***
После того, как все доложил Кибуцуджи, возвращался в главное здание. Хоть сейчас и утро, но в этой части солнечные лучи не сильно проникают. Поэтому можно быстрее добраться до крепости, не беспокоясь. Все же стоит быстрее добраться, а то в полдень лучи будут сильными. Что и делал Аказа. Скорости у демонов будут побыстрее обычного человека и можно было не беспокоиться на этот счёт. По дороге к крепости Аказа не мог выкинуть столпа из головы. Он наравне сражался с Третьей Высшей Луной. Жаль, конечно, что у него обычное тело, а то он был бы одним из сильнейших демонов. Хотя если он присоединится, то сам Аказа мог упасть на ступень ниже, а может и на несколько. Такой риск был большой. Сейчас его не это заботило. Демон жалеет, что не смог заманить столпа в ряды демонов. И не сильно старался, но все же. А у этого столпа была сильная воля. И ненависть к демонам у него тоже имелось. Не такая сильная, как у других, у которых так и написано на лице. Когда приблизился к крепости, его останавливает Вторая Высшая и выводит из мыслей. Его появления никого не удивило. Третья Луна привык к тому, что он появляется из ниоткуда и неожиданно, ещё незвано. В последнее время Вторая уж часто посещает Третью. Что ни день, а без него не обходится. Каждый день появляется рядом с ним и болтает без умолку. Несёт какую-то чушь. Последний раз рассказывал об особенностях девушек. Зачем ему такая информация? Никто не знает. Но он узнает о том, что у девушек мясо мягче, чем у мужчин. Будто это великое открытие. Оказывает хорошее влияние на организм демонов. Они работают, как лекарство, которые чему-то помогают, но чему неизвестно. А Аказе на это все равно. Даже под угрозой жизни не съел бы девушку, женщину. У него на это свои причины. А собственно причина почему же Вторая ошивается рядом с Третьей никому не известно. И никто не знает, что творится у Второй в голове. У него на лицо одно, а внутри другое. Это проверено. Даже не зная, что творится у Второй внутри, можно смело говорить о том, что тот просто нагло врёт. Все, особенно девушки, ведутся на его лицо, что неудивительно. Вот Третья-то Луна понимает, что с ним нужно разговаривать с закрытыми глазами, как Богиня справедливости. — Что надо? — сразу в лоб задает вопрос Аказа, не промедляя ни секунды. Даже не поворачивает голову, чтоб узнать кто это. А Доума рядом бежит. — Что так жестоко-то? — строит из себя обиженного. Актёрские навыки у него зашкаливают. Актер без Оскара, если честно. На это Аказа ничего не ответил. Да и смысл? Доума всегда переворачивает его слова. Поэтому Аказа предпринял не разговаривать с Доумой. Он умело управлял людьми и не только. Даже с обычными словами может выбесить или же подкосить самооценку людям. — У меня для тебя есть сюрприз, поэтому за мной, — уже командует после недолгого минутного молчания. — У меня же нет выбора? — задает скорее риторический вопрос, ибо он уже знал ответ. За дни, проведенные с ним, он понял, что не стоит ему перечить. И просто послушно себя вести. И за эти дни он ничего странного не вытворял, поэтому можно и позволить быть послушным. — Конечно, — с фирменной улыбкой отвечает. После направились в другую сторону от главного здания. Третьей было интересно, что за сюрприз приготовил Вторая. И уж точно ожидал подвоха. С ним у Аказы шестое чувство работает отлично. Или просто интуитивно понимает на что способен спутник. На протяжении всей дороги оба демона молчали. Аказа и так мало говорил с Второй. Сам Доума сейчас молчит, ему это не свойственно. Раньше не умолкал, даже если просили замолчать на минуту. А сейчас молчит, как