Потерянный день рождения

Сосед поднял глаза на женщину лет пятидесяти, теребившую платок, и произнёс: — Я схожу за врачом, Марья Ильинична. Надеюсь, с ним всё будет хорошо. — Неплохо бы, Игорь Витальевич. Только вы поскорее, пожалуйста. Он уже десять минут без сознания. — Постараюсь как можно быстрее. Хотя сегодня перестрелка была неподалёку, наверняка врач занят по горло. Кстати, а кто этот человек? Раньше я его здесь не видел. — Нашла выпавшим из милицейской будки. В документах написано — зовут Иван Кузнецов. — Мало ли Иванов Кузнецовых на свете, — подозрительно обронил сосед. — А что за милицейская будка? — Так вон же, за окном. Мужчина подошёл к окну и отвёл в сторону занавеску: — Надо же! И когда только успели поставить?! Наверное, товарищ Кузнецов пытался спастись от преступников, но что-то пошло не так. Хотя на первый взгляд целёхонек. Только весь в копоти. — Ничего, умоется, если придёт в себя. — Ну и хорошо. Ладно, я побежал за доктором. — Да, конечно. Спасибо вам. Сосед попрощался, в коридоре надел пальто и шляпу. Теперь можно и на улицу. Стоял морозный день тридцать первого января 1918 года. Марья Ильинична некоторое время наблюдала, как удаляется Игорь Витальевич. Наконец отвернувшись, крикнула вглубь комнаты: — Наташа! Подойди сюда! — Иду, маменька, — послышалось из комнаты дочери, а вскоре появилась и она сама. Наташа — красивая девушка, вся в мать. Светло-русые волосы элегантно обрамляют нежный овал лица. Голубые глаза притягивают взгляд. Ровесники — да что уж там, и мужчины постарше! — всегда сворачивали шеи, глядя на её хрупкую красоту. Время на прихорашивание выпадало редко, но Наташа старалась заботиться о своей внешности. А перед свиданиями проводила так много времени возле зеркала, что порой срывала их. Мать радовалась за дочь, тем более та определённо одарена светлой головушкой во всех смыслах! Дочь подошла к родительнице, и та тут же поручила ей важное дело: — Посиди с незнакомцем. Если придёт в себя, зови. — Хорошо, — Наташа с готовностью кивнула и подошла к кровати, где лежал коротко стриженый человек. Лицо его было вытянуто и покрыто пятнами копоти. Одет он был только в лёгкий комбинезон, прожжённый в нескольких местах. На вид ему лет тридцать пять. Нельзя сказать, что симпатичный, но даже без сознания он выглядел уверенным в себе. Как такое возможно? Девушка села возле него и принялась ждать. От скуки стала расправлять складки на своём платье, но вскоре ей это надоело, и она захотела почитать. Увы, тогда пришлось бы оставить незнакомца одного. А вдруг очнётся? Как среагирует, неизвестно, поэтому Наташа осталась возле него. Примерно через полчаса мужчина заворочался, начал шептать какие-то слова. Наташа наклонилась к губам пациента и разобрала лишь «…ТАРДИС… хамелеон… поспешил». Что всё это значило, даже такая умная девочка, как Наташа, не понимала. Ясно, что он про себя. С чем-то он явно поспешил. Но причём здесь экзотический зверь «хамелеон» и загадочный «ТАРДИС» (или даже загадочная), девушка точно не знала. Человек пролежал без сознания, что-то лепеча, ещё с полтора часа, когда он, наконец, резко вскочил с широко распахнутыми глазами. Безумный взор наткнулся на испуганное лицо Наташи, и мужчина слегка успокоился. — Где я? — произнёс незнакомец. — Вы в безопасности. Я Наташа Кадышева. Как вы себя чувствуете? — Да вроде нормально. Кадышева? Меня, что, в Россию занесло? Можешь сказать, где и когда я нахожусь? — Вы в Москве, — Наташа забавно вытянула губки. — Сегодня тридцать первое января. Год тоже сказать? — Да, пожалуйста. — Тысяча девятьсот восемнадцатый от… — Тысяча девятьсот восемнадцатый? Тридцать первое января?! И я в Москве?! Ого, давненько меня в Россию не заносило. — Зря вы сюда приехали. Не самое лучшее время. — Отчего же? — Так ведь Революция случилась, а завтра к тому же на григорианский календарь переходим. Теперь с Западом общие даты будут. — Да, точно, — к мужчине, кажется, начала возвращаться память. Он даже заулыбался: — Вам так повезло жить в это удивительное время! — Это очень плохо, — тихо возразила девушка. — Почему? — незнакомец уловил грусть в голосе собеседницы. Улыбка сошла с его лица. — Мой завтрашний день рождения пропадает. Мне должно исполниться двадцать лет. А в этом году из-за дурацкого декрета Правительства это невозможно. — Отметишь