***
Хидан помнил, как пришел домой. Помнил, как зашел в комнату младшей сестры, взяв в руку одну из её игрушек. Даже помнил, как ещё маленькая девчонка выбила её у другой девочки, нагло обменяв на точилку в виде лампочки. Старый енот, застиранный и не такой уже и плюшевый, которого давно пора выбросить, да жалко. Ему жалко. Лег на кровать, согнув ноги в коленях — кровать была для него слишком маленькой. Как она здесь вообще спала? Матрас неудобный, ощущал каждую пружину под спиной. Почему не говорила? Енот лежал на его животе. Спать не хотелось. Работать тоже. Он не принимал уже несколько дней, но впервые не ощущал ломки. Только усталость. Встал с кровати, пропитанной запахом младшей сестры и подошел к столу, находя ручку и бумагу. Замер на несколько мгновений, думая, с чего начать. Левая рука дрожала. Отвык писать на бумаге, но тем не менее, мысли выливались последовательно, одна за одной, оставляя свой след на бумаге ровными иероглифами, выводимыми уверенно с каждой чертой. Замер, перечитав. — Хуйня. — Разорвал лист, тихо рыкнув. Прикрыл глаза, отбросив ручку. Он не понимал, что происходит. «Хотэй, ты ведь умный мальчик. Прости меня.» — Иди к черту. — Рыкнул на чуть смазанное воспоминание, выдыхая сквозь плотно сжатые зубы. — Имей ты хоть каплю мозгов, ты бы… Что? Не сдала его, а через несколько лет и сестру? Не спуталась с их отцом? Что? Поглядел на разорванный лист и в сознании проскользнула мысль, что ему нужно заглянуть на работу. Не сразу услышал писк телефона. Достал гаджет, читая входящее. «Он дал добро. В пятницу будет нормально?»«Отлично. Скинь адрес.»
***
Нацуко прогнулась в спине, поставив руки на поясницу и довольно улыбнулась, подставляя лицо под солнечный свет. Масуми повторил за ней, нахально улыбнувшись, и увернулся от ладони, собиравшейся коснуться его макушки. Хидан, наблюдавший за тем, как она закрывает бар, смог только удивленно вскинуть брови, смотря на странные браслеты на её руках, подвеску на её шее, напоминающую чей-то клык. Не хватало только странной банданы или повязки на лоб, желательно черной, чтобы подчеркнуть её алые волосы. — Мы будем не здесь? — Нет. Сейчас Масуми закину к кузену, потом поедем. — Оглядела его внешний вид. Джинсы и кофта с длинными рукавами. Кивнула чему-то. — Поедем на моей. — Спорить как-то не получалось. Послушно сел на пассажирское сидение, наблюдая за тем, как маленького мальчика пристегивают в детском кресле. Мальчик выглядел лет на семь. Да и сама Узумаки не казалась старой. — А сколько тебе лет? — Всё же спросил он, когда Нацуко села за руль, пристегиваясь. Женщина усмехнулась. — Если я правильно помню, то двадцать пять. — Хидан усмехнулся. — Мы ровесники. — Да, плохой был год, раз мы родились в одно время. — Буднично проговорила женщина, включив музыку и тем самым дала понять, что разговора не будет, пока её сын в салоне. Заговорила только после того, как отвела мальчика к высокому и тощему красноволосому мужчине, выглянувшему из дома. — Твой кузен? — Кивнула, садясь обратно. — Не похожи. — Она оскалилась, поиграв плечами. — Ну да, такие Узумаки как я — редкость. — Усмехнулся. — Куда мы поедем? — В лес. — В лес? — В лес. — Кивнула, сворачивая с дороги. Хидану следовало бы напрячься, но было так спокойно. Она вылезла первой, поманив Мацураси за собой. Он вышел следом, оглядывая наклон, устланный деревьями. — Не страшно? — Крикнул, сложив руки в карманы джинсов. Она обернулась, забравшись уже на середину. — А почему я должна тебя бояться? В случае, если я тебя скину, это будет самооборона! — Он рассмеялся, обойдя машину. Ненавидел такие склоны, особенно лезть вверх. Его спутница явно не травила легкие табаком — резво забралась наверх и ждала его, уперев кулаки в бока. — Давай, поднажми, у меня ещё работа вечером! — Я точно сверну тебе шею если это того не стоит. — Пробормотал себе под нос Хидан, делая последние шаги по склону. Как оказалось, Нацуко на слух не жаловалась. — О, ты вначале поймай, я найду горочку повыше. — Слышь, культуристка, у тебя вроде бар, ты почему такая активная?! — Оскалился, забравшись наверх, и уперся руками в колени. — Погоди, мне нужно отдышаться. — Она