воды в рот набрал. Из-за этого Третьей ещё тревожнее. — Это… Что за сюрприз? — все же решает задать вопрос, а то в тишине тревожность возрастает. — Тебе так интересно Аказа-доно? — не сдерживает улыбку Доума, ибо Аказа сам не начинал разговор, теперь сам же первый говорит. Доуму это порадовало. — Да… — коротко отвечает, хотя Аказа хотел дать отрицательно ответ. — Придём и увидишь, — улыбка не сползало с лица и что самое интересное так это была радостная. Это больше напрягает. На это Третья ничего не ответил. Да и походу место назначение приближается. Это оказался дом, в который не проникал ни один луч солнца. Снаружи выглядит как обычный дом, однокомнатный. И что же там такое приготовлено? Аказа смог додумать только в то, что там полумёртвые девушки, которых Доума будет пытаться скормить ему. В последнее время о девушках так и болтал. Больше ему незачем приглашать его в это захолустье. И зачем Второй это понадобилось делать. Он же знает, что даже под угрозой своей жизни не съест ни одну девушку, женщину. Подойдя к дому, Аказе не хотелось заходить. Хотелось развернуться и уйти отсюда подальше. Но не позволили сделать сие действие. Остановили, взяв за запястье. — Куда это мы собираемся, Аказа-доно? — его улыбка на лице не сулила ничего хорошего. — Откуда пришли, — прямо отвечает. — Тебе же было интересно, вот сейчас и узнаешь, — схватка на запястье становилось сильнее, и улыбка изменялась не в лучшую сторону. От этого сбежать хотелось ещё больше. — Сейчас сомневаюсь, что мне твой сюрприз придётся по душе, — честно отвечает, не желая даже зайти в этот, совсем обычный на вид, дом. — Да не упрямься, Аказа-доно, — тон голоса переходил в приказный. Из-за этого Аказе пришлось подчиниться. Не хотел он разозлить Вторую, так как знал, чем это закончится. Заканчивается такое обычно дракой. Точнее выразиться избиением. И чаще всего избитым будет Третья, а победа достанется Второй. Третья знает это, потому что раньше лез к нему с дракой, чтобы победить его и взять титул Второй Высшей Луны. Но всё это было тщетно. Каждый раз проигрывал, поэтому решил на этом закончить и больше не лезть к нему. Потом Вторая начал приставать к Третьей. Наверное, ему стало одиноко без приставания Аказы. Так думали остальные Луны. Это, частично, правда, но частично. Доуме стало скучно без Аказы и его вызовов, после того, как он решил не приставать к нему. Третья заставил свое тело зайти в дом. Его тело сейчас не хотело слушаться. Интуиция заставляет тело сбежать подальше от этого места. Но Аказу ещё за ручки ведёт сам Доума, поэтому сбежать всё равно не получиться. Хватка на запястье становилось то сильнее, то слабее, будто напоминая, что он никак не сможет сбежать. Демоны зашли в дом. Со стороны казалось, что парочка заходит в свой дом после свидания, держась за ручки. И никто бы не подумал, что один заставляет другого. Больно уж один из них радостный, а у другого эмоции на лице не читались. Зайдя в дом, Третья не слышит ничего. Вот прям в доме стояла гробовая тишина. Голоса девушек не слышалось. Он ведь этого ожидал. Но ничего. Хотел расслабить булки, но не позволяет. Ведут в какую-то комнату или точнее место похожее подвала. Откуда в этом доме это место – неизвестно. Чего ожидать от такого места тоже – неизвестно. Уж точно не хорошее. Тут нужно задавать, что не так сегодняшним днём, утром. Начинается она как-то странно. Появление Доумы можно пропустить. Но куда он его привёл всё же стоит обсудить. И сам дом странный какой-то. Снаружи обычный дом, а внутри похож на какую-то пыточную. И это нужно взять во внимание. Столько всего