Люмин побежала за Моной — девушка не успела далеко уйти, поэтому блондинка увидела, как та забегает в дамскую комнату.
Она зашла вслед за ней, и Мона увидела ее через зеркало, висящее над раковиной.
— И чего ты пришла, поиздеваться надо мной?! — сквозь всхлипы говорила девушка. — Давай, смейся, что Сяо меня вчера отверг, что сегодня он мною недоволен, и что вообще он думает только о тебе, что ты такая крутая, ведь теперь ты его партнерша!
— Мона, я не хотела смеяться над тобой. Я пришла, чтобы тебя успокоить и поддержать.
— Мне не нужна поддержка от такой, как ты. Я не понимаю, что Сяо в тебе нашел! Чем ты его очаровала?
— Послушай, я его не очаровывала! Вообще-то у него есть девушка, поэтому разговор об этом и быть не может! — Люмин начала слегка раздражаться, но старалась держать себя в руках. — Мы просто партнеры, которые выступим на соревновании и больше нас ничего связывать не будет.
— Но он же тебе нравится, я права? И ты, как бы этого не хотела, тянешься к нему и пытаешь заполучить его внимание!
Блондинка слегка покраснела, стало жарко, хотя она была и так очень горячая из-за температуры. Неужели ее симпатия к фигуристу так заметна для окружающих? Надо будет пересмотреть свои действия и вести себя более сдержанно.
— Я не отрицаю, он мне действительно симпатичен. Но скажи, разве я могу пойти в сравнение с Кудзё Сарой, известной актрисой? Я тоже думаю, что нет, как и ты, как бы это обидно не звучало, даже близко с ней не стоишь. Так вот, теперь подумай: обратит ли Сяо внимание на кого-то из нас, когда у него девушка — кинозвезда?
Её слова почему-то немного успокоили Мону.
— Ты права, но я так злилась на тебя, что решила его поцеловать. И мне за это очень стыдно, не могу в глаза ему смотреть. Он, наверняка, считает меня очень глупой…
— Я вообще не знала, что у него есть девушка, и, не буду скрывать, все же на маленький шанс, но надеялась, хоть он и говорил, что между нами ничего быть не может, ведь я — ученица, а он — преподаватель. Но когда я узнала о второй половинке, а тем более, что таковой является госпожа Кудзё, я тоже почувствовала себя глупо, — усмехнулась Люмин.
— Так мы с тобой… Можно сказать, в одной лодке? — слегка улыбнулась Мона.
— Да. Как бы сильно он нам обоим не нравился, нам остается быть с ним только в своих мечтах, увы, он далек от нас, как яркая звезда на небе. Но я надеюсь, что мои чувства — просто самообман, вызванный только из-за того, что я всю жизнь им восхищалась, и однажды я встречу парня, которого по-настоящему полюблю.
— Значит, нам остается смириться со всей этой влюбленностью и продолжать жить дальше, не строя друг другу козни, — спокойно заявила Мона, ее слезы на щеках уже высохли
— Да, я рада, что мы друг друга поняли, — искренне улыбнулась блондинка, а девушка с хвостиками опустила глаза в пол.
— Прости меня, Люмин, за одежду. Мне стыдно. Клянусь, это не моя затея была, это придумала Фишль… — Мона резко закрыла рот ладонью, поняв, что сказала лишнего.
— Так все-таки это сделала не ты одна, все же это Розария и Фишль… — сделала вывод блондинка. — Я не удивлена. Я почему-то была уверена, что ты одна на такое не способна, было видно, что ты что-то скрываешь.
— Люмин, прошу, не рассказывай Сяо, иначе я буду выглядеть в их глазах предательницей, подруг ведь не предают… — взмолилась Мона, схватив Люмин за запястье.
— Нашла ты, конечно, с кем дружить. Получше людей не было? Выбрала девушек с самой прогнившей душой.
