Джедаи тоже плачут

Энакин очнулся от долгого сна. Голова раскалывалась, в ушах ужасно звенело и виски пульсировали. Единственным желанием была жажда. Мучительная мысль о прохладной воде, которая обволакивает сухое горло, насыщает его своей свежестью, сводила Скайуокера с ума. Резко встав, он почувствовал тошноту и сильный рвотный позыв, который с трудом смог подавить. На полу лежала куча пустых стеклянных бутылок из-под пива, коньяка и лекера. «И как можно было столько выпить? » — мысленно спросил он сам себя, ковыляя на кухню. Пройдя мимо зеркала, Скайуокер узнал одну страшную вещь. Похоже он выходил из Ордена и с кем-то подрался, ведь под глазом у него красовался огромный ярко-сине-фиолетовый синяк. Неужели он с кем-то подрался. Если да, то с кем и как себя чувствует тот человек? Скайуокер даже в пьяном состоянии мог постоять за себя и своих близких, а это означало, что обычный прохожий, который мог сделать Энакину замечание, автоматически попадал в группу инвалидов. «О Сила! Если это просочится в голонет или того хуже кто-то пострадал, то проблемы будут у всего Ордена, а не у меня.» Энакин достал планшет Асоки, который он у неё изъял, и принялся искать информацию о его ночных похождениях. К счастью ничего нужного он не нашел, а значит что-то серьёзное в виде драки, при которой кто-то пострадал или погиб, ограбления и похожих преступлений, которые можно совершить на пьяную голову, не было. «Так нужно чем-то его скрыть, — подумал Энакин смотря на синяк. — Иначе у Совета будут вопросы. Чем бы замазать?» Скайуокер начал изучать пространство вокруг себя, ища что-то похожее на крем или мазь. Интерьер комнаты как минимум ужасал: вещи разбросаны, повсюду валяются бутылки всевозможного алкоголя, о существовании некоторых сортов пива и водки джедай даже не знал, вся мебель покрылась толстым слоем пыли, которую даже за две генеральные уборки нельзя было до конца убрать. «Рай для астматика, — Скайуокер слегка улыбнулся. Даже в таком состоянии он умудрялся шутить. Дав себе обещание сегодня же убраться, если его не отправят на миссию, он направился в сторону кухни. Джедай резко остановился у двери в комнату Асоки, которая была приоткрыта. До этого дня Энакин боялся даже думать об ученице, вспоминать о её присутствии в этой комнате, доме и его жизни. «О, Шпилька, я подвёл тебя. Не оказался рядом, когда был нужен» — в тысячный раз эта мысль проносилась в голове у джедая. Она терзала его душу, разъедала, словно червь, сердце, одурманивала разум. Энакин старался держаться подальше от всего, что напоминала об ученице. От этой злосчастной комнаты, жены, друзей и самого себя. Он хотел забыться, уйти от боли и проблем, которые его преследовали уже год. Скайуокер хотел было пройти мимо и отправиться на кухню, где его ждала желанная всем сердцем прохладная вода, привкус которой он уже чувствовал на языке, да у казалось бы безвкусной воды есть вкус, но остановился. Он бы ни при каком условии не открыл дверь в комнату ученицы, даже если бы лишился рассудка. Сама бы она тоже не открылась, а значит там кто-то есть. Энакин постарался прислушаться к своим чувствам. Он постоянно ощущал чье-то присутствие рядом с собой наяву, в своих снах и мыслях. Кто был этот незнакомец, что ему было нужно он не понимал. Скайуокер настолько устал от всего этого, что первым его решением было активировать меч, ворваться в комнату и убить незванного гостя, который мешает его покою. Он хотел это сделать, но меча нигде не было. «Нет уж я так просто не сдамся» — он схватил с тумбочки бластер и вбежал в комнату. Даже без меча Скайуокер в бою был страшен. Он сразу же выстрелил в фигуру, которая сидела за креслом. Человек успел увернуться от пули, отпрыгнул в сторону. Послышался ещё ряд выстрелов, тогда незнакомец скинул с себя плащ и активировал меч. — Учитель? — воскликнул Энакин, отбрасывая оружие. — Ты всех гостей так встречаешь, Энакин, или этот салют из бластера был приготовлен исключительно для меня? — Оби-Ван приподнял бровь и сел обратно в кресло. — Простите, учитель, я думал это вор. — Разве ты не ощутил моё присутствие? — он почесал подбородок. — Любой падаван бы это понял. — Боюсь головная боль блокирует все мои навыки. — Не головная боль, а алкоголь, — пристыдил его магистр.