Сердце

Он держал в руках кусок всё ещё бьющегося сердца. Оно было вырезано из тела совсем недавно, из него вытекали слабые струйки оставшейся крови, да и само оно было покрыто тонким слоем сворачивающейся на воздухе алой субстанции. Кровь стекала по рукам, просачивалась сквозь плотно сомкнутые пальцы и редкими каплями рисовала что-то немыслимое и недоступное для описания на толстом слое снега. На месте, куда падали ещё тёплые капли, образовывалась небольшая лунка: снег обращался в воду и смешивался с вязкой бордовой жидкостью, создавая искривленное алым оттенком отражение реальности. Оно почти сразу покрывалось тонким слоем льда от холодного северного ветра, что безжалостно летал среди полуразрушенных зданий Ленинграда. Сердце привлекательно блестело на морозе, падающие на него редкие снежинки мнгновенно таяли, стекали каплями воды по его стенкам и сосудам. Человек голодным взглядом смотрел на кусок плоти, крепко сжимая его в дрожащих пальцах, словно боясь потерять столь ценный для его существования ресурс. Для отчаявшегося человека уже стëрлись границы морали: в военной голодной обстановке, когда ты в каждую секунду своей жизни находишься под прицелом Смерти, боясь лишний раз шевельнуться и издать хоть какой-то звук, указывающий на твоё присутствие, все методы выживания могут быть оправданы, так ведь? В том числе и поедание себе подобных - каннибализм. Где-то в подсознании человека всплывает мысль, что это преступление против самого его естества, души и веры. Возможно. Но всё можно оправдать. Даже столь ужасный поступок может быть лишь следствием другого преступления, единственной возможностью человека хоть как-то продлить его бренное существование на этой земле. Глаза лихорадочно разглядывают плоть: кровеносные сосуды плотной, беспорядочной на первый взгляд, сеткой покрывают орган, в некоторых местах на артериях и венах можно заметить рванные края - это следы, оставшиеся от хаотичной и быстрой работы ржавого ножа, оказавшегося под рукой отчаявшегося человека. Уши ловят тихий стук от падающих на снег капель и гул ледяного ветра, путешествующего сквозь разбитые окна и щели в бывших жилых постройках. Запах свежего мяса и железа медленно распространяется в воздухе, тяжело опускаясь к покрытому инеем снегу, едва заметным шлейфом расстилаясь по его кристаллической поверхности. Пальцы медленно и дергано проводят по куску плоти. Кровь и верхний слой сердечных тканей собирается под ногтями, образуя потрескавшуюся от холода бардовую корочку. Под тонким слоем эпикарда видны ребристые волокна мышцы, что продолжала резко сокращаться, уже находясь вне принадлежащего ей тела. Слишком живо, слишком заманчиво. Человек, несколько сгорбившись, подносит сердце ближе к себе, приоткрывает рот и спешно заталкивает кусок себе в зубы. Пожелтевшие клыки смыкаются на сочном мясе, остатки тёплой, мягкой, алой жидкости растекаются по языку, оставляя за собой привкус металла. Зубы с трудом прорывают мышечные волокна, плоть чем-то напоминает резину, являясь, однако, более питательным продуктом. Челюсти медленно пережëвывают кусок, сочащийся кровью, смакуют его на языке, стараясь извлечь из него все соки. Постепенно входя во вкус, человек начинает жевать быстрее, тянется за другим куском, впивается в него, старается вкусить как можно больше от органа, дающего ему жизнь. Алая субстанция стекает по обветренным губам, оставляя за собой потрескавшуюся, высохшую дорожку, скапливается на угловатом подбородке, откуда уже, собравшись в достаточном количестве, падает тёмной густой каплей в углубление в снегу, где уже скопилось достаточно крови. Создаёт небольшую рябь на поверхности и сливается с остальной жидкостью, создавая искажённую красным цветом реальность в отражении своеобразного зеркала.