— Я с ними дружу со школы, правда я была на класс младше. Впервые я с ними познакомилась, когда…
— Хах, посмотрите, она боится нас, — с этими словами хулиган дернул Мону за один из хвостиков, а остальные засмеялись.
—
Перестаньте! Что я вам сделала?! — испуганным голосом говорила девушка лет пятнадцати.
—
Ты отшила нашего братана, а ты ведь очень давно ему нравишься! Тварь! Теперь он из-за тебя отказывается вообще с нами проводить время и переходит в другую школу! От баб одни проблемы! Что, так трудно было согласиться и не разбивать пацану сердце?!
—
Если вы про Скарамуччу, то он мне совершенно не подходит, он просто хулиган, который нередко меня задирал, что мне должно в нем понравиться? Тем более он курит, от него неприятно пахнет из-за этого, и он маленького роста, даже ниже меня! Он меня совершенно не привлекает, как парень! С чего я должна была соглашаться на его предложение?!
—
Заткнись, женщина! — с этими словами один из парней ударил Мону по лицу, противно смеясь.
—
Эй, ты, главный. Дотторе, правильно? — послышался женский голос со стороны.
Парень, что поднял руку на Мону резко обернулся, и вся его уверенность сползла с лица.
— Ты когда нам долг отдашь? — подала голос девушка-блондинка. — Ты уже который раз обещаешь. Мы что, зря воровали вино для тебя?!
—
Отдам, правда, сейчас нет денег! — жалобно говорил Дотторе.
—
Это уже твои проблемы, — сказала девушка с бордовыми волосами, голос у той был более грубый, чем у блондинки. — Ты же не хочешь, чтобы все узнали, как тебя, главного хулигана школы, мы, две девчонки, унижали во дворах?
Девушка-блондинка захихикала, вспомнив эту ситуацию.
— Розария, дорогая, а может ему было мало, и он хочет еще? — ласковым голоском пропела блондинка.
— Фишль, ты права. Хэй, ты, Дотторе, ждем все на том же месте, не придешь — пеняй на себя!
Дотторе тут же со всей своей «бандой» убежал прочь, оставляя Мону сидеть на земле.
—
Хэй, девочка, — сказала Розария, — Не позволяй таким отбросам, как они, унижать тебя.
— Розария, они посмели поднять руку на эту малышку, — с грустью сказала Фишль.
— И правда. Девчонка, хочешь увидеть, как твоего главного обидчика избивают? И это сделаем мы, — подмигнула Розария.
Мона не знала почему, но она согласилась.
— Я тогда увидела, как этого самого Дотторе унижают также, как он несколько минут назад унижал меня. И мне это понравилось. С тех пор я стала дружить с ними, и, честно говоря, сама избивала тех, кто был слабее. Я понимаю, что это неправильно, но я уже с ними связалась, моя душа такая же черная, как и их, и я уже никуда не денусь от этого, — закончила свой рассказ Мона.
— Знаешь, никогда не поздно исправиться. Тебя от них отличает одно — ты понимаешь, что поступила плохо, а они — нет.
— Я постараюсь больше не делать ничего плохого, но с этими девочками лучше не становиться врагами, иначе будет очень плохо, уж поверь. А если я их предам, то я автоматически стану их врагом.
— Но если их исключат, то они больше не появятся в пределах этой Академии и ничего не смогут сделать! — пыталась вразумить ее Люмин, но закашлялась, забыв о простуде.
— Да, но они знают, где я живу и могут выследить, — опустила глаза Мона. — Поэтому прошу, не рассказывай Сяо об этом. Пусть думает, что это все я сделала одна. Тем более, я призналась добровольно, так что мне не грозит исключение, а наказание я переживу. Ты болеешь?
— Да, только не говори Сяо, не хочу его разочаровывать. Вылечусь, и никто не заметит, — отвела взгляд в сторону Люмин, получше укутываясь в свою толстовку, поскольку испытывала озноб.
— Нельзя так шутить со здоровьем! Вдруг тебе станет хуже? Сяо поймет! Вы успеете еще все отрепетировать.