- Количеством алкоголя в твоём организме можно весь Орден споить. — Тогда будет хотя бы один весёлый день, — Скайуокер слегка усмехнулся, но увидев недовольное лицо Оби-Вана, нахмурился. — Я рад, что в таком состоянии ты умудряешься шутить, но твое положение удручает. Пьёшь, проваливаешь миссии, ходишь где попало по ночам, вот в драку ввязался, — Оби-Ван сразу увидел синяк Энакин, впрочем его даже слепой бы заметил. — Скажи мне где твой меч? — Должно быть в комнате остался, — Энакин начал пытаться вспомнить где же он, но память не хотела работать. — Да? А я думал, что в баре, где ты хотел его обменять на бутылку виски, ведь денег тебе не хватало, а гипнозу бармен не поддавался. И тут в память Энакина начали всплывать фрагменты той ночи. Громкая музыка звенела в ушах, полуголая т’вилека сидела на коленях у Энакина, а он отдавал ей последние деньги, провал в памяти, а потом он пытается всучить бармену свой меч, гарантируя, что тот стоит гораздо больше, чем та бутылка. «Падме меня убьёт, — пронеслось у него в голове, — как можно было так напиться?» — в сотый раз спросил он себя. — Хорошо хоть получилось договориться с барменом выкупить твой меч, — он протянул его бывшему ученику. — Забери, хоть ты его и не достоин. — Оби-Ван не злился на Энакина, он был разочарован в нём и самом себе, ведь не мог наставить Скайуокера на путь истинный, с которого тот сошёл. — Учитель, мне правда жаль, — Энакин опустил взгляд в пол, — такого больше не повторится обещаю. — Не корми меня обещаниями, Энакин, а делай! Подумать только рыцарь-джедай, генерал великой армии Республики, мой ученик так низко опускается и пытается обменять свой меч на бутылку. Это уму не постижимо! Ты изменился и не в лучшую сторону! Нас всех потрясло то, что случилось с Асокой, но ты не виноват в этом. Пойми ты это наконец. Думаешь она хотела бы, чтобы ты гробил себя? С каких это пор алкоголь и головная боль блокируют в тебе базовые навыки, которыми все падаваны владеют?! — от злости он даже немного покраснел. — Я жду тебя через полчаса в зале Совета и если ты не скроешь это, — он показал на синяк, — то можешь даже не приходить, — с этими словами он ушел из комнаты. В зале Совета Энакин пробыл недолго. Все без исключения магистры были не довольны последними выходками джедая. Конечно, Оби-Ван не поведал им о ночных похождениях его бывшего ученика, но и без этого у него накопилось много косяков. Энакина в очередной раз отстранили от миссии. Война близилась к концу и Скайуокер был бы очень полезен на поле боя, но все в Совете понимали, что сейчас он не предсказуем и лучше послать его на менее важную миссию. Избранный вместе с Кеноби должны отправиться на Набу и забрать оттуда ребенка, который был чувствителен к Силе. Конечно, с этим мог справиться кто-то другой, но магистр Йода был уверен, что именно там рыцарь найдет смирение и покой. Вылет был назначен на завтра и Энакин решил навестить жену. Он не помнил сколько уже не общался и не виделся с ней. В последний раз он заходил буквально на пятнадцать минут, чтобы увидеть детей. Сейчас им должно быть где-то год с мелочью. Он понимал, что жена вряд ли захочет с ним говорить, но в глубине души надеялся на слегка радушный приём. Первым для него удивлением стал дверной замок. Ключ к нему не подходил, а это означало, что жена его поменяла, но не предупредила об этом. «Падме бы не поменяла замок просто так. Неужели что-то случилось?» — в голове сразу пролетело миллион вариантов развития событий. Возможно она