вытянула губы трубочкой. — А на вид ты крепче. Неужели кардио прогуливаешь? — Усмехнулся, взглянув на неё исподлобья. — Предпочитаю кардио в горизонтальном положении. Присоединишься? — Изогнул бровь, глядя на женщину. Она рассмеялась. — Спасибо, у меня есть абонемент в зал. Я из-за тебя тренировку пропустила. — Ну прости. Думаю, я смогу выпросить прощение. — Высунул кончик языка, подмигнув. Нацуко только устало выдохнула. — Если твой язык окажется у моего клитора, я тебя ногами задушу. — Перевел взгляд на крепкие раскачанные ноги, скрытые за темными штанами. — Сочту за честь. — Шуточно поклонился, после чего выпрямился, оглядываясь. — Ого. — Заметил обрыв, к которому его привезла Узумаки. — Ты решила меня сбросить? — Хотелось бы, да обещала Кисаме вправить тебе остатки мозгов, пока ты ещё больше глупостей не натворил. — Подошла к краю обрыва, садясь. Свесила ноги. — Садись. — Хидан посмотрел вниз, сомнительно нахмурившись. — Да садись ты. Не столкну. — Да мы сами свалимся. — Какой пессимист. Смотри на жизнь позитивней. — И каково будет твоему сыну, если ты свалишься? — Нацуко пожала плечами. — Моя жизнь застрахована, у него останется бар, плюс, у нас с Кисаме договоренность, что он не даст забрать Масуми. Отец будет в бешенстве. — Протянула она с довольной улыбкой. Сел рядом, смотря на пышные и зеленые верхушки деревьев, скрывающих землю внизу. Слышал пение птиц, глядя на безоблачное небо. Такое ясное, безмятежное, такое… Почему-то был уверен, что будь это картинка, младшая сестра подобрала бы цвета безошибочно. Напоминало искусную раскраску, которую уже завершили и выставили на суд человечества. — Тут красиво. — Выдал он, после долгого молчания. — А жизнь у тебя странная. И ты странная. Я бы сказал…ебанутая. — Ну я хотя бы не пидорас. — Он захохотал, ткнув её локтем в бок. — Да-да, я про тебя говорю. Гнев ему там в голову ударил. Лучше бы моча, ей богу. — Закрыл глаза, понимая, что Нацуко не остановится. — Гулять запрещал… — Её могли найти. — Не давал общаться со сверстниками. — Я просто был недоволен Узумаки. Он болтливый, но вижу, этот недостаток у всей его родни. — Про месячные она узнала, когда первая кровь пошла и она бегала по дому как в фильме «Кэрри»? — Хидан поперхнулся. — Что? Нет конечно. Удивишься, но я ей даже прокладки покупал. — Она хмыкнула. — Всё равно ты пидорас. — Заключила она, на что он согласно кивнул. — Да-да. А ты вроде не материшься. — А толк? Я кроме пидораса больше слов и не знаю. — Она слабо улыбнулась, смотря вдаль. — Да и Кисаме не матерится обычно. — Как вы вообще сошлись? — Слабо рассмеялась, подставив лицо под солнечные лучи. — А. Я поругалась с отцом, выбежала из дома и… — Она хохотнула. — Он меня сбил. Кисаме говорил, что я в бреду и практически без сознания умоляла не нести меня домой. А у него, несмотря на грозный взгляд и устрашающий вид, большое сердце. Огромное. Он дал мне приют, помог встать на ноги… Знаешь, в какой-то момент я поняла, что влюбилась. Вначале он не поверил. Ещё бы. Какая-то малявка в любви признаётся. Знаешь, первый раз был с ним… Из жалости, наверное. Но незабываемый. А потом я нагло залезла в его кровать в самом сексуальном комплекте нижнего белья и у Хошикаге просто не было шансов. — Хидан нахмурился, когда она усмехнулась. — Голой что ли? — Ага. Почти. Там тоже мало что было скрыто. — Насколько? — Инстаграм бы такое не пропустил. — Хохотнул. — Он сам предложил отношения. И я была так счастлива. — А расстались почему? — Устала. — Она вздохнула. — Устала видеть сомнение в его взгляде. Я просто взяла вещи и ушла. У меня и раньше задержки случались, но кузен посоветовал купить тест. — Взгляд стал серьёзным. — Кисаме не должен был узнать. Не должен. Я не хотела всё усложнять, у меня как раз появилась идея о баре, кузен и его друзья дали денег на первое время, нашли дом. Что он тебе сказал? — Не говорил ничего. — Она кивнула. — Он тебя случайно увидел? — Он пришел в бар. Набрёл случайно. А на шестом месяце живот скрыть трудно. Предлагал вернуть отношения, но… Зачем мучать и его? Его огромное сердце сыграло с нами злую шутку. Вначале он просто приходил, узнать, как дела. Потом я стала