странного за каких-то часов с Аказой не происходило. Не за день, а часов. Кажется, даже один час не прошёл. Но всё же Третья послушно идёт за Второй. А тот всё ведёт его куда-то. Аказе становилось всё тревожнее. Но от чего? Девушек, к счастью, нет. Тогда, что задумал этот демон, который помешан на питании девушками. Когда Аказа витал в своих раздумьях, что же для него приготовил Доума, они уже пришли в место назначение. Третья не видел дорогу. Всю дорогу Доума вёл Аказу, пока тот витал в своих мыслях. Это оказалась комната. Удивляться тут уже не нужно, он успел уже удивиться больше, чем за всю свою жизнь. Что же Доума делает с Аказой? И чего от него добивается? Доума открывает дверь комнаты. Человеческого запаха не обнаружилось. А комната, как и весь дом, была тёмной, без света. У демонов глаза хорошо ориентируются в темноте, поэтому Аказа разглядел в центре комнаты, сидящего на стуле силуэт человека. Но почему-то запаха всё ещё нет. — Прошу входите, — строит из себя джентльмена, пропуская Аказу первым. Аказа это и делает. Медленно заходит внутрь комнаты. Переступив порог, Аказа застыл, как вкопанный прям на месте. Не в силах сделать хоть шаг. Кажется, Доуме уже нравится происходящее. Его забавляет реакция Третьей. Походу он этого и добивался. — Как тебе, Аказа-доно? — со слишком радостной улыбкой спрашивает, смотря в ту же сторону, что и его спутник. Аказа ничего не отвечает. То, что он видит перед собой, определённо загнало его в шок. Дар речи тоже успел потерять. Тем больше рассматривает объект, тем больше меняется в лице. Его лицо обычно украшает каменное выражение, а сейчас становится злым. А руки сильно сжаты в кулак. Аказе хочется врезать Доуме со всей силы, что у него имелась. Доума стоял в стороне и наблюдал за изменениями Аказы. Он такую реакцию ожидал от него, готовя этот сюрприз. Но всё же увидеть его реакцию вживую ещё интереснее, чем в его представлении. Можно сказать, что он готовил это со всей любовью, что у него имелась. Подвох в том, что у него не имелось её, вообще. А сейчас стоит и лыбится во все тридцать два блестящих зуба, ожидая похвалу за сделанную работу. — Не нравится? — погрустнев, спрашивает. — Я-то думал, что оно тебе понравится, — у него просто отлично выходит надевать разные маски, менять их к месту. — Скажи мне честно, — подал голос Аказа, после молчания. — Чего ты добиваешься, приводя его и меня сюда? — спрашивает сквозь сжатые зубы. — Что ты имеешь в виду, Аказа-доно? — недоумевает, смотря на Третью. — Ты серьёзно? Мне тут нечего делать, я пойду, — заявив, развернулся, чтоб уйти от этого место куда подальше. Но его тут же останавливают. — Аказа-доно, я же старался ради тебя, а ты не хочешь поблагодарить? — хватает снова за запястье, которого отпустил минутами ранее. Выжидает ответа на свой вопрос, приподнимая бровь. — Спасибо, — с сарказмом отвечает. — Теперь отпусти, — требует Аказа у Доумы, смотря на хватку на запястье. Она становилась сильнее. — Не могу, — с фирменной улыбкой говорит. После ответа Аказа попытался вырвать свою руку из хватки Доумы. Но тот держит его с силой, поэтому попытка увенчалась крахом. На это Доума просто улыбался, как делает это обычно. Его точно забавляет вся эта ситуация. — Если сейчас выйдешь, то точно под палящими лучами солнце растворишься, — предупреждает Доума. — Это лучше, чем оставаться рядом с тобой, — огрызается Аказа, не желая оставаться тут. После заявление Третьей у Второй как по щелчку пальца изменилося выражение лица и атмосфера вокруг него. Но хватка на запястье ослабла. — Аказа-доно, не расстраивай меня, — холодным