Меня зовут Ясуко

— Братья Хайтани, — с самой простодушной улыбкой на лице произнёс Майки. Я, насупив и без того хмурые брови и похлопав ресницами, вопросительно на него посмотрела. Что значит братья Хайтани держат Роппонги? Те самые два брата? — То есть? — спросила я, чуть наклоняясь вперёд. — То и есть, — ответил Кейске, устало вздыхая, — неужели не знала? Я тут же отрицательно покачала головой. Не могу сказать, что не пыталась узнать обо всех действующих группировках чуть больше, ведь всегда было любопытно, но настолько далеко я не пыталась заходить. Ведь обо всех людях всё равно никогда не узнать. Не всякая информация может оказаться полезной. Но можно было не сомневаться — знай я о том, с кем связываюсь, то трижды бы думала над своими действиями. И их возможными последствиями. — Насколько они опасные? Желательно по шкале от нуля до десяти, — решила уточнить я, чтобы на всякий случай понимать свои шансы. Майки в задумчивости взялся за свой острый подбородок и отвёл немигающие глаза в сторону. Кейске же, казалось, с самого начала знал, что он хочет сказать, но уступал право высказаться своему другу. Сано посмотрел на меня и вновь лучезарно улыбнулся: — Ноль из десяти! Баджи, кивнув головой, тоже выдвинул своё предположение: — Четыре-пять. С натяжкой. Я нахмурила брови, не зная, кому из этих двоих верить. При этом «данные» Кейске казались мне куда правдоподобнее, если смотреть с моей точки зрения. Поднявшись на ноги, я окинула парней взглядом, но остановилась на Баджи. — Думаю, бровастый лучше знает. — Это ещё почему? — Майки встал следом за мной. — А ты не понимаешь? Ты самый сильный. Это глупо отрицать. Тебе все будут на «ноль». Сано по-ребячески засмеялся. Я покачала головой, непроизвольно улыбаясь. И как можно быть таким милым, но при этом с лёгкостью отправлять всех своих врагов спать? В переносном смысле, конечно. Кейске же, оглядев меня с ног до головы, хмыкнул. Затем сказал: — Для тебя на семёрочку. — И с чего бы вдруг? Разве всё так плохо? — закатила глаза я. — Уверенность в себе это класс, но надо здраво оценивать свои силы. Мысленно согласившись с парнем, я достала телефон и посмотрела на время. Кажется, я уже слишком задержалась в этом месте. Буквально ощущала, что мой лимит общения с людьми уже постепенно подходил к концу. Отряхнув одежду от грязи и пыли, я вновь посмотрела на парней. — Пойду, пожалуй. Всё было неплохо. Только, Майки, дерись в следующий раз во всю силу. А ты… Баджи, не только защищайся, но и бей в ответ. Так уж и быть, хочу здраво оценивать себя. — Окей-окей, — засмеялся Кейске, — как скажешь. — Баджи слишком крут, Ясу-Ясу! И опасен, — Майки хихикнул, косясь на друга. — Ну и пусть, — я хмыкнула и, усмехнувшись, пошла в сторону дома. Создавалось впечатление, будто я ужасно слаба. Настолько, что надо предупреждать меня о том, что кто-то слишком опасен. Хотя я всё же готова признать свою слабость, но тогда потом другие должны увидеть, что меня не надо защищать. Я справлюсь со всем сама. Даже если мне несколько раз сломают нос. Я возвращалась домой, думая над словами Майки. Неужели из всех людей мне довелось насолить именно тем, кто может с лёгкостью стереть меня в порошок? При этом я склонялась к тому, что причина разобраться со мной была только у Риндо. Но что насчёт Рана? Я не думала, что он затаил на меня глубокую обиду. Но ему однозначно нравилось то, что теперь я была у него в долгу. До чего же бесчестный человек, впрочем, как и все люди, которые имеют слишком большое влияние. Надо положить этому конец. Отец снова был на работе. Я закрыла глаза, прислушиваясь к оглушительной тишине. Иногда даже мне хотелось, возвращаясь домой, слышать приглушённые голоса членов своей семьи. Ты заходишь на кухню и видишь, что мама готовит ужин, обмениваясь не самыми смешными шуточками с папой. А уже за столом младший брат достаёт всех своими расспросами. Было в этом что-то… Что-то, чего мне никогда не было суждено узнать. Вероятно, отсутствие полноценной семьи и сказалось на моём