Не пей вина, Гертруда

Игорь нервничает. Вообще он редко выходит из зоны комфорта здорового пофигизма, но сегодня случай исключительный. Мужики из их боксерского клуба внезапно решили погудеть вместе вечером пятницы, завалившись в небольшой бар с бильярдом на втором этаже. Игорь поначалу идти не собирался — не любил он этих коллективных посиделок, где нужно поддерживать беседу и делать из лицевого кирпича что-то более человеческое. Но его уговорил Олег, который внезапно с энтузиазмом ухватился за идею погонять шары и бахнуть серию шотов с забавными названиями. И вот Олегу Игорь отказывать не умеет совершенно. Стыдно признаться даже самому себе, что Волков такую власть над ним имеет. С самой первой встречи. С самого первого взгляда этих глубоких чёрных глаз. Игорь его сразу в клубе приметил. Они подходили друг другу по весовой категории, а потому он тут же предложил спарринг. Кто же знал, что кривая ухмылка Олега и напряженные мышцы сильных загорелых рук превратят мысли майора в кисель ещё до конца первого боя? С тех пор всё так и завертелось. Они виделись в клубе каждую неделю, потом обменялись номерами и стали регулярно зависать вместе как приятели. Только Игорю, к собственному стыду, не только дружить хочется. Хочется видеться как можно чаще, смотреть без опаски и ничего не пряча. Касаться без боксерских перчаток — нежно и долго. Интимно. Но в намёках он полный неудачник и просто лох, а Олег никак невидимую грань дозволенного дружбой не пересекает. Улыбается широко и заразительно, частенько угощает Игоря домашней выпечкой, от которой во рту случаются натуральные множественные оргазмы, и веселит историями о работе в охранном агентстве. Жаловаться Игорю не на что. А вот помечтать… помечтать можно о многом. Однако сейчас, глядя на краснощекого и говорящего на опасном для чужих ушей уровне громкости Олега, Игорь понимает, что с такой стороны Волкова он ещё не знает. Тот говорит куда больше остальных, выдаёт порцию смешных, на грани чернухи шуток и то и дело предлагает какую-то дичь. Кажется, будто он враз смахнул с себя всю дисциплинированность и сдержанность, отключив тормоза и убрав ограничители. — Может, ещё по наборчику? — щуря правый глаз и внимательно вглядываясь в алкогольную карту левым, предлагает Олег. — Хочу упиться в хлам. — Это уже лишнее, — сумевший остановиться вовремя Игорь осторожно забирает листок у Волкова. — Ты проехал остановку «в хлам» километров десять назад. — Включаешь заботливого папочку? — улыбается Олег пьяно, а у Игоря вспыхивают кончики ушей от этого «папочки». Вот так. Никогда не знаешь, откуда прилетит новым фетишем. — Просто предвижу размер твоей башки завтрашним утром. — От башки у меня есть таблетки, — снова дёргая карту на себя, отмахивается Олег. — Или, на всякий случай, табельное. Игорь фыркает, качая головой этим каламбурам, а затем встаёт из-за стола. — Пошли, проветримся. — Ну и зануда ты, Игорь, — неуверенно поднимаясь следом, ворчит Олег. — За шавермой твоей не пойду, предупреждаю сразу. Игорь надевает куртку, помогает с пальто Олегу и, на всякий случай попрощавшись с остальными мужиками, выходит на улицу. Май встречает прохладой глубокой ночи и россыпью ярко-жёлтых фонарей вдоль всего переулка. — Блядство, — ежась от порыва ветра, ругается Олег. — На кой хер мы вообще вышли?! — Проветриться, — бодро отвечает Игорь. — Да нахера мне это… — Олег резко затыкается, ошарашенно глядя куда-то за плечо Игоря. — Это что… лошадь? Игорь резко оборачивается и действительно видит коня. Слава богу, а то уже успел подумать, что Олег до белой горячки допился. — Да, видимо, хозяин забежал в кафе пожрать. Или отлить, — прикуривая, пожимает плечами Игорь. Он за время службы и не такое видел. Олег же молчит какое-то время, а затем обходит Игоря, направляясь к топчущемуся на месте животному. — Лоша-а-адка, — зовёт Олег, нежно так, напевно почти, медленно приближаясь к цели. — Кись-кись-кись, лошадка. Игорь выдаёт тихий истерический смешок и во все глаза смотрит, как Волков, вытянув руку вперёд, подходит всё ближе к встряхивающей морду и громко фыркающей лошади. Как бы она копытом не ёбнула этого горе-Дроздова. — Гули-гули-гули, — лепечет Олег, вступив в личное пространство животного. — Дай за ушком почешу тебя, хорошая… — Олег, может не надо?.. — Я татарин! — оскорбленно заявляет Волков, даря грозный взгляд через плечо. — Мистическая связь с лошадьми у меня в крови! Упомянутое животное взволнованно встряхивается, явно не соглашаясь с озвученным фактом. — Олег… — А давай спиздим? — переходя на шёпот и блестя безумными глазами в темноте, предлагает Волков. — Такси вызывать не придётся! Щас как… Блять! Лошадь громко щелкает челюстью, едва не оттяпав протянутые к ней пальцы. — Ах ты! — обижается Олег, неуклюже отступая. — А знаешь, что ещё татары с лошадьми делают?! Они их едят! — Олег, пошли! — отчаянно сражаясь с хохотом, тянет за рукав Игорь. — Это питерская лошадь, её таким не