В большой и прозрачной стеклянной кружке растворяется кубик сахара, рассыпается на множество сахаринок, которые красиво блестят в зелёной жидкости чая, смешиваясь с плавающими чаинками. Через мгновение в сосуд падает третий кубик, а следом в спокойствие свежего зелёного напитка врывается серебряная ложечка, которой наплевать на всю эту красоту, поэтому она начинает быстро и беспощадно размешивать содержимое.
Тэхёну наплевать на всю эту красоту, он нещадно колотит ложкой по стеклянным стенкам кружки и поднимает осевшие на дно чаинки.
Шатен зол. Очень зол и совершенно на всё: «День — хуйня полная», «Учёба — херь ебаная», «Люди кругом — долбоёбы беспросветные».
Только такие мысли и посещают студента с тех пор, как он сделал шаг за порог сегодня утром и сразу споткнулся, в последний момент сумев опереться на перила, больно ударившись бедром. И оно до сих пор болело, напоминая о себе с каждым движением Кима.
С таким раздражением ничего не помогало справиться. Кареглазый даже не заметил, что заварил чужой чай, а именно: чай своего соседа по квартире. Соседа, который жутко страшен в гневе, уже три года любит одного парня и, блин, просто ненавидит, когда пьют его зелёный чай. Ведь этот зверь много раз напоминал, что именно он сделает с тем, кто выпьет его напиток. Если бы по этому поводу Чонгук, а именно так звали соседа, устроил целую войну, было бы вовсе не удивительно. Хотя Чон предпочитал немного другие наказания. Ведь «зачем заставлять других страдать, если можно заставить их страдать и самому получить удовольствие». Так Чон и сказал Тэхёну, когда тот, одним прекрасным светлым утром, спросил, что это за пакетик.
С тех пор Ким не особо любил оставаться один на один с этим чокнутым-сука-маньяком. Почти всё время он проводил либо на учёбе, либо в своей комнате, а если требовалось что-то взять или приготовить, то старался подгадать момент так, чтобы рядом находился — их третий сосед по квартире — Чимин. А вот выход из душа больше напоминал крестный ход, то есть Тэхён (шёл) бежал к своей комнате и попутно крестился, вспоминая все молитвы, которые знал. А кто знает, что ждать от этого извращенца-маньячеллы?
Вот так задумавшись, Тэхён машинально отхлебнул ароматного чая и тут же поперхнулся, выплёвывая его в раковину.
— А ты всегда сплёвываешь, или когда-нибудь мне удастся увидеть, как этот прекрасный ротик сглатывает?
Кареглазый второй раз поперхнулся, но уже воздухом и от неожиданности. Тут же вытер рот рукавом.
— Вот же пидорас, — пробубнил себе под нос шатен. — Нет, просто чай не сладкий, — выговорил он через сжатые зубы.
— А твоя прекрасная попка не слипнется? — спросил Чон, наблюдая за тем, как Тэ кладёт четыре кубика в кружку. И уж конечно, Ким ничего не ответил. — Да, с такой яркой реакцией на вкус ты к сперме не очень быстро привыкнешь, — шатен сжал ложечку для сахара сильнее. — Хотя, я многого о тебе не знаю, и возможно в свободное время ты любитель отсо…
— Да заткнёшься ты или нет?! — кареглазый резко повернулся к черноволосому, гневно взирая на того.
Сегодня был такой день, что Киму казалось, что ему ничто и никто не страшен. Такой порыв поспособствовал отвечать Чону, а не сбегать, как обычно шатен делал. Правда, запал пропал, как только Чонгук встал со стула, на котором сидел секундой ранее. Ким тут же поменялся в лице. Чон же просто прошёл к холодильнику, заглядывая в него. Он был приятно удивлён их новым общением, которое заключалось в разговоре, а не в догонялках.
— Что же ты так плюёшься тогда? –спросил черноглазый, доставая банку с клубничным вареньем и закрывая холодильник.
— Чай кислый! — всё ещё раздражённо, но уже аккуратнее проговорил кареглазый.
Сосед усмехнулся.
— Ну, что ты, я же на будущее спрашиваю. Ты хоть и не на много, но список сократил. Теперь смазки с кислыми вкусами отпа-… Что ты сказал? — шатен весь сжался. —Тэхён! — Чон поменялся в лице: из соблазняюще-ухмыляющегося в сосредоточенно-раздражённое. Он уже понял, в чём дело, и, стоило Киму хоть что-то сказать, взорвался бы. — Слышь, гурман, я не понял… Ты мой чай хлебаешь, а?!
