов и их болтовню. — Плыви, рыбка, плыви, — это совершенно не то, что он хотел сказать, но это правильная позиция. Удерживая Нила на суше больше нужного, Эндрю чувствует себя последним эгоистом. Нил не знает, как это произнести, поэтому целует Эндрю в губы: я вернусь, я вернусь, конечно же, я вернусь к тебе! — Горько! — выкрикивают Лисы, радостно присвистывая. Их губы безмерно встречаются друг с другом, зубы сталкиваются, языки танцуют, лбы прислоняются, слюна скользит. Солнце заходит и наступает вечер. Волны плещут между ними, остужая пыл. Нил — всё, чего хочет Эндрю, всё, что ему нужно, и он никогда не позволит ему исчезнуть.Плыви, рыбка, плыви —
вот твои острова,
вот твоя трава,
вот твой штурман:
правит твой маршрут,
шьёт тебе парашют,
пасёт тебя в глубине
у своего штурвала.
Люби, рыбка, люби,
пусть безнадежно, пусть,
пусть без единой надежды —
радуйся, рыбка, радуйся.
Любовь стоит всего —
стоит боли твоей,
стоит твоих разлук,
стоит отвращения и мук,
собачьего злого воя,
бешенства и милосердия.
Стоит даже жизни —
не говоря уже о смерти.