Ты меня не знаешь

- Ну-ка, дай мне взглянуть. Миака пришла к лучшему другу, чтобы убедиться в правильности своего выбора. Когда дело касалось моды, никто не мог сравниться с Нурико. - Я так волнуюсь, этот завтрашний банкет - единственное, о чем Така говорил последние два месяца. - Тогда ему явно нужно больше бывать на свежем воздухе. Миака закончила осторожно снимать упаковку с платья и прикинула его на себя. - Ну, что думаешь? Нурико обошел вокруг Миаки, склонив голову на бок. Платье было действительно ничего. Вырез на груди и необычный красочный узор синего и коричневого цветов подчеркивали яркую индивидуальность Миаки. - Примерь. Миака закатила глаза и вздохнула, но все же направилась в его комнату. Из-за двери слышался ее крик: - Он надеется встретить там кучу важных шишек, так что я должна произвести хорошее впечатление. - Тогда держись подальше от стола с угощением. - Я серьезно, Нурико! Что, если я пролью вино на его босса? Или рассмеюсь настолько, что даже хрюкну? Что, если кто-нибудь из его друзей пригласит меня на танец? Когда я танцевала с Такой, я отдавила ему все ноги! - Пей воду вместо вина. Не думаю, что ты будешь так уж смеяться в комнате, набитой толстыми богатенькими стариками. А танцы оставь мне. - Я, кстати, принесла с собой свои новые туфли. Сначала Миака не придала значения повисшей тишине. Однако, спустя минуту, когда она не услышала никаких комментариев по поводу ее новой обуви, Миака открыла дверь и высунула голову. - Нурико? Ты слышал?.. Вопрос Миаки затих, когда она увидела его, сидящего на подлокотнике дивана. Всегда держащий спину прямо, сейчас Нурико сидел с опущенными плечами и поникшей головой; в руках у него была одна из ее туфель, и он с грустью глядел на нее. - Нурико? Ты в порядке? Он моргнул и, казалось, вышел из оцепенения. Увидев ее обеспокоенное лицо, на котором застыл вопрос, он мягко ей улыбнулся: - Так, голова немного болит, ничего особенного. Давай, покажи мне платье. Миака кивнула и снова скрылась за дверью. Ее тревожил его подавленный вид в последнее время: она замечала его и раньше, но не могла уговорить рассказать о том, что его беспокоит. Вдруг рядом послышался кашель, и она подпрыгнула от испуга. Он был прямо за дверью: - Эм, как ты думаешь? Завтрашний вечер – это... ну, знаешь... тот самый вечер? - Что ты имеешь ввиду? - Ты говорила, что Кейске видел, как Така выбирал кольцо в магазине. - О. Сомневаюсь. Така дал мне понять, что этот банкет строго официален. Хотя: Така, кто его знает? – Миака мечтательно улыбнулась своим мыслям. – Ну все, я выхожу. Нурико отпрянул от двери, и Миака вышла. Длинное атласное платье было немного тяжелее, чем выглядело, и под критическим взглядом Нурико Миака чувствовала себя как на выставке. Это Юи уговорила ее взять это платье. О чем она только думала? Оно шикарно сидело на супер высоком и стройном манекене, и ей казалось, что оно будет хорошо смотреться и на ней самой, но сейчас она уже не была так уверена. Она приобняла себя и потупила взгляд на ковер. - Наверное, надо было взять то черное. Она смотрела на ноги Нурико и вдруг почувствовала его руку на своем подбородке. Он приподнял ее лицо, и когда Миака взглянула ему в глаза, то глубоко покраснела от того, что в них увидела, - что-то, чего она не замечала раньше: преданность и страсть. - Миака, - выдохнул он, переместив