Шатен уже в сотый раз проклял свою неосмотрительность и приготовился к худшему, а было к чему готовиться. Вызвать гнев Чонгука — верный путь к неминуемой смерти.
Вариант бежать не прокатил бы, но надежда у студента была. Он попытался проскочить к выходу.
— Стоять! — черноволосый перехватил соседа поперёк торса, тормозя движение, а следом впечатал его в край стола, прижимая всем телом и крепко держа за запястья.
Ким аж как дышать забыл. Страшно стало до отплясывающих джигу чёртиков перед глазами.
— Я, блять, предупреждал! Ты страх потерял, я понять не могу? — одна рука черноглазого ложится на затылок Тэхёна, оттягивая за волосы назад. — Я же говорил, что накажу, — низко прошептал Чон, тут же впиваясь в мягкие губы парня.
«Ну, вот и всё, нафиг я это сделал!» — подумал Ким.
«Ну, вот и всё, красавица, хрен я тебя теперь отпущу», — подумал Чон.
До этого владелец подозрительно-стоящего-на-кухонном-столе пакетика чая до опьянения мечтал об этом. О Тэхёне. Он же, сука, его уже три года любит. Если бы Ким был как все, то Чонгук бы уже давно вытрахал и забрал это прекрасное (сам лично подглядывал в незапертую ванную) тело себе, но это Ким Тэхён, он другой. Такой маленький, хрупкий, милый мальчик-одуванчик. Он — личная принцесска Чонгука, его ангелочек, который бегает от него три года по квартире и вечно запирается в комнате, всё от того же Чонгука.
Но вот только чай… Черноволосый же обещал, что накажет.
Губы Кима податливо сминаются под напором этого альфача. Бедного мальчика сдавили и не отпускают, но сердце почему-то, то начинает быстро колотиться в груди, то как-будто останавливается.
Чонгук одной рукой залезает под кофту Тэхёна. Ткань хорошая, приятная на ощупь, но от неё уже планируют избавиться, перспектива прижаться к голому телу шатена слишком манящая.
— Что тебе в моём чае не понравилось? — сказал черноволосый, отрываясь от покрасневших губ соседа, на мгновение задерживая на них взгляд и сжимая ягодицу Кима до отпечатков следов от руки на ней.
Кареглазый болезненно зашипел, но продолжил смотреть прямо в глаза черноволосому. Чонгук зло выдохнул и резко развернул студента спиной к себе, вжимаясь пахом в попку того.
— Я повторять не буду, а ты, сука, отвечай на мои вопросы! — по кухне разлетелся звук громкого шлепка.
— Айщ… Д-да норм-мальный чай, просто не сладкий… — Ким чувствовал непривычное ему давление внизу живота.
Не то, чтобы он думал, что это из-за того, что его вжали в стол, и не то, чтобы он не знал, как ощущается возбуждение. У него в жизни были девушки, и не одна, но сейчас он просто не мог как-то логично объяснить своё состояние. Здравомыслие вернулось к нему только тогда, когда он почувствовал, что с него стянули джинсы.
— Стой, стой, стой! Стой! Да стой же, придурок! — студент попытался натянуть одежду обратно, за что получил жёсткий шлепок по заднице.
— Мне кажется, что за использование чужих вещей без разрешения должно последовать наказание, — вопреки жёсткому тону, черноволосый оставил мягкий поцелуй на затылке кареглазого, на что тот прикусил губу, так как из груди вырвался непрошеный стон. Руки Чонгука мягко оглаживали его бока, провоцируя беготню мурашек по телу жертвы. — Я столько раз предупреждал, — поцелуй на шее, — что, я думаю, до умных мальчиков дошло бы, — поцелуй на плече. — Или ты специально, м? Ну, признавайся, хотел на мой член? — жаркий шёпот над ухом заставил Ви зажмурится.
Хотел? Пф, нет… Да. Да, блин, да! Парень грешил и этим, ведь после наблюдения за перекатыванием мыщц под обтягивающей тело майкой, напряжением в татуированной руке и влажными после утреннего умывания волосами — студент не выдерживал и убегал снимать несвоевременное напряжение. Правда, рот приходилось зажимать, ведь однажды, будучи дома один, Ким проверил громкость своих стонов. Громко. Очень громко, а соседняя комната — комната Чонгука.
