Дружеский поцелуй

— Джоске, можно попросить тебя об одной услуге? Джоске рассеянно вслушивался в голос Коичи, раздающийся из телефонной трубки. Было восемь часов утра — отличное время, чтобы провести его в тёплой постели, — и Хигашиката надеялся хорошенько отдохнуть этим воскресным утром. Однако звонок от Коичи вырвал его из объятий сна и поставил крест на его планах. Хиросе говорил с ним серьёзно, даже слишком серьёзно, и первокурсник присел на кровати, запуская пальцы в распущенные спутанные волосы. — Ты бы пожалел меня, Коичи. — сонно протянул Джоске, пальцами расчёсывая непослушные пряди. — Сейчас ещё так рано... — впрочем, через секунду голос Хигашикаты стал настороженным: даже если ещё не отпустившая его дремота мешала ему размышлять трезво, он предположил, что Коичи, позвонивший ему в такой ранний час, наверняка столкнулся с чем-то опасным и нуждался в помощи Crazy Diamond. Недавняя победа над Кирой Йошикаге все равно не обеспечила Морио полную безопасность, и иногда первокурсник чувствовал странное беспокойство, бывшее пережитком прежнего угнетающего ужаса, созданного на улицах городка погибшим маньяком. — На тебя напал вражеский стенд? — Нет, но... — Джоске услышал, как голос Коичи дрогнул. Затем, немного помолчав, школьник продолжил говорить, и теперь он звучал более уверенно: — Это важно. Я подойду к твоему дому, хорошо? — Эй, Коичи, подожди! Я только прос... — До встречи, Джоске. Спасибо! — Коичи бросил трубку, и Джоске вздохнул, поднимаясь с кровати. «Похоже, отдохну я только на том свете», — мысленно хмыкнул он, прикидывая, что произойдет быстрее: укладка его помпадура или прибытие Коичи. Не теряя драгоценное время, Хигашиката вооружился зубной щёткой, лаком для волос и расчёской и принялся совершать обыденные утренние процедуры, которые теперь ему надо было сделать в два раза быстрее обычного. К счастью, Коичи пришёл к его дому тогда, когда растрёпанные  после сна волосы удалось привести в более менее приличный вид. Стук в дверь был частым и громким, а сам Хиросе, стоящий на пороге, показался Джоске особенно взволнованным. Он тяжело дышал — бежал, что ли? — и Хигашиката заметил, что он отводит взгляд, не желая сталкиваться с ним глазами. — Твоя мать дома? — без лишних приветствий начал Коичи, проходя в дом и оглядываясь по сторонам. Джоске хотел было отпустить пару шуток, но сосредоточенный вид Хиросе и тревога, мелькнувшая в его глазах, заставили его прикусить язык. — Нет, она, кажется, ушла до того, как я проснулся. — ответил школьник, почесав затылок. — А что? Тебе что-то нужно? Ничего не сказав, Коичи взял Хигашикату за руку, утягивая в его комнату. Джоске не сопротивлялся. Его сон как рукой сняло, и в нем смешивалось любопытство и волнение. Сейчас его друг выглядел так, будто повздорил с Юкако и искал надёжное убежище, или так, словно столкнулся в переулке Морио с воскресшим Кирой Йошикаге. Было бы определённо интересно узнать, что с ним стряслось, выяснить, что привело его сюда, в дом семьи Хигашиката. Когда подростки оказались в комнате Джоске, Коичи закрыл дверь и остановился. На его переносице появилась небольшая складка, и он, очевидно, напряжённо размышлял о чём-то. Наконец, решив, что безмолвно стоящий возле него Джоске, заинтересованный странным поведением своего товарища, всё-таки достоин узнать его причины, Хиросе повернулся к нему, и фраза, сказанная им, заставила Хигашикату застыть, на секунду забывая, как дышать. — Ты можешь... н-ну... — Коичи сглотнул, подбирая правильные слова. — Оставить мне несколько... засосов? — Ч-чего? — после ошеломлённого молчания переспросил Джоске, нервно засмеявшись. — Ты это серьёзно, Коичи? — увидев, что Хиросе по-прежнему остаётся хладнокровным, и на лице его нет и намёка на шутку, школьник невольно отступил назад, и краска залила его лицо. — Т-то есть... ты это о чём? Оставить тебе...? — Эй, Джоске, не подумай чего! — торопливо прервал его Коичи, поднимая руки в защитном жесте. — Просто