— Все в порядке, Мона, не беспокойся, я верю, что никакая простуда мне не помешает.
— Значит, договорились, я не рассказываю о твоей болезни, а ты — о том, что со мной были Розария и Фишль.
Люмин кивнула, и девушки пожали друг другу руки, а затем вместе, уже не врагами, которыми были пять минут назад, вышли из туалета и направились обратно на урок.
Они вернулись, когда Сяо уже проводил разминку и недовольно посмотрел на девушек, что вошли посреди занятия и отвлекли его, однако ничего не сказал, и те просто встали на свои места и включились в работу.
Люмин даже простая разминка далась тяжело. Хотелось просто лечь, желательно под теплое одеяло, и ничего не делать. Глаза слипались, тянуло в сон, а это ведь только начало…
После разминки первокурсников отправили на занятие в тренажерный зал, первое для них в этом году с новым для них тренером Кэйей, а остальные курсы — на занятия с Гань Юй.
В тренажерном зале она получила от тренера Кэйи куча замечаний из-за того, что спала на ходу. Сейчас девушки тренировали руки, это необходимо для исполнения на льду поддержек четвертой и пятой группы, когда фигуристка удерживается над головой партнера только благодаря собственным рукам, а партнер держит ее за кисти рук. И если в поддержках четвертой группы достаточно было просто удержать вес собственного тела на одних лишь руках, то в поддержках пятой группы нужно еще там, над головой партнера, делать обороты и менять свое положение во время того, как он удерживает тебя над головой все также за одни лишь кисти рук. И, понятное дело, для исполнения столь непростых трюков девушкам необходимы сильные руки.
Люмин сидела на тренажере, на котором требовалось сводить и разводить руки с определенным весом, который устанавливался самим тренером.
Блондинка сделала десять раз и остановилась, чтобы тяжело отдышаться. Руки не хотели слушаться, а мышцы не работали.
«Алё, мадам, я вообще-то тут с твоей простудой борюсь, а ты попусту тратишь мои силы», — как будто говорил Люмин собственный организм
— Люмин, что же это такое?! — рявкнул недовольно мистер Кэйа. — Опять отлыниваете! Одни замечания! Что с вами? Вот же ленивая студентка… — преподаватель погрозил пальцем в воздухе.
— Простите, я сегодня слегка рассеяна…
— Пора бы взять себя в руки и проснуться, уже почти обед, — сообщил тренер, наконец уходя от девушки к другим студентам.
«Что ж, молодец, Люмин, у тренера Кэйи о тебе сложилось не самое лучшее впечатление. Угораздило же именно сегодня почувствовать себя так паршиво» — ругала в мыслях себя девушка.
Она из последних сил в руках начала делать упражнения, но почувствовала потемнение в глазах и тут же остановилась, прикладывая голову к ладоням, чтобы придти в нормальное состояние.
Дверь в тренажерный зал открылась, и за ней показалась Гань Юй.
— Кэйа, нас собирает директор на совещание, вам необходимо в ближайшие минуты явиться в его кабинет, — сообщила девушка.
— По поводу? — решил уточнить тренер.
— По поводу исключения из Академии двух студенток, — с этими словами Гань Юй почему-то нашла глазами Люмин, как будто этим хотела дать понять, о каких девушках идет речь.
Люмин осмотрела тренажерный зал и зацепилась взглядом за Мону, которая до этого тренировалась с гантелями, но резко перестала, когда услышала диалог преподавателей.
«Если Мона здесь, значит, не ее исключают, это хорошо. Стоп, почему она так враждебно на меня смотрит? Неужели она думает…»
Блондинка решительно направилась к девушке, чтобы прояснить ситуацию.
— Я правда не знаю, откуда им стало это известно, но я ничего не рассказывала, — сразу перешла к делу Люмин.
— Точно? А откуда же тогда…
— Точно-точно, мы же с тобой вместе пошли на занятие к Сяо, а потом, после разделения, вместе сюда. Я никуда не уходила.