потеряла ключи или же к ней в дом вломились грабители. От такой мысли Скайуокеру стало страшно и по его спине прошёлся холодок. Решив более не мучить себя, он постучал в дверь. — Кто там? — послышался из-за двери знакомый мужской голос. — Я друг сенатора Амидалы. А вот кто ты это уже вопрос. Послушался щелчок дверного замка. На пороге стоял Лакс. — Генерал Скайуокер, — он протянул ему руку для рукопожатиями. — Бонтери? — Энакин удивлённо посмотрел на парня, но руку пожал. — Не ожидал вас здесь встретить. — Я тут уже год живу. После смерти всех моих близких тётушка, вернее Сенатор Амидала предложила мне пожить у неё, а я согласился. Не люблю жить в одиночестве, а у сенатора ещё и дети есть. Всегда мечтал о младшем брате или сестре, — Лакс улыбнулся. — Вы проходите, — он мило улыбнулся ему и пропустил в квартиру. Они сидели в зале и пили чай. Лакс рассказывал о своей жизни после переезда к Падме, а Энакин пытался понять, где же его жена и дети. — Так значит ты ушел из политики и теперь играешь на скрипке? — Энакин приподнял бровь. — Верно, — Лакс смущённо улыбнулся. — Всю жизнь на ней играю. Политика никогда не привлекала меня, а музыка делает счастливым, — он взял скрипку. — Хотите сыграю вам что-то из собственного сочинения? — Давай, — сказал Энакин, хотя ему было и не интересно. Он согласился лишь из вежливости, чтобы не обидеть своего собеседника. А так джедай не любил классическую музыку и скрипку. Мелодия была очень нежная, мягкая, но печальная. Порой рука Лакса слегка вздрагивала, губы тряслись. Казалось парень не сможет закончить начатое, бросит скрипку и зарыдает, но он смог. — Я посвятил её своей возлюбленной, — пояснил Лакс, убирая скрипку на место. — Первое и боюсь последнее, что она смогла услышать из того, что создано для неё. — Думаю Стила была в восторге, когда услышала это. — О нет, это не о Стиле, а об Асоке, — поспешил заверить его Бонтери. — Ты же сказал, что посвятил её своей возлюбленной. Причем здесь Шпилька? — Мы были парой. Разве она не говорила вам? — Лакс удивлённо уставился на джедая. — Нет, — протянул Скайуокер. Он не мог поверить, что Асоке не рассказала ему об этом, решила оставить в секрете. «Почему она не рассказала? Я не замечал за ней изменений. Как она могла утаить от меня подобное?» — Возможно я могу это объяснить. Асока говорила, что боится, что вы не одобрите наши отношения, ведь она джедай, а я сепаратист. Она не могла любить кого-то и тем более меня, — заметил Лакс. Он устало закрыл глаза и откинулся на диван. — Да и вы всегда косо смотрели на меня. Так что я не настаивал на этом. — Лакс, с кем ты там говоришь? — из коридора послышался голос Падме. — У нас гости? — увидев Энакина, улыбка пропала с лица девушки. Выражение лица стало строгим и слегка пугающим. — Лакс, возьми Люка и Лею и идите погуляйте, а мне нужно поговорить с генералом Скайуокером. Дети спят в коляске. — Конечно, тётушка. Генерал Скайуокер, надеюсь ещё когда-то пообщаемся. Лакс ушел и в комнате повисла тишина. Падме так и осталась стоять в дверях зала, испепеляя Энакина взглядом. На ней было лёгкое платье, волосы слегка растрепались из-за ветра, один глаз немного дёргался. «Какая же она красивая» — подумал он, не отводя глаз от жены. Энакин встал с дивана, хотел подойти к ней, заключить в объятия и никуда не отпускать, но Падме его остановила. — Не смей приближаться ко мне! — громко сказала она, отходя от него дальше. — Какого чёрта ты здесь забыл?! — Я пришел к своей семье, — признаться Энакин даже растерялся, увидев в жене такую ярость к своей персоне. — К кому?! — от удивления у девушки даже слегка открылся рот. — Здесь твоей семьи нет. Есть лишь я, Лакс и мои дети, которых я уже год рощу одна. Ты свою семью бросил, променял на алкоголь. Вали теперь к нему, — девушка открыла дверь и указала на выход. — Здесь тебе не рады. — Падме, послушай я знаю, что совершил