я... — он прикрыл глаза, собираясь с мыслями. — Ты — мой последний шанс, Джоске. Пожалуйста, помоги мне. — Зачем тебе это? Погоди, так ты это... ты что, меня... того? — Нет! — резко возразил Коичи. Затем, смутившись собственного выкрика, он отвёл взгляд и глубоко вздохнул. — Понимаешь, Джоске, — голос Хиросе стал сдавленным, и было видно, что его былая решительность немного поколебилась, — с тех пор, как я начал встречаться с Джотаро-саном, я... Джоске замер. Конечно, он знал, что Коичи встречается с Джотаро — нельзя было не заметить особое отношение обычно невозмутимого и неразговорчивого Куджо к этому пятнадцатилетнему школьнику, — но он никогда не думал о том, что Хиросе придет к нему вот так, рано утром, и будет изливать ему свою душу, настаивая на том, чтобы он сделал с ним... это. Джотаро, подумал Хигашиката, мог быть неосторожным и прямолинейным, мог игнорировать чужие чувства, но неужели он смог задеть Коичи так сильно, что первокурсник решил попытать счастья со своим другом? — Я чувствую, что он снова отдаляется от меня. — объяснил Коичи. — Он холоден... в смысле, намного более холоден, чем обычно, если ты понимаешь. — первокурсник выразительно посмотрел на Джоске. — Именно поэтому я хочу... я подумал, что, если я сделаю что-то подобное, то, возможно, смогу вызвать у него хоть какие-то сильные чувства. — Коичи с решимостью сжал руки в кулаки. — Помоги мне, Джоске! — Постой, так ты хочешь заставить его поревновать, что ли? — оторопело поинтересовался Джоске. На лице его появилась улыбка. — Это тебе Окуясу посоветовал? — Н-ну, он тоже, — нехотя признался Коичи. — Не смейся над этим, Джоске! — первокурсник нахмурился. — Может, эта идея сработает? Я пришёл к тебе, потому что не хотел обращаться к Рохану-сенсею, а Юкако... ну, сам понимаешь. Да, подумал Джоске, Юкако явно была не самым лучшим вариантом для исполнения такой идеи. После того, как Коичи предпочёл ей Джотаро, она — надо заметить, и без того не отличавшаяся особенным спокойствием, — словно с катушек слетела. Девушка непременно использовала бы на Хиросе Love Deluxe, силой возвращая себе его любовь, если бы не бдительность Джотаро и Star Platinum. Вообще-то, Джоске не знал всех тонкостей чужих отношений. Окуясу больше разбирался в этих романтических интригах, все ещё сетуя на собственную неудачливость в делах любовных, а сам Хигашиката не уделял этому большое внимание. Однако сегодня и ему нужно было поучаствовать в чем-то интересном, потому что с мольбой смотрящий на него Коичи явно не собирался отступать так просто. Джоске почувствовал, как внутри у него что-то тревожно ёкает — он действительно собирался сделать это? — и, неуверенно подойдя к первокурснику, некоторое время он молча смотрел на него. — Просто пара засосов, да?... — уточнил Джоске. Не зная, куда деть внезапно вспотевшие руки, он протянул их к голове, но остановил на полпути, останавливая себя от разрушения кропотливо созданного помпадура. — Н-ничего личного, Коичи? — Да. — твёрдо кивнул Коичи. — Ты поможешь мне? Джоске вздохнул, успокаивая странно заволновавшиеся чувства. Заробел, как школьница перед первым поцелуем, чтоб его. — Хорошо, я согласен. Только б-быстро, ладно? Если мама увидит это, то... — школьник вспомнил, как Томоко игриво подшучивала над ним, однажды заметив его вздорящим с Роханом-сенсеем. Самовлюблённый мангака, с лёгкостью делающий себя центром всеобщего внимания, расположил её к себе, и Джоске помнил его самодовольный взгляд победителя, когда он болтал с его матерью. — Понял. — отозвался Коичи. Затем, шаг за шагом, он тоже приблизился к Джоске, пока не оказался к нему почти вплотную. Наклонившись к Хиросе, Хигашиката заметил, что плечи школьника мелко дрожат. Впрочем, Джоске был взволнован не меньше Коичи. Происходящее казалось ему очень неловким, и он готов был провалиться сквозь землю, когда коснулся чужой шеи губами. Первокурсник вздрогнул от его прикосновения, но не отстранился и ничего не сказал. Коичи