тоном говорит Доума, смотря в упор. От такого тона Аказа съёжился на ровном месте. Ближайшее время он не слышал такого тона у него, поэтому сейчас мурашки побежали по всему телу. — Хочешь оказаться на его месте? — ухмылка так и тянется на его лице. — Не волнуйся, у тебя места получше будет, — от этого спокойнее не становится. Аказа ещё в большом замешательстве. Зачем ему быть на месте этого человека, или же точнее демона? Что имеет в виду Доума? Что, чёрт возьми, он творит? Ответы на эти вопросы не дождётся, а жаль. Так хочется понять, что творится сейчас. А Доума не спешит объяснять. Да и вряд ли нормально объяснять будет. Какую-то чушь выкинет, ещё больше доводя Третьего в замешательство. — О чём задумался, Аказа-доно? — раздается голос Доумы рядом с ухом. — Что… ммм, — не позволяет закончить вопрос, затыкая поцелуем в губы. Аказа, не ждавший такой поворот событий, был сбит с толку. Он растерялся ещё больше. Но всё же тело реагировало быстрее. Аказа оттолкнул от себя Доуму. После ещё ударил его по лицу. Аказа был в растерянности, но его тело уносило его прочь с этого места, напрочь забыв о том, что на улице солнце светит во всю. Ему сейчас важно быстрее уйти подальше от Доумы и этого места. Пусть он сгорит, ему сейчас на это плевать, лишь бы не быть рядом с Вторым. Неизвестно, что ещё он может выкинуть. Но не успел и десяти шагов сделать, как тут же его окружили ледяные лозы и за ногу потянули его назад, к Доуме. Сейчас Третья лежит у его ног. — Не хотел я быть с тобой груб, Аказа-доно, — приподнимая лицо за подбородок, с самой «дружелюбной» улыбкой проговаривает. — Но ты сам нарвался, я не виноват, — ледяные лозы сильнее сжались вокруг тела Аказы. — Отпусти меня сейчас же! — пытается вырваться из этих лоз, что сжимались сильнее с каждой попытки вырваться. — Я же ранее говорил, что у тебя место получше будет, да? — так и не исчезает «дружелюбная» улыбка с лица. От этой улыбки легче не становится, а наоборот паника охватывает. Но обладатель этой «замечательной» улыбки этого не понимает. Ледяные лозы поднимает тело Аказы в воздух и несут в центр комнаты, где сидит без сознания связанный, уже бывший охотник на демонов. Не понятно зачем Второй пришлось превращать его в демона и приносить сюда. Хотя всё, что он делает, недостижимо для понимания. Это и страшно, и хорошо. Тело Аказы так и зависает в воздухе перед демоном без сознания. Теперь он мог разглядеть бывшего человека вблизи. На его теле все раны, которые он получил при битве с ним, затянулись. Неудивительно, сейчас же он необычный человек. И его лицо сияло добротой, даже когда он без сознания. По его виду и не скажешь, что он теперь на стороне демонов. Насколько же надо быть добрым, что аж само его существование это подтверждает? — Ну, как тебе местечко? — обходит двух демонов вокруг и останавливается сзади Третьей, и так же, как и он, рассматривает нового демона. Аказа молчал. Он не знает как ответить. Сейчас для него вопрос звучит слишком сложным. Поэтому не может сформулировать ответ, который бы удовлетворил поехавшего демона. — Почему не отвечаешь? — звучит вопрос рядом с ухом, потом идет чмок в мочку уха Аказы. Тот вздрагивает от этого движения, но отстраняет голову от этих губ. Аказа по-прежнему молчит и тупо сверлит своим взглядом лицо связанного демона. А Доума по-прежнему ждет ответа уже на два заданных им вопросов. Но ответа так и не следует. Так и проходит минуты в неловком молчании с одной стороны. Когда один сверлил взглядом лицо другого, другой, который сзади, в ожидании смотрит так, что скоро сделает на лице большую дыру. — Если