руку ей на щеку и легко погладив ее пальцем. – Неужели ты не веришь мне или Таке, когда мы говорим, насколько ты красива? Его лицо стало немного ближе. Она сглотнула. - А надо бы. Сейчас как раз самое время. Так, подними голову выше, выпрями спину и расправь плечи. Он вновь отстранился, и она вспомнила, как дышать. Миака сделала, как он велел, и, одобряюще посмотрев на нее, Нурико улыбнулся. - Вот, умница. Это платье идеально тебе подходит. Ты будешь царицей бала. Кстати говоря, тебе же нужны твои туфли, не так ли? Он взял ее за руку и отвел к дивану. Когда она села, Нурико встал перед ней на колени и надел ей ее туфельки, прямо как Золушке. Миака не удержалась и хихикнула, а Нурико усмехнулся над ней. - Так что там насчет танца? - спросила Миака. - Ты же знаешь: я безнадежна. - Что ж, ты помнишь ту сцену из «Правила съема», где Уилл Смит учит Кевина Джеймса как танцевать? Вот, сегодня вечером смотришь эту сцену в течение часа и в точности повторяешь все, что он делает. Уилл, не Кевин. Смотри, не перепутай. Миака стукнула его по голове крышкой от обувной коробки. - Нурико! - А что такое? – спросил он невинно. Но потом он вновь усмехнулся, встал, взял обе ее руки в свои и притянул к себе в объятия. Миака была удивлена, но прежде чем она успела что-либо произнести, он положил одну ее руку себе на плечо и заговорил ей на ухо. Она вновь покраснела, когда почувствовала его дыхание на своей шее. - Не думай слишком много. Просто закрой глаза на минуту и чувствуй. Слушай. Когда я начну двигаться, двигайся вместе со мной. Она пыталась делать все так, как он сказал, и, надо отдать ему должное, он не ругался на нее, когда она наступила ему на ногу в третий раз, а лишь прижал сильнее. - Миака, - смеялся он. – Перестань так много думать и прекрати волноваться. Не нервничай. Это просто я. Только ты и я. Миака глубоко вздохнула и прогнала все мысли. Она почувствовала свое размеренное сердцебиение и расслабилась. Он шагнул, она – за ним. Еще, и еще. Несколько минут они танцевали в тишине, пока Нурико не отпустил ее. - Превосходно. А теперь давай попробуем сделать то же самое, но только с музыкой? Он подошел к CD-плейеру и вставил диск. - Рэй Чарльз? - Слышала? Этот человек – гений! – он подмигнул ей и нажал на «Play». Нурико медленно подошел к Миаке и притянул к себе, вновь заключая в объятия. Она расслабилась, как минуту назад, и почувствовала стук его сердца. Миака положила голову ему на грудь, и они стали двигаться в такт музыке... - Мне нравится эта песня. Нурико ничего не сказал, но она почувствовала, как он кивнул в ответ. Она закрыла глаза и продолжила слушать песню подрагивающего голоса:

Ты даешь мне руку и говоришь: «Привет». Я едва могу говорить, мое сердце бешено бьется. Любой скажет: ты думаешь, что хорошо меня знаешь, Но ты не знаешь меня. Нет, ты не знаешь того, кто мечтает о тебе по ночам И страстно желает целовать твои губы, И хочет обнять тебя крепко. О, я просто друг для тебя, только им я и был. Ведь ты не знаешь меня. Искусство любви всегда мне было недоступно, Хоть от любви к тебе и болит мое сердце. Я боюсь и смущаюсь, я упускаю свой шанс. Шанс, что ты могла бы полюбить меня тоже. Ты даешь мне руку и говоришь: «Прощай», И я смотрю, как ты уходишь к тому счастливчику. О, ты никогда не узнаешь Того, кто так тебя любит, Что ж... ты меня не знаешь.

