Когда я понял, что влюблен в тебя?

      Гарри Поттера все в Хогвартсе находили недосягаемой мечтой. Сын героев, что ценой жизни остановили главного злодея Того-чье-имя-нельзя-называть. Потенциальный наследник не менее знаменитого Сириуса Блэка: тот после каждой перепалки с матерью грозился передать наследство крестнику и уйти в магловский мир. Да и в целом сам был не промах: самый молодой ловец за последние сто лет, симпатичный и сильный маг. Не обделен талантами и в меру любознательный. В учёбе крепкий середнячок. Да и кого волновала эта учёба, если на очередном матче снитч волшебным способом оказывался в его руке, большой зал уже пятый год был украшен красно-золотыми полотнами и кубок подмигивал блестящим боком в кабинете декана Гриффиндора.              Сколько сердец было разбито этими изумрудными глазами и все с трепетом ждали, кому же Поттер отдаст своё предпочтение. Как-никак шестой курс. Слухи гуляли разные. Разве что Гарри не видели с миссис Норрис. Но парень никому особо не симпатизировал и в Хогсмид выходил исключительно в компании лучших друзей.              Первое сентября 1996 года стало поворотным моментом не только для жаждущих новых сплетен студентов. Гарри ощутил, что сердце пропустило удар, когда вместе с очередными первогодками в Зал ступил новенький. Том Марволо Гонт.              Студенты во все глаза смотрели на статного юношу и фиксировали каждую мелочь: темные чуть вьющиеся волосы, синие глаза, одет во всё черное, в правду Гонт. Браун шептала Патил, что на том мантия модного в текущем сезоне во Франции кроя. Одни шептались, он приехал из восточной Европы, другие, что воспитывался лордом Гонт — наследником великого Салазара в неприступном поместье. «Сирота, которого родственники отправили в Хогвартс после домашнего обучения. Интересно, раз он потомок Слизерина, говорит ли на парселтанге? Практиковал ли он заклинания на нём?» — мысли в вихрастой голове неугомонно скакали с одного на другое. Новенький цеплял.       Всю церемонию распределения шепотки не прекращались. Версий было много и одна другой страшнее. Парень, не подавая виду гулу, который звучал со всех сторон, стойко выстоял, прошел распределение и направился за стол Слизерина. Что не могло не расстроить Гарри. Гонт ему казался таким одиноким, как он сам и к нему тянуло. Было что-то в его внешности, магии и глазах такое, что хотелось забрать себе и драконом рычать на любых подошедших чужаков. Хотелось оказать поддержку и отразить нападки жалящих языков неугомонных сплетников, которые переключились на новую мешень. Мальчик-который-выжил, как никто другой знал, что у славы есть и вторая сторона медали. Но ничего не поделаешь, лезть первому в серпентарий не позволила бы гордость, да и Рон, странно на него посмотревший, вскоре отвлёк новостями о последнем матче любимой команды.       Так прошли два месяца и Гарри поймал себя на мысли, что постоянно высматривает слизеринца. Тот держался независимо, хотя потихоньку стал негласным лидером на факультете зелено-серебристых. Малфой, что ни странно, недолго возникал по утраченному месту, когда осознал, что Гонт не собирается вести борьбу за первенство. Держась к нему ближе, Малфой сам находился у всех на виду.       А Поттера это неописуемо злило. И то как хорёк ожидает одобрения от Гонта за заработанные баллы или правильные ответы. Или как вился подлой змеёй рядом и настойчиво звал в Малфой мэнор на рождественские каникулы. Гарри не понимал своих чувств. Том бесил своей снисходительностью, спокойствием. Смотрел исключительно ровно, ни одна эмоция не мелькала в глазах. А знания? Он с такой легкостью отрабатывал чары, с первого раза выходившие идеально, что сомнений не оставалось, знает он намного больше. Общался он всегда вежливо, хотя бывало отшивал особо надоедливых твёрдостью и силой, сразу видно змею, как шептались дорвавшиеся. Хотелось всем вре́зать, а Гонта расспросить про тёмные заклятия. Поговаривали, что он был в них весьма осведомлённым. А в школе никакой дополнительной литературы по столь заманчивой для него теме не было. Притягательной, потому что его занимал вопрос: какими познаниями магии владели семейство Блэк, что Сириус до сих пор плюётся и не пускает его в тайную библиотеку. А Том был из семьи не просто тёмных, а вантаблэк магов.       