Маковые поля

– Знакомься, дорогая, это Олег. Спецназовец, наемник и отличный тренер. – Валерия. – Валера, значит?.. Всегда любил Кипелова. – Я же называл ее по имени. – Я не расслышал. *** Если бы Лере сказали, что это с ней произойдет вот так, она бы не поверила. Всегда высокой была, крепкой, парни в школе ее боялись – Лера умела отвечать на стандартные школьные оскорбления – да и не нужны были особо. В институте тоже как-то не до того было: парни в группе были милыми, горели тем, что они будущие медики, охотно шутили шутки для внутреннего потребления, но не цепляло. Она даже как будто встречалась с одним, но это было настолько не то, что радовались этим отношениям только мама с папой. Лера не дура: новости она читала, догадаться, чем Олег занимался для Разумовского, не сложно. Лера не обманывается: он точно такое же чудовище, пусть с виду и безобидное, как большая меланхоличная собака. На тренировках Олег всегда одинаковый, спокойно-расслабленный, дерется легко, показывает приемы под отработку, большими красивыми ладонями касается без осторожности, поправляет, ставит в стойку, берет за руку, показывает траектории, встает за спиной, управляет короткими командами. Разумовский – если присутствует – нелепо шутит, верещит, получает от Олега укоризненные взгляды и закатывания глаз. Олег вообще не очень разговорчивый, все строго по делу. Олег пахнет сигаретами и чем-то вкусно-восточным, иногда заходится кашлем, хмурит красивые брови. Олег ездит на большой черной машине, идеально выглядит как в классических костюмах, так и спортивной форме. Олег раздевается при ней легко, скидывает футболку, если ему жарко, касается горячей кожей, дышит шумно, двигается неотвратимо, как опасное животное. Лере страшно думать, сколько крови на этих красивых руках. Олег взрослый, у него идеальное тело, гладко выбритые грудь и живот, мышцы перекатываются под смуглой кожей красиво, и Лера невольно засматривается. Шрамы от пуль страшные, и Лера знает, что с такими ранениями не выживают, но Олег как будто не замечает, не обращает внимания. Олег кормит Леру после тренировок обедом, и пока Разумовский несет какую-то дичь, молчит, что-то читает в телефоне, иногда улыбается углом рта; Разумовскому, если того тащит куда-то не туда, бросает короткое «Серый», то есть слушает, то ли по привычке, то ли и правда ему интересно. Когда Разумовского с ними нет, Лере хочется провалиться под землю от неловкого молчания. Если Олег смотрит на нее, Лере кажется, что он мысли читает, и все о ней знает. Лера ни за что не признается, что вечером, пока мама с папой смотрят телевизор в гостиной, а Киря сидит в комнате за компьютером, думает об Олеге в ванной. Лера выросла в зале, ездила по соревнованиям, привыкла к красивым тренированным телам, почти не чувствовала разницы, детское-женское-мужское, тело и тело. Олег со своим телом меняет вдруг все. Переворачивает с ног на голову. Лера и так спит по шесть часов, с учебой, тренировками в секции, тренировками с Олегом. Теперь к этому добавляются кошмары. В кошмарах Олег обнимает ее со спины, прижимает к себе и вдыхает глубоко, говорит на ухо: Ва-ле-ра… Всегда любил Кипелова. И смеется истерическим смехом Разумовского. А потом целует в шею. Лера просыпается в ужасе. На кровати напротив ровно дышит Киря. Лера закрывает глаза, надеясь, что больше это не приснится. Но это снится снова и снова. Утром Лера, заходя в ванную, каждый раз боится увидеть в зеркале Кипелова. Иногда Лера, видимо, смотрит на Олега как-то не так, потому что он вопросительно приподнимает бровь. Лера только хмурится, отгоняя это навязчивое. В какой-то момент Олег перестает бриться. Лера думает, что это должно быть никак, только, почему-то, становится