стойко выдержал короткую вспышку боли, пронзившую его кожу после того, как до неё дотронулись зубы Джоске. В этом было малого приятного — донельзя смущённые, оба парня не знали, что им делать, и засос был больше похож на быстрый нервный укус, — и, взглянув в зеркало и не заметив на себе достаточно заметного следа, Хиросе вздохнул, обращаясь к Хигашикате и со стыдом пряча глаза: — Е-ещё, Джоске... Джоске опять потянулся к шее подростка. На этот раз, решив пощадить чувства Коичи и сгладить неприятное жжение укуса, сначала Хигашиката провел по коже первокурсника языком. Этот жест заставил светловолосого школьника резко встрепенуться, но затем он застыл без движения, напряжённо зажмурившись, и Джоске отчётливо почувствовал исходящее от него волнение. Руки Хигашикаты дрожали, когда он положил их на плечи Коичи, разворачивая друга так, чтобы ему было удобнее добраться до мест его шеи, наиболее подходящих для ярких отметин. — Расслабься, Коичи... — не зная, что сказать, произнёс Джоске перед тем, как прикусить чужую кожу зубами. Коичи кивнул ему, и Хигашиката увидел, что его прикрытые веки немного подрагивают. Когда обладатель Crazy Diamond снова оставил на чужой коже тёмный след, Хиросе уже не вздрогнул. Постепенно и сам Хигашиката стал немного увереннее, приноровившись кусать первокурсника и зализывать оставленные засосы. Тихие рваные вздохи, вылетавшие из груди Коичи, отзывались внутри у Джоске каким-то странным смутным чувством, и он чувствовал, что все ещё предательски краснеет. — Джоске, подожди. — тревожно заворочался Коичи, когда Хигашиката увлёкся, полностью влившись в процесс. — Достаточно. Оставив ещё пару укусов, Джоске оторвался от шеи Хиросе — сделать это, подумал он, почему-то было не так-то просто, — и уставился на результат своих трудов. Теперь горло Коичи было усыпано багрянцевыми следами, резко контрастирующими с его светлой кожей. Неожиданно для себя Хигашиката обнаружил, что от этого зрелища: от нервно сглатывающего Коичи, от его  искусанной шеи, от его бегающего взгляда — у него возникает странное навязчивое ощущение. — Джоске?... — вздрогнул Коичи, когда обладатель Crazy Diamond снова наклонился к нему. — Что ты...? Зубы Хигашикаты грубо впились в чужую шею, и Коичи резко охнул. Он отстранился было, но Джоске схватил его за руку, притягивая к себе. — Постой, Коичи, — выдохнул первокурсник, удерживая друга в объятиях, — не уходи. Хиросе дважды моргнул, явно растерянный, но не стал сопротивляться. Джоске видел, что и он был слишком обескуражен их недавней близостью, которая, изначально бывшая лишь безумной идеей, переросла в что-то большее и полностью запутала их отношения. Хигашиката всегда воспринимал Коичи надёжным другом, и он был уверен, что и сам школьник питает к нему истинно приятельские чувства, но сейчас, после этого случая, все переменилось. Внезапно нахлынувшая на первокурсников страсть заставила их забыть о приличии и поддаться новому, прежде неизвестному ощущению, которое постепенно становилось все более сильным. Коичи позволил Хигашикате робко поцеловать его и запустил руку в его волосы, спутывая недавно уложенную причёску; Джоске смял его губы своими, пробуя их на вкус, чувствуя, как бешено бьется его собственное сердце. Снизу живота первокурсника вспыхнуло тянущее чувство возбуждения. Ему нужно было остановиться, отпустить Коичи, бросить эту сумасшедшую затею, но вместо того, чтобы слушать голос разума, Хигашиката раздевал Хиросе, влекомый чем-то, что прежде никогда не имело над ним власть. — Джоске... — прошептал Коичи, когда подросток опрокинул его на кровать, нависая сверху. Расстёгнутый гакуран Хиросе был откинут в сторону, а вслед за ним отправилась и школьная форма Джоске. Теперь одежда стала ненужной, только мешая двум разгоряченным телам стать одним целым. Коичи нервно заворочался, растерянно шепча что-то о Джотаро-сане, но вскоре затих, поддаваясь Хигашикате, разрешая ему трогать и ласкать себя. В его глазах