Гермиона первой подметила, что у Гарри отсутствующий вид и неосторожно громко спросила, не влюбился ли он. Тот, не зная, что своим ответом даст повод новым сплетням, не отрицая, спросил, с чего она взяла. Лаванда Браун, так кстати сидевшая на соседней скамейке, услышала рассуждения заучки, что у друга последнее время задумчивый вид, рассеянность и плохой аппетит. Конечно, слова о проблемах крёстного были проигнорированы. Семена сочной сплетни пали в благодатную почву, чем подняли цунами новых слухов: у Гарри Поттера кто-то был. Школу тряхнуло и перевернуло. Все гадали о предмете симпатии национального героя. Шептались, перебирали по моментам каждый разговор золотого мальчика, сплетничали и даже заключали пари. Гарри, запутавшийся в себе и своих ощущениях не обращал внимания. Сириус снова улетел на Ибицу, чем несказанно разозлил бабушку Вальбургу. Бабушкой он её звал только про себя, упаси Мерлин проронить вслух. Последний день перед выходными ему разрешили провести дома: в день трагедии он хотел навестить могилу родителей.       Тем вечером спросил Сириуса, как понять, что ты влюблён. Крёстный по-мальчишески гоготнул про гормоны, невозможность сосредоточиться на учёбе, потому что кровь питала не мозг, а… другой орган и что первая симпатия познаётся в постели, или в его случае, в чулане с мётлами на третьем этаже Хогвартса. Чем спровоцировал портрет на новую порцию едких комментариев и очередную ссору. Утихомирившись, Вальбурга поведала красивую историю любви её и Ориона, настояв, что перед изъяснением чувств, как рекомендовал сын-плебей, нужно «сделать заметным каким-либо внешним проявлением для конкретного человека своё чувство». Гарри ничего не понял, просто покивал головой. Вот завернула...       Назавтра, вернувшись в замок, Гарри спросил у соседей по комнате, в частности, Дина, как он понял, что влюбился в Джинни. И этот ответ показался недостаточно точным. Что-то про кожу и волосы. Ну да кожа у слизеринца была чистой, а волосы хотелось зарыться пальцами, чтобы проверить настолько ли мягкие кудри, какими кажутся. Но это просто внешность. Достаточно ли её для любви? Да и ухаживания одноклассника сводились к поцелуям и объятиям. Что злило Рона и смущало Гарри. Зато парни, озаботившись своим одиночеством (раз подняли такую животрепещущую тему) в их возрасте, решили не тормозить, а то всех красивых разберут, а в ближайшие выходные договорились пригласить объекты симпатии в Хогсмид.       Тогда-то Гарри и решил, что надо разузнать о Гонте всё возможное, чтобы правильно обратить его внимание на себя и не упасть в грязь лицом. Кожу, губы и волосы отмёл на потом.              «Написать записку или подойти? Совой отправить или заколдовать бумагу?» — Гарри ломал голову с чего начать. Как ни странно помощь пришла сверху. Буквально. Семикурсницы со Слизерина шептались на балкончике Западного крыла. И проскользнуло имя Тома. Мантия-невидимка оказала невероятную помощь, и он смог подслушать Элоизу Берк, что Гонту понравился шоколад с бразильским орехом, который ей родители прислали к празднику. Он угостился целыми двумя дольками.       «Шоколад… круто. Я тоже люблю сладости», — постановил для себя парень и начал действовать.       Отбившись от друзей, он поспешил в Сладкое королевство и купил заветную коробку. Идти с ярко-красной упаковкой в руке было стыдно, да и опасно: взгляд, которым его проводили семикурсницы с Рейвенкло, означал, что ему прохода не дадут вечером от любопытства. Милая продавщица настояла на покупке и практически втиснула к шоколаду открытку с одиноким «Поздравляю…». Гарри поклялся себе выбросить её при первой возможности.       