бешено притягательно. Теперь в кошмарах, когда Олег целует ее, Лера может почувствовать, как колется эта щетина. К моменту, когда Разумовский отправляет их на первую вылазку на улицу, у Олега вырастает полноценная борода, он становится похож на какого-то разбойника из детских книжек. Лере начинает сниться, как ее, с косой до пояса, похищает такой разбойник на вороном коне. Дальше снова шепот про Кипелова и неизменный поцелуй, после которого Лера всегда просыпается. На вылазку Лера надевает платье и красится, чувствуя себя все-таки дурой. Люба одалживает ей косметику, не задавая вопросов и даже предлагает помощь, но Лера только руками машет беззаботно – справится, конечно. Чувствуя себя максимально по-идиотски, рисует себе новое лицо. Это же, кажется, нравится мужчинам? Олег над ней искренне смеется. Лере снова хочется провалиться под землю. Она так злится на себя, что влезть в драку с незнакомыми и, в общем-то, невинными людьми, труда не составляет. Она смотрит, как Олег отпускает тормоза, меняется в лице, как загораются адреналиновым азартом красивые глаза и вспоминает почти с удивлением: Олег чудовище. И сейчас он в естественной среде обитания. Олег после драки в хорошем настроении, улыбается и даже шутит, горячую ладонь кладет на плечо. К следующей тренировке бороду он сбривает. Снова спокойно-расслабленный. Лера заставляет себя сосредоточиться на тренировках. Теперь зал и уличные вылазки – примерно пополам. После Олег всегда отвозит ее переодеться на точку, а потом – домой. Олега, судя по всему, никак не напрягают эти ночные вылазки – на Леру он смотрит всегда одинаково. Сестра младшая. После очередной такой вылазки Лера переодевается на точке, замирает с кофтой в руках, понимая, что, кажется, все, силы закончились. На ней висят две курсовых, внутренние соревнования в секции, Олег со своим Кипеловым по ночам и Разумовский со скрытыми угрозами. Олег заваливается в комнату без стука: – Валер, ты чё там? Все нормально? Олег кладет ладонь на плечо, разворачивает Леру к себе, заглядывает в лицо, хмурясь. – Чё-то болит? – Лера даже не знает, как объяснить. Олег добавляет властно: – Говори. – Все нормально. Устала просто. Олег вздыхает. – Давай, одевайся, не тормози. Больше времени на сон останется. Я когда работал иногда по трое суток не спал, там есть методики, конечно, но тебя учить не буду. А то, чую, ты вообще спать перестанешь. Чё там у тебя? Учеба, что ли? У меня ты, хочется ответить Лере, и твой Разумовский. – Да. Курсовые надо написать. Олег усмехается: – Я универ на первом курсе бросил. Не скажу, что как-то особенно сильно пожалел, – тут же хмурится: – Но ты не бросай, конечно. Образование – это важно. Мне повезло просто. Лера думает, что эти пять плохо заживших дыр в теле Олега – это, видимо, и есть повезло. – Чё, давай я Серому скажу перерыв на пару недель устроить? Тебе хватит? Лера думает, что ей бы не помешал перерыв на всю жизнь. – Да, спасибо. – Договор. Олег снова хлопает ее по голому плечу. То, что Лера стоит перед ним в одном белье, Олегу вообще не интересно. Олег уже почти выходит из комнаты, когда Лера все-таки говорит: – Олег. – М? – Ты можешь лишить меня девственности? – Валер, ты чё? Лера уже набирает воздуха, чтобы произнести то самое «Извини, ничего», но Олег добавляет: – Не, в принципе могу. Но ты подумай, там, это ж должно быть осознанное решение, ты же понимаешь. Ничего о любви Олег не говорит, конечно. Лера так и стоит с кофтой в руках, сердце в груди заходится бешено. – Давай так: ты выспишься и напишешь мне. Серому я скажу, что у тебя каникулы. Все, одевайся давай. Домой Олег ее везет, как обычно, под «Наше радио». Лера знает, что Олег всегда дожидается, пока