1. Когда кто-кто спрашивает, как у него дела Джисон отвечает, что он в полном порядке.
2. Он очень любит свои занятия по Статистике и с нетерпением ждёт их каждую неделю.
3. Он больше не думает о том поцелуе, который разделил с Минхо.
Тебе это удалось? Нет? Что ж, попробуй ещё раз. Старайся усерднее. Это то, что он говорит себе, когда чувствует, что соскальзывает обратно на тропинку, мечтая о Минхо. Даже закутанный в толстый шерстяной шарф, ледяной ветер всё равно пронизывает его насквозь, поэтому он выходит на улицу как можно реже. Джисон остаётся в постели. Он ест лапшу быстрого приготовления и игнорирует своих друзей, игнорирует домашнюю работу и принимает душ после полуночи. Он играет в Subway Surfers, смотрит в окно и не берёт трубку, когда звонит его мама. Он тратит часы, прокручивая Instagram без каких-либо лайков. Это не только потому, что ему грустно из-за Минхо. Он действительно переживает насчёт этого. Ну, честно говоря, это не совсем так, но—они вернулись к нормальной жизни. Они больше не говорили о поцелуе, и в следующий раз, когда они увидели друг друга, он был лишь немного напряжённым. Нет, дело не только в Минхо. Это потому, что на улице холодно. Это потому, что солнце садится в пять. Это потому, что это тоскливо и ужасно, и он не может вспомнить почему всегда был в восторге от жизни. Ещё летом, когда он ездил в Париж с Минхо, ему нравилось быть живым, не так ли? Когда они ели макароны и посещали Хёнджина и Кристин—это было мило. Это было прекрасно. Он так много улыбался, что ему стало легко. Теперь нечему улыбаться. Минхо-хён Хей Джисони, ты свободен? Он читает текст, когда баннер появляется на его телефоне, но не открывает его. Он играет в очередной раунд Subway Surfers. Минхо-хён Ты хочешь потусоваться? Он вздыхает. Джисон знает, но в то же время не знает. Ему в вены ввели свинец, и теперь он чувствует себя приклеенным к этому матрасу. Он поворачивается на бок и натягивает одеяло на голову. Затем его телефон снова жужжит и продолжает жужжать. Он берёт трубку, но ничего не говорит. —Джисони, - говорит Минхо мягко и мелодично, и Джисон почти, почти улыбается впервые за весь день. Или неделю? Какой сегодня день? —Я скучаю по тебе, Джисони. Сердце Джисона сжимается. Он проводит свободной рукой по лицу и бормочет: —Хён. —Ты исчезаешь, Джисон. Когда ты в последний раз вставал с постели? —Не так давно, - говорит он, немного раздражённо, губы дёргаются в надутой гримасе. —А когда ты в последний раз выходил из своей квартиры? —Эм, - он закрывает глаза.—Хён, просто оставь меня в покое. —Нет. —Прости, что я был не очень весёлым, - говорит он, теперь его ест чувство вины, иссиня-чёрное и клыкастое. —Джисони, - говорит Минхо.—Я просто беспокоюсь о тебе. Ты не хочешь, чтобы я пришёл? —Хён. —Пожалуйста, - говорит он вполголоса.—Просто скажи да, Джисон. Позволь мне прийти. Он проводит костяшками пальцев по закрытым глазам и вздыхает. —Хорошо, - говорит он.—Ладно. Хорошо. Но я не в порядке. —Ты имеешь в виду морально, или? Это, наконец, вызывает у него тихий смех. —Всё в порядке, - говорит Минхо, и Джисон может представить его улыбку.