много ошибок и твоё поведение полностью оправдано, но и меня пойми… — Я не собираюсь понимать тебя! — перебила его она. — Не собираюсь. Ты пропустил мою беременность, роды, первые зубки наших детей, их день рождения! Ты наплевательски относился к нам, а я должна понимать тебя?! Нет уж! — голос начал срываться и переходить в плач. — Я не хочу тебе видеть, уходи!!! — Энакин стал осторожно подходить к ней, но Падме бросила в него первое, что попалось под руку и убежала в ванну. — Не приближайся ко мне и моим детям! — завопила она, а после зарыдала. — Ты мне всю жизнь испортил! Энакин ушел. Он понял, что сейчас от жены ничего не добьется и её прощение нужно будет заслужить, а возможно даже вымаливать. Больше его поразила новость о том, что у Асоки был парень, а она ему об этом боялась рассказать. «О, Шпилька, что же ещё ты от меня скрывала?» ***** «Ты мне всю жизнь испортил! Я не хочу тебя видеть! Ты бросил свою семью!» — эхом раздавался голос жены. Энакин был в темноте. — Нет! Это неправда! Это всё ложь! — твердил джедай сам себе. «Асока говорила, что боится» — Нет она мне доверяла! Не могла бояться! «Совет не доверяет мне… Как я могу верить в себя? Я должна разобраться во всём без тебя» — Нет, нет, Асока, прошу не уходи. Асока, прошу не бросай меня. Ты нужна мне! — молил её Энакин. Голоса становилось тише, они полностью поглощали джедая, превращаясь в пугающей до дрожи шепот. «Ты не уберёг её, — твердил он, — не смог спасти» Резко Энакин очнулся. «Это был сон. Всего лишь кошмар, — подумал он, — Шпилька, я не смог помочь тебе, но всё можно исправить. Нужно лишь найти тебя и тогда всё наладится». — Уже проснулся? — Оби-Ван сидел в кресле и пил чай, наблюдая за прекрасным пейзажем из окна. Утренний Набу был особенно прекрасен. — Учитель, что вы делаете в моей комнате? — Пришел будить тебя, друг мой. — Только пять утра, — пробурчал Энакин, откладывая часы обратно на тумбочку. — И чего вам не спится? — Потому что если спать до обеда, то ты не сможешь насладиться всеми прелестями этой планеты, — губы Оби-Вана сами собой растянулись в широкой улыбке, которую он был не в силах скрывать. — Я хочу насладиться всеми красотами этой кровати, пока мы тут, — зевнув, ответил Энакин. Резко он почувствовал что-то знакомое в Силе, чье-то присутствие. — Учитель, вы тоже это почувствовали? — Энакин с надеждой посмотрел на Оби-Вана, но тот лишь приподнял бровь. — Почувствовал что, Энакин? Твоё невежество и желание спать до обеда? Хочу тебя расстроить, но его я ощутил с первого дня нашего знакомства, — он рассмеялся. Но Энакину было не до шуток. На его лице читался страх. — Энакин, что с тобой? Ты будто призрака увидел, — Оби-Ван подскочил к джедай и потрогал его лоб. Скайуокер был очень холодным и бледным. — Всё хорошо, Оби-Ван, — Энакин резко опомнился и пришел в себя. — Просто показалось. — От просто показалось не бледнеют, Энакин. Не ври мне и расскажи что случилось. — Уверяю вас ничего, — Энакин начал быстро одеваться. — Вы правы. Я пропускаю столько возможностей здесь. Пойду прогуляюсь, а потом отправимся за ребенком. Оби-Ван хотел было возразить ему, ведь Скайуокер вел себя странно, но не успел, ведь тот уже убежал. Энакин устремился в лес полностью погружаясь в свои чувства. Он отчётливо понимал где находится тот, кто терзает его уже год, тот, кто изводит его, не даёт отдохнуть. Наконец-то Скайуокер расправится с ним, узнает кто это и избавит себя от его общества. Чувство было настолько сильным, что он даже не смотрел на дорогу. Ноги сами бежали в нужном направлении, а разум был устремлён к тому существу. Очнулся Энакин на берегу океана. Как он сюда попал джедай не помнил, но чувство что этот кто-то здесь всё ещё не покидало его, а становилось лишь сильнее. Скайуокер сел на берег, чтобы отдышаться. — Меня ищешь? — за спиной Энакина стояла Асока. Она была в длинном балахоне, который полность