не ответишь, то потом будешь жалеть об этом, Аказа-доно, — предупреждает Доума, окольцовывая руками талию Третьей. От этого действия у Третьей мурашки забежали по всему телу. Попытался отстраниться, но всё тщетно. Его сильнее прижимают как лозы, так и руки. Теперь вместо того, чтоб тело Аказы был в свободе, так теперь и сильно прижат к более большому телу сзади, и что-то явно упирался тому в сзади. Оно определённо было твёрдым, будто там камень. Может это и было камнем, а может и нет. Никому, кроме хозяину тела, неизвестно. — Даже так не ответишь? — приподнимает немного тело Аказы лозами и с нижней частью тела прижимается сильнее. Так как сейчас нижняя часть тела Аказы наравне с Доумой, твёрдая штукенцию упирается уже в задницу Третьей. Теперь-то Третья осознает, что это за штукенция была. С приходом осознания, и тело начинает на это реагировать. Лицо, конечно, покрылось красным цветом, но это из-за злости. — Не собираешься убрать свой, чёртов, член? — проносится сквозь сжатые губы слова. Третья вроде бы понимает ситуацию с этого момента, а вроде бы и нет. — Неа ~ — ответ приходит быстро и как-то радостно. — Я же говорил, что будешь жалеть, — радостный тон не исчез. Да и он уже трется, прижимая бёдра Аказы своими руками спереди. Из-за этого ощущение сзади стали слишком яркими. Доума так и продолжает тереться, крепко держа бёдра Аказы. А сам Аказа хочет выбраться, но всё его тело под контролем Второй. И выбраться возможности нет, даже на минуту. И его тело начало реагировать на движение сзади. Как бы он сам не сопротивлялся, тело реагировало. Бёдра навстречу движениям сзади начал двигаться, ёрзать. Его телу это настолько понравилось, что невольно Третья захотел большего. И как бы разум не кричал, что это ненормально, тело на это не реагировало. Наоборот сосредоточился ощущениям сзади. Вздохи сами вырвались. — О, — радуется демон сзади. — Всё-таки тебе понравилось, Аказа-доно? — приблизившись к уху, спрашивает радостно. Его голос, звучавший рядом с ухом, отличался от того, что было раньше. Сейчас даже его дыхание рядом с ухом обжигает. Не ожидая ответа на свой вопрос, Доума кусает за мочку уха и причмокивает её. Он уже знает ответ по его движениям. И то, что Аказа кипит внутри во всю, пока его тело наслаждается. Но против тела не пойдёшь. Разум хоть и разумный, на тело, пока он в наслаждении, действовать не сможет. А Доума во всю радуется, что Аказе долго времени не понадобилось. Сам уже на пределе. Третья совсем не знает как в этой ситуации отвечать на вопросы Второй. Вопросы-то не такие уж и сложные, но ответа не находилось. Тут наверное может быть только две причины почему. Первое: Он намеренно не хочет отвечать, потому что это вопросы не даёт объяснение происходящего. Второе: Просто не может отвечать на вопросы не в трезвом состоянии. Он, конечно, не пил и вряд ли его возьмёт алкоголь. Но его разум затуманился. Не всё время, конечно. Значит обе причины правильны. — Аказа-доно, посмотри на меня, — его радостный тон исчез. Вместо него появился полный желания, возбуждённый голос. Аказа не может устоять перед таким голосом рядом с ухом и покорно выполняет просьбу. Доума берёт подбородок рукой и целует в губы Третью. Настойчиво и требовательно, что Аказа не отказывает. А отвечает взаимностью. В его голове промелькает мысль откусить язык, но не может реализовать это. Тело не подчиняется. В то время Доума с наслаждением целует его страстно, что кажется язык Аказы оторваться может. Краем глаза замечает, как начинает шевелиться привязанный демон. — Ох, очнулся? — отстраняясь, спрашивает. На этот вопрос