—У тебя всё равно никогда не было никакого чёртова чувства приличия, Джисони. Я привык к этому. —Минхо-хён, - говорит он.—Это действительно смело с твоей стороны. —Скоро увидимся, - говорит ему Минхо и ждёт, пока Джисон отключит звонок. Ему удаётся скатиться с кровати, чтобы освежиться в ванной. Несмотря на то, что он так много времени проводит в постели, кожа под его глазами всё ещё выглядит покрытой синяками. Он надевает чистую футболку и открывает дверь Минхо, когда тот появляется всего пятнадцать минут спустя, что говорит о том, что он уже был в пути, когда позвонил. Минхо размахивает перед собой большой сумкой. —Я приготовил чук. Джисон втягивает воздух. —Ты что? —Я сделал тебе дакчук, - Минхо передаёт Джисону сумку и опускается на колени, чтобы снять ботинки. Он смотрит на Джисона, и его глаза расширяются, в зрачках появляется лёгкая дрожь.—Что? Почему ты так на меня смотришь? —Ничего, - бормочет он. Джисон заглядывает в сумку и достаёт большой круглый пластиковый контейнер.—Ты приготовил дакчук? —Я только что это сказал, - Минхо снимает пальто и вешает его.—Я надеюсь, что получилось хорошо. —Я уверен, что это вкусно. —Ну, я подумал, что тебе, возможно, нужно отдохнуть от Монстра и Доритоса с сыром Начо. —То, что я изучаю информатику, не означает, что я ем только чипсы и пью Монстр. —Нет, - говорит Минхо, ведя Джисона на кухню.—Я уверен, что ты тоже иногда ешь рамён быстрого приготовления. Может быть, иногда ты тоже пьёшь Ред булл? —Хён, - скулит Джисон, толкая его в плечо, но его губы уже растягиваются в улыбке. Конечно, он всё ещё устал—всё ещё чувствует себя вялым и измученным, и он был бы не против вернуться в постель, но маленькие искорки бодрости пробегают по нему.—Не будь груб со мной. —Это чертовски смело, Джисони, - Минхо хватает контейнер с чуком и ставит его на столешницу, затем с лёгкостью перемещается по кухне Джисона, берёт кастрюлю и включает плиту, чтобы разогреть дакчук.—Ты игнорируешь мои сообщения, и это я груб? —Я играю в недотрогу, - говорит Джисон, садясь. Минхо смотрит на него и приподнимает бровь. —Тебя и так довольно трудно достать, Джисон. —И что это должно означать? Он помешивает деревянной ложкой в кастрюле. —Ничего, - говорит он.—Я просто не думаю, что ты должен игнорировать меня. Я украшаю твою жизнь, не так ли? —Что-то в этом роде, - легкомысленно говорит Джисон, хотя это правда. Минхо подаёт им обоим миски с дакчуком и садится по другую сторону стола. Он показывает ложкой на Джисона и говорит: —Давай, попробуй. Ты боишься, что я его отравил? —Нет, нет, - Джисон наклоняет голову и дует на свою первую ложку. —Хён, ты же знаешь, что я на самом деле не болен, верно? Тебе не нужно было... —Заткнись и ешь, - перебивает Минхо.—А то остынет.#
Минхо-хён я буду там через двадцать минут и мы идём гулять ты можешь спорить, но я не буду слушать тебя.Ты
хён, сейчас -3 градуса.
Минхо-хён моя мама связала тебе шарф на прошлое рождество мы идём гулять я босс.Ты
хорошо, хорошо
если это сделает тебя счастливым
босс.