В то время как песня звучала, и Миака вдыхала успокаивающий аромат ее дорогого друга, вспышки их общего прошлого необъяснимо пробегали у нее перед глазами. Сцены, когда Нурико еще в школе защищал ее от хулиганов. И всегда строил рожицы для нее, когда она ссорилась с мамой. Она вдруг вспомнила все его горькие улыбки каждый раз, когда она без умолку болтала о своем счастье с Такой. Она видела его грусть в последние недели и его глаза, когда он говорил ей, как она красива. Миаку охватило чувство, как после капли дождя, упавшей ей на плечо. Она задохнулась и посмотрела на Нурико. Когда она увидела в его глазах слезы, он резко отвернулся, чтобы выключить музыку. «Я была так слепа! О, Нурико!», - кричало сознание Миаки. Ее сердце кольнуло, когда она поняла, как долго и как сильно он страдал. Узнать, что она была причиной его боли, было равносильно смерти. Он был самым верным и самоотверженным человеком, которого она когда-либо знала. Несмотря на то, что музыка была выключена, Нурико все еще стоял к ней спиной. Миака подошла к нему и положила ладонь ему на плечо. Он немедленно напрягся. - Нурико… Он не отвечал. Она осторожно повернула его к себе и коснулась его лица руками. Он все еще не решался на нее посмотреть. - Почему ты никогда не говорил мне? Нурико печально улыбнулся и все-таки взглянул на нее робко. - Я собирался, в старшей школе. Но в тот день, когда я, наконец, решился, ты прибежала ко мне со словами, что Така Скунами, самый популярный парень в школе, парень, которого ты любила с шестого класса, наконец попросил тебя с ним встречаться. Ты выглядела такой счастливой, я не мог… Миака заплакала. - Мне так жаль, Нурико! - Эй, - сказал он, пытаясь заглянуть ей в глаза. Он вытер ей слезы. – Миака, тебе не за что извиняться. Такого не должно было быть. Ты и Така созданы друг для друга, это ясно даже слепому. Ты же любишь его, так ведь? Миака шмыгнула носом и кивнула. - Да. - И ты счастлива? Она кивнула еще раз. - Да. - Тогда все вопросы ко мне. Он обнял ее. - Прости, Миака. Я не хотел, чтобы ты узнала, потому что понимал, что это травмирует тебя. Но, видимо, у меня не было больше сил держать все в себе. Он поцеловал ее в макушку и начал успокаивающе гладить по спине. Миака не смогла удержать раздраженный смех. Перед ней стоял ее лучший друг, признавшийся в своей давней безответной любви к ней, и именно он сейчас пытается успокоить ее. - Черт возьми, Нурико! Перестань быть со мной таким добрым! - А что ты хочешь, чтобы я сделал? Накричать на тебя? Начать пить? Клясть тебя и каждую женщину на планете? Хватит и одного Таски. Миака высвободилась из объятий и еще раз изучила его лицо. Он изо всех сил старался поддерживать свое привычное шутливое выражение лица, но его карие глаза говорили совсем о другом. Она коснулась его щеки. Нурико закрыл глаза и прижался к ее ладони. - Нурико, как бы я хотела, чтобы существовали две Миаки. Я что-нибудь сделаю для тебя, - ее голос сломался. – Я люблю тебя, ты мой лучший друг! И я хочу, чтобы ты тоже был счастлив! - Пожалуйста, не плачь, Миака. Он отнял ее руку от своего лица и сжал ее. - Пожалуйста, не грусти. Обещаю, со мной все будет хорошо. Я гораздо сильнее, чем выгляжу, поверь мне. Верь мне, когда я говорю, что хочу, чтобы вы с Такой были счастливы. Кстати говоря, о твоем парне, ты, кажется, уже опаздываешь. Разве вы не собирались вместе идти на обед? Миака кивнула. - Тогда иди, не то испортишь платье. Миака не пошевелилась. - Я могу все отменить. Нурико взглянул на нее. Он так хотел вновь обнять ее, но знал, что Миака лишь хотела заставить его чувствовать себя лучше. Нурико вздохнул. - Думаю, будет лучше для нас обоих, если ты все-таки пойдешь. Не беспокойся за меня. Миака прикусила губу, и уже собиралась поспорить, но потом поняла, что он прав. Она сжала его руку, прежде чем идти переодеваться. Нурико отнес ее вещи в машину. Но, уже собираясь сесть в нее, Миака внезапно повернулась и побежала к нему. Он ожидал новое объятие, и был потрясен, когда она оставила мягкий поцелуй на его губах. Он