Засунув руку с шоколадом под мантию, направился к Трём мётлам. Презент решил отправить вечером совой. Надо скорей добраться до своих, чтобы коробка не жгла руку. А сумку он, как назло, оставил Рону, который обещал занять им столик. Уже в пабе, пробираясь к друзьям в дальний угол и таращась на слизеринца, который расположился совсем рядом с ними и читал (кто в выходной добровольно сидит за книгой?), столкнулся с Сьюзен Боунс. От неожиданности выронил коробку и та упала к ногам пуффендуйки. В баре разом все замолчали. — Гарри, это мне?! Спасибо! Но как ты узнал, что у меня сегодня день рождения? — засмущалась девушка. — Эмм... я... это... подслушал мадам Спраут. Да! Поздравляю… вот… — в полном шоке проблеял он и пунцовый устремился к своим.       Сьюзен счастливо прижала подарок к груди и защебетала с подружками, поглядывая на него. Вокруг все только об этом и шушукались, косясь и показывая пальцами. Невилл насуплено на него смотрел. Друг давно заглядывался на Сьюзен, не решаясь подойти. Ну вот, придётся и ему доказывать, что ничего такого не имел в виду. До вечера инцидент оброс немыслимыми подробностями, в которых фигурировали свечи, шоколадное фондю и комната в постоялом дворе у Аберфорта. Слава Мерлину хоть Невилл внял его словам, и только после клятвенного заверения в исключительно дружеских чувствах к Сьюзен.       «Надо было начинать с записки» — думал Гарри, сжимая в руке клочок бумаги. Так и не решившись написать о своих чувствах, он решил сказать о них, а запиской пригласить к озеру для разговора. Свернутое журавликом послание почти долетело до Тома. Осталось перелететь один стол, когда громкий окрик Мадам Пинс его отвлек. Журавлик спланировал прямо на тетрадь Ханны Аббот. Та взмахнула палочкой, прочитала ее и оглянувшись, кивнула Гарри. — Вот черт! Черт! — в панике повторял он. Надо было срочно выдумать причину приглашения на разговор в столь отдаленное место.       Если девушка и удивилась, когда её попросили помочь отработать заклинание по трансфигурации после ужина у Черного озера, то виду не подала. Зато историю, которую она поведала своим подружкам Рита Скитер приняла бы за свою и настояла на печати в Пророке. Гарри краснел, бледнел и всё ждал, что родители девушки заявятся в Хогвартс для их помолвки из-за поруганной чести дочери. Но и это забылось, когда продолжения и подтверждения не последовало.       Следующую попытку к ухаживанию Гарри предпринял, когда услышал разговор о дополнительных уроках по зельеварению. Том уговаривал Снейпа, что в кратчайшие сроки закажет пурпурную Скумпию для продолжения исследования. Гарри навострив уши, мигом прикрылся мантией, дослушал их разговор, а затем побежал в библиотеку за каталогом. Оказалось, что растение можно было купить в аптеке на Косой Аллее. Но проблема была со сложностью доставки: вредная трава не выносит холод и хранится свежей только в глинистой почве. Листки нужно было срывать напрямую перед добавлением в зелье. Вариант был один: сразу после получения подарить его, то есть утром выловить Тома, возможно, перед всеми. Решив для себя, что ничего такого в данном жесте нет, закрылся в пустом классе и связался по сквозному зеркалу с Сириусом. Дважды повторил название и еле отбился от шуточек. Крёстный обещал отправить первой совой завтра.       Гарри, хоть и храбрился, но молился, чтобы Сири в лучших традициях Мародёров, не прислал посылку утром в большой зал. Гонт и так на него странно косился, словно умел читать мысли.       Наутро незнакомая сипуха бросила ему на голову записку, что посылка ждёт его в совятне. Бросив надкусанный тост, он рванул в сторону выхода. Волновался страшно. Уже возвращаясь, засомневался в правильности выбора Сириусом. Да, листья отливали тёмно-бордовым, и цветки слегка звенели. Но разве растение не должно было приехать в горшке?       Завтрак закончился и все спешили по кабинетам. Вдалеке мелькнула широкая спина Тома. Засмотревшись на него, разочарованный Гарри поздно заметил идущую на него Чанг. А та выбрав нужную ей траекторию, как бы случайно, столкнулась с Поттером. — Ой, прости, Чжоу, — пробубнил расстроенно. — Ничего, Гарри. Это мне? Спасибо! Так и быть, прощаю, что ты не пришёл тогда в Фортескью. Я встретила Седрика, мы проболтали весь день, съели много фисташкового мороженого с карамелью и теперь встречаемся… — стрельнула хитрыми глазами, зарываясь носом в растение. — А… я… это…хмм, — почесал в затылке, кивнул и поспешно ушёл от бегущего явно злого в их сторону Диггори.       