#
У Сынмина самая красивая квартира в мире. Он большой и светлый, и он поручил своему парню заниматься оформлением, а это значит, что на стенах висят художественные гравюры в рамках, и маленькие керамические тарелки с безделушками, и изящные вазы с цветами, и бежевый проигрыватель Victrola, и открытки из Франции, и много других мелочей, которые объединяют всё это место и делают его более уютным. Здесь чувствуешь себя по-настоящему уютно, как в настоящем доме. Хёнджин в некотором роде гений. Джисон говорил ему об этом раньше, но он всегда отмахивался от комплимента. Это последний день года, и они едят пиццу, пьют соджу и принимают решения. —В следующем году, - говорит Хёнджин с того места, где он сидит на коленях Сынмина.—Я собираюсь целовать Сынминни ещё чаще, чем в этом году. —Отвратительно, - говорит Чонин, с блестящими глазами и розовыми щеками от алкоголя.—Я бы хотел, чтобы ты поменьше его целовал. —Чонини, - Сынмин приподнимает бровь.—Может быть, твоим новогодним решением должно быть перестать притворяться, что ты не влюблён в моего грёбаного парня. Чонин краснеет. —Чёрт, - говорит он с размаху.—Отвали. —Я с Сынмином, - говорит Минхо. Он поднимает свой бокал и делает маленький глоток игристого соджу.—Ты довольно очевиден, Чонин. Это немного смущает. —Я смущаю? - Чонин стреляет в ответ. Он переводит взгляд с Джисона на Минхо и обратно, брови приподнимаются, губы подергиваются.—Хён, если кто-то и смущает, так это трахающийся ты. У меня есть идея для твоего новогоднего решения. —Мне это не интересно. —Нет, - он снова ловит взгляд Джисона и подмигивает, затем снова смотрит на Минхо.—Нет, я думаю, ты бы не удивился. Минхо смотрит на Сынмина и спрашивает: —Вы двое собираетесь забрать этого сопляка или? Хихикая, Хёнджин наклоняет голову и смотрит на Сынмина. —Ну, а мы? - говорит он, и щёки Чонина становятся ещё розовее. Похоже, они будут целоваться, когда часы пробьют полночь, что—что ж, хорошо для них. Джисон хотел бы, чтобы ему так же повезло. Он всё ещё думает о том, как сидит на коленях Минхо, пьяный и легкомысленный, целующий его. Его первый поцелуй. Его единственный поцелуй. Это было так мило. Он всё ещё иногда мечтает об этом. Джисон допивает остатки своего напитка и ставит стакан на стол. Он бросает взгляд через комнату и встречает взгляд Минхо, губы, растянутые в подобие улыбки, тайный сигнал, который никто другой не поймёт. Он встаёт, и они без разговоров проскальзывают на кухню Сынмина; Минхо садится на столешницу, а Джисон сворачивает калачиком на одном из стульев. —У тебя есть какие-нибудь решения в этом году, Джисони? Он выдыхает и медленно качает головой. —Нет, я так не думаю. А у тебя? —Может быть, - говорит он, в его улыбке есть что-то застенчивое. —И что это должно означать? Минхо пожимает плечами. —Я ещё не уверен. —Может быть, ты найдёшь свою вторую половинку, - беспечно говорит он, думая, что я говорю о себе. —Нет, я так не думаю, - говорит он через секунду.—Я думаю, что следующий год не будет сильно отличаться от этого. Но, наверно, я чувствую себя так каждый год. —Да, - напевает Джисон. В канун Нового Года есть что-то такое меланхоличное. Как бы он ни старался, он действительно не может убедить себя, что это такой же, как и любой другой случайный день. Он чувствует себя заряженным. Это конец и начало, и разве это не слишком большое давление? Как вы начинаете рассказ? Как вы заканчиваете один из них? И, может быть, он хочет переписать весь этот рассказ—разве не было бы прекрасно, если бы он никогда не чувствовал себя плохо из-за того, что он гей, и разве не было бы ещё прекраснее, если бы у него хватило смелости сказать Минхо, когда он впервые понял о, эти чувства—они никуда не денутся. И они гораздо глубже, чем я сначала подумал. Но ему не хватило смелости. Он всё ещё не такой. Он сомневается, что будет им в следующем году. И в любом случае, на самом деле речь идёт не о храбрости. Речь идёт о здравом смысле. Минхо необычайно красив, умён, забавен, заботлив и великолепен. Джисон—просто грёбаный парень, который не может взять себя в руки. Что бы вы предпочли—сказать своему лучшему другу, что вы влюблены в него, только для того, чтобы, очевидно, быть отвергнутым и ваша дружба безвозвратно изменилась бы, или просто никогда не говорить ему вообще? Да, это несложно. Ты ему не говори. Ты говоришь себе двигаться дальше. Ты попробуй. Ты попробуй усерднее. Ты терпишь неудачу.#