первокурсник угадал такое же желание, какое чувствовал и он сам. Где-то на закромках сознания Джоске мелькали мысли и воспоминания, заставляющие его ненадолго останавливаться, сдерживая своё возбуждение — так, например, он вспоминал о Рохане-сенсее: даже если отношения с ним были сложными и запутанными, они всё равно наполняли душу Хигашикаты чувством невинной и чистой влюблённости, пересиливающей любую ненависть, — но он всё равно продолжал прелюдию. Волнительная дрожь сотрясала его тело, тепло с новой силой затапливало его грудь. Губами он касался плеч Коичи, его ключицы, оставляя следы ещё более яркие, чем прежде, и сбивчивые выдохи первокурсника, служившие ему ответом, лишь больше распаляли страсть первокурсника. Сейчас школьники сорвали запретный плод и наслаждались его сладостью, не думая о возможных последствиях своих действий. Хигашиката развёл ноги Хиросе, устраиваясь между них, и сглотнул, чувствуя, как комок подступает к его горлу. Они зашли слишком далеко, чтобы отступать назад, и кульминация их близости — первый яркий всплеск наслаждения, последовавший за короткой вспышкой боли, — стал точкой невозврата, окончательно сводя их с ума. Коичи расслабился, с трудом восстанавливая дыхание и позволяя Джоске проникнуть внутрь себя, а обладатель Crazy Diamond навис над ним; сердце его учащённо билось, и он напряжённо прислушивался к новым ощущениям, не сводя глаз с раскрасневшегося лица Хиросе. Это был первый раз, когда Хигашиката был настолько близок с кем-то. Будучи с Роханом, он ограничивался одними объятиями и поцелуями, и что-то большее всегда смущало его. Здесь, рядом с Коичи, все было совсем по-другому. Ещё раз толкнувшись внутрь, Джоске замер на пару секунд, позволяя и себе, и Хиросе перевести дыхание. Затем он сделал ещё один толчок, и голова у него приятно закружилась, когда он почувствовал волну тепла, обхватывающую его член и проходящую по всей его длине. Испытанное им удовольствие было коротким и грешным, но Хигашиката утонул в нём с головой. Обуянный непривычными, совершенно безумными чувствами, на некоторое время Джоске ощущал себя вытолкнутым из реальности, пребывающим вне границ времени, и поэтому он не сразу услышал звук ключа, поворачивающегося в замочной скважине. Хигашиката опомнился лишь тогда, когда Коичи заметался под ним, руками толкая в его грудь, и отскочил от друга, как ошпаренный. — Джо-оске, — громкий голос Томоко прозвучал словно гром, раздавшийся в ясный безоблачный день, — ты уже проснулся? Застигнутый врасплох возвращением матери, Джоске не сразу понял, что ему делать. Покрасневший до самых кончиков ушей Коичи молниеносно схватил откинутую в сторону рубашку, прячась под одеяло, а сам Хигашиката, ищущий одежду — неужели в порыве страсти он скинул её куда-то на пол? — так и остался сидеть на кровати голый и растерянный, встретив мать в крайне неудобном положении. Томоко, бодро заглянувшая в его комнату, пораженно застыла. Она проглотила слова, которые хотела было произнести, и некоторое время молча смотрела на Коичи, отчаянно пытающегося скрыть свою наготу, и на смущённого Джоске, неловко прикрывшегося одеялом по примеру своего друга. — М-мам, это не то, о чём ты подумала! — торопливо воскликнул Джоске. Он выпалил первое оправдание, пришедшее ему в голову: — Мы с Коичи просто учили уроки. Молчание Томоко яснее любых слов дало Джоске понять, как нелепа была его отговорка. Он потупил голову, разглядывая складки на простыне, смятой после их близости, и в горле у него пересохло. — М-м, — Томоко издала какой-то неопределённый звук, и, неуверенно подняв голову, Хигашиката застыл, увидев игривые огоньки, полыхающие в её глазах. — Учите уроки, значит? Хорошо, мальчики, я не буду вам мешать. — Хигашиката-старшая вышла из комнаты, напоследок обернувшись и бросив на сына красноречивый взгляд, заставивший его покраснеть не меньше, чем Коичи: — В следующий раз, Джоске, предупреди меня, если ты собираешься привести кого-то домой. — А-ага... — неловко