Медиум

– у тебя снова кошмар, – руслан положил холодные пальцы на лоб и вернул его голову на свою грудь. арсений вслушался в его размеренное, спокойное дыхание, стараясь выровнять свое. он был совершенно уверен, что заснул на полу соседней комнаты, что рядом не было никого. разве что, домашнее задание по географии, которое он так и не доделал. – спеть колыбельную? – в голосе руслана не было ни тени издевки или насмешки. попов страдал кошмарами. мучаясь ими наяву, он то и дело пускал их к себе ночью. жуткие лица, голоса давно почивших людей накрывали его волной, стоило подать вид, что он замечает их. арсений справлялся не всегда. арсению шестнадцать. – пожалуйста, – но руслану двадцать девять, но руслан второй человек, который ему верит и хочет помочь. и с ним тепло и безопасно, и его колыбельные успокаивают и забирают весь этот ужас. хотя бы на ночь. – ещё один холодный день, идти куда-то просто лень, – усачев переместил руку со лба на волосы. арс за них волновался. не разрешал трогать никому, даже родителям, даже в детстве. но руслану можно. он делает это как-то... правильно. комфортно. – ... приходи ко мне, слушать старые пластинки, – у них дома не было проигрывателя, хотя где-то на полках стояли пластинки. миша обещал принести его однажды. миша приносил и старые пластинки. – ...мир сошел с ума, – мир арсения сошел с ума в десять лет. когда он, возвращаясь со школы, заметил маленькую грязную девочку. она не плакала, не звала маму, только смотрела пусто перед собой и сжимала-разжимала кулачок. ей было, наверное, лет восемь. арс подошел, тронул её плечо, а рука провалилась сквозь. девочка тогда словно оживилась, кинулась на него, просунула руки в грудь. стало холодно-холодно, страшно, воздух стремительно заканчивался, арсений шевелил ртом, как рыба на суше, но новый не поступал в легкие. он подумал, что умрет, прямо-прямо сейчас. смешно говорить, но спасла его ворона, улетавшая с помойки. в клюве болтался кусок плесневелого хлеба, который упал прямо на девочку. та испугалась и отскочила, прижав руки к себе. когда вниз опустилась ворона, она взвизгнула и исчезла. арсений не знает, что это было. но, наверное, у него забирали тело. выгоняли, убивали душу, чтобы оболочка мальчика-хорошиста стала свободна. – тссс, – руслан приложил палец свободной руки к губам, продолжая гладить мальчика по волосам. миша, которого не было дома последние пару дней, застыл в центре комнаты. он прижал к себе потрепанные толстые тетради с лекций и закусил губу. когда у арсения кошмары, он не понимает, куда себя деть, когда у арсения кошмары, он хочет помочь, но не знает, как. руслан справлялся один и хорошо. миша чувствовал себя лишним и бесполезным. он о себе позаботиться не может, но зачем-то пытается помочь подростку, которого умный взрослый, если не руслан, отправил бы в психушку. миша не умный, не справлялся с ярлыком "взрослый". миша вообще не понимал, почему жив, почему рус с ним возится. он одно огромное разочарование. но арсений, хватающийся за них, как за последнюю надежду, становится центром мира. но для арсения, на кота похожего, можно горы свернуть, как шею человеческую. но для арсения, улыбающегося осторожно, все блага мира собрать хочется. он осторожно проходит мимо, в кухню, стекает неосторожно по стене. конспекты падают па пол из ослабших, трясущихся рук, а миша хватается за голову. боже, что он сделал. его трясет, слезы текут по щекам, следы влажные оставляя. что он сделал. он сделал. ради арсения, он смог, он сделал.