Life is not over yet.

      Его жизнь не окончена, нет. Он всё ещё дышит, всё ещё ходит, видит и говорит. Но в душе всё же что-то не так.       Совершенно нет желания что-либо делать, хотя смотри, лаборатория ВГМ разрушена, Вальц мёртв, Старый Вилледор и Сентрал-Луп спасены! Но разве этого он желал, когда уходил из лагеря выживших?       Нет, конечно, нет, это не плохо, что все живы и здоровы, все вокруг счастливы, улыбаются ему и чуть ли на руках не носят. Только вот… Мия… Его маленькая милая Мия мертва. Они пробыли вместе всего лишь пару часов, так и не уйдя от лаборатории. Они сидели под деревом, разговаривали. Точнее Мия что-то говорила угасающим голосом в тот момент, пока её брат беззвучно рыдал, что скрыть нельзя было, но Мия не обращала внимания, лишь только гладила холодными пальчиками горячие щеки Эйдена, стирая солёные дорожки.       Она сказала ему, что сильно устала и хочет вздремнуть. Парень не стал возражать, прекрасно понимая, что сейчас его сестрёнка прикроет свои очаровательные глазки оленёнка навсегда, но улыбается ей, кивая. — Я буду рядом, когда ты откроешь глаза, Мия, — шепчет пилигрим, поудобнее размещая сестру на своих коленях, позволяя скрутится в клубочек, который уже постепенно становился холоднымхолодным: — Я буду рядом с тобой всегда, сестрёнка…       Стоило больших усилий, чтобы похоронить сестру под старым большим дубом, казалось, что она просто крепко спит, не реагируя на его голос и болтаясь в руках, словно тряпочка или тряпичная кукла. Может, и не стоило её искать? Она бы была жива сейчас, Вальц бы заботился о ней, а Эйден жил бы кошмарами дальше, видя в них свою маленькую сестру, больницу, шприцы и мучения. Свои и других детей. — Эйден! — эхом разносится в голове голос его маленькой сестры, а перед глазами мелькают два тёмных хвостика, убегающие от него по коридору к открытой двери, а сам он стоит на месте: — Эйден-шмейден, идём скорее! Нас отпускают, мы сможем жить спокойно.       Радости в этом звенящем голоске было столько, что ею можно было бы запитать дома электричеством на года вперёд, если бы это так работало. Но парень не мог двинуться, ноги будто приклеились к полу, удерживая на месте, как в капкане. — Мия! Подожди, не уходи без меня! — крикнул Эйден, стараясь дернуться посильнее, чтобы освободить тебя из ловушки, но этого не выходит.

***

— Эйден! Эйден! — голос в голове постепенно становится тише, грубее, картинка перед глазами темнеет и он пробуждается от лёгких похлопываний по щекам влажными ладонями. — Земля вызывает Эйдена, приём, как слышно? — нотки в голосе были обеспокоенными, но веселья больше: — Ты вырубился как только пришёл ко мне. Я тебя неделю не видел, после… Ты понял меня.       Хакон всегда был рад своему другу, который без предупреждения мог завалиться к нему в дом, взять пару безделушек, положить их, свиснув кусочек хлеба или же просто завалиться к нему на кровать, прижавшись спиной к спине так и уснув, сейчас же состояние парня его очень сильно беспокоило, заставив бросить так и не доделанное радио одиноко валяться на столе. — Хакон, со мной всё хор… — начал было пилигрим, но прервал себя на полуслове, тяжело вздохнув: — Я чувствую себя выжитым лимоном. Да, я спас город, но Мия… Я так долго шёл к своей цели, я так долго её искал и вот нашёл, но судьба устраивает всё так, что мы с ней были вместе пару часов, а затем…       Парень не выдерживает, утыкаясь лицом в свои ладони, он не мог до сих пор смириться с потерей единственного близкого человека, о котором всё вокруг кричало из-за того, что везде пилигрим думал о ней, связывая сестру с каждой пылинкой. «Как бы отреагировала Мия на этот цветок? Чтобы она сделала с этим камушком? Стала бы она трогать этот улей?» — мысли лились потоком на всё, чего касался взгляд парнишки, из-за этого смтреть на весь город Эйден не мог, желая сбежать из него как можно скорее.

***

— Парень, успокойся, — подавая стакан воды Эйдену после истерики, мягко произносит мужчина, присаживаясь рядом за столом с парнем и приобнимая его за плечи: — Всё будет хорошо. Мию было никак не спасти без аппарата ИВЛ, ты это прекрасно понимаешь, так что ты не виноват, ты хотел как лучше. — Ответь мне, Хакон, почему всё, к чему я прикасаюсь, рушится в моих руках? — жмясь к мужчине, с тяжёлым выдохом произнёс парнишка, доверчиво заглядывая в карие глаза. — Не рушится, Эйден, а расцветает, — поправил пилигрима бегун: — Взгляни на весь город, парень! С твоим приходом здесь стало лучше. Миротворцы с Базаром стали теплее относиться друг к другу, даже торговать, вернулись Ночные Бегуны, выжившим стало лучше жить, благодаря ветрякам, с которыми ты им помогал. Твоя жизнь ещё не окончена, она только начинается.        Эйден внимательно слушал мужчину, чуть улыбнувшись. Хакон им так восхищался, что кажется даже забыл дышать, энергично жестикулируя руками. Эта привычка мужчины забавляла парня, но тот старался не смеяться, с увлечением слушая Бегуна.       Да, он потерял свою сестрёнку, которую искал так долго и упорно, но за его старания и утрату жизнь преподнесла ему другой подарок в виде кареглазого француза с короткой бородкой, в которой уже виднелись седые прядки, если приглядеться.

***

       Эйден планирует уходить из города через неделю, думая как предложить это Хакону, не желая оставлять того здесь одного, но решение находит его само. — Эйден… — неуверенно произносит мужчина, перебирая отросшие прядки на голове пилигрима, который пригрелся на его груди: — Давай уйдём к океану?