характере. Может, если бы я знала, что меня любят, то и сама смогла бы дарить другим любовь. Трудно быть доброй к людям, когда вокруг только те, кто готов исключительно брать, а не отдавать. Не желая расстраивать себя тем, что нельзя было изменить, я решила отвлечься телевизором. Быстро нажимаю на кнопку пульта, ища что-то подходящее. Спортивный канал, а там — бои без правил. Немного задерживаюсь, словно пытаюсь изучить что-то новое для себя. Скоро становится скучно, выключаю телевизор и больше не желаю к нему возвращаться. Возможно, стоило бы заняться уроками, но мне не хотелось. Я пообещала себе, что ближе к вечеру обязательно найду время на домашнее задание. Сейчас — нет. Валяюсь на диване, подложив руку под голову, и залипаю на высокий потолок, украшенный самой безвкусной лепниной на свете. Из размышлений меня выдёргивает резкий звонок. Я встаю с дивана и тянусь к телефону, оставленному на кофейном столе, и думаю, кому же я понадобилась. Неужели отец вспомнил про свою дочь? Может, спросит, не забыла ли я поесть? Точно нет. Смотрю на экран и вижу незнакомый номер. Мне почему-то захотелось сбросить вызов, потому что общаться с посторонними совсем не было сил. И всё же я отвечаю. — Ясуко Асано внимательно вас слушает, — лениво произношу я. — Я думал, что уже не ответишь, — усмехаясь, произносит знакомый голос. — Ран Хайтани, значит, — я устало вздыхаю, догадываясь о причине звонка. — В моей голове так много вариантов для твоего наказания. Хотел что-то острое придумать, но потом вспомнил, что ты малышня. А жаль. — Что ты подразумеваешь под острым?— с интересом спрашиваю я. — Много чего. А что, нравится именно такой формат? — игриво спрашивает Ран. Я же смеюсь, вновь укладываясь на диван. Поправляю длинные волосы, которые настойчиво лезли в рот. — Только если не с тобой. Конечно, это было шуткой. Я против всего, что связано с подобными желаниями. Безвкусные, дешёвые и придуманы людьми с очевидными проблемами. В частности, в личной жизни. Ведь это же способ заполучить чьи-то чувства и даже больше? — Тогда с… Парень не успевает договорить, как я его перебиваю: — И с ним тоже нет. — Ему ты и не нужна. — А тебе? — зачем-то спрашиваю я. Зачем? Хочется ударить себя по лицу за такие неуместные вопросы. Как же плохо, когда красивые мужские личики становятся твоей слабостью. Ты быстро начинаешь терять здравый смысл, а потом получаются такие вопросы с какой-то игривой ноткой. — Не пытайся со мной играть. Ты проиграешь, — тихим низким голосом отвечает Ран, но я всё отчётливо слышу. — Ждём тебя вечером. — Я не приду. Только хочу сбросить вызов, как теперь парень перебивает меня театрально грустным голосом: — А как же велик? Хочешь, чтобы ему было плохо? Я бью себя ладонью по лбу и мысленно матерюсь. Как я могла забыть про него? Устало вздыхаю и всё-таки отвечаю, что готова. Да, я соглашаюсь на предложение прийти вечером в дом едва знакомых парней, про которых рассказывали Майки и Баджи. И которых я, впрочем, и сама успела узнать. На своё несчастье. Я бросила взгляд на время, понимая, что несколько часов у меня точно было в запасе. Отложив телефон в сторону, я возвращаюсь к дивану, но уже не ложусь. На сердце почему-то было неспокойно. Возможно, я слишком много думала о возможных плохих исходах. Как никак, я могу постоять за саму себя в случае чего. Но… драться против двоих парней? И не стоило забывать, кто эти парни на самом деле. Оставалось надеяться, что они позвали меня не для того, чтобы убить и потом сжечь мой труп, а прах развеять в Токийском заливе. Так насколько они опасны? Если смотреть с моей точки зрения, а не Майки и Баджи. Время, как назло, шло слишком быстро, однако морально я уже была готова. Надев широкую футболку и удлинённые шорты, я собрала волосы в тугой хвост. Пыталась выглядеть как можно проще. Такое впечатление, будто мой внешний вид мог решить мою судьбу в глазах потенциальных насильников. Не забыв взять телефон, выхожу из дома — как на казнь. Дорога, к удивлению, тоже оказалась лёгкой. Выйдя из автобуса, я