натыкаться на него в магазинах, в которые обычно ходила. Когда я была на йоге для беременных, было очень сложно игнорировать двухметрового широкоплечего мужчину, который появился на занятиях. Он пугал всех беременных, но даже его оскал не пугал меня. Даже смешил. До сих пор смешит. — Она усмехнулась. — Когда Масуми появился, он даже порывался свести меня со своим приятелем. — Не с Какузу случайно? — Ага. — Оу… — Но мужчина прекрасный. В плане секса. — Ты с ним спала? — Нет, спать я предпочитаю в одиночестве. Чтобы меня не трогали. Терпеть не могу чужие конечности на себе. — Хидан согласно кивнул. Тоже не любил прикосновения во сне. — Это, кстати, правда, что Какузу тебе руку сломал? — Сам упал. — Отвел взгляд Хидан, скрывая усмешку. — Ты рада? Ну, что в твоей жизни всё вот так? — Не знаю. У меня есть доход, семья, меня не окружают дебилы и в принципе, я этому рада. Знаешь, многие кричат о том, что от жизни нужно брать всё, жить на полную катушку, и из-за таких вот я чувствую себя неправильной. Радуюсь мелочам. Радуюсь, что могу приехать днём сюда, покричать в пустоту, что могу наесться всякой дряни и полежать целый день перед телевизором, не думая о том, что мой отец пытается вернуть контроль над моей жизнью. Радуюсь, что могу позволить себе жить так, как хочу я, но… Люди… вы такие придурки. — Выдохнула она, но после этого набрала в грудь побольше воздуха, закричав. Хидан вздрогнул. — Придурки! Ненавижу вас! Опустила голову. Мацураси поджал губы, неловко коснувшись её ладони. Такая горячая. Вздрогнул, когда она сжала его в ответ. Такая крепкая хватка. Сощурился. — Я беспокоюсь за сестру. По новым законам, совершеннолетие наступает в восемнадцать, но опекун имеет право придержать некоторые юридические полномочия. А эта опекунша отдала ей все права и теперь я просто молюсь на то, что она не натворит хуйни, которая потом ей аукнется. — Например? — Хидан чуть сжался, состроив гримасу, состоящую из неприязни и усталости. — Ну не нужно ей контактировать с Дзимпачи. Дед наш, Фудзин, не просто так не давал о себе знать, пока мы были маленькие, да? Он мог нас забрать, но ждал. Ждал, пока оба вырастем. А сейчас хочет, чтобы мы вернулись. — Это странно. — Ну да. Он ещё и записку извинительную прикрепил. Мол, прости, что я не был рядом. Хуйло, блядь. — Практически выплюнул последние слова, словно проклятие. — Когда ты с ним встретился? — Нацуко сжала его ладонь, сощурившись. Он не лгал. Хидан махнул второй рукой. — Где-то год назад. Любезничал, улыбался, спрашивал, как мы росли, а по глазам ну прям видно, что тот ещё гандон. Спустя полгода на меня вышла мать. Наша. Просила встречи с Дзин. — Слабо улыбнулся. — А Дзин была такая наивная, добрая, ей любую хуйню скажешь, она поверит. — Нацуко улыбнулась. — Нет, серьёзно, она до пятнадцати верила, что я умею читать мысли. — Тихо хохотнул. — А тут…мама. Я и запретил приближаться. Я просто не хотел, чтобы она им поверила… Они все предатели. — Видела на его губах болезненную улыбку. — И я предатель. В лицо ударил тёплый ветер, заставляющий шумно выдохнуть и прикрыть глаза. Казалось, он ласкал кожу, успокаивал. Её красные пряди взметнулись вверх, когда она повернула к нему голову. Показалось, что даже глаза стали такими яркими, непозволительно, чудовищно яркими. Словно свет шел от неё. Ветер сменил направление, на который отреагировала Нацуко, подавшись в его сторону. Хидан вздрогнул. На её губах ощущался вкус гигиенической помады, воска, а ветер доносил до него легкий парфюм девушки. Мелкие амулеты, как он успел рассмотреть, на браслетах Узумаки, забавно стучали, издавая чарующий стук. Осторожно притянул её к себе, обвивая широкими ладонями талию, сжимая ту. Она отстранилась так же внезапно, как и прильнула, оставляя его в недоумении, окутанным флёром, и с легким головокружением. Слабо улыбнулась и отвернулась, разглядывая пейзаж. — Что это было? — Можешь считать это маленькой наградой за усвоенный урок. — Спокойно произнесла Нацуко, глядя на небо. Ветер вновь подхватил её пряди, поднимая их вверх. — Мне страшно подумать, что будет за следующий усвоенный урок. — Усмехнулась. — Тебя Кисаме поцелует. — Сука.