his solace

Первой мыслью Эндрю о Ниле Джостене было «фальшивка». Он был мальчиком, который явно лгал, явно притворялся тем, кем не был; или, по крайней мере, тем, кем не хотел быть. Черные как смола волосы мальчика выглядели как искусственный пластик на фоне его бледной, слегка веснушчатой кожи. Ободки его радужки были голубыми, выдавая его ненастоящие карие глаза. Его одежда была удручающей, но деньги, которые были у него в жуткой папке фаната, говорили о том, что так не должно быть. Следующей мыслью Эндрю о Ниле Джостене было «опасный». Опасный, потому что он представлял угрозу для Кевина. Не явно, конечно — мальчик почти никогда не открывал рта, если в этом не было необходимости, — но Эндрю видел это по его лицу. У Нила было что-то против Кевина, что-то, что заставляло его действовать в ту же секунду, как Кевин проявлял к нему хоть какой-то интерес. Он видел лицо Нила в тот день, когда они встретились; Нил отчаянно смотрел на Кевина, как будто он был разницей между жизнью и смертью. Нил ни на кого так не пялился, и по тому, как они общались, было совершенно очевидно, что у него проблемы с Кевином. Это делало его опасной угрозой, за которой Эндрю должен был пристально следить. Была и другая, менее очевидная причина, по которой Эндрю считал Нила опасным; он был слишком красив, чтобы Эндрю мог его игнорировать. Мальчик был красив, почти трагически красив, и Эндрю не собирался отрицать, что он определенно привлекал его. С того момента, как Эндрю увидел его, он знал, что это будет проблемой. Но более того, Нил был интригующим. Когда Эндрю был моложе, он часами сортировал кусочки головоломки по углам, сторонам и серединам, а затем раскладывал их по группам цветов. Он мог часами собирать пазлы, но только для того, чтобы разобрать их и начать процесс заново. Нил сам по себе был головоломкой; смесь осколков фальшивой личности и настоящих кусочков, скрытых под слоями его лжи. Эндрю хотел разобрать его на части, проанализировать каждую деталь, разгадать тайну, которая сделала его таким интригующим, и собрать его обратно в функциональное состояние. Его чувства боролись со сделкой, которую он заключил с Кевином, и которая в конечном счете победила. Нил был всего лишь загадкой; Кевин же обещал ему смысл жизни. Но это не меняло того факта, что его мысли, его чувства к Нилу вызывали у него отвращение. Обычно Эндрю цеплялся за все, что заставляло его чувствовать. Сигареты, алкоголь, боль, высота. Но люди были опасностью, которая заставляла Эндрю чувствовать себя слишком сильно, слишком быстро, и могла быть потеряна в течение секунды. Нил был опасен, потому что заставлял Эндрю чувствовать себя, в то же время в одиночку подвергаясь самому большому риску полета, который он когда-либо видел. Мальчик искал выходы везде, куда бы ни пошел, и Эндрю ненавидел его за это. Это, и Нил не интересуется. Так что ни одно из чувств Эндрю в любом случае не имело значения. ___ Эндрю вскоре пришел к выводу, что Нил не представляет опасности для Кевина. Или, по крайней мере, он не был физически опасен для Кевина. Возможно, однажды, если Кевин узнает, что Нил замешан в запутанной паутине политики Мориямы, Нил ввергнет Кевина в психическую спираль. Но сейчас Нил был для него безвреден. Во всяком случае, он помог бы отвлечь Кевина от движущихся районов Воронов и надвигающейся угрозы Мориямы. Нил стал любимым проектом Кевина, и Эндрю это совершенно не волновало. Нет. Нил был опасен только для самого себя. И Эндрю. ___ Эндрю знал, что Нил не говорит ему всей правды, но все равно пропустил это мимо ушей. Мальчик никому ничего не рассказывал, даже Мэтту, который был нежным и добрым и нашел время, чтобы должным образом подружиться с ним. Но, стоя в квартире Ваймака и бормоча что-то на немецком, Нил передал Эндрю частички себя, небольшие порции правды, которую больше никто не знал. Когда Эндрю ощупывал себя под рубашкой, он мог представить это в своем воображении. Красные необработанные и нежно-розовые рельефные линии с участками как ожогов, так и порезов, расположенных среди очень немногих участков неповрежденной кожи. Это были не просто следы того, у кого было тяжелое детство в бегах; это были следы пыток. Возможно, они с Нилом были больше похожи, чем он думал сначала. ___ Но была одна вещь, которую Эндрю никогда не мог понять в Ниле: Экси. Мальчик так отчаянно хотел убежать, выжить и жить, но в то же время он так отчаянно хотел поиграть в дурацкий спорт. Это было единственное, что