огляделась, пытаясь вспомнить примерное местоположение дома семейства Хайтани. Удивительно, но мой поражённый солнечным ударом мозг сумел всё запомнить. Пусть я и позабыла, как выглядит сам дом, но стоявший около него велосипед я тут же узнала. Мысленно благодарю всех богов за его спасение и подхожу к двери. Негромко стучу и надеюсь, что меня прогонят. Но нет. Дверь открывается, и я вновь вижу недовольное лицо Хайтани. Интересно, у него есть другие эмоции? — О, дьявол, почему ты снова здесь? — спрашивает он, упираясь рукой в дверной косяк. — У своего брата спроси. Придурок, — отвечаю я, свои же руки складывая на груди. — Впустишь или я могу уже домой пойти? Он, нервно цокнув языком, всё-таки отошёл в сторону. Я морщусь, но захожу в уже успевший стать неприятным дом. Скидываю с себя как попало обувь, но потом всё-таки ставлю её нормально. Только поднявшись, замечаю Рана, который, уперев ладони в бока, смотрел на меня. На этот раз его волосы были распущены, что, несомненно, шло ему куда больше. Нет, я не должна думать о нём в таком ключе. — Значит, смелости хватило, — довольно улыбается он. Подхожу к нему и скалюсь в ответ. — Я вас не боюсь. В голове же проносятся воспоминания, как я чуть ли не паниковала, пока собиралась. Но ему об этом знать не обязательно. — Или ты просто послушная девочка. Только хочу возмутиться, но сразу же останавливаю себя. Либо это странные намёки, либо я просто лишний раз накручиваю себя. — Тогда, может, не стоит придумывать мне желания? — не поднимая головы, смотрю на парня снизу вверх и чуть вытягиваю губы вперёд. Надеялась, что это как-то поможет мне. Неудачная манипуляция. Отвратительная. — Неа, — его губы расходятся в ещё большей улыбке. Такой, от которой сразу становится не по себе. Парень пригласил меня в одну из комнат. Я сразу заметила, что тут и там валялись упаковки из-под старой пиццы, бутылки с недопитой водой и наверняка алкоголем и другой мусор. Могли бы постараться и убрать всё. На свободном от хлама диване, залипая в телефон, уже сидел Риндо. Он всячески игнорировал моё присутствие — только за это мне хотелось его поблагодарить. Ран же, откинув свои волосы за плечи, упал рядом с братом. Он широко расставил ноги, что уже вызвало у меня волну раздражения. Парни, которые сидят так, никогда не заслужат моего доверия. — Чего стоишь? Можешь на пол сесть, — старший Хайтани с усмешкой посмотрел на меня. — Перед тобой? — складываю руки на груди и смеюсь. Но опять мысленно посылаю себя на три буквы. Сегодня, видимо, у меня день конченых шуток. Как бы они мне боком не вышли. — А это уже как тебе удобно. Риндо, который, вероятно, всё-таки слушал наш разговор, закатил глаза и что-то пробубнил себе под нос. Мы с Раном, переглянувшись, одновременно ехидно улыбнулись. Я бы обманула саму себя, сказав, что у этого чёрта ужасная улыбка. Интересно, сколько ему лет? — Ну так что? Я сюда приехала не для пустых разговоров. Устав стоять, я подхожу к столу и запрыгиваю на него, закидывая одну ногу на другую. Я бы сказала, что это наглый жест, но мне, как гостю, и вовсе предложили сесть на пол. Всё честно. — Где, кстати, моя кепка? — спрашивает Ран, внимательно смотря на меня. Я цокаю, вспоминая, что так и оставила её гнить на своём столе. — Забыла. Напомнил бы. — Похер, оставь себе, — парень откидывает голову назад, укладывая её на спинку кожаного дивана. — И зачем она мне? — Выбрось тогда. — Так и поступлю. Риндо, недовольно вздохнув, отложил в сторону телефон. Вот бы он молчал. Пожалуйста, не издавай ни звука. — И сколько вы будете трещать тут? Урод. Попросила же. Я, войдя во вкус, отвечаю: — Ну так уйди, — чуть наклоняюсь вперёд и, вскинув брови, смотрю ему прямо в глаза, — в чём проблема? — Ты не в том положении, чтобы что-то пиздеть, о, дьявол. — И в каком же я положении? Я спрыгиваю со стола и подхожу к дивану. Сажусь по другую сторону от парня. Он, повернувшись ко мне, чуть наклонил свою голову набок. — Ещё слово и будешь в плачевном. Серьёзно смотрю на него ровно секунду, а