и Аказа среагировал и посмотрел вперёд. Демон без сознания приходит понемногу в сознание. Аказа занервничал от этого. Кажется от мысли, что он мог видеть всё, что они вытворяли перед ним, ему хотелось исчезнуть, испариться под солнцем. Но ледяные лозы всё ещё его держали. Доума явно это замечает. Замечает как быстро тот очнулся от наслаждения, услышав вопрос. И как напрягается, увидев приходящего в сознание демона. После такой реакции ему хочется подразнить его ещё больше. — А чего мы так напряглись, м? — с усмешкой спрашивает шёпотом, приблизившись к уху. Аказа снова играет в молчанку. Ему не хочется быть пойманным в таком виде. Особенно перед своим врагом, что недавно дрались. Если он его в таком виде увидит, то Аказа умрёт со стыда. А это хуже, чем солнце. Поэтому не открывает рот. — Снова молчим? Ну ладно, — говорит и продолжает то, на что остановились. Его рука поползла под брюки Аказы. Раньше удерживал только за бёдра и чувствовал, как это место становилось твёрдым. А сейчас рука очень ловко поползла к этому месту. И хозяйничала под брюками, доводя Третью до дрожи во всём теле. Спустив брюки, Доума освободил достоинство Аказы, что ныло от боли в маленьком помещении. Аказа рад этому, но сейчас рука Доумы не позволяет об этом долго думать, заставляя Аказу сосредоточиться на своей руке, в которой держал его член. Рука ловко работала. Она знала, что и где сделать так, чтоб стало приятно. И активно двигал руками вверх и вниз, не забывая о хватке и темпе. Третья на это остро реагировал. Его вздохи участились и становились похожи на стоны. Его тело дрожит от удовольствия. Хоть он и не стоит на своих двоих, но колени подкосились. Аказе понравился быстрый темп с сильной сжатой хваткой. Хоть это и грубо, так ему больше нравится. Это действие продолжалось несколько раз. Если минутами считать, то где-то минуты три хватило в таком темпе, чтоб Третья мог кончить. И назло его жидкость попала прямо в лицо очнувшегося демона. Но Третья этого не заметил так, как откинул голову назад перед тем, как кончить. — О, очнулся, — послышался голос Доумы. Голос звучал будто раздражённо. Так показалось Аказе, хотя он сейчас может ошибиться из-за своего состояния. Но придя в себя, Аказа замечает проснувшегося демона, у которого на лице оказался его сперма. Несколько минут смотрит, будто собираясь с мыслями. А когда они собирались воедино, Аказу берёт стыд. Ему тут же хотелось сбежать как можно дальше и сгореть. — Ничего не хочешь сказать, Аказа-доно? — не отпуская чужое достоинство из рук, спрашивает. Аказа не открывает своего рта. Не хочет привлекать к себе внимание. Но Доума, походу, специально обращается к нему, зная того, что ему сейчас стыдно. Третья мог бы забить на бывшего столпа, но его взгляд, устремленный на Аказу, не дает этого сделать. Только очнувшийся демон в шоке. Не понимает происходящего. А шок уже достиг его. Всё же увидеть, только открыв глаза, шоу с дрочкой, для него это впервые. Это выглядит слишком странно. Хотя это ещё мягко сказано. Если честно, он впервые за всю свою жизнь видит как перед ним два демона дрочат. Точнее один другому помогает. И главное то, что он сидит в самых первых рядах. Хотя для первого ряда он сидит слишком близко. Или может быть, что он участвует в самом шоу. Ему это не нравится, но даже если ему не нравится, то с самого начала у него не было выбора. Придётся наблюдать. — Нет? Я думал, что ты снова будешь заманивать его в наши ряды, — продолжил Вторая. В этот раз у него в голосе имелись нотки раздражённости. — Откуда знаешь? — раздается хрипловатый голос Третьей. — Не