Новая волна сплетен взбодрила не хуже раннего снегопада. Гарри приписывали дуэль со смертельным исходом (конечно, для семикурсника), рыдающей над покалеченным гриффиндорцем Чанг и скорый суд всем Визенгамотом.       На следующую попытку он решился быстро. И опять мимо: Гермиона, увидев в его руках «Самый полный справочник по руническим заклинаниям», была счастлива. Не хотелось разочаровывать новостью, что подарок предназначался не ей.       Также и очередная записка с приглашением поговорить на Астрономической башне в полночь мистическим образом упала перед Снейпом, чем привела Поттера к отработке на неделю у Филча за потенциальное нарушение школьных правил. Том провожал его нечитаемыми взглядами и от этого хотелось на стену лезть.       Самым эпичным моментом стало другое. Хагрид похвастался, что для следующего урока подготовил сюрприз: малышей оками. И сказал прийти вечером посмотреть на них первым, захватив угощение. Гарри прокручивал слова приглашения, когда шёл от кухни, пряча под мантией кусочки сырого кролика. Посмотрел по карте Мародеров: Гонт сидел в ближнем коридоре в нише. Наверное, снова читал. Совсем как Гермиона. Гарри без страха получить проклятие от подруги поклялся бы, что Том умнее подруги. И знания его были глубже и пользовался он ими отменно. Гермиона, несомненно, была умнейшей ведьмой их курса. И не стеснялась демонстрировать свои знания. Но у Гонта это выходило по-особенному, что ли. Он не тянул руку, ничем не показывал своих знаний, но что бы у него не спросили, ответ он давал полный и верный.       Поправив галстук, Гарри устремился навстречу своему счастью. В коридоре никого кроме них не было и это ли не удача. Оставались какие-то несколько футов до ниши, когда на него выскочил Филч, злобно бранясь и брызгая слюной, тряся связкой навозных бомб и проклиная отвести его к Дамблдору для исключения из школы. Гарри потерял дар речи от такого напора и уже приготовился обороняться, когда вредная вроде кошка начала ластиться и мурлыкать. Застыл, завхоз замолчал. Громкие урчащие звуки, усиленные пустым коридором, разнеслись вокруг. Оба смотрели на кошку с неверием. Гарри присел. Миссис Норрис ткнулась в его левый карман. Кролика учуяла, хитрая. Пришлось сдаться. Филч поначалу взбесился, мол отравить кошку хочешь, но аппетитное чавканье питомицы растопило его сердце. Поворчав для виду, он прокашлялся и сказал идти по своим делам. Про вонючие бомбы забыли. Поттер постарался незамеченным пройти мимо Гонта, но тот, похоже, всё видел. Стыдоба!       В середине декабря, когда пересуды сошли на нет, а откуда о кошке узнали, было непонятно, Гарри попытался просто подойти и поговорить с ним. Сколько можно ходить вокруг да около. — Привет, как дела? Написал эссе по чарам? Кстати, ты мне нравишься… Вроде нормально, — проговаривал он про себя, пока шёл в сторону подземелий.       Скоро начнутся каникулы, увидеться пришлось бы нескоро, а обдумать подобный жест можно и у камина с какао и рождественским пирогом. Но явно что-то было против их встречи, потому что уже на лестнице к гостиной Слизерина ему встретились Нотт и Забини. — Что Поттер, заблудился? — на удивление спокойно спросил темнокожий парень. — Эм, нет. Мне нужно… — начал Гарри, но тут подошла Паркинсон. — Тео, Блейз, не забудьте потом дважды руки помыть, а то подцепите гриффиндурость головного мозга. Что это ты здесь делаешь? Очередное приключение ищешь или спасти кого-то собираешься? — визгливый голос впился в мозг. — Отстань, Паркинсон! — палочка сама очутилась в руке. — Шёл бы ты отсюда, гриф, или тебе нужно персональное напутствие от Малфоя? — Вот именно его мне только и не хватает! Жить без него не могу! — завёлся Гарри. Почему они просто не отстанут от него? — Мистер Поттер… — вкрадчивый голос профессора зельеварения отрезвил. — Уже ухожу, сэр! — вот змеи. Испортить такую возможность!       