она дойдет до подъезда, и только потом уезжает. Она идет, не оглядываясь, к двери, чувствуя спиной взгляд Олега. Лера понимает, что это бред, но ей кажется, что Олег смотрит на нее по-другому. Ее действительно не беспокоят: Лера вспоминает, что такое – спать по ночам. То есть почти: теперь в кошмарах Олег не просто прижимает ее к себе, но и проводит руками по телу, и свое Валера произносит как-то особенно сладострастно. И про Кипелова он больше не говорит. Лера пишет свои курсовые и каждый вечер гипнотизирует телефон. То ли ждет привычного приглашения, которого быть не может – Олег же пообещал – то ли хочет написать сама. Лера хочет быть последовательной: Олег сказал подумать, она думает. Через неделю все-таки не выдерживает. В субботу днем пишет короткое «Я готова» и отправляет Олегу, не позволяя себе сомневаться. Те два часа, пока Олег не отвечает, Лера успевает накрутить себя до того, что едва не доходит до драки с братом из-за какой-то ерунды. На крики прибегает мама, и Лера уходит в ванную и долго умывается холодной водой. Олег пишет: «Приезжай через час». Лера медленно выдыхает. Кирю мама за это время отправляет в магазин, так что можно собраться спокойно. Лера с сомнением смотрит на свою одежду. Ну, это же не свидание? Хмурясь, одевается, как обычно. И все равно придирчиво рассматривает себя в зеркало. Лере не нравится буквально все. На точку она едет на метро. В вагоне пусто почти, на Леру никто внимания не обращает. Она рассматривает пол и дышит, пытаясь убедить себя, что все это ничего не значит. Так и есть, в общем. Для Олега, очевидно, это не значит ничего. В квартиру заходит, как на плаху – не заперто. Олег привычно сидит с телефоном за барной стойкой, поднимается навстречу, откладывая телефон. Приподнимает бровь вопросительно, когда Лера замирает на пороге кухни. – Чё, пошли? Лера кивает. Олег идет в спальню – кровать заправлена идеально, разворачивается к ней, смотрит сверху вниз. – Валер, если не хочешь – не надо. Если хочешь – просто отпусти тормоза. Это ничего не значит. Говори. Лера заставляет себя поднять глаза: – Хочу. – Хорошо. Трогать тебя можно? – Да. Олег не шевелится. Наклоняет голову к плечу, прожигает черными глазами: – А целовать? – Да. – Раздеваться сама будешь или помочь? Лера теряется. А как надо? Руки сами тянутся к вороту свитера. Олег вздыхает, делает шаг и просто стягивает его с Леры. Почти как во сне прижимает Леру к себе, но не смеется, осторожно целует в шею. Лера вздыхает судорожно – от того места, где горячие губы касаются кожи, разбегаются странные волны по всему телу. Ладонями Олег мягко придерживает ее под спину. Лера так и стоит, опустив руки, не решаясь коснуться Олега, чувствуя себя неловко и нелепо: наверняка же это не так должно быть. Олег отрывается от шеи, смотрит в глаза. Говорит: – Раздевайся. Топ можешь оставить. Сам стягивает водолазку, просто и буднично, остается в одних джинсах. Лера снимает джинсы и носки, остается в одном белье. Не выполненный до конца приказ Олег как будто не замечает. Говорит: – Ложись на спину. Лера вытягивается на покрывале, смотрит в потолок, дышит. Олег нависает сверху, колено ставит между голых ног, снова целует в шею. Касается горячей ладонью кожи под ребрами уверенно. В губы он ее не целует, но Лера все равно забывает, как дышать. Когда Лера заставляет себя поднять руку и коснуться твердой груди, чувствует кожей, как Олег улыбается. Он отстраняется, садится на пятки, вынуждая Леру шире раздвинуть ноги, и Лере кажется, что большей неловкости уже не будет, но Олег смотрит из-под ресниц и максимально буднично говорит: – Валера, посмотри на меня, – Лера подчиняется, глядя в черные глаза. – Сейчас я сниму с тебя