кивнул школьник, провожая её взглядом. Когда входная дверь дома захлопнулась за Томоко, он обессиленно плюхнулся на кровать, готовый провалиться сквозь землю от переполняющего его чувства стыда. — Ты как, Джоске? — через некоторое время подал голос Коичи, и по раздающемуся шороху зажмуривший глаза Хигашиката догадался, что Хиросе торопливо накидывает на себя одежду. Страсть прошла, уступая место вине и неловкости. Недавняя раскрепощённость теперь казалась ужасной ошибкой, и Джоске было сложно открыть глаза, чтобы посмотреть на друга (впрочем, мог ли он сейчас называть его другом?). — Всё в порядке, Коичи. — Ну... — Хиросе помолчал, подбирая слова, но так и не нашёлся, что ещё сказать. Пальцами он потрогал свою шею, задевая укусы и засосы, напоминающие о себе нарастающим зудом. — Я, наверное, пойду... спасибо тебе, Джоске. Хигашиката закивал, пытаясь побороть смятение и вести себя настолько непринуждённо, насколько это было возможно в сложившейся ситуации. Однако когда дверь закрылась уже за Коичи, когда за ней затихли быстрые шаги Хиросе, первокурсник сполз вниз по стене, пряча залитое краской лицо в ладонях. Он чувствовал себя невероятно глупо, и это ощущение, так разительно отличавшееся от недавнего блаженства, кажется, ничем нельзя было заглушить. *** Рохан скрестил руки на груди, глядя на Джоске, стоящего на пороге его дома. Школьник неловко посмеивался, бормотал что-то шутливо-извиняющимся тоном, отводил глаза, будто опасаясь столкнуться со взглядом Кишибе, и всё это — это странное поведение наглеца, явно сотворившего какую-то подлость, — не могло не возбуждать в душе мангаки подозрения. «Что он опять натворил?» — недовольно думал мужчина, впиваясь в первокурсника пристальным оценивающим взглядом. — Проходи... Джоске Хигашиката. — Кишибе посторонился, пропуская подростка в дом. Интонация, с которой он произнёс слова, ясно говорила первокурснику о том, что его ждёт долгий разговор. Когда Джоске устроился в гостиной, Рохан, выжидающе помолчав несколько секунд — он надеялся на то, что Хигашиката заговорит первым, в кои-то веки удосуживаясь объяснить Кишибе свое поведение, — обратился к первокурснику: — Итак... что случилось, Хигашиката? — А? — Джоске, витающий в облаках, кажется, был застигнут врасплох вопросом мангаки. На секунду на его лице возникло крайне растерянное выражение, но затем он беспечно рассмеялся. — Нет-нет, Рохан-сенсей, у меня всё в порядке! Почему вы думаете, что что-то не так? Волнуетесь за меня? Отшучиваясь от расспросов мужчины, за наигранной беззаботностью Хигашиката прятал гнетущую тревогу. В его памяти все ещё были свежи воспоминания о случившемся с Коичи, и он не мог найти покоя. Джоске верил в искреннюю любовь, которая могла расцвести даже в сердцевине ненависти, желал серьёзных и доверительных отношений, и произошедшее — его легкомысленная, наверняка непростительная ошибка, — была предательством не только Рохана, но и его собственных принципов. — Опять лжешь мне? — нахмурился Кишибе. — Прибежал ко мне посреди ночи, как умалишенный, а теперь говоришь, что всё в порядке? Хигашиката почувствовал, как вспыхивают его уши. Вообще-то, причиной его позднего визита было желание извиниться перед мужчиной, даже не подозревающим о случившейся измене. Совесть не оставляла Джоске в покое, и он надеялся успокоиться, по душам поговорив с мангакой. Однако теперь, когда Рохан сверлил его мрачным взглядом, первокурсник не был так уверен в том, что сможет исполнить свою бесстрашную затею. — Ну, знаете... мы же с вами любим друг друга, верно, Рохан-сенсей? — осторожно начал Джоске, чувствуя себя так, словно мать застала его за раскуриванием сигарет и заставила объясняться с ней. — Разве это не обычное дело для пар — видеться друг с другом? Я, знаете ли, соскучился по вам, думал о вас... и вот! — Сколько? — А? — непонимающе переспросил Джоске. — Сколько денег тебе нужно? — Ч-что? — опешил Хигашиката. Он был совсем не готов к такому