— Будто бы я слежу за тобой, — не успокаивалась Мона, но ее фраза уже звучала не так уверено. — Хорошо, я тебе верю, но…
Девушка резко оборвала реплику, когда услышала, что ее зовет Кэйа.
— Мона, вам тоже нужно пойти с нами, — сообщила Гань Юй, все еще стоящая в дверях.
Девушка кивнула и послушно направилась из тренажерного зала, а Люмин заметно напряглась. Зачем им понадобилась Мона? Ее же обещали не исключать! Так говорил Сяо, а он не может врать! Он же… Идеальный?
Люмин горько усмехнулась от собственного мнения о Сяо. Блондинка уже убедилась, что парень может быть достаточно грубым. Какой бы звездой не был фигурист, он все же человек, который тоже может соврать. Но, конечно, девушка надеялась, что это не так.
Мона шла следом за Гань Юй и Кэйей. Пройдя несколько длинных коридоров, они оказались у двери с красивой табличкой «Кабинет директора». Гань Юй легонько постучалась и, открыв дверь, прошла внутрь, тренер Кэйа с Моной прошли за ней.
Тут стоял продолговатый овальный стол, по краям которого разместился весь преподавательский состав, а во главе, как царь, восседал директор Чжун Ли.
Пришедшие преподаватели уселись на свои места, оставив Мону стоять перед ними с удивленным лицом. Она кинула свой взгляд в сторону и увидела Розарию и Фишль, также стоящих перед всеми. Они смотрели на нее недобрым взглядом.
«Почему они так враждебно ко мне настроены? Я же ничего не рассказывала, или они думают иначе?» — пронеслось в голове у Моны.
— Итак, девушки, — начал Чжун Ли. — Не думал, что в моей Академии учатся люди, которые способны на порчу вещей других студентов. Это серьезное нарушение, и вы все трое подлежите исключению! Тем более вы, Розария, Фишль, уже нарушали правила поведения.
— Как вы узнали о том, что это сделали мы? — решила спросить Мона, чтобы убедиться, откуда же все-таки утекла информация.
— Хотя в раздевалке и нет камер, они есть около нее, причем со звукозаписью. И на них прекрасно слышно, что вы планировали сделать, а также камера засекла в руке мисс Фишль ножницы после выхода из раздевалки, — спокойно, как будто ведет обычную беседу о погоде, объяснял директор. — А также вы, Мона, сами признались в содеянном, а поскольку на камере вы были втроем, сразу падают подозрения и на Фишль с Розарией.
Девушкам было нечего ответить, но Мона выдохнула с облегчением от того, что в глазах подруг не выглядит предательницей, хотя ей и грозит исключение.
— Дорогие коллеги, вы согласны, что этих троих девушек необходимо исключить из нашего учебного заведения? Если есть какие-то возражения, то прошу их высказать.
Со своего места поднялся Сяо.
— С вашего позволения, Чжун Ли. Я считаю, что исключить необходимо только Розарию и Фишль, поскольку они и до этого подвергались наказаниям, которые никак не повлияли на их безобразное поведение. Но я категорически против исключения Моны, она прекрасная ученица и сама признала свою вину, значит, она понимает свою ошибку и раскаивается. Это очень важная черта характера. Также мною было замечено, что Мона катается быстрее всех на коньках, и нашей ошибкой будет, если мы потеряем такую талантливую, примерную и ответственную студентку, какой Мона себя показала до данного инцидента, — закончил свою длинную речь фигурист, а затем так, чтобы слышал только директор, шепнул:
— Отец, пожалуйста, не надо.
— Еще у кого-то есть, что сказать? — спросил Чжун Ли, и, видя, что больше никто не поднялся, произнес: — Что ж, я прислушаюсь к словам Сяо. Мона, вы не будете исключены, но понесете наказание. О нем я вам сообщу чуть позже.