потом смеюсь. Кажется, весь мой былой страх резко куда-то испарился. Теперь же Ран наблюдал за этой картиной со стороны. Он не занимал чью-либо сторону, просто наблюдал, желая узнать, к чему это приведёт. Ни к чему, полагаю. У меня же от этих перепалок уже разболелась голова. Появилось стойкое желание поскорее покинуть этот дом. Давило и скопление мусора, которого я старалась избегать в своём жилище, и эти двое. Один Риндо был раздражающим сразу за двоих. Мы сидели в полном молчании ещё несколько минут. Затем старший Хайтани, встав с дивана и потягиваясь руками, подошёл ко мне. Он присел на корточки — так, что я смотрела на него сверху вниз — и улыбнулся одним уголком губ. — Я не придумал ничего нормального. Поэтому выбирай. Либо бреешься налысо, либо делаешь татуировку, — он пожал плечами, следя за моей реакцией, — о, сейчас придумал. Можешь называть меня «мой господин». Я разразилась смехом, не веря, что он серьёзно придумал именно это. — Тебе ведь это по приколу? — спрашиваю, заведомо зная ответ. — Ты не можешь мне быть полезной. Поэтому такие желания. — Мне бы и не хотелось быть тебе полезной. — Ну так чё? — Идиот, — я закатила глаза. Конечно же я не знала, на что из этого всего я готова, — попробуй что-нибудь ещё придумать. Уверена, в твоей голове обязательно появятся толковые мысли. Парень, недовольно покачивая головой, поднялся на ноги. — Мне это и не нужно. — Знаю, — я улыбнулась, пожимая плечами, — тогда могу идти? Я встала с дивана и, сверкнув глазами в сторону Рана, направилась к выходу. Но, видимо, мне пока было не суждено покинуть этот дом. Ко мне обратился Риндо: — Я ещё не высказался. Я обернулась к парню и наигранно улыбнулась. — И что же надумал? — Нарыл о тебе информацию, представляешь? Я приоткрыла рот, не зная, что сказать. Просто ждала, когда он продолжит. — Дофига лет каратэ, среди друзей найдётся даже Манджиро Сано, специально нарывалась на драки, наблюдаешь за стычками между бандами. При этом всегда одна. Никому не нужна? — Кто такой Манджиро? — всё, что спрашиваю я. Братья непонимающе переглядываются. — Издеваешься? Это Майки, — отвечает Ран, как-то странно косясь на меня. — А, так это псевдоним был, оказывается. Я удивляюсь, что до этого мне никто так и не говорил, что у Майки есть настоящее имя — Манджиро. Вот и друзья. На этом нашу дружбу, которую я таковой не считала, можно и заканчивать. — Так а для чего тебе нужна была эта информация? — спрашиваю я, вновь подходя чуть ближе к парню. — Чтобы понять, как с максимальной эффективностью сделать тебе плохо. Я опять вскидываю брови и просто молчу. Парень однозначно затаил на меня глубокую обиду. Оставить меня без наказания он словно не мог. До чего же странный мстительный ребёнок. — И что надумал? — Посей раздор в «Токийской свастике». Добейся того, чтобы тебя возненавидели даже друзья. — Чего? Зачем тебе это? — я не на шутку удивляюсь его желанию. — И, для начала, ты серьёзно думаешь, что это сделает мне плохо? Мне всё равно, даже если вся их банда развалится. Друзья? У меня их нет. Знакомые, не более. Ран, изрядно уставший от всех этих разговоров и перепалок, наигранно громко зевнул. — Пойду посплю. Надо набраться сил на новую тусовку. Он, почёсывая затылок, направился, вероятно, в свою комнату. Я же проводила его внимательным взглядом. — Придумай что-нибудь. Идея же для побега была, — Риндо посмотрел на меня таким уничижительным взглядом, что мне сразу захотелось ударить этого парня. — Я не смогу никак на них повлиять. Никто не станет меня слушать. — Заставь. — А что, если нет? — Значит, пострадаешь от моих рук. Переломаю с наслаждением каждую твою кость, — он прикусил нижнюю губу так, что я сразу поняла, что желание насолить мне было для него лишней радостью в жизни. — Ты мне не нравишься. Одно только твоё лицо вызывает у меня желание заставить тебя исчезнуть. И в этот момент мне хочется засмеяться. Видимо, из-за очередного внезапного удивления. Неужели такой пустяк всерьёз заставил его возненавидеть меня? Сомневаюсь. Должна