трусики и буду вылизывать тебя, пока ты не кончишь. А потом я тебя трахну. Олег не требует от Леры подтверждения или согласия. Делает, как обещает: тянет ткань на себя, заставляя поднять ноги, и вдруг улыбается углом рта, становится похож на то чудовище, которое Лера наблюдала в момент избиения хулиганов. Олег наклоняется, целует в живот и спускается вниз, прижимается губами там, и Лера ахает от ужаса, что это происходит. Олег так же мягко целует, дразнит, щекочет языком. Лере страшно от того, что это происходит, но это приятно. Лере страшно посмотреть на то, как это выглядит, так что она просто смотрит в потолок. Лере страшно, что она Олега разочарует и не сможет кончить от волнения. Но Олег никуда не торопится, языком лижет осторожно и не слишком жестко, ритмично. Лера решается коснуться его волос – и Олег стонет, вытягивая из Леры что-то новое, вынуждающее закрыть глаза и запрокинуть голову. В конце концов, она расслабляется окончательно и оргазм до нее добирается – Леру выгибает, Олег прижимается ртом плотнее, становится сверхчувствительно, почти больно, Лера на автомате хочет сдвинуть ноги, Олег отстраняется. Лера случайно смотрит на него – и вдыхает судорожно: у Олега влажные красные губы, скалится он как-то бешено и плотоядно, облизывается. Не говорит ничего, никаких комплиментов, никаких пошлостей. Олег расстегивает ремень на джинсах, и Лера, не отрываясь, наблюдает, как двигаются смуглые пальцы. Вместо страха накатывает вдруг что-то другое. Предвкушение. Перед тем, как расстегнуть пуговицу, Олег спрашивает: – Готова? Лера заставляет себя кивнуть. Олег поднимается на ноги, снимает с себя джинсы, под которыми нет белья. Лера думает, что неприлично, наверное, так рассматривать человека, но не может отвести взгляд. У Олега темные волосы в паху коротко подстрижены, член – Лера учится в медицинском, она видела члены – большой, ровный, с ярко-розовой головкой. Красивый. Олег достает из джинсов блестящий квадратик презерватива, джинсы отбрасывает в сторону, презерватив вскрывает, чуть хмурясь, раскатывает по члену, снова нависает над Лерой, смотрит в глаза. Перед тем, как войти, проводит там пальцами, вызывая неловкость, улыбается углом рта, но так больше ничего и не говорит. Олег, наверное, знает, что делает, но все равно пугает, и Лера невольно цепляется за шею Олега, когда чувствует непривычное – головка члена давит, и это странно, ничего приятного, как будто больно даже, а потом Лера вдруг понимает, что Олег внутри, всхлипывает судорожно. Олег ничего не делает, не двигается, зато наклоняется и снова целует Леру в шею, успокаивающе. Олег на пробу отодвигается, потом снова толкается вперед. Лера просто смиряется, что это, видимо, так и должно быть – может, она просто не умеет. Олег еще несколько раз двигается медленно, потом отстраняется, выходит. И Лера ловит панику, что Олег разочарован – она даже тут не справилась. Но Олег говорит: – Перевернись. Вставай на четвереньки. Когда Лера подчиняется, горячей ладонью давит на спину, заставляя опуститься на локти. Потом берет Леру за руку, тянет туда, говорит негромко: – Ласкай себя пальцами. Умеешь? Лера кивает, забывая, что в таком положении Олегу не видно, о чем она там кивает. Пальцы привычно ложатся на клитор. Олег удобнее для себя расставляет ей колени шире, снова пристраивает член и входит. Это странно, но пальцы как будто и правда немного отвлекают. Теперь Олег двигается уже, не останавливаясь – от мысли, что это происходит, становится вдруг хорошо, Лера медленно выдыхает. Она постепенно привыкает к ощущениям, расслабляется. Чувствует ладони на своей пояснице, думает об этих ладонях, думает о том, что Олег сейчас смотрит на ее спину из-под