Конечно, возбуждение из-за парня смущало Тэ и вводило в недоумение, но, чёрт возьми, растягивать себя ночью и с каждым грубым движением своих пальцев представлять — что это твой сосед — было слишком нереально. После этого Ким и потерял интерес к девушкам. Естественно, он думал о том, что кто-то из двух парней — пассив, и он был согласен на эту роль, но всё ещё не был согласен на то, чтобы всё это произошло взаправду.
Фантазии — да, реальность — нет.
За достаточно короткое время Чон умудрился оставить огромное количество отметин на шее шатена, он буквально не мог остановиться. Ким же благодарил всех на свете, что Гук не видит его лица. Раскрасневшегося. С искусанными губами и прикрытыми глазами. На нём уже не было кофты, а Чонгук поглаживал его живот, продолжая расцеловывать плечи и лопатки. Конечно, черноглазый чувствовал состояние партнёра: его резко вздымающуюся грудь, громкие выдохи и причмокивание влажных губ. Блять, губы. Он хотел их. Сначала целовать, а после чувствовать на себе. И он верил, что почувствует.
Из наслаждения в тёплых руках Кима вывело их отсутствие, а вернее — холод. Черноволосый отстранился, и спина Тэ тут же покрылась мурашками. Студент уже хотел повернуться, когда почувствовал, что с него стянули нижнее бельё, и коротко охнул.
Большие ладони легли на круглую задницу, сжимая её. Боже, какой же прекрасный мальчик стоит перед Чонгуком. Небесное создание!
Черноглазый приблизился и осторожно укусил парня, а тот вновь охнул. Старший скользнул пальцами между двух половинок, останавливаясь на колечке мышц, тут же одним из них надавливая на него. Тэхён замычал, крепко сжимая край стола. Его член уже давно упирался в дверцу подстольного шкафа, а мысли требовали продолжения банкета. Черноволосый протолкнул палец внутрь, вызывая дискомфорт у стоящего парня. Поняв это, он отстранился, убирая руку.
— Сладкоежка, значит, — выдохнул Гук куда-то в ягодицу парня, усмехнувшись.
Щелчок, и по кухне разнёсся сладкий запах клубники.
— Это что ещё? — Тэхён старательно принюхивался, пытаясь понять, что происходит сзади.
В этот момент ладони Чонгука вернулись к первоначальной позиции, и один из пальцев с лёгкостью проскользнул внутрь.
— Ммм… — Ким зажмурился. — Да что это?
— Дорогой мой сладкоежка, это — твоё спасение от дискомфорта, — Чон оставил лёгкий поцелуй на ягодице, на которой виднелся след от недавнего укуса.
Вдруг шатен почувствовал, что по внутренней стороне его бедра что-то стекает, а между ягодиц ощущается липкость. Он опустил голову и раздосадованно шикнул, ведь столешница не позволяла увидеть что это было.
Затем Ким почувствовал в себе пустоту, а вскоре уже два двигающихся в нём пальца, только стало больше хлюпанья.
Кареглазый искусывал губы, в то время как Чон сосредоточенно искал волшебную точку.
— Аааммх… — Тэ не смог сдержать стон удовольствия, когда Чонгук проехался по простате.
— Нашёл, — довольно улыбнулся Гук. — Какой голос! Ну же, малыш, постони для папочки.
Черноволосый начал усердно массажировать одну и ту же точку, от чего по телу Тэхёна проходилась мелкая дрожь. Ноги начинали разъезжаться, открывая новый вид соседу.
— Ого… А ты, я смотрю…
— Заткнись, — еле как выговорил парень, уткнувшись в сгиб локтя и приглушая свои стоны.
— Плохой мальчик, — Чонгук расцеловал поясницу шатена. — Я же сказал стонать!
Ким же резко сжался, сжимая пальцы Гука в себе.
— Айщ, что ты делаешь? — Чон недовольно посмотрел на опущенную к столу голову Ви.
— Да завались ты уже! — Ким нервно вздрогнул. — Это ты, вероятно, трахаешься каждый день, а я нет!
— Оо, — послышался удивлённый вздох, — у моего тигрёнка есть коготки, — парень усмехнулся. — Мне нравится, но… Расслабься, малыш, иначе всем будет больно.
— Я не могу, — всхлипнул шатен.