повороту событий. Лишние йены, конечно, ему бы не помешали, но точно не сейчас, когда он собирался раскрыть возлюбленному своё сердце. — Вообще-то, Рохан-сенсей, я пришёл не за этим, а за... — Ну-ну, ври больше, Хигашиката, — перебил его Кишибе, метнув на школьника быстрый взгляд, — наверняка растратил все карманные деньги и решил воспользоваться моим кошельком. Однако... — в глазах Рохана сверкнула предупреждающая тёмная искра. — Не надейся, что я вечно буду с тобой так добр, Джоске-кун. Это — последний раз, ясно тебе? — Да подождите же вы, Рохан-сенсей! — в отчаянии воскликнул Джоске. — Я, конечно, премного вам благодарен, но мы... мы должны поговорить о чем-то очень важном! Прямо сейчас. Взгляд Рохана все ещё был недоверчивым, но теперь Кишибе повернулся к первокурснику, готовый слушать его, и Хигашиката глубоко вздохнул. Внутри него смешивались самые разные чувства, но чувство вины — чувство горького сожаления, — было сильнее всего. С начала событий 1999 года и до этого дня они с Кишибе прошли большой путь, чтобы их отношения, прежде состоящие из взаимной неприязни, переросли в что-то большее. Теперь за резкостями мангаки пряталась забота и привязанность. Он не пел Джоске любовные оды, не называл его дорогим и любимым, не убавлял своей прямолинейности, но Хигашиката чувствовал его любовь, лучащуюся сквозь холодную оболочку его сердца. Было сложно признаваться мужчине в том, что он, Джоске Хигашиката, собственноручно разрушил то, что они строили бок о бок. После такого, думал Хигашиката, Рохан точно выставил бы его за дверь и разорвал бы с ним отношения. — Рохан-сенсей... — голос Джоске немного дрожал, но он совладал со своим беспокойством, выпрямляясь и смело заглядывая в глаза мужчины. Даже такой скряга, как Кишибе, не заслуживал того, чтобы его обманывали. — Дело в том, что я... Звон телефона резко прервал речь Хигашикаты. Рохан сморщился, подскакивая к стоящему на столе аппарату, чтобы взять трубку. Решимость, прежде охватившая Джоске и запылавшая в его сердце, постепенно рассеивалась, и теперь он ощущал себя рассредоточенным и жалким, молча наблюдая за тем, как Кишибе отвечает на чужой звонок. — Коичи-кун? Да, я тебя слушаю. Джоске почувствовал, как его прошибает холодный пот. Внутри, в его груди, все замерло. Единственное, что Хигашиката слышал — это голос Кишибе, приобретающий воодушевленные нотки. Они появлялись всегда, когда мужчина говорил с Коичи Хиросе, которого он считал своим лучшим другом. — Джоске? — мангака посмотрел на первокурсника, и Джоске захотелось провалиться под землю от его пронзительного взгляда. — М-м, хорошо... — отложив трубку в сторону, Кишибе кивком головы указал Хигашикате на телефон, и его голос, призывающий его подойти к нему, прозвучал немного холодно: — Коичи-кун хочет поговорить с тобой, Хигашиката. На негнущихся ногах Джоске подошёл к столу, подхватывая трубку. — Да? — стараясь не выдавать своего волнения, Джоске попытался придать своему голосу самый естественный тон, но он всё равно предательски дрогнул. — Привет, Коичи. Ты что-то хотел? — Здравствуй, Джоске. Я позвонил твоей матери, но она сказала, что тебя нет дома, так что я подумал, что ты можешь быть у Рохана-сенсея, и... — Коичи замолчал, прежде чем продолжить, и его серьёзный голос отозвался у Джоске внутри острым непонятным чувством. — Нам нужно поговорить, Джоске. Кажется, Хигашиката немного побледнел, и он больше не слышал ни хода часов, подвешенных к стене в доме Кишибе, ни самого Рохана, который, заметив его беспокойство, окликнул его. Всё вокруг потемнело, съёжилось, сузилось до размеров телефонного аппарата, до трубки, которую первокурсник сжимал в своих потеющих пальцах. Привычный мир снова исчез, как и тогда, в ту ночь, когда школьники впервые переступили границы дозволенного и отступились от своих прежних убеждений. Всё исчезло — и остался только голос Коичи, так оглушительно прозвучавший в телефонной трубке. — Джоске, мне снова нужна твоя помощь.