ресниц, слушает, как он дышит, как на тренировке. И ее, наконец, отпускает – Лера ловит второй оргазм, больше от пальцев и общего ощущения, чем от движений Олега внутри, и тот чуть ускоряется и со стоном кончает внутри. Лера чувствует, как пульсирует его член. Олег быстро достает, пока Лера, чуть отойдя от оргазма, думает, как смотреть Олегу в глаза. – Иди в ванную. Потом приходи чай пить. Нормально ли она, Олег не спрашивает. *** – Привет, ты не в курсе, где Олег? – А? Кто? Господи, ну три часа ночи, какой Олег? – Его мобильный не отвечает. Во всех мессенджерах он тоже офф. – Я ни с кем из вас не виделась со вчерашнего дня. А на какой телефон ты ему звонил-то? Он же с «калькулятором» на задания ездит. Только не говори, что ты по номеру его не можешь отследить. – А, да… Я понял, пока. *** Это почти не страшно – в костюм ее засунули через три дня после того, как это произошло. Олег никак не показывал, что между ними что-то случилось, но был в хорошем настроении, задирал Разумовского. С Олегом они даже наедине не говорили ни о чем – он все так же спокойно тренировал ее. Повторить не предлагал, разумеется. Лере казалось, что она сходит с ума: кошмары набрали смыслов из реальности, и теперь каждую ночь во сне Олег говорил «переворачивайся» и снова и снова брал ее сзади. Лера просыпалась в ужасе, со сладким тянущим ощущением внизу живота, косилась на брата, который ровно дышал во сне, отвернувшись к стене и быстро и бесшумно доводила себя пальцами до оргазма. После теракта ей впервые снились другие кошмары. Когда едут на встречу, Разумовский в машине устраивает истерику. Лера понимает, что он себя не контролирует почти, не готовый ни к чему. Сама она как будто спокойная. От мысли, что с Олегом может случиться, ей почти никак – словно обрубили что-то внутри. Лера не позволяет себе надеяться, завидуя Разумовскому, который может себе эту истерику позволить – для него Олег свой. Для Леры Олег как будто никто. *** – Ну привет, Лерочка. Тихо-тихо-тихо, давай без резких движений. Ты же не хочешь, чтобы с мамочкой что-нибудь случилось, да? Телефончик давай. Зачем нам Олега беспокоить? Вот так, умница. Тебя, Лерочка, ждут в гости, и, если ты не будешь делать глупости, то эта поездка ничем плохим для тебя не закончится. В машину. *** У него рассечена бровь, он грызет зубочистку, машину ведет как-то лениво-расслаблено, но Лера не обманывается ни на секунду этой мнимой расслабленностью. Этими же руками он легко сбросил ее с лестницы. Олег называл его по имени. Вадик. Он такой же, как Олег. Такое же чудовище. В машине пахнет не сигаретами – какой-то дорогой тяжелой парфюмерией. – Как тебе Олег в качестве тренера? Не жестит? Лера молчит. Вадик вздыхает. – Что ж мне так везет на разговорчивых попутчиков? Да Волков по сравнению с вами просто ебаное радио. Ты извини за лестницу. Я не ожидал от Разумовского такой подставы. Ты на кого учишься, кстати? Лера молчит. – У тебя хороших кардиологов знакомых нет, кстати? Мне тут один наугрожал инфарктом в сорок пять, хочу получить альтернативное мнение, прежде чем отказываться от плотских удовольствий. Лера молчит. Вадик паркуется во дворе особняка в центре, ворота за спиной закрываются сами собой, добавляя ощущения захлопывающейся клетки, говорит короткое: – Выходи. Закрывает машину, берет Леру за локоть и ведет к крыльцу. Гостиная, куда Вадик ее вталкивает, вся утопает в густой растительности, пахнет сладко и как-то тленно. На диване сидит женщина. Взрослая азиатка в красном брючном костюме. Когда они входят, поворачивает голову, смотрит непроницаемо. – Госпожа, я вам обещал подарочек к вечеру – вот и он. Это тот самый «чумной доктор», который отмудохал вашего братца. – Свободен. Лера