В субботу перед отъездом он гулял с друзьями по Хогсмиду, уныло размышляя о своём невезении. У Магазина Зонко услышал беседу Гонта и Малфоя. Последний распинался о новогоднем ужине, на который их пригласил министр, а Гонт, потирая красные от холода пальцы, невпопад кивал. Гарри осенило. Вот, он подарит ему перчатки и отправит сразу совой, чтобы никто не помешал. Выбирал их долго и никак не мог разорваться между шерстью акромантула и шотландским мериносом. Решил остановиться на чёрных перчатках из тончайшей кожи рогатой змеи. Стоили такие прилично, но как для первого подарка… Попросил завернуть и опасаясь предыдущих провалов убрал в сумку. В Трёх мётлах на него специально наехал Малфой и грубо спросил, чего ему нужно от него. Гарри, высматривающий Тома, отмахнулся, отвечая что-то на автомате. Гонта нигде не было, вот засада. Наскоро выпил бокал сливочного пива и поспешил в совятню. Надо было ещё составить записку.       По дороге его задержал профессор Флитвик, вопросом о новом проекте Сириуса, о котором он мало что слышал. Хагрид, оплакивающий детёныша чёрной пантеры, которого нашла первокурсница, а ему не разрешили его вырастить. Гарри старался вежливо отшить друга, но тот был так расстроен, что пришлось его утешить. Добрался до замка, когда стемнело. Молнией взлетел в совятню, наскоро накатал записку и уже приготовился её отправить, когда понял, что Хедвиг нет. Пришлось уговаривать школьную сову, которая, казалось, английского языка не понимает, так часто отворачивалась от него. Устав от уговоров, Гарри не сдержался и громко выругался. За что был атакован этой самой совой, и поскользнувшись чуть не свалился на нижний этаж: жёрдочки для крылатых почтальонов объединяли верхние пролёты. Свёрток отлетел в сторону и упёрся в начищенный ботинок. — И что такого секретного ты хотел мне сказать, что позвал сюда? — манерно растягивая гласные произнёс Драко. — Какого?.. — Гарри в снегу, перьях и помёте было не до шуток. — Ты впервые без геройского гонора захотел поговорить? И что это тут? — а без своих дружков Малфой был нормальным, да и голос не такой уж и противный… Что это с ним? Головой о перила стукнулся? Гарри хотел ответить, но его прервал удивлённый возглас. — По-о-оттер… это ты так предлагаешь мир? Не ожидал… — Я... да... ох...— противная птица клюнула его до крови и он задел пораненый палец. — А знаешь, я уже вырос из этой детской вражды. Рад, что ты взялся за ум и решил сделать первый шаг. Поверь, это ценно для меня. И наша др… наше сотрудничество будет выгодно обоим! — пламенная речь наследника Малфой так выбивала из колеи, что Гарри остался лежать. Но для Драко это не было пустым звуком. Он подошёл к нему и протянул руку. Гарри с наслаждением хлопнул испачканными ладонями по протянутой «руке дружбы», как потом это назовут в сплетнях, и усмехнулся на брезгливо сморщенную гримасу. — Рад, что мы повзрослели, Драко! — Как и я… — оттирая помёт с пальцев белоснежным платком, проворчал новый друг.       Рождество прошло интересно. Сириус умел и любил веселиться. Отправленная Кричером сова с конфетами и шарфом для Тома вернулась спустя два дня злая и взъерошенная. До Гонта она не добралась. Видимо поместье и впрямь неприступное. Гарри расстроился, но решил подарить по приезде в школу. Каникулы пролетели в забавах с крёстным и угрозах от леди Блэк лишить сына наследства, если тот не женится до Самайна. Сириус на это корчил рожи и включал на полную громкость магловский рок. В итоге, подарок он забыл дома, и попросил прислать его Хедвик. Конечно, любопытный Сириус прочитал открытку. Воплей о тёмных магах и неподобающих увлечениях было на весь особняк. И наотрез отказался помогать ему в чём бы то ни было, если дело касалось Гонта. Гарри это непонимание сильно задело и даже почти убило желание продолжать бороться. Но проворочавшись всю ночь и обдумав ситуацию, он написал огромное письмо Сириусу (тот не отвечал по зеркалу), и решил идти до конца. Его чувства были сильнее чьего-либо недовольства. Ещё полтора месяца прошли в бесполезных попытках.       Ежедневник для Джинни.       Коробка шоколадных лягушек для всех гриффиндорцев.       Билеты на матч для Рона.       Чаепитие у Филча.       Редкий вид кактуса для Невилла.       Шокошары для Дамблдора.       