пересилило все его укоренившиеся инстинкты выживания, и это наверняка привело бы к его падению. Несмотря на свое положение, Нил остался с Лисами, потому что любил игру больше, чем свою жизнь. Эндрю поклялся защищать его в течение года, но обещание казалось несколько пустым; теперь ничто не могло спасти Нила. У него было больше проблем, чем у Кевина, и это о чем-то говорило. К концу года Нил либо окажется на глубине шести футов, либо пустится в бега, и Эндрю ненавидел идею обоих исходов. ___ Нил был паразитом, проклятым насекомым, и Эндрю ненавидел его всеми фибрами души. Эндрю мог бы списать это на свою сексуальность, но раньше его привлекали и более красивые люди. Но никто из них не проникал ему под кожу так, как это сделал Нил. Он объяснил это тем, что Нил был слишком искренен. Несмотря на то, что сам этого не осознавал, Нил заботился о своих товарищах по команде, и заботился о том, чтобы объединить их. Он заботился о вещах, которые мог делать только человек с определенным уровнем света — добра — внутри себя. Нил был хорошим человеком. Но время от времени Нил проявлял намек на темноту. Намек на злобу, намек на жестокость. Эндрю подозревал, что научился этому у того, кто оставил ему шрамы, но это также было связано с его бессмертными инстинктами выживания, которые время от времени всплывали на поверхность. Это давало ему преимущество в свете, надежду на то, что, возможно, Эндрю все-таки сможет достичь своего уровня. Нил хорошо знал тьму; он видел ее, жил в ней и выжил. Эта двойственность человека, с которым Эндрю мог общаться, и в то же время быть тем, кем Эндрю хотел бы быть, была тем, что давало Нилу власть над ним. Это дало Нилу возможность раздвинуть его границы, задавать ему вопросы, просить его об одолжении. Это дало Нилу силу зарыться под его кожу и гноиться в нем, разъедая всю его защиту. Это дало Нилу силу уничтожить его. ___ И он почти это сделал. Боль. Осколки стекла впиваются в его кожу. Руки обхватывают его запястья. Толкаю его вниз. Одежда исчезла. Удар, пинок, укус. Боль. Но Эндрю вряд ли мог винить Нила за то, что он пригласил его сюда; не было смысла теоретизировать, произошла бы та же ситуация или нет, если бы Нил не был фактором. Эндрю не заботился, не мог заботиться о своей собственной боли настолько, чтобы обвинять кого угодно, кроме непосредственных виновников. Дрейк. А теперь Пруст. Играя в те же игры, в которые он играл, когда был моложе, он дистанцировался от этого как мог, притворяясь кем-то другим, в другом месте и времени. Это работало, пока Пруст не понял этого. Все, о чем Эндрю мог думать, все, за что он цеплялся, был образ ярко-голубых глаз и покрашенных черных волос. Вот и все. ___ Первой мыслью Эндрю, когда он увидел Нила в вестибюле Истхейвена, было «глупый». Однако Нил умудрился облажаться так сильно, что теперь у него был совершенно другой цвет волос, его естественные глаза, а несколько повязок и синяков, разбросанных по его лицу, были совершенно нелепыми. Эндрю хотел убить его — наброситься на него и схватить за горло, придушить за то, что заставил его чувствовать так чертовски много, — но вместо этого он сделал паузу, чтобы успокоиться. Он продолжал идти, делая вид, что ему все равно. Поездка в машине прошла в тишине, как ни протестовал Ники. Когда Эндрю бросил быстрый взгляд на Нила, он, казалось, не был расстроен; он принял это таким, каким оно было. Нил никогда ничего не брал у Эндрю; он только просил и ждал. В конце концов Эндрю разозлился. Ники, как всегда, оказался в качестве залога. Позже, после их разговора на крыше, Эндрю мысленно проклял Нила почти сто раз. Этот глупый мальчишка со своим дурацким комплексом мученика подвергал себя неделям пыток в Эверморе только ради него. Он ненавидел Нила. Ненавидел его, ненавидел, ненавидел. Эндрю винил себя, даже если не хотел этого. ___ Когда Нил в конце концов снял повязку под глазом, чтобы показать маленькую татуировку с цифрой 4, Эндрю захотелось собрать вещи и отправиться в Эвермор с миссией одного человека, чтобы выпотрошить Рико с головы до ног. Но Аарон и Кевин вместо этого привязали его к Пальметто. ___ Больше всего Эндрю ненавидел в Ниле его губы. Его глупые, розовые губы, которые почти всегда были покрыты ярко-красными полосками там, где Нил слишком сильно их жевал. Они были глупы. Так, так глупы. Поцелуй был одним из немногих сексуальных актов, которые были чистыми и незапятнанными. Было трудно превратить поцелуй в насилие, и