был так сладок и так быстр, что Нурико не успел поцеловать ее в ответ, - настолько долго, насколько ему хотелось, - но этого было достаточно, чтобы успокоить его раненое сердце. Она нежно ему улыбнулась, а затем вернулась к автомобилю. Помахав ему на прощание, Миака уехала. Когда огни скрылись из виду, Нурико, не спеша, вернулся в квартиру, и способность здраво мыслить с каждым шагом все больше возвращалась к нему. Он тряхнул головой. - Хватит, Нурико. Хватит. ~*~ Два года спустя ~*~ Вино текло рекой, и люди танцевали как в последний раз. В центре всей этой суматохи стояла счастливая пара, блаженно танцующая где-то в собственном мире. Две пары глаз наблюдали за женихом и невестой из-за стола, расположенного в самом дальнем углу, и на их лицах пребывало такое же задумчивое выражение. - О, а вот и мой столик. Нурико присоединился к своим друзьям, сев на свободный стул между ними. Он стал наблюдать за танцем Таки с Миакой, и Хотохори предложил ему вина. Нурико улыбнулся, увидев, как Така сгримасничал. Видать, Миака наступила ему на ногу. - А. Даю им год, - махнул рукой Таски. Раздался шлепок, грохот, и Хотохори перевел пораженный взгляд на своего рыжеволосого друга, голова которого только что встретилась с поверхностью стола. - Мать твою, Нурико! Больно же! - Один малюсенький подзатыльничек – а ты уже плачешь, как ребенок. Таски продолжал осыпать Нурико крепкими словцами, когда еще одно знакомое лицо присоединилось к ним. - Три одиноких парня на свадьбе, полной прекрасных женщин, грезящих о романе, а вы просто сидите тут друг с другом? Однако, они могут неправильно вас понять, ребята. - Заткнись, Титири. Я че-то тоже никого рядом с тобой не вижу. Да ну их нафиг! От них ничего, кроме проблем… Женщины… - Миака пригласила сюда своих незамужних подружек, надеясь, что кто-нибудь из них поймает ваш взгляд, однако. Он кивнул на группу девчонок неподалеку, большинство из которых не сводили глаз со столика, занятого такими красавчиками, и непрерывно хихикали. Одна девушка весьма грациозно возвращалась к подругам с танцпола. Она продолжала двигаться со всей изящностью даже после танца, ступая живой и легко узнаваемой походкой балерины. Она казалась очень знакомой… - Нурико, ты знаешь ту девушку, в фиолетовом? Она балерина? – спросил Хотохори. Нурико прищурился и улыбнулся в знак признания. - Да. Это моя кузина, Хооки. Она преподает бальные танцы, очень мила и умна. Скромна. Одинока. Идеально подойдет мужчине твоего роста, и, ты никогда не найдешь более прелестной девушки в мире. - Эй, - сказал Таски, внимательнее вглядываясь в девушку. – А она не хило на тебя похожа, Нурико. Нурико усмехнулся. - Ну, так а я о чем. Девушка удивленно повернулась взглянуть на человека, который увлеченно ее разглядывал, и увидела очень красивого молодого мужчину с длинными темными волосами. Он мягко ей улыбнулся, и она залилась краской, улыбнувшись в ответ. Когда девушка увидела своего кузена, указывающего на Хотохори и многозначительно поднимающего большой палец, она захихикала. Увидев улыбку и смущение на лице Хооки, Хотохори улыбнулся еще шире и встал. - Пожелайте мне удачи, джентльмены, - сказал он и направился прямо к балерине. Титири улыбнулся. - Отлично! Один есть, два на подходе! - Титири, клянусь, если ты сейчас же не убере... Жуткий грохот прервал его угрозу, и они увидели, как девушка в зеленом платье поспешила встать и помочь официанту, которого сама же сбила с ног во время танца. Из всего, что они могли видеть, они отметили то, что она была очень хорошенькой, с длинными черными волосами и голубыми глазами. - Ох, простите! Я вас не заметила!.. О! Это шоколад? Она вновь упала, поскользнувшись на разлитом по полу шампанском, но ее глаза ни на минуту не оставляли конфет, лежащих на подносе. - Вот бестолочь! Она даже хуже, чем Миака! Она... Но Нурико уже встал и широко улыбнулся, глядя на девушку. Он повернулся к Таски. - Она моя. С этими словами он направился в глубь толпы, чтобы стать рыцарем для прекрасной, пусть и неуклюжей, девицы, попавшей в беду.