четырнадцатого, что тут такого, — мужчина пожал плечами. И когда он успел сесть на кровати? — Но ведь день рождения у меня не четырнадцатого, а первого! И даже если так, то получится, что двадцать один год мне стукнет раньше, чем все предыдущие. Видимо, незнакомец разглядел на лице Наташи нечто такое, что заставило его сказать: — Год не должен быть короче обычного срока. А если бы тебе подарили возможность попасть в первое февраля тысяча девятьсот восемнадцатого года, ты бы приняла такой подарок? — Это был бы самый лучший подарок на день рождения, — кротко улыбнулась девушка. — Ой, я совсем забыла. Вы же очнулись! Мама! В комнату тут же вошла Марья Ильинична. Наконец-то незнакомец очнулся. Столько времени, а доктор там и не пришёл. Ладно, может, странному человеку он и не понадобится. Интересно бы его разговорить. После повестки о гибели мужа на войне в 1914 году женщина долго не находила себе места, и только теперь, спустя четыре года, начала потихоньку приходить себя. За это время Наташа успела стать вполне самостоятельной девушкой, усердно помогающей по хозяйству. — Как вы, господин Кузнецов? — Прошу вас, — скривился господин Кузнецов, — называйте меня просто Доктор. — Доктор Кузнецов? — Просто Доктор. Без фамилий. Если что, я в полном порядке. Умыться бы, правда, не прочь, а так всё хорошо. — Туалет вон там, умывальник найдёте без проблем. Доктор кивнул и скрылся за дверью. Вскоре из-за неё послышалось недовольное «Эти уши! Вы по-прежнему оттопыренные». Мать и дочь переглянулись. Чудак, решили они. — Я слышала, вы с ним разговаривали. Узнала что-нибудь про него? — поинтересовалась Марья Ильинична. — Да мы в основном про мой день рождения говорили, — Наташа легкомысленно накрутила на палец светлый локон. — Судя по выговору, он не москвич. — Да, похоже, он петербуржец. Недаром ведь доктор. А чего ты с ним про свой день рождения заговорила? Вы, что, знакомы? — Нет, ну что ты! Он спросил про дату и место. Я обмолвилась, что из-за перехода на новый календарь моего завтрашнего дня рождения не будет. — Про себя-то он что-нибудь рассказал? — Как-то не успел, — Кадышевы не заметили, как Доктор вернулся в комнату. — Спасибо вам. Я, пожалуй, пойду. — Замёрзнет же! — Наташа, накинув шубку, выхватила из шкафа отцовское пальто и побежала вслед за незнакомцем. Мать даже не успела ничего сказать. Тем временем Доктор остановился на улице, с интересом разглядывая милицейскую будку, стоявшую посреди дороги. — Товарищ Доктор, товарищ Доктор! — услышал он позади себя. Оглянулся — к нему бежала Наташа. — Наденьте, пожалуйста, замёрзнете! Доктор подождал, пока девушка нагонит его, но от пальто отказался. — Мне не холодно, да и недалеко я. Видишь эту будку? — Да. — Её не должно здесь быть. Такие появятся только в середине этого века. — Что? — Это я химичил с системой «Хамелеон» ТАРДИС, решил, что починил, но поспешил с выводами. Только я материализовался в этом месте и времени, схемы начали сбоить, произошёл небольшой выброс энергии, ну а я потерял сознание. Успел, к счастью, вывалиться из будки. А ведь забавно. Столько сотен лет была полицейской будкой, а стоило починить, пускай и ненадолго, систему маскировки, как она тут же превратилась в будку милицейскую. Какая ирония, да? — заметив недоумённое выражение лица Наташи, Доктор вздохнул: — Английский юмор, забудь. Ладно, спасибо тебе, беги домой. Доктор открыл дверь, но только вошёл, как Наташа юркнула следом. — Эй! — недовольно воскликнул Доктор. — Ой! — потрясённая, Наташа встала на пороге. И не мудрено! Перед девушкой находилась просторная комната с непонятной конструкцией посредине. В центре её стоял прозрачный светящийся цилиндр. — Никогда не бывала в милицейских будках. Так вот как они выглядят! — Обычно люди говорят, что она больше внутри, чем снаружи. — А что, это невозможно? — Это технология Повелителей Времени, моего народа. — Кого? — на миг осеклась девушка. — Да брось. В мешок или сумку иногда столько всего влезает, что удивляешься, как оно там вообще умещается. — Гм, действительно. Никогда об этом не думал. Так, всё, можешь идти, мне работать надо. — Работать? — Пожалуй, восстановлю привычную форму ТАРДИС и снова отключу «Хамелеон». От него никакого проку. — А можно я останусь и посмотрю? — Только пальто верни, у меня и так огромный гардероб. Наташа кивнула