— Ну, ты чего, –Чонгук осторожно поднялся с колен, стараясь лишний раз не навредить младшему. — Ты ведь… Ты ведь ни с кем не спал? Я имею в виду парней.
— Нет, — вновь всхлип Тэ.
Ему было некомфортно. И от пальцев, и от возбуждения, и от всей ситуации в целом.
Чонгуку же чуть крышу не снесло. Тэхён ещё ни с кем не спал. Его девственная задница принадлежит только Чонгуку, и только он будет ею обладать.
— Иди сюда, –Гук свободной рукой осторожно повернул голову Кима на себя.
И он увидел заплаканные глаза Ви. Сердце в этот момент сделало тройной кульбит, а затем забилось чаще. Чонгук влюбился. Влюбился снова. Всё в того же человека. Просто до этого он никогда не видел этого ангелочка таким. Красные и опухшие губы, покрасневшие и блестящие от слёз глаза, румяные щёки и промокшие, растрёпанные волосы.
Чонгук медленно наклонился к губам Тэхёна, останавливаясь в считанных сантиметрах, и прикрыл глаза. Он надеялся. Надеялся, что шатен чувствует хоть немного того же тепла, что чувствует он, смотря на это чудо. Но он не может, не хочет заставлять парня. Только сейчас Гуку стало стыдно за то, что делал. Бедный Ви, насколько страшно ему было жить с ним, почему раньше Гук не думал об этом?
В этот момент Чон почувствовал лёгкое касание к своим губам.
Тэ неуверенно прижимался к его губам. Они не старались углубить поцелуй, и, несмотря на их положение, он не был пошлым.
Каждый из парней вкладывал в него всю свою нежность и чувства.
После того как отстранились, они смотрели друг другу в глаза. В этот момент Гук двинул пальцами, из-за чего Ви простонал ему в губы.
— Это было… Громко, — Чон счастливо улыбнулся.
— Угумх, — невнятно промычал шатен, отворачиваясь от партнёра. — Давай быстрей уже.
— А ты нетерпиливый, — без доли упрёка сказал черноглазый. Он не хотел прекращать их диалог, желая как можно дольше слышать голос младшего. — Молодец, малыш.
Чувствуя, что кареглазый расслабился, Гук осторожно вытащил из него пальцы. Минута, и он уже снял с себя одежду. Наконец-то он прижался к разгорячённой и такой мягкой коже Ви, аж скулы свело от желания искусать её.
Чонгук начал вновь покрывать плечи Кима засосами, а тот уже не сдерживал стоны, пофиг, он втянулся в процесс наслаждения близостью этого тела.
Бросив украдкой взгляд на бедра шатена, Гук усмехнулся, прошептав:
— Мой маленький сладкоежка…
— Хватит меня так называть, я не сладкоежка, просто чай отстойный, — на одном выдохе произнёс кареглазый.
— Что?! — Чон отпрянул от парня. — Чувствую, тебя воспитывать и воспитывать! — в это время в его голове намечался уже новый план. План по чаепитию. — Чай невкусный, говоришь.
Ви передёрнуло. Хоть мозг и был затуманен, но хорошо растянутая задница чувствовала, что сейчас ей будет несладко… Или же приторно.
Стоящую рядом с Тэ кружку с чаем забрала появившаяся сбоку рука Чона, а через мгновение самого парня резко потянули на пол, усаживая на светлый линолеум, ставя в коленно-локтевую позу. Он даже не успел предположить, что именно может произойти, как в его задний проход что-то вошло. Сначала шатен не понял, что это было, но вскоре осознание пришло, а именно тогда, когда в него начала вливаться жидкость.
«Блять, чай!»
— Сука, извращенец! — выкрикнул кареглазый, пытаясь встать, но ему не дали этого сделать.
Паника подкралась незаметно.
— Блять, я понял! Я больше не буду!
Раскаяния в содеянном не помогали, Чон склонился к его уху и прошипел:
— Лучше молчи и слушай все мои приказы, — прозвучало спокойно, но очень опасно.
Ким зажмурился. Да сколько там этого чая! Вот нафига он такую большую кружку заварил.
— Сейчас я достану из тебя клизму, а ты будешь удерживать жидкость в себе, тебе ясно?