важно, — сзади раздается холодный голос. В этом моменте у Рёнгоку побежали по всему телу мурашки. Он молча наблюдает за двумя демонами перед ним и отчётливо видел их лица. У демона сзади выражение лица изменилось как по щелчку пальцев. Из обычного выражения изменилось на холодное. Это выглядит жутко. Будто он готов убить его в любую минуту. Рёнгоку съежился. — Попробуешь снова? — с холодной улыбкой предлагает Вторая. Кёнджиро не понимает, зачем это снова делать. Точнее он в общем не знает зачем его держат здесь. Он же ничего такого не делал. И он даже с Второй Высшей Луной никогда не пересекался. Максимум он только с Третьей Высшей Луной дрался и умер. — Нет, — твердо отвечает Аказа. — Это сейчас не имеет значения. Аказа кажется догадывается почему принесли бывшего охотника на демонов сюда. Но не до конца. Он хочет проверить свою догадку и убедиться в этом. — Правда? Ах да, он же уже превратился в демона, — Вторая продолжает улыбаться жуткой улыбкой, пугая связанного демона перед ним. Рёнкоку, услышав о том, что он стал демоном, не среагировал остро. Он же об этом догадывался. Всё же он не мог каким-то чудом выжить после демона, находящегося на третьем месте Высших Лун. Теперь, после услышанного, убедился в этом. Он теперь демон. Если у него появится шанс уйти с этого места, то он скорее выйдет на солнце и умрёт во второй раз. Как-то не охота жить демоном. Потом же на него будут охотиться его же друзья. Ему это уж точно не нужно. — Да, — с шепотом отвечает Аказа. — Доума-сан, я вам нравлюсь? — неуверенно спрашивает. — Что? — настало черед Доумы удивляться. — Вы меня ревнуете? — уже уверенно звучит голос Аказы. Теперь уже два демона охеревают. Первый скорее всего от того, что Аказа обращается вежливо с суффиксом «-сан». Он никогда прежде даже имени его не называл. А тут прям с «-сан». А второй от вопросов. Если он ему нравится, то что тогда он тут делает. Ведь его же убили, а не он Аказу. Третья кажется убедился в своих догадках после вопросов, на которых не было ответа. Но то, что Доума замер с вопросов, это многое говорило, чем говорил сам Доума. Если бы он начал отнекиваться, что это означает, что он и вправду в нём не заинтересован. Но так как ответа не последовало, то значит, что он либо частично прав, либо полностью. — Кажется, я понял, — делает вердикт Аказа. Но два демона не понимают его. Они просто удивлённо смотрят на него, ожидая разъяснения. — Поэтому не могли ли вы меня развязать и избавиться от него, — специально продолжает обращаться вежливо, провоцируя тем самым Доумы. А он на эти провокации ведётся. Доума реагирует на вежливое обращение от Аказы. Не только он сам, но и внизу. Он чуть не кончает от этого. Ему так приятно слышать суффикс «-сан» в добавленное к своему имени. Особенно как звучит от Аказы. Рёнгоку рад слышать о том, что от него хотят избавиться. Ему не придётся заморачиваться по поводу своей смерти. Нужно лишь подождать, когда от него избавятся. Доума исполнил одно из двух желаний. Избавился от демона, которого сам и превратил. Бывший человек на месте взорвался. Крови, который Доума дал ему, разорвали его тело на маленькие кусочки. От него остались лишь следы крови. От такого зрелища ни один из демонов не дрогнул. Были увлечены друг другом. Точнее один из них точно увлечён и возбуждённости не скрывает. Когда Доума потянулся за поцелуем, Аказа отвернулся и намекнул на лозы. Второй пришлось немедленно убрать их от тела Аказы. Третья рад тому, что он теперь может свободно двигаться. Но не тут-то было. Крепкие объятия со спины от Второй помешали. Третьей пришлось дать ему желанный