и вышла из ТАРДИС. Действительно, в странной будке не место старому отцовскому пальто. А может, Доктор просто суеверен и потому не захотел надеть одёжу с плеча покойного? Всё может быть. Девушка вернулась домой, пальто тоже заняло своё законное место. Марья Ильинична заметила дочь: — Ты чего Доктору не отдала пальто? Замёрзнет ведь. — Нет, он в будке спрятался. Там интересно. Можно я ещё раз туда сбегаю? Я ненадолго, обещаю! Не дожидаясь ответа матери, девушка вынырнула обратно на улицу. Но стоило ей подойти к милицейской будке, как она прямо на глазах стала преображаться. Подул ветер, и Наташа едва удержалась на ногах. А в следующий миг цилиндр будки с надписью «МИЛИЦИЯ» наверху сменился синей коробкой с надписью «Полицейская будка. Общественный вызов». Дверь открылась, и на пороге возник Доктор. Опять чумазый, но довольный. — Наталья Кадышева, не желаете ли отправиться в путешествие в пространстве и времени? — А куда? — Куда угодно. Заходите. Наташа вновь оказалась в просторной комнате. Доктор тут же стал разъяснять ей, что к чему: — Милицейская-полицейская будка снаружи — всего лишь маскировка для моего космического корабля. Если быть точнее, машины времени. Она живая, и её зовут ТАРДИС. — А что значит «ТАРДИС»? — Т-А-Р-Д-И-С. Темпорально-аномальные расстояния, допускающие изменения событий. — Привет, ТАРДИС, — неуверенно произнесла Наташа. Машина времени отозвалась пиликаньем каких-то приборов. — О, ты ей симпатична, — уважительно заметил Доктор. — А меня зовут Наташа. Это значит «родная», — приборы ТАРДИС вновь что-то пробулькали. Видимо, тоже приветствовали девушку. — Ну, вот и хорошо, познакомились, — хлопнул в ладоши Доктор. — ТАРДИС выращивали на моей родной планете, на Галлифрее. После Последней Великой Войны Времени моя ТАРДИС осталась последней, как и я. — Что произошло? — Я… Мне пришлось уничтожить Галлифрей, иначе он бы достался врагу. — Это почти как сожгли Москву в 1812 году, чтобы она не досталась Наполеону. — Хорошее сравнение. А ты умная. — Спасибо. — В общем, благодаря ТАРДИС я могу путешествовать где угодно и когда угодно. Так уж бывает, что порой её заносит не туда, куда я планирую, и приходится из этого выпутываться. Поэтому если что, не злись на меня. — Не буду. Честное слово. — Вот и ладненько. Приготовься. Начнёт трясти — хватайся за эти «кораллы». Доктор стал крутить всякие рычаги и нажимать кое-какие кнопки, и цилиндр в центре комнаты заходил вверх-вниз, одновременно с ужасным звуком, буквально наполнившим комнату. Наконец гул прекратился, и Доктор стал с интересом разглядывать приборы. — Что ж, ТАРДИС считает, что этот день в России всё же наступил. — Какой день? Доктор выдержал небольшую паузу, после чего с улыбкой ответил: — Первое февраля тысяча девятьсот восемнадцатого года! Пойдём на улицу. Доктор с Наташей вышли из ТАРДИС. Девушка оглянулась на неё. Та осталась снаружи маленькой полицейской будкой. Забавно. После Кадышева пригляделась к окружающей обстановке. Та же улица, те же дома. Снег, кажется, ночью выпал, сугробы стали выше. А вот и её родной дом. Неужели это правда и всё это происходит с ней наяву? Она ринулась внутрь, где застала маму, мывшую посуду. — Наташа, доченька! — оставив недомытую тарелку, Марья Ильинична заключила Наташу в объятия. — Ты обещала скоро вернуться, а исчезла на всю ночь. Ай-яй-яй. Но да ладно, сегодня ведь твой день рождения, подарок в гостиной. — Сегодня первое февраля? — подозрительно прищурившись, уточнила Наташа. — Да, конечно. А ты что думала, середина месяца сразу наступит, глупенькая? — мама весело рассмеялась, и Наташа тоже выдавила улыбку. Но на душе легче не стало. Неужто мама забыла, что сегодня должно наступить четырнадцатое число? В комнате её ждала коробка, где внутри её ждал… настоящий пирог. Неписаное богатство по нынешним временам! Девушка поблагодарила маму и спрятала съестной подарок в погреб. Мало ли что. Доктор успел войти в квартиру, где встретил Марью Ильиничну. — О, вы вернулись! Как ваше самочувствие? — Я в полном порядке, спасибо. Вы ещё не привыкли к тому, что сегодня четырнадцатое февраля, правда? — Какое четырнадцатое, о чём вы? Сегодня первое. — А как же декрет Правительства о переходе на григорианский календарь? — Какой декрет, о чём вы? — засмеялась женщина. — Мы всегда жили по григорианскому