быть другая причина. А если нет, то этот парень однозначно больной ублюдок. Морщу нос, раздумывая над его словами. Что он ожидает от меня услышать? Более того, я всё-таки блефовала, сказав, что мне будет всё равно на судьбу банды Майки. Портить себе репутацию такими выходками? Глупая затея. Я не ради этого решила стать сильнее. — Мне надо подумать. Не догадывалась, что у тебя такие извращённые желания. Я распускаю волосы, чувствуя, что резинка, державшая хвост, начала давить. Или же дело было в моём общем напряжении от этой ситуации. Готова ли я буду пасть настолько низко? — Мне просто нравится, когда самоуверенные люди страдают, — Риндо задумчиво зажал прядь своих волос между пальцами. — Я всего лишь ударила тебя. И ты должен понимать, что я пыталась защитить ту девушку. В моих глазах ты был угрозой. Нет, я не должна оправдываться за свои действия. Но всё равно почему-то делаю это, пытаясь достучаться до остатков разума этого парня. Возможно, меня задевает, когда я не нравлюсь людям? Бред. — Её не надо защищать, — устало вздохнул он, а затем резко перевёл тему: — Останешься на вечеринку? Риндо быстро сменил эмоции на своём лице. Теперь он самодовольно улыбался, раскидывая руки на спинке дивана. Я же пыталась найти в его предложении подвох. Можно было не сомневаться — он точно был. — Делать мне больше нечего. Мне домой надо. Папа ждёт. Я вновь разворачиваюсь и иду в сторону двери, но парень опять меня останавливает. Неужели так ведут себя с людьми, которые вызывают у тебя отвращение? — Не обманывайся. Тебя никто не ждёт. Мать бросила, когда умерла, а отец жив, но всё равно клал на твоё существование, — он тут же рассмеялся, — так что? Кто-то ждёт? Я со всей силы сжала кулаки и опустила голову. До чего же больно иногда делает правда. Опять оборачиваюсь и смотрю на Риндо. Единственное, чего хочу — задушить его прямо на этом кожаном диване. Борюсь с этим желанием и выдавливаю из себя улыбку. — Во сколько? — У тебя будет время, чтобы собраться и сделать себя более-менее симпатичной, — тут же замечаю в его голосе пренебрежение. — Как жаль, что твоему лицо ничто не поможет. Так что мне ещё повезло. — Долго училась искусству сохранять спокойствие, пока тебя смешивают с грязью? Думаешь, это делает тебя выше остальных? — А что ты предлагаешь? — убираю мешающие пряди волос за уши, а затем прислоняюсь спиной к стене. — Нормальные люди отстаивают свою честь и добиваются уважения других. Тем, что ты всё проглатываешь, как самая дешёвая проститутка, ты ничего не добьёшься. — Мне не нужно уважение животных подобных тебе. Обойдусь. — Хочешь чего-то добиться, заставляй всех вокруг уважать себя. Ты победишь, если вдруг я начну видеть в тебе достойную. — Достойную чего? Тебя? Риндо задорно смеётся. Я же уже просто не нахожу слов. — Этого точно никогда не будет. Я усмехаюсь и, качая головой, наконец, направляюсь к выходу из дома. Мне срочно требовался свежий воздух, пусть и в крупном городе такого почти не было. Обуваюсь и хлопаю дверью. Не собиралась я ни с кем и ни с чем церемониться. И что ещё за вечеринка, на которую я согласилась пойти? До чего же легко манипулировать человеком, если ты знаешь, как на него лучше давить. Резко останавливаюсь, понимая, что парень по имени Риндо нашёл слишком много информации обо мне. Меня бросает в ледяной пот. Ни одна живая душа не могла этого знать, а мёртвые… говорить не умеют. Чувствую, что становится слишком жарко. Этот Хайтани вообще человек? Может, не зря он постоянно к дьяволу взывает? Нет, это уже точно бредни. Перевожу взгляд на свой велосипед и подхожу к нему. Главное, на этот раз ехать не под самым солнцем. Медленно крутя педалями, я не переставала думать о произошедшем. Возможно, мне стоило бы вынести из этого какой-то урок и, вероятно, в словах Риндо скрывалась правда. Я ничего не добьюсь, если продолжу вести себя подобным образом. Мне ещё многому стоит научиться. Это я знала наверняка. Путь будет слишком долгим. Но я должна справиться, чтобы найти ответы на все свои вопросы.