поцелуй. Аказа повернулся к Доуме и целует того. Это действие тоже удивило Доуму. Это первый раз, когда сам Аказа проявляет инициативу. Но придя в себя, Доума перехватывает инициативу на себя. Лёгкий и нежный поцелуй в исполнении Аказы перерос в грубый с полным желанием от Доумы. Аказу обезоруживает от такого. Пока губы были заняты поцелуем, руки Доумы спустились к попе Третьей. Он начинает разминать их, тем самым заставляя Аказу вздохнуть. После он оторвался от губ, давая Третьей воздуха. А сам тем временем спускается вниз к шее и ключицам. Языком проводит от подбородка до середины ключицы. Снова поднимается вверх и останавливается на кадыке. Он с каждым вздохом и выдохом поднимался и опускался. Дыхание Аказы останавливается, когда на его кадыке чувствуется чужой язык. Доума лизнув вокруг, целует его. — Заранее извиняюсь, но позволь трахнуть тебя без прелюдий, — раздается хриплый от возбуждения голос. Не успел Аказа ответить, как избавились от его брюк, которые и так были спущен, и от подобия жилетки. Потом поднимают на руки и грубо засаживает. Без подготовки, слава хоть смазки у него были. Но это всё равно не спасает анал от разрыва. С размером-то Доумы и толщиной, тут даже смазки не спасёт. Нужен подготовка, но этого не сделали. Поэтому аналу пришлось не гладко. А регенерации все за них решает, но боль никуда не исчезла. Аказа от неожиданности задерживает свое дыхание, и он просто-напросто не мог выдохнуть. Боль настолько сильная, что даже он не сдержал слёз. Они льются из глаз без остановки. — Дыши, — успокаивая, говорит Доума. Аказа следует совету, но у него плохо получается. Он пытается дышать, а слёзы мешают, и боль никуда не уходит. — Аказа-доно, — раздается нежный голос у его уха. — Потерпи чуть-чуть, — моляще просит его Доума. Аказа сейчас не понимает смысл его слов. Чужой член в его заднице не дает здраво мыслить. Так ещё и он начал двигаться внутри. Болезненные стоны вырывались из уст Аказы. Доума пытается отвлечь его с ласканием груди. Руки удерживали Аказу, а языком ласкал соски. Это хоть и мало, но помогало отвлечься от боли. Доума не решался целовать, так как Аказа сейчас почти, что не дышит. Поэтому оставил эту затею. Прошло не так много времени, как анал Аказы привык к размеру и форме члена внутри. Болезненные толчки с каждым разом превращались в приятные. И размер Доумы позволял доходить до простаты. Доума успел кончить в начале процесса. Он с самого начала сдерживался. И вот, оказавшись внутри Аказы, он не смог больше сдерживаться. Аказа этого не понимал из-за боли, но когда боль исчезла, почувствовал липкую жидкость, которая протекает. Чувство, конечно, не очень, но сейчас на это внимание не заостряется. Теперь, когда боли совсем не чувствуется, из уст Аказа выходят другие стоны. А толчки кажутся не такими уж и больными, скорее приятными, которые доводят Аказы до приятной дрожи во всём теле. Скоро и Аказа во второй раз кончает, когда член Доумы задевает его простату. А следом и Доума. Уже второй раз кончает внутрь. Аказа не почувствовал и это, так как сам ещё не отошёл от эякуляции.***
После этого Третья как может избегает Вторую, но тот всё никак не уймется. Он не покидал Аказу дольше, чем на час. И всё время ходил с радостным лицом, а Аказа с кислой миной. И вокруг обоих совсем противоположные атмосферы. Всё Высшие Луны заметили изменения у обоих, но пытаются не обращать на них внимание. А Аказа всё никак не может избавиться от Доумы. Будто он приклеился к нему. Да ещё и каждый день, когда никого нет рядом, лезет целоваться к нему. Это ещё простым поцелуем не кончалось.