Мона улыбнулась, поняв, что Сяо выступил перед директором ради нее, он сдержал обещание, и ей грозит лишь наказание. Сейчас девушка была рада, что решила во всем сознаться
— А для вас, дамы, — Чжун Ли посмотрел на Фишль и Розарию. — Вход в это учебное заведение теперь закрыт. Всего хорошего.
— Вы… — прошипела Розария, но не нашла, что ответить и замолчала, скрестив руки на груди.
— Я не понял, вы что-то хотите мне сказать? — директор посмотрел на девушек таким убийственным взглядом, что всегда уверенная в себе Розария даже растерялась. — Прошу сейчас же покинуть это место. Вы больше не числитесь в студентах этой Академии.
Он дождался, когда девушки выйдут из кабинета, и сказал:
— Дорогие коллеги, вы можете возвращаться к своим занятиям. Мона, а вы останьтесь, я озвучу ваше наказание.
Все преподаватели тут же поднялись со своего места и отправились по своим делам.
— Итак, — начал Чжун Ли. — Вашим наказанием будет участие в соревновании по конькобежному спорту.
— Но почему я? У нас же есть отдельный конькобежный факультет в Академии, почему бы не набрать из их числа? В чем подвох? — удивилась девушка.
— Дело в том, что соревнования будут проходить как среди парней, так и среди девушек. От нашего учебного заведения попросили прислать по трое человек каждого пола. А у нас на Конькобежном факультете учатся всего две девушки. Поэтому было принято решение взять кого-то с факультета Фигурного Катания. Так уж совпало, что вы провинились и быстро катаетесь, поэтому каждый день после занятий вы будете ходить в корпус другого факультета на тренировки, — объяснил Чжун Ли.
— А если я покажу плохой результат? — спросила девушка и нервно сглотнула.
— Слышали выражение: главное не победа, а участие? — уголки губ директора слегка дрогнули. — Мы обязаны прислать столько людей, сколько попросили, иначе рейтинг лучшей Академии Зимнего Спорта упадет.
— Я вас поняла, хорошо, я приму участие в соревновании. Защищать достоинство этой Академии — честь для меня.
— Хорошо, я рад, что вы согласились. Хотя… у вас не было выбора. Возьмите, — Чжун Ли протянул девушке листок, на котором была написана информация о месте проведения тренировок, а именно: корпус, кабинет и имя тренера.
***
Люмин на телефон пришло сообщение от Итэра о том, что он приезжает на выходных, то есть завтрашним днем, также он предлагал сходить в парк аттракционов. У блондинки в голове возникла идея.
Люмин
Я хочу взять с собой Ноэлль, ты же не будешь против?
Итэр
Я как раз-таки буду против. Можно без нее, я ее на дух не переношу!
Люмин
Лжец, а кто кричал в больнице, что Ноэлль только твоя?)
Итэр
Это так… помутнение рассудка, я же головой тогда ударился.
Люмин
А вот знаешь что! Я без нее никуда не пойду, мы ни разу с ней никуда не ходили. Так что либо идем с Ноэлль, либо не идем вообще!
Итэр
Вот же упрямая! Ладно, твоя взяла, зови свою Ноэлль.
Девушка тут же пригласила подругу в парк аттракционов, не упомянув, что там будет Итэр. У Люмин план был следующий: когда они встретятся в парке, у нее появятся какие-нибудь «срочные» дела, что ей придется уйти и оставить этих двоих наедине. Они, хотят этого или нет, наконец поговорят и выяснят свои отношения. Она же обещала помочь Ноэлль.
Весь этот план она придумывала, когда стояла около двери, которая вела в помещение с ледяным полем. Выключив мобильник, Люмин решительно вошла внутрь и увидела там Сяо. Тренировка начинается…
— Итак, я примерно накидал нам программу нашего выступления. Из сложных элементов тут есть выброс лутц и поддержки пятой группы, подкрутки для вас тоже будут впервые… Вы же знаете, что это такое, Люмин?
