Такая, как она

Смотреть прямо, в самую душу, так, что и сам не замечаешь, как не только взглядом – невидимыми руками, словно путами оплетает душу и мысли, не позволяя думать ни о чем ином. В нее невозможно не влюбиться, ее невозможно не желать – обладать ее телом, обладать ее мыслями и сердцем, всеми возможностями и талантами. Сделать их своими. Присвоить все достижения. Такими являются Серые кардиналы, такие идут на все ради своей цели. Такими с начала времен были женщины, не желающие мириться с насилием, готовые бороться за свободу, оставаясь несвободными. Она отбирает все у тех, кто должен поплатиться за страдания, причиненные другим. Она божественная, не потому что так назвал ее отец, а потому что жизнь привела ее к всесильности, к положению зависимого от других манипулятора. Она не обязана видеть своими глазами страдания преданной женщины. Ей не нужно видеть ее распухшие от рыданий глаза и потекшую косметику, ей не обязательно видеть разрушенные комнаты – дом, который никогда не был домом. Хватит и того, что она слышит ее признание: я люблю его больше жизни, и я не должна была давать ему свободу. В голове стоят отчаянные крики ее собственной матери, потерявшей в миг любимого мужа – так и должно быть. Вина не на жене, а на других – однажды это поймут и другие. Сора моет руки с мылом яростно, ожесточенно – пытаясь отмыться от того позора, который ей пришлось пережить: вечеринка, танго, отель, бизнес – все это она потеряла за один единственный день, который он ждала целый год, день, который должен был принадлежать им двоим. Я впервые видела такую безысходность, отчаяние, равные горю. Несчастная от того, что не смогла оправдать ожиданий – хуже только слышать, что от нее никто и ничего не ждал. Сора сама ждала от других того, что не в состоянии была дать другим. Сердца наследственные – выжженные дотла, в адском костре горят и не дающие забыть о том, что все они – демоны, грязные. Контроль, контроль, контроль – его становится так много, что в какой-то момент дает осечку. Сора человек, и она желает верить. И верит словам Сонбин о том, что та останется с ней до самой смерти. Хозяйка, преданно ждущая свою собаку. Собака, притворяющаяся таковой. Сколько ядовитого лицемерия можно держать внутри? Сколько комплексов, страданий и боли можно вынести, пока все это не убьет тебя? Сора виновна в том, что сердце ее еще живо, она такая же, как вся ее семья, как ее ублюдок-отец, которого она продолжает любить и ждать от него подачки, веры в нее. Она одна, и такой, как она, место в озере цианида – он не убьет, только позволит забыться. Один яд не убить другим. Сора не боится, что любовь погубит ее. Она подарила жизнь двоим дочерям, которые последуют за ней в этот ад, пока это не прекратится. Но она не думает о будущем, не думает о детях, пока все ее мысли занимают только отец и муж. И Сонбин, Раэль – назови как угодно, от этого не изменится ее суть. Бог дает людям надежду и отбирает с таким же равнодушием и жестокостью. Сора обладает ей – ее властью над людьми, ее красотой, ее талантом. И пока она верит, что хозяйка – она побеждает. Ей хочется отмыться от позора. И стать такой же, как Сонбин. Пусть Сора остается лучшей, она ни за что не признается, что она не обладает силой вершить собственную судьбу. Сонбин не наслаждается этим. Могла бы, правда. Но пока месть не завершена – нельзя распрощаться с бдительностью. Она верит в свои силы, знает о том, что может ошибиться – я всегда восхищалась такими женщинами и мечтала быть такой, как она. Вот только такими становятся, когда нечего терять. Когда все, что у тебя осталось внутри, – страсть отомстить тем, кто отнял жизнь, возможность любить и наслаждаться этим. Но она все еще может любить, в отличие от Сора, но у Раэль есть выбор – остаться богом отмщения или остаться человеком. Сонбин не выбирает. Такой, как она, подвластен баланс.