понимает, что ничего хорошего ее снова не ждет. *** – Валер, привет. Короче: с тобой все, мы там с Серым договорились, на тебе больше никаких долгов, учись спокойно, мы тебя больше не беспокоим. А, если чё надо будет – ты пиши. Мы не пропадаем. *** – Он снова курит, что ли? – У Олега сигареты такие же. Юмжит неловко ерзает в огромной машине Вадика, настраивает зеркала. Лера сидит с безучастным видом. И только сердце привычно разгоняется. В машине действительно пахнет сигаретами Олега. – Да ладно? Ну-ка, загляни-ка в бардачок. Лера покорно открывает бардачок – пистолет, презервативы, какой-то тюбик и пачка сигарет. Обычная, не такие уж и редкие сигареты. У Леры даже сомнений нет – сигареты точно Олега. – Такие? – Да. Юмжит тонко и удовлетворенно улыбается. *** – Лерочка, ты же умная девочка. У меня для тебя деловое предложение: ты перестаешь изображать слепоту и даешь, наконец, нашей хозяйке – у меня пальцы устали уже ее трахать, честное слово. Она же ненасытная у нас, жадная. Тебе понравится, я обещаю. А если тебе нужны еще аргументы – не дашь ей, придется дать мне, в качестве компенсации за моральный ущерб, сама понимаешь. Мне «Лерочкой» для нее быть не улыбается. – Она тебя убьет. – Если узнает. А она же не узнает, Лерочка. Я сделаю так, что у тебя никакого желания ей рассказывать не будет. Хочешь, поспорим? *** Лера хочет позвонить Олегу – телефон в руке обжигает. Что говорить: Вадик угрожает мне изнасилованием? Лера помнит о той пачке а бардачке. В машине Вадика теперь всегда пахнет сигаретами Олега. Юмжит, очевидно, действительно не желает ей зла. Лера ей нравится, кажется. Она Леру пугает – скрытой жестокостью, кричащим богатством, Вадиком на привязи, которым она совершенно точно не управляет. Олегу Лера так и не звонит. Просто решает для себя: это ничего не значит, почему бы не попробовать. Это оказывается почти так же неловко, как и с Олегом. Раздеваться только проще. Но теперь Лера понимает, что такое, когда тебя хотят. Юмжит блестит глазами, вздыхает судорожно. Командует коротко и четко, подчиняться не сложно. Это же ничего не значит. Юмжит делает ей очень хорошо. Лера чувствует себя отвратительно. После Олега было не так. Злясь на себя, желая побороть неловкость, говорит: – Теперь можно на «ты»? Юмжит смеется, звонко и счастливо: – Можно было с самого начала, – протягивает руку: – Юма. Можно просто Ю. – Лера. Вы… ты с самого начала хотела этого? – Нет, Лера. С самого начала я хотела просто забрать тебя у этих мразей. Лера зачем-то говорит: – Олег нормальный, на самом деле. – Да я не сомневаюсь. Давай не будем об этом, правда. Я про биографию Волкова знаю немножко больше, и… Правда, не стоит. Лере хватает того, что она знает об Олеге. Олег нормальный. Все проблемы только в самой Лере. – А чем ты вообще здесь занимаешься в Питере? – Семейным бизнесом. Я обычно веду дела в Гонконге, но после того, как Алтан перестал здесь справляться, мне пришлось приехать. – И об этом тоже не стоит, да? – Ты понятливая. Я бы не хотела этим заниматься, правда. Но выйти оттуда не так-то просто, – Юмжит берет ее за руку. – Кофе все-таки выпьешь со мной? Сходишь со мной на свидание? – Чай лучше. А куда можно? – В Эрмитаж привезли ранних китайцев. Хочешь? Хочется выспаться и забыть все, как страшный сон. – Хочу. Юмжит – Юма – улыбается, совершенно счастливая. *** – Валер, привет, слушай, а ты не можешь подъехать к нам? Тут дельце небольшое есть, ничего сложного, все безопасно. Серый просто опять в паранойю впал, боится, что спалят. – Олег, я в Гонконге. – Не понял. В смысле? – На каникулах. – Ну нихуя себе. Семейный бизнес процветает? – Почти. – Ну круто, чё. Ладно, понял, прости, что побеспокоил. Давай.