— Знаю, партнер подбрасывает партнершу в воздух и она, благодаря его усилиям и собственной группировки совершает вращения в воздухе, затем партнер ловит ее и ставит. Достаточно сложный элемент.
— Хорошо, значит, мне не придется углубляться в теоретический материал. Это радует. Нам необходимо отработать выход, синхронность шагов и прыжков. После этого мы подъезжаем друг к другу и становимся в пару… Люмин, вы меня слушаете?
Девушка «зависла», когда поняла, что Сяо чуть ранее упомянул, что в их программе присутствует выброс лутц.
— А мы не можем кое-какой элемент заменить? Я обычный-то лутц с трудом выполняю, а тут с выбросом.
— Я уверен, что вы справитесь, — без нотки сомнения заявил фигурист. — На самом деле, было бы неплохо, если бы вы отработали свой четверной лутц, который у вас недавно почти получился. Но не буду настаивать, вам и так придется нелегко.
— Даже если я его отработаю, то вы не сможете его выполнить, — сказала девушка, а потом резко замолчала, поняв, что этой фразой могла обидеть парня.
Но тому, кажется, эта фраза показалась обыденной, и он даже бровью не повел. Сяо взял со стола листок и подал Люмин. На нем была расписана вся их программа выступления.
— Смотрите, у нас есть промежуток, где мы будем двигаться и совершать прыжки независимо друг от друга, то есть без синхронности. В этот момент как раз-таки вы можете сделать четверной лутц. Но если вам будет трудно это отработать, то будет риттбергер.
— Риттбергер, конечно, проще. Мне, вообще, реберные прыжки проще даются, чем зубцовые. Я попробую отработать лутц, но если не получится, то можете не сомневаться, любой реберный прыжок я идеально исполню.
— Хорошо, начнем тренировку? Синхронные движения в начале пока опустим, начнем от становление в пару до подкрутки. Подкрутку пока не делаем.
Люмин кивнула, и они разъехались по разным сторонам катка. По сигналу Сяо они поехали в середину навстречу друг другу. На конце своего пути девушка элегантно развернулась, готовясь встать в позицию «Килиан». Она почувствовала теплую руку Сяо на своей талии, от чего щеки ее мгновенно вспыхнули, поднимая и так высокую температуру тела еще выше.
Сяо же думал, в какой момент ему лучше всего извиниться за грубый тон после ситуации у него дома, и решил, что посреди тренировки не самое лучшее время. Он обязательно извинится. Но потом…
Сейчас они выполняли самые обычные элементы, но получалось у них это очень слажено, будто они были созданы для выступления на льду в паре. Или может потому, что Сяо всегда был партнером Люмин на занятиях, и они успели друг друга прочувствовать?
— Получилось отлично! Вы хотите попробовать выучить первую в жизни подкрутку? — загадочно спросил Сяо.
— Да, — тихо ответила блондинка.
— Но сначала о технике. Сначала мы разгоняемся, вы должны оттолкнуться ото льда и, пока я вас поднимаю за талию вверх, вы должны успеть сделать шпагат в воздухе, а когда я вас подбрасываю, сгруппироваться и закрутиться, как в прыжке. Далее я вас ловлю и ставлю на лед.
— Сразу я, конечно, это не выполню…
— Это понятное дело, значит, пора тренироваться, — решительно сказал Сяо.
Они начали тренировать, в какой момент Люмин должна исполнить шпагат в воздухе. Руки Сяо то поднимали, то опускали хрупкое тело девушки.
— Я, вроде как поняла. Я как бы отталкиваюсь ото льда, и потом, как бы по инерции, делаю шпагат.
— Примерно так, — согласился фигурист. — Если вы поняли, отрепетируем еще раз с момента становления в пару до захода в подкрутку.
Они разъехались по разным сторонам льда, а через пару секунд, уже исполняя красивые шаги, приближались друг к другу.