Как и ожидалось, новый год будет в большей степени таким же. Здесь холодно, и это отстой. Минхо таскает его на прогулки, и он выглядит мило, закутанный в толстый розовый шарф. Он делает им горячий шоколад и позволяет Джисону жаловаться на его дурацкую домашнюю работу. Они говорят о лете. —Помнишь Париж? - спрашивает Минхо. —Как я мог забыть? - Джисон говорит вместо чего-то холодного типа да или конечно, потому что, действительно, как он мог забыть? —Помнишь тот странный музей о канализационной системе? —Конечно, - рот Джисона растягивается в яркой улыбке, и он смеётся.—Это было эпично. Мы должны снова сделать что-то подобное. —Посетить музей, посвящённый отходам? —Нет, - Джисон фыркает.—Заткнись. Отправиться в такое путешествие. —А, - Минхо улыбается ему.—Я бы с удовольствием. Куда нам пойти? —Я всегда хотел побывать в Осаке, - говорит Джисон.—И там есть музей быстрого приготовления рамёна. —Тогда, думаю, это решено. Когда мы отправляемся? —Ты бы этого хотел? —Поехать с тобой в Осаку? - его брови приподнимаются всего на секунду.—Конечно. Если только ты уже не передумал и больше не хочешь идти со мной. Джисон закатывает глаза. —Конечно я этого не делал. —Что ж, тогда. —Хорошо. - он сглатывает.—Ну, это круто. Минхо хихикает. —Не мог бы ты говорить менее взволнованно? —Легко, - говорит он.—Но я бы ещё поиграл. Потому что, знаешь, я очень взволнован. —А сейчас ты? —Ага. Я просто не могу дождаться, когда пройду по этому туннелю с 800 упаковками рамёна. —Конечно, - говорит Минхо.—И ты говоришь, что я странный.Ты
у меня есть идея
скажи мне, если она плохая
Минхо-хён ... я слушаю Джисон прикусывает нижнюю губу и размышляет, действительно ли он собирается предложить это. Это довольно глупо. Минхо может позвонить ему просто для того, чтобы сказать, какой он глупый. Или он, возможно, пойдёт на это, потому что Минхо любит мошенничество, обман и создание хаоса ради всего этого. И они оба любят бесплатное дерьмо.Ты
итак, ты знаешь, что проходит День святого Валентина завтра
лол, может быть, ты не..
я знаю только потому, что Хёнджин рассказал мне обо всех своих планах.
(о чём, кстати, не спрашивай)
Минхо-хён завтра День святого Валентина, да к чему это приведёт? (кстати, как глупое романтическое свидание с Сынмином???)Ты
и чонин тоже??
я чувствую, что он еще хуже, как это работает
бедный Хёнджин.
Минхо-хён по крайней мере, он занимается сексомТы
хотел бы, чтобы я мог сказать то же самое, лол
но в любом случае
завтра
Минхо-хён да пожалуйста, расскажи мне всё о своей плохой идее.Ты
во многих кафе есть специальные предложения для пар
ты хочешь обмануть их со мной?
Минхо-хён ты имеешь в виду что мы притворимся парой? Он делает ещё один вдох.Ты
да
лол
это плохая идея?
Минхо-хён это чертовски гениально, Джисони куда мы идём в первую очередь? Его сердце сжимается, а пальцы начинают дрожать.Ты
потрясающе
будь готов к девяти
Минхо-хён не могу, блять, дождаться! Джисон ставит будильник пораньше, чтобы у него было достаточно времени принять душ. Он брызгается одеколоном и причёсывается, затем надевает брюки и чёрную водолазку, надевает ботинки, трижды проверяет свой внешний вид и наматывает на шею вязаный шарф, который ему подарила мама Минхо. Минхо одет в небесно-голубой кардиган и светлые джинсы. Он выглядит как ангел, и всё же его бёдра вызывают самые нечестивые мысли. —Хён, - говорит Джисон.—С Днём святого Валентина. —С Днём святого Валентина, Джисони. Джисон на мгновение забывает, как дышать. —Итак, я провёл исследование, - говорит Джисон, засовывая руки в карманы пальто, пока Минхо запирает дверь.