закрывал её тело и частично лицо. Увидев ученицу, Скайуокер хотел побежать к ней, обнять и забрать обратно в Орден. Он считал, что все его проблемы начались с её ухода, а значит, вернув недостающее звено, всё изменится. Но Асока отпрянула от Энакина, чтобы тот её не трогал. — Постой. Нам нужно поговорить. Это наша последняя встреча. — Почему? Давай вернёмся в Орден и всё будет как раньше. Прошу тебя вернись ко мне, — взгляд Энакина был наполнен надеждой. Он смотрел на Асоку, как ребёнок смотрит на мать, когда просит желанную игрушку, а невиновный подсудимый на судью, когда тот выносит приговор. — Энакин, прошу тебя послушай меня это очень важно. Пойми я не могу вернуться в Орден, не могу вновь быть рядом. — Почему? — Как ты думаешь где мы? — Асока посмотрела на океан. — На океан похоже. Правда я не помню, чтобы он был здесь. — Замечательно, — Асока улыбнулась. — Я живу здесь уже год. Каждый из нас когда-то здесь окажется, — Асока села на песок. — Сделай сейчас то, что я прошу. Закрой глаза и вспомни тот день, когда я покинула Орден. — Хорошо, — Энакин закрыл глаза и перед ним сразу появилась картина происодящего. Асока стоит в зале суда, Канцлер уже готовится вынести приговор, когда Энакин приводит настоящего предателя. Ученица смотрит на него, слегка улыбается, но её глаза наполнены слезами. В те дни Асока потеряла всё: дом, друзей, веру и надежду. С ней остался лишь Энакин, но она не могла остаться, обида и боль от того, что ей не поверили были сильнее желания всё забыть. Это был её выбор выйти из Ордена, но не было и дня, когда Скайуокер бы не вспомнил тот момент, когда она ушла. «Зачем ты это сделала? — каждый день он задавал себе этот вопрос, пытался найти ответ, а не получив желаемое, впадал в отчаяние, ведь винил себя за то, что она ушла. — Ещё можно всё исправить. Зачем же ты тогда ушла? Сейчас бы всё было по другому» — Тебя должны были признать виновной в теракте, но это была наглая ложь. Почему Совет не поверил тебе? Они все сплотились против тебя. Как они могли так поступить? — Энакин закипал. Он винил Орден за то, что случилось с Асокой. Они должны были верить ей, спасти его ученицу. От злости он зарычал, сжал руку в кулак. — Тише, — спокойно произнесла Асока, — расскажи, что было дальше. — Когда оказалось, что ты не виновна Совет предложил тебе вернуться, но ты ушла. «Совет не доверяет мене… Как я могу верить в себя?» «А как же я? Я верил в тебя, я был рядом» «Я знаю, что ты веришь в меня, Энакин» — Энакин! — голос ученицы вновь вернул Скайуокера из воспоминаний. — Это всё, что ты помнишь? Я покинула Орден? — Да, — джедай кивнул. — Этого я и боялась, — Асока вздохнула и с сожалением посмотрела на учителя. — О чём ты? Чего ты боялась? — О том, что я не покинула Орден, Энакин. Ты помнишь лишь часть того, что было. Пространство стало искажаться и голос Асоки отдавался эхом в голове Энакина. Он очнулся в медкорпусе. Дико нула голова и болела рука. Около постели больного сидел Оби-Ван и смотрел куда-то в даль. Увидев, что Энакин пришел в себя, он подбежал к нему. — Энакин, как ты себя чувствуешь? — Что со мной случилось? — сильно морщась от яркого света, спросил Скайуокер. — Ты убежал из своей комнаты, я пытался догнать тебя, но ты словно был не в себе. Всё время твердил что-то про Асоку и про то, что ничего не помнишь. Мы нашли тебя без сознания в лесу. Похоже ты подхватил что-то и в бреду побежал за чем-то и упал в яму. — Я видел Асоку. Она…она говорила со мной и кажется сказала, что я помню лишь то, что хочу помнить, а не то, что было на самом деле, — он потер лоб. На него была наложена повязка. — Это не удивительно. Уход Асоки был слишком болезненным для тебя. Я должен был сразу понять это, быть рядом, а не надеяться, что ты сам справишься с потерей падавана. Прости меня, Энакин. Я плохой учитель, — Оби-Ван закрыл лицо руками, с его щеки стекла слезинка. Энакин