И снова Люмин чувствует его ладони на талии, эта часть тела уже горит от мужских рук. Хотя, не только талия. Она чувствует, как она вся горит. Как плохо… темнеет в глазах… Не время отвлекаться! Сейчас она отталкивается от земли, а затем за талию снова подхватывает фигурист, и девушка из последних сил разводит ноги в шпагате.
Сяо ставит ее на землю и разворачивает к себе. Ноги не слушаются. Перед глазами все плывет и через несколько мгновений ничего… только темнота.
Люмин теряет сознание и обмякает руках Сяо.
Она слишком безответственно относилась к запасам сил собственного организма. В то время, как ему надо было бороться с болезнью, она потратила всю энергию на тренировки, и в итоге ее хрупкое тело не выдержало.
— Люмин, что с
тобой?!
— от испуга за девушку Сяо даже забыл о вежливости и случайно перешел на «ты».
Он приложил руку к ее щекам, а затем ко лбу.
— Ты вся горишь! У тебя температура. Черт… медсестра уже ушла! Придется везти тебя к себе домой.
Фигурист, не медля ни секунды, подхватывает ослабевшую девушку на руки, хватает ее сумку, забегает в раздевалку и забирает ее вещи. Он несет ее в машину и пулей садится на водительское сиденье.
— Люмин, держись… — бормочет Сяо и через минут семь уже приезжает к дому.
Когда он занес ее и положил на кровать в собственной комнате, побежал за нашатырным спиртом.
Это средство помогло, ведь девушка медленно открывает помутневшие глаза.
— Люмин, как
ты меня напугала! Ты вся горячая! Тебе надо померить температуру! — с этими словами фигурист убежал за градусником и через минуту вернулся обратно. — Держи.
Блондинка пыталась подняться, но руки ослабли и не слушались. Она падает обратно на подушку.
— Лёжа меряй температуру, — посоветовал Сяо, подавая ей в руки термометр.
Люмин оголяет свое плечо, чтобы вставить градусник, открывая глазам парня белоснежную кожу. Он
заставляет себя отвести взгляд. Он не должен смотреть на это столь манящее зрелище.
— Я… Я сделаю вам чай, — голос чуть дрогнул, и преподаватель удалился на кухню.
«Она теперь подумает, что я без уважительной к ней отношусь, как можно было несколько раз обратиться на «ты»?! Идиот!» — ругал себя фигурист, ожидая, пока вода в чайнике вскипит. Долго ждать не пришлось.
Но… когда Сяо возвратился в комнату, то обнаружил, что Люмин уснула с градусником в подмышке. Он аккуратно взял термометр и посмотрел на показатель.
«39.7. Серьезно… Если поднимется еще больше, ее надо будет в больницу. Ей нужно таблетку от температуры…»
Фигурист снова побежал к аптечке и вернулся с нужным лекарством.
Он склонился над девушкой, поставив одну руку на кровать и слегка начал трясти ее за плечо, чтобы та проснулась.
— Выпейте таблетку, вам это необ…
Фраза оборвалась, поскольку Люмин, пребывающая то ли во сне, то ли в бреде, схватила Сяо за руку и потянула к себе, от этого парень повалился рядом с ней на расстоянии нескольких сантиметров. Он даже мог чувствовать на своей коже жар, исходящий от нее. Он мог в деталях рассмотреть ее пухлые приоткрытые губы, пышные ресницы, аккуратный носик. Одна золотая прядь ее волос упала на лицо и щекотала нос.
Сяо потянулся пальцами к лицу Люмин и аккуратными движениями заправил выбившуюся прядку за ухо, но тут же отдернул руку, понимая, что он позволяет себе слишком многое, и что он не должен ее касаться, не должен с ней лежать на кровати, не должен находиться настолько близко...
Фигурист хотел встать, но девушка держала его руку крепко. Тогда он решил попытаться разомкнуть ее пальцы, но его рука застыла в одном положении, когда Люмин сквозь полусон-полубред произнесла:
— Сяо… Не уходи…