никто из его обидчиков никогда не пытался. Поддавшись внезапной, быстрой вспышке импульсивности, Эндрю сделал решительный шаг. Он держал лицо Нила в своих руках, а его губы касались его собственных. Это было все, что он себе представлял, и даже больше: парение, невесомость, когда все было сосредоточено вокруг Нила. Он на долю секунды потерялся во времени, позволив себе забыть все, включая слова Нила. Я не интересуюсь. Эндрю прервал поцелуй, чувствуя отвращение к самому себе. Блаженство закончилось, разбилось вдребезги, и он оттолкнул Нила. Он становился тем, кого боялся. От этого его затошнило. Этого больше не повторится. ___ И все же это произошло. Эндрю вел себя довольно пассивно, но его сердце дрогнуло в ту секунду, когда Нил взял мороженое у него из рук и поставил его на землю. Он не знал, было ли это настоящее, неподдельное влечение, которое испытывал Нил, или это было просто наивное любопытство к сексуальным экспериментам. У Эндрю не хватило терпения подвергать сомнению мотивы Нила, потому что Нил все равно дал ему свое согласие, и это было все, что ему нужно, чтобы повалить Нила на пол и исследовать его губы, его рот, его язык. Когда он обхватил ладонями лицо Нила и соединил их губы, Эндрю почувствовал все, больше, чем он мог себе представить. Это было опасно, но это было освобождение. Это сводило его с ума в хорошем смысле этого слова; кайф был лучше, чем когда-либо давали ему наркотики. ___ Стоны Нила были его любимым аспектом их тайных свиданий. Ни для кого не было секретом, что мальчик был девственником. Он никогда раньше не испытывал настоящего удовольствия от рук другого человека, и было ясно, что он понятия не имел, как сдерживать эти звуки. Эндрю обнаружил, что дрочит гораздо чаще, чем обычно, сладкие стоны, срывавшиеся с губ Нила, были литанией музыки, снова и снова прокручивающейся в его голове. Если бы он достаточно сильно постарался, то мог бы представить тело Нила под собой, дрожащее вместе с ним. Он чувствовал, как Нил отдает себя, позволяя Эндрю взять и защитить его, доверять ему. Мысль о том, чтобы доверять Нилу, а Нил доверял ему в ответ, была тем, что каждый раз выводило Эндрю из себя. ___ Исчез. Нил исчез. У Эндрю больше не было времени думать. Он может только наброситься на Кевина и выбить из него правду. Нила все еще не было. ___ Никакого сна. Он мог только провести рукой по прохладной нержавеющей стали ножей Рене и задаться вопросом, погружается ли подобное оружие в Нила и забирает ли у него жизнь. Не спать, не спать, не спать. ___ Эндрю никогда ни о ком так сильно не заботился. Ни Аарон, ни Кевин, ни Ники, вместе взятые. Он ненавидел Нила так чертовски сильно, но все его тело болело от желания найти его, увидеть его, прикоснуться к нему. В этот момент он даже ответил бы на телефонный звонок. Возможно, Нил наконец-то, наконец-то уничтожит его. ___ Надежда, а затем гнев. Агенты по телефону продолжали называть его Натаниэлем, и это вызывало у Эндрю тошноту. Ему нужен был только Нил. Натаниэль ничего для него не значил. Эндрю бросился на Кевина во второй раз, потому что Кевин мог разгласить эту информацию раньше и спасти Нила. Эндрю отказался бы разорвать сделку с Нилом, отказался бы покинуть его и отказался позволить Натану забрать его. Но на этот раз Рене и Мэтту удалось удержать его, так что Кевин ушел целый, но потрясенный. Ники сказал ему сосредоточиться на настоящем, на задаче помочь Нилу сейчас. Впервые в жизни Эндрю последовал совету своего кузена. ___ Эндрю удалось вытащить Нила из-под обломков, которые были Натаниэлем. Он поклялся себе, что убережет Нила от того, чтобы ему когда-либо снова пришлось пережить это. Теперь Нил – это Нил, и он позаботится о том, чтобы так оставалось до тех пор, пока он позволит Эндрю быть рядом. ___ Нил стал утешением Эндрю. Без влияния какого-либо вещества, боли или страха у Эндрю наконец появилась причина жить – настоящая причина – помимо его отчужденного брата и едва сдержанного обещания Кевина. Экси никогда не будет его утешением, по крайней мере, не в том смысле, в каком этого хотел Кевин. Но Экси был частью Нила, а Нил теперь был частью Эндрю. Так что Экси стал для Эндрю легким отвлекающим фактором, который он мог терпеть. В конце концов, не то чтобы он ненавидел этот вид спорта. Это не было полным решением; Нил все еще был человеком. Он все еще мог сломаться, согнуться и умереть, и Эндрю не мог вечно полагаться на это. Но это был риск, на который он был готов пойти.