Тэ обречённо кивнул, чувствуя, как импровизированная пробка покидает его нутро, и тут же напрягся. Чонгук сел сзади парня, смотря на него, а вернее на сильно сжатое колечко мышц. Поначалу удерживать это было не сложно, но с каждой секундой становилось всё невыносимее и неприятнее.
— Гуки, пожалуйста, — Ви и сам не особо понимал, что он просит.
На такое обращение черноволосый улыбнулся, но ничего не сказал, продолжая смотреть.
Вскоре ноги шатена начали дрожать, впрочем, как и всё тело. Первая капля выскользнула из ануса, стекая по бедру. Чон завороженно проводил её взглядом. Затем ещё капля. И ещё. Тэ зажмурился, понимая, что больше не может. Жидкость рвалась наружу.
«Блять», — только и подумал Ким перед тем, как мыщцы расслабились, а из него брызнул поток.
Вместе с этим по телу пробежала волна огромного удовольствия от того, что непрошенная тяжесть покидала организм, от этого Тэ протяжно и громко застонал. Мышцы податливо выталкивали остатки чая, в то время как колени, находящиеся в луже, начали разъезжаться.
Сесть шатену не дали руки, которые быстро поставили его обратно и перехватили поперёк тела, задвигая пустую кружку куда-то под Ви.
— Сейчас то что? — ослабевшим голосом произнёс кареглазый.
— Ну, нам же такой чай не подходит, мы же послаще любим, — после этих слов в анус Тэхёна вошло что-то не очень приятное по ощущению, но это чувство быстро ушло, пока точно такой же предмет не вошёл туда же.
— Блять, — догадался Ви, — сахар.
Кубик сахара медленно рассыпался от влаги внутри парня. Интересное ощущение, которое быстро перекрыло новое. Язык.
Гук, удобно расположившись между ног шатена, вошёл в него языком, доламывая крайний кубик сахара и заставляя кареглазого прогнуться в пояснице и громко простонать его имя.
Чон ловко двигал языком, ощущая сладкий вкус. Да, именно так он представлял себе вкус этого ангелка.
Сахар непривычно забивал всё внутри, но от чего-то быстро таял.
Ким повалился на пол грудью, не обращая внимания на лужу вокруг, но выставляя задницу ещё больше.
— Ахмф… Папочка… Войди в меня, — мыслей уже не осталось, только желание.
Но Чон, проявляя чудеса выдержки, отстранился только тогда, когда весь сахар растворился в сироп. Конечно, можно было устроить повторную чаетерапию, но по Ви было видно, что надолго его уже не хватит.
— Что-что ты там говорил, малыш?
— Я хочу твой член, — от долгой пустоты Тэ сам потянулся к себе, но Чон перехватил его руку.
— Жди.
Запах клубники усилился, а вскоре Ви почувствовал головку члена у своего прохода. Вымученно застонав, он подался бёдрами назад, насаживаясь до половины. Гук охнул, но тут же вошёл до конца, после начиная двигаться.
— Быстрее… –шептал шатен.
А Чон слышал и ускорялся. Ким закатил глаза, дрожа от удовольствия.
— Да-а, ещё, ещё!
Ни одна из ночей кареглазого, проведённая с собой или девушкой, не могла сравниться с тем, что он чувствовал сейчас.
Оказывается, подставлять зад — то ещё удовольствие для него.
Гук слегка поменял позицию, глубже проникая и попадая прямо по простате. У Ви повело перед глазами, он начал царапать пол, сильно насаживаясь. Как не хотелось думать, что Чон ещё с кем-то так спал.
— Гуки-я, — простонал Тэ, — кончи мне на лицо, ммх, пожалуйста… Папочка-а, — он и сам не знал, откуда взялось это желание.
Чонгук же решил, что поразмыслит над желаниями шатена, когда он не будет так близок к разрядке. Он вышел из Ви.
Кареглазый недовольно охнул, понимая, что не кончит, не чувствуя в себе ничего. Пустота угнетала.
— Вставь в меня что-нибудь.
Гук огляделся по сторонам. Стон лежащего и растраханного на полу Тэ заставлял думать быстрее, поэтому рубашка Чона, валяющаяся поблизости, была скручена и аккуратно запихнута в парня.
Ви повернулся, смотря на черноволосого глазами, полными похоти. Он посмотрел на его член, тот выглядел под настроение Кима. Набухший, стоящий, измазанный в чём-то красном.