напугаешь. Они шагают по пустой улице, решив добраться до дома пешком, и Игорю то и дело приходится тормозить Олега, сорвавшегося с цепи благоразумия. Он гладит всех плешивых собак, блохастых кошек и пару раз пытается догнать голубей. Обстреливает мелочью кота Елисея, громко матерясь каждой неудаче, покупает шаверму себе, Игорю и четырем бухарикам, расположившимся на одной из скамеек в Михайловском скверике. Те в ответ угощают их чистоганом, дарят явно стыренную свистульку в виде расписной птички на память и подсказывают репертуар театра Комедии на ближайший месяц. В магазине Олег покупает две банки сгущенки, обещая Игорю бомбические блинчики на завтрак, флиртует с кассиршей и, пока та справляется со смущением, предлагает Игорю спиздить что-нибудь и здесь. Тут же ржёт над озвученной идеей, потому что «ха-ха, Игорь, ты ведь можешь арестовать себя сам!». По пути им попадается турагентство, и только закрытые двери и выключенный свет спасают их от горящих путёвок в Анталию. А вот от падения в кусты не спасает даже крепкая хватка Игоря — туша у Олега тяжелая и бескомпромиссно тянет за собой похлеще мешка с песком. Благо, что хоть собак тут не выгуливают. В общем, когда они наконец-то добираются до квартиры Грома, Игорь чувствует себя настолько вымотанным, словно в одиночку остановил крупнейшую преступную группировку, а не помог добраться до кровати другу. Впрочем, от бесконечных шуток и фонтана идей Олега на душе легко и радостно, а то чувство, что свербит где-то глубоко-глубоко внутри, разрастается всё сильнее, грозя лишить покоя окончательно. Игорь стаскивает с Олега пальто и ботинки, заставляет помыть руки и выпить два стакана воды, а потом милостиво разрешает рухнуть на кровать. Раздеть Олега он не решается — тяжело и физически, и морально. Олег лежит на спине, смотрит на Игоря недовольно и потешно дует губы. — Ну чего ты? — присаживаясь рядом и аккуратно снимая часы с запястья Волкова, чтоб не натерли, спрашивает Игорь. — Ты ничего мне не разрешаешь, — бурчит Олег, обиженно отворачиваясь. — На лошади кататься нельзя, собаку забрать нельзя, стырить банку огурцов из магазина нельзя, остаться с пацанами в скверике нельзя… — Ну прости, — примирительно просит Игорь, с трудом сохраняя серьёзное выражение лица — ржать с такого Олега хочется невероятно. — Давай так. Вот что сейчас попросишь — в пределах моей квартиры только — всё разрешу. — Всё-всё? — с подозрением уточняет Олег, не оборачиваясь. — Всё-всё, — соглашается Игорь и искренне надеется, что Олег не заставит делать генеральную уборку или замешивать тесто для эчпочмаков. — Тогда… — Олег поворачивается и, внезапно став совершенно серьёзным, говорит: — Поцелуй меня. — Ч-что? — голос подводит, хрипит нещадно, но Игорь этого не замечает. Как и бешено бьющегося где-то в горле сердца. — Поцелуй, — повторяет Олег и тянет руку вверх, кладя ладонь Игорю на щёку. Пальцы у него шершавые, тёплые. Он смотрит слегка сонно, явно не протрезвев до конца, но взгляда не отводит. И руки не убирает. — Олег… я не уверен… — Ты обещал, — отрезает Волков. Игорь сглатывает глухо и медленно наклоняется. Обещал, и правда. Сердце заходится почти в опасном ритме. Игорь боится. Боится, что Олег улыбнется, фыркнет и оттолкнёт, заявив, что просто пошутил. Это, конечно, на него не похоже совершенно, но ведь и всё происходящее тоже совсем для него не типично. Этот Олег Игорю вообще знаком смутно. Но нравится безумно. А потому Игорь рискует. Шагает в пропасть, прикрыв глаза и прижавшись сомкнутыми губами к губам Олега. Суховатые. Мягкие. Щетина колет слегка, совсем не больно, наоборот, даже приятно. Они целуются медленно, тягуче. Слишком нежно и трепетно для двух таких здоровых и серьёзных мужиков, не раз разбивавших друг другу носы на спарринге. Но сегодня весь вечер такой. Непривычный. Нереальный. А потому можно быть предельно осторожным и ласковым, сминая губы напротив, мимолетно касаясь языком и выдыхая шумно прямо в рот. — Блин, — шепчет Олег, слабо улыбаясь. — Я щас рубанусь… — Так плохо целуюсь? — хмыкает Игорь, приподнявшись на локте. Внутри все грохочет оглушительно, самого себя не слышно даже. — Нет. Нет, всё прекрасно. Просто напился я, — Олег снова улыбается, а затем, подняв указательный палец, добавляет: — Но ты не думай, Игорь, я ничего не забуду. Только попробуй завтра опять натурала замшелого мне тут изображать. — Да когда я?.. — пробует возразить Игорь, но приподнявшийся и прижавшийся к его губам Олег не даёт. — Давай спать, — совсем тихо, почти неразборчиво. — Всё обсудим завтра. Вырубается Олег через секунду. Лицо его расслабляется, становится совсем юным, несмотря на бороду и лучики морщинок в уголках глаз. Игорь смотрит на него несколько мгновений, а затем, взяв сигареты, садится под окном. На горизонте неуверенно бледнеет тонкая полоска приближающегося рассвета. А Игорь, затянувшись и выпустив дым к потолку, ждёт утро завтрашнего дня. Ждёт, как никогда в своей жизни.