—И составил маршрут. Минхо смотрит на него с улыбкой. —Расскажи мне об этом, пока мы идём. В кафе Минхо хватает Джисона за руку и переплетает их пальцы, пока официант ведёт их к столику. Они заказывают супружескую пару, и Джисон застенчиво проводит большим пальцем по костяшкам пальцев Минхо, пока они ждут, когда принесут еду. Конечно, это общая тарелка: яичница-болтунья, маленькие сосиски и стопка блинчиков-суфле в форме сердца, покрытых жирной ложкой взбитых сливок и дольками клубники. Кроме того, есть только одна вилка. Минхо делает маленький глоток своего Американо. —Ты бы предпочёл есть только сладкое всю оставшуюся жизнь или никогда больше не есть ничего сладкого? Джисон накладывает вилкой яичницу-болтунью. Когда он протягивает вилку Минхо, их пальцы соприкасаются. —Никаких сладостей, - говорит он.—Я думаю. Монстр считается сладким? —Монстр на 100% состоит из сахара, - он обхватывает губами кусок блинчика, и Джисон борется с желанием протянуть руку и стереть мазок взбитых сливок с его верхней губы. —У тебя есть что-то... - вместо этого бормочет он, указывая на лицо Минхо. Его щёки порозовели, и он хватает салфетку, чтобы вытереть рот. —Ты можешь приготовить Монстра без сахара, - говорит Джисон, принимая протянутую вилку и накалывая ягоду. —Это всё равно считается чем-то сладким. —Ладно, справедливо. - он обдумывает это, притягивая кофе.—Да. Хотя я, наверно, всё равно предпочёл бы ничего сладкого. —Я не могу поверить, что дерьмовый энергетический напиток заставил тебя задуматься. —Заткнись. Минхо подмигивает ему. —Эй, ты так и не рассказал мне о планах Хёнджина на сегодня. Джисон стонет. —Ты буквально не захочешь знать. —Плохо? —Нет, у него отличные планы, но он заставил меня помочь ему выбрать нижнее бельё. —Почему он попросил тебя? —Блять, если бы я знал, чувак, - он съедает ещё один кусок сосиски и протягивает вилку Минхо.—Я сказал ему, что он должен спросить Феликса. Или тебя. Ты занимаешься сексом. —Мы занимаемся сексом, - поправляет Минхо, оглядывая кафе. Вполголоса он шипит: —Помни, мы сейчас притворяемся парой. Не говори о моей сексуальной жизни, не включив в неё себя. Щёки Джисона никогда не были такими горячими. —Верно, - он сглатывает, теребя салфетку. Не думай сейчас о сексе. Не думай о сексе с Минхо, и не думай о тех комплектах нижнего белья, которые Хёнджин показывал тебе ранее, и не думай о Минхо, и не, не, не думай о том, чтобы быть голым, и Минхо, и прикасаться друг к другу, и целоваться, и не надо, и остановись, и— —Джисон, - говорит Минхо, его голос заостряется, чтобы вывести Джисона из его спирали.—Эй. Ты в порядке? —Конечно, - врёт он, протягивая воду, чтобы унять сухость в горле.—Полностью. Как твой кофе? —Нормально, - говорит Минхо.—Но блинчики вкуснее. —Дай мне попробовать, - говорит Джисон, протягивая руку за вилкой, но Минхо отмахивается от неё и вместо этого скармливает его кусочком блинчика. Глаза Джисона расширяются, и ему требуется секунда, чтобы закрыть рот и прожевать. —Вкусно, правда? —Мм-хм. После позднего завтрака Джисон ведёт их к флористу, который дарит по одной розе за каждую проданную розу. Он хватает Минхо за запястье и покупает ему цветы, и не признаёт, что сделка применима ко всем, а не только к парам—это не имеет значения, хорошо? Он увидел шанс и воспользовался им. Это может быть его последним шансом. Шоколатье дарит 20% скидку на шоколад с начинкой всем парам, поэтому они берутся за руки и запасаются необычными сладостями. Это странное волнение—порхать из одного места в другое, обмениваясь застенчивыми улыбками, обманывая работников, заставляя их думать, что они встречаются. Приятно держать Минхо за руку. Это то, о чём он так долго мечтал, и, может быть, не благородно наслаждаться этим днём по своим собственным эгоистичным причинам, может быть, подло предаваться фантазиям и притворяться, что они действительно пара, но подайте на него в суд, окей? Зима была такой долгой и холодной. Он был так печален. Прямо сейчас тихая радость кипит у него под рёбрами. Рука Минхо такая тёплая. Их глаза встречаются, и его губы расплываются в улыбке, полной белых зубов и надежды, и Джисон не может дождаться весны.~♡~