Записка для Ромильды Вейн. Слава богу рядом был Джастин — он взял на себя огонь ее страсти.       Прогулка по Хогсмиду с Аббот — еле успокоил Терри Бута.       Помощь в теплице в выходные.       Несколько отработок из-за дуэлей со слизнями, пока пытался добраться до Тома, перессорился со многими. Все эти совпадения сделали Гарри злющего и кидающегося заклятием чесотки на всех, кто подходил близко.       На День святого Валентина он собирался было написать Тому открытку, но вспомнив предыдущие попытки, махнул рукой. Отправленное сегодня послание могло крупно навредить ему. Эмоции полыхали в нём полным зелья котлом, как пела Селестина Уорлок. Только вот молчать и терпеть дальше было сложно, но поделиться было никак. Наскоро затолкав в себя отбивную с картошкой, мстительно воспламенил все красно-розовые сердечки, которые пёстрой кучей лежали на столе, он вышел к озеру.       Луна одиноко светила на безоблачном небе, а пар напоминал о том, что не стоило забывать шарф в спальне. — К чёрту всё! Пошло оно! — шипел Гарри. — К чёрту кого? — тихий голос нарушил его уединение. Поттер ошеломлённо повернулся. Неспешно ступая, к нему подошёл Том-мать-его-Гонт. — … ээ… — К чёрту “э”. Знаешь, будет сложновато, но не невозможно строить слова без “э”, — тихий смешок проникал в самое сердце. Гарри замер. Он был один на один с объектом своего помешательства, а таращился молча, как фестрал на сочный оковалок. Хотелось столько всего сказать, но слова не шли. Замёрзшие руки отказывались двигаться, а тело застыло, как от Ступефая. — Значит, помолчим? — улыбнулся Том своими чертовски красивыми губами и отвернулся к озеру. — Гонт… гхмх… я тут… я хотел… ты… — Я в курсе… — было ему ответом. — Знаешь? — просипел едва дыша. — О чём? — О твоих попытках. Всех семнадцати. И поверь, я это оценил, — снова мягкая улыбка. — Особенно меня впечатлило зелье от кашля, которое забрала Макгонагалл. Слышал, у тебя будет Превосходно в этом семестре. Гарри смущённо потёр затылок. Он и правда хотел отдать Тому зелье, но его перехватила декан. А отказать профессору, которая была убеждена, что ученик заметил недомогание и поспешил на помощь, было самоубийственно. — Знаешь, ты меня заинтересовал ещё до нашей встречи. Я читал интервью Риты Скитер про подвиги твоего крёстного в Болгарии и увидел тебя на фото. Разобрал твою родословную до Певерелов. Тогда я думал, что надо обязательно подружиться с наследником такого великого рода, воспитанным не менее знаменитым Блэком. Понять откуда у тебя такие силы. Ну и добраться до ваших библиотек. Ха-ха! Немного меркантильные мысли, не находишь. Поступил в Хогвартс, следил за тобой, за твоими действиями и всё больше уверялся, что вот ты больше, чем просто родословная и тайные знания. Ты человек, которого я вижу рядом с собой. А ты? — А я что? — Как осознал, что я тебе нравлюсь?.. — хриплый голос смущённо оборвался. — Ты хотел спросить, когда понял, что влюблён в тебя? Наверное, при первой встрече, — откровенно ответил храбрившийся парень. — Тогда ты ещё с неодобрением и брезгливость смотрел, как Хагрид вытирает слёзы за преподавательским столом. А он всегда на распределении плачет, чтоб ты знал! Помню, меня это так возмутило, что хотелось тебе врезать. Или когда распределяющая шляпа отправила тебя на Слизерин, а ты с царским достоинством пожал руку лебезящему Малфою. Тогда мы ещё с Роном обрадовались, что нашёлся тот, перед кем хорёк прогнётся. Или когда ты дал настолько исчерпывающий ответ Снейпу, что он заткнулся и перестал к тебе придираться… — Профессору Снейпу, Гарри… — улыбнулся Том, придвинувшись ещё ближе. — Да, профессору, Том, — ответил счастливый донельзя, переплетая их пальцы…       Том снял шарф и завязал такой неправильный зелёный цвет на таком правильном гриффиндорце. Поздно вспомнил, что волшебник и можно было обойтись согревающими чарами, но счастливое лицо парня светилось. Тот потёрся о мягкую шерсть носом и глубоко вдохнул. Так правильно. Том усмехнулся от умиления и потянув за ворот мантии, впился в обветренные губы поцелуем.       Когда я понял, что влюблен в тебя? Всегда знал!