никогда не видел как плачет учитель. Ему всегда казалось, что Кеноби — показатель стойкости и силы, но все плачет. Джедаи тоже плачут. — Учитель, не вините себя во всём. Это я не смог уберечь её и дать нужную в тот момент поддержку. Это я плохой учитель, а не вы. Вы не потеряли падавана, а я потерял. Асока никогда не простит меня за все ошибки, которые я допустил в общении с ней. Хотел стать для неё не просто учителем, а другом, братом, семьёй как вы для меня. Но не смог. — Асока очень любила тебя. Всех нас, — заметил Оби-Ван. — Она наполняла нашу с тобой серую жизнь новым смыслом и красками. Её уход стал ударом для меня. Мы оба не уберегли нашу девочку от этого, но я старше и опытнее. Большая часть вины лежит на мне. — Она простила нас? — Конечно простила. Порой мы были чересчур строги к ней и в какие-то монеты даже не справедливы, но Асока продолжала очень любить нас. Уверен она нас простила, — Оби-Ван не знал этого наверняка, но хотел верить, что это так. Более они ничего друг другу не сказали. Каждый смотрел куда-то в даль, находясь в своих мыслях. *прошла неделя* Скайуокер ночью покинул свою комнату. Закутавшись в плащ, он побрелся в глубь Ордена, где редко кто бывал. Атмосфера того места пугала, пробирала до костей и вводила в отчаяние. — Привет, Шпилька, — тихо произнес он. — Прости, что не приходил к тебе раньше. Просто не мог поверить, что ты здесь. Знаешь я заставил себя думать, что ты просто ушла, покинула Орден и сейчас живёшь где-то в другой части Галактики и очень счастлива. Это так глупо знаю. Обещаю теперь буду приходить чаще, малышка…хотел сказать спасибо за то время, которое мы с тобой провели. До тебя в моей жизни чего-то не хватало. Я был полностью поглощён войной и желанием крови, а ты меня смягчила, стала тем недостающим кусочком пазла, который смог починить моë очерствшее сердце, — на несколько минут джедай замолчал, не в силах сдержать слëзы. Ком, который копился в нём на протяжении многих лет, начал выходить наружу, — без тебя так одиноко. Не хватает твоих шуток, звонкого смеха и порой сомнительных идей, которые нередко поражали нас с Оби-Ваном. Прошу прости меня за то, что не смог дать тебе того, в чем ты нуждалась. Я не замечал, что тебе больно. Слепо верил, что моя девочка сильная и со всем справится, ведь она же воин, но даже нам порой тяжело. Вернувшись в Орден, ты дала всем шанс и в первую очередь мне. Я должен был оберегать тебя, защищать, но я был слеп, Асока, не видел очевидных вещей. Ты так часто говорила мне, что тебе здесь никто не доверяет, а я не слышал этого, думал, что тебе кажется. Я огромный идиот раз не слышал как падаваны шепчутся за твоей спиной, юнлиги тычат в тебя палицами и никто не общается с тобой. Шпилька, я только сейчас понял как тебе тогда было больно. Как я мог оставить тебя тогда одну. В минуту, когда тебе была нужна моя любовь и поддержка, осталась на едине с собой и просто не выдержала. Прийди я на пару минут раньше, ты бы сейчас не была здесь. Я мог тебя спасти, но не сделал это, — он упал на колени. Всë тело трясло, сердце билось в бешенном ритме, слëзы текли ручьëм с лица джедай. Он прислонился лбом к могильной плите, — Малышка, мне так тебя не хватает… Минуты откровений, много несдержанных слëз — как порой мало нужно для облегчение, но как это тяжело для большинства. Каждому из нас присуща слабость. Не важно мужчина ты или женщина, ребёнок или взрослый, домохозяйка или воин — все мы живые люди, которым может быть больно и это нормально. Совершать ошибки не страшно, слëзы не сделают вас слабым или немощным. Так могут ли джедаи плакать? Бесспорно. Ведь порой слëзы очищают наш разум и душу от боли, давая силы для новых свершений и порой трудных дней. Держа всë в себя, вы можете очерстветь, уйти в себя и потерять всех близких. Слëзы — не проявление слабости. Они вестники спокойствия и очищения нашей души.