Сигарета

— Подай сигарету, — послышался усталый голос из-за стола. Ханма перевёл взгляд на босса, являющегося и его любовником, и Серым Кардиналом всего преступного Токио, и просто его «Клоуном» — Кисаки Теттой. Когда находишься на вершине, то уже трудно не заскучать от рутинной работы, но Кисаки держал своё слово и перенёс удивление и разнообразие в другую плоскость. Слегка улыбнувшись, Ханма взял пачку сигарет с зажигалкой, лежащими рядом с его стопочкой документов. Длинные пальцы аккуратно поддели сигаретку, тут же её зажигая. Пару затяжек немного расслабили и отвлекли от работы. — Я просил сигарету себе вообще-то, — вновь раздался уже раздражённый голос. — Бегу, Киса, — сладко протягивает имя возлюбленного Ханма и подходит к столу, наклоняясь. — Не злись. Тетта протягивает руку, думая, что Шуджи отдаст сигарету, а глаза сосредоточенно вчитывались в документы. Белая бухгалтерия, чёрная — работы в два раза больше. Ханма же усмехнулся, напоминая хитрого лиса, и, сделав затяжку, грубо поцеловал Кисаки. Язык проворно скользнул внутрь вместе с едким дымом, пока в ответ Тетта не укусил его, заставляя отстраниться. — Я просил сигарету, идиот, — проворчал Кисаки, лёгким движением руки проводя по нижней губе. — Ой, да брось, Киса. Навевает воспоминания, — хмыкнул Ханма, отдавая сигарету. Тетта закатил глаза в своей излюбленной манере, но сигарету принял. Шуджи, скользнув голодным взглядом по нему, вернулся на диванчик. Девять лет назад Кисаки поинтересовался о том, какого это: курить. Обычно его раздражал табачный дым, он забавно морщил носик, поэтому Шуджи курил в основном при нём. Так что любопытство Тетты о курении стало сюрпризом для него. А ещё это был отличный повод посмеяться над другом. — Киса, не хочешь попробовать? — провокационно спросил он, играя пальцами с сигареткой. Кисаки тогда хмуро посмотрел, но было видно, что любопытство грызёт изнутри. В итоге оно победило — Тетта неуверенно кивнул, беря одну из пачки. Ханма тут же пользуется случаем и прикуривает от своей. Слишком быстро всё происходит, чтобы Кисаки успел возмутиться, а сильная, рука на затылке не даёт отстраниться. После первой же затяжки Тетта закашливается, а в уголках глаз скапливаются слезы. — Гадость, — выдыхает он, тут же выкидывая сигарету. Ханма улыбается своим мыслям, узнай которые, Кисаки жутко бы разозлился бы. Он ведь совершенно не милый! Тогда идея ещё не сформировалась, это был больше душевный порыв. Ханма никогда об этом не расскажет, но именно после того случая он пересмотрел своё отношение к другу. Сделав слабую затяжку, Шуджи неумело целует Кисаки, передавая ему дым. Тот уже не кашлял, просто отскочил чуть ли не на метр с красным лицом, прикрывая губы. — Ты что делаешь, долбаеб!? — сбивчиво кричит Тетта, а в голубых глазах читается такое непонимание, что аж смешно. — Просто сигареты слишком крепкие были. Понравилось? — Иди ты нахуй, придурок! Тетта сбегает и не разговаривает с ним неделю после случившегося. Только намного позже Шуджи узнал, что украл первый поцелуй Кисаки. Впрочем, как выяснится потом, не только поцелуй. — Киса, я устал. Когда мы поедем домой? — вернулся в реальность Ханма. Кисаки уже не тот зелёный юнец: бандитская форма заменилась брендовым костюмом. Однако он продолжал быть таким же умным и милым, когда придумывал свои планы или когда втрахивает Ханму в матрас. — Через полчаса, — отзывается Тетта, но Шуджи скучно. Он снова подходит к столу, но уже присаживается на корточки возле кресла, кладя голову на колени боссу. Для Хансы не проблемно прямо сейчас растегнуть зубами ширинку брюк и… Правда в таком случае они ещё не скоро уйдут из офиса. — Иди сюда, — приказывает Кисаки, а Шуджи с радостью усаживается ему на колени и почти мурлычет себе под нос. Кисаки неторопливо целует, прижимая Ханму к себе. В этих поцелуях не было бурной страсти, какая была в их юности, но они показывали все те чувства, что испытывали: заботу, нежность и желание. О любви никто из них не говорил. Им и не нужно это было — они понимали друг друга без слов. В крайнем случае, с полуслова. — Ещё пол часа и поедем, — повторяет Кисаки, прекращая поцелуи. Шуджи вскочил, забрал вещи и направился к выходу, напевая весёлую мелодию, но перед этим бросил через плечо: — Пятнадцать, пока я грею машину и выкуриваю сигарету.