Не тратя время, Тэ придвинулся, торопливо вбирая в рот головку. Вкусно. Так вот что это было. Клубничное варенье. Ви быстро погрузил весь член в горло, слушая хриплые стоны Чонгука. В чём-то старший был прав, шатену и правда нравилось сладкое, или дело в члене.
Орган Гука пульсировал и, несмотря на намеченный парнями план, излился глубоко в горло Тэ, после чего и кареглазый кончил, даже не притрагиваясь к себе.
Чон вытащил член изо рта парня, наблюдая за движением горла Тэ и прислушиваясь к громким глоткам, когда тот сглатывал его сперму.
Переведя дыхание Тэ отстранился, смотря под себя, сразу закрывая лицо ладонью.
— Блять.
— Точное попадание, — проговорил Чон, смотря на кружку, по стенкам которой стекала сперма кареглазого.
— Да иди ты, — Ви поднялся с пола, чуть не падая, на дрожащих ногах.
— Обязательно, но позже. Сейчас, — черноволосый подхватил младшего на руки, — идём в душ.
— Я теперь к твоему чаю на пять километров не подойду, — проговорил Ким, укладывая голову на плечо несущему его парню.
— Значит, воспитательный процесс пошёл тебе на пользу, — парировал Чон, открывая дверь ванной.
Тэ ударил черноглазого по бедру, на что тот закатил глаза:
— Ты ещё скажи, что тебе не понравилось.
***
На кухню вошёл Чимин, решивший, наконец, поужинать. Во втором то часу ночи. Обогнув стол, он узрел место преступления, что предстало перед ним. Он закатил глаза, проговаривая:
— Молодёжь.
Нет, он не злился, просто завидовал, ведь его парень — Юнги, уже как неделю очень устаёт на работе и не радует его.
С мыслями о себе и судьбе своей нелёгкой, Пак взял тряпку, принимаясь за уборку.
***
— Гук, отпусти, тебе не хватило, что ли? — недовольно проговорил Ви черноволосому, который покрывал его настрадавшееся тело нежными поцелуями.
— Ты что, — парень подхватил ногу Кима, — здесь же совсем другой ракурс!
— Чонгук! У нас только что всё было, так что отвали!
— Мой милый сладкоежка, я хотел тебя три года, так что теперь ни на секунду не отстану.
***
На столе стояла большая фарфоровая розовая кружка с горячим какао, в теплоту которого осторожно вливался холод молока. Серебряная ложечка ворвалась в неспешное кружение напитка, разрушая молочный узор наверху. Чимин приготовился сделать глоток, как услышал звонок в дверь. И кто это мог прийти так поздно?
Пак не спеша направился к двери, открывая её.
На пороге стоял Шуга.
— Привет, котёнок, — начал парень, улыбнувшись, но после услышал шум воды и громкие вскрики со стонами. — А…
— Ага, — Чимин затащил парня в квартиру.
***
— Сюда подойди! — раздражался Чонгук. — Если синяк йодом обрабатывать, то больно не будет.
— Честно? — послышалось с другого конца ванной.
— Как маленький, боже. Я не собираюсь всего тебя перемазывать, только неправильные следы обработаю.
— Что значит «неправильные»? — Тэхён остановился.
— Значит — не мои. Ты же бедром утром ударился. Мне не нравится этот след, а мои засосы на тебе смотрятся очень правильно.
Ви вымученно закатил глаза.
Когда они вышли из ванной, тут же услышали стоны, доносящиеся с кухни. Поэтому они осторожно и максимально тихо, чтобы людям не мешать, продвигались в сторону своих комнат. Тэ уже хотел зайти в свою, как Чонгук остановил его.
— Ты теперь будешь спать со мной.
— Что это?
Парни замерли, когда стоны прекратились, и старались не дышать, чтобы их не обнаружили, но вскоре сладостные вздохи возобновились, но уже другим голосом.
— Вероятно, это минет, — прислушиваясь, сказал Ви.
— Ну да, с Чиминовыми то губами!
— А вот сейчас не понял. Тебе в моём минете что-то не понравилось? — ткнул парня в грудь Ким.
— Что ты! Ты вообще лучший! –Чонгук чмокнул его в макушку. — Но спать ты будешь со мной.
— А.
— Никаких «А». То есть… Тэхён, стань моим парнем, — Гук смотрел в глаза Ви.
— Да… — уже куда-то в губы выдохнул Тэ, впиваясь в губы Чона.
А стоны с кухни всё не прекращались.