календарю! Доктор изменился в лице. Он подошёл к Наташе и шёпотом спросил: — Ты помнишь про декрет Правительства? — Да, а как же! — Твоя мать о нём забыла. — Не может быть, она сама принесла газету, где об этом говорилось! — Мне кажется, мы нашли первое февраля тысяча девятьсот восемнадцатого года в Москве, но, чувствую, что-то не так. — Конечно, не так. Ты сам говорил, что этот день у нас никогда не наступал. — Это меня и беспокоит. Понимаешь, я всегда считал, что любое летоисчисление, любые календари — не важно, чьей цивилизации, — не более чем попытка обуздать время, понять его, признать. Но что если с помощью смены календарей, пропаж дней или даже часов и минут цивилизации создают временные пазухи, где можно прожить дни, так и не наступившие в обычной жизни? Я опросил некоторых людей на улице и провёл сканирование звуковой отвёрткой… — Чем? — Вот этой штукой, — Доктор достал из внутреннего кармана куртки продолговатый предмет, напоминавший больше фонарик, нежели отвёртку. — Так вот, по всем данным сегодня первое февраля тысяча девятьсот восемнадцатого года по новому стилю, и вокруг нас Москва, где этот день так никогда и не наступил. — Это плохо? — Понятия не имею. Но, в любом случае, с днём рождения, Наташа Кадышева. Извини, с подарком я не подготовился. — Ты мне подарил этот день рождения, это и без того умопомрачительный подарок. Спасибо, Доктор! — Наташа встала на цыпочки и поцеловала Доктора в щёку. Щёки её тут же налились румянцем, ведь из всех мужчин старше неё она целовала разве что отца с дедушкой, покуда те были живы. — Думаю, теперь можно вернуться и в обычное время. Доктор кивнул и вдруг заметил краем глаза что-то странное. Марья Ильинична! Она стояла в дверях кухни, с тряпкой в одной руке и тарелкой — в другой. Глаза её остекленели. Женщина даже не дышала. Наташа тоже заподозрила неладное, подбежала к ней, тронула лоб, послушала сердце — не бьётся. — Она… ум-мерла? — испуганно спросила девушка. Доктор провёл отвёрткой вдоль тела Марьи Ильиничны и прислушался к показаниям. — Нет, жива. Но как-то необычно. Показания зациклены, — синий огонёк внеземного прибора вновь прошёл по телу женщины. — Ого. Твоя мать заморожена во времени. И это уже совсем неправильно. Иди сюда, — Повелитель Времени протянул руку Наташе, и та послушно взялась за неё. Вместе они вышли на улицу. Здесь царила какая-то фантасмагория. В нескольких десятках метров от дома Кадышевых замер конный экипаж. Ноги лошадей так и зависли в воздухе, кучер натягивал вожжи, а прямо перед запряженным животным валился с ног человек в распахнутой куртке. Руки подняты, одна нога, как у лошадей, в воздухе, вторая, хоть и касается земли, находится в удивительно неустойчивом положении. И ничего не движется. В окне дома напротив курил какой-то подозрительный тип в полушубке и шарфе. Дым от сигареты не двигался ввысь, а покорно висел над тлеющей бумагой. Взгляд курильщика направлен в сторону замороженного во времени столкновения и не пытается сместиться в сторону. Наташа сильнее сжала руку Доктора, боясь точно так же заморозиться. Доктор же навёл отвёртку на балкон, где замер курильщик, затем перевёл её на экипаж. Прислушался к огоньку. Вместе со спутницей он подошёл ближе к неминуемому столкновению и обошёл жужжащим жезлом каждое живое существо. Затем при помощи Наташи они оттащили едва не задавленного чудака на обочину и прислонили к стене дома. Если он когда-нибудь разморозится, не так больно падать будет. В молчании Доктор с Наташей стали ходить по другим улицам. Кое-где всё было в порядке: жизнь текла своим чередом, — а вот кое-где всё стояло. Жуткое зрелище. Пара попала в какой-то двор, где играли дети. Вроде всё было нормально, но неожиданно один из ребятёнков закричал и побежал прочь от других, но, не пробежав и трёх метров, замер в положении бегуна. Причём сильно напуганного бегуна. — Ты видела? — Мальчик заморозился! — Смотри, продолжается. Остальные дети тоже закричали и стали разбегаться, но их постигла участь первого ребёнка. Какое-то время во дворе висел совместный ор кучи детей, но быстро рассеялся, наполнив своеобразную детскую площадку молчанием. И тишина пугала, как и остановленные во времени дети. — Почему мама и те люди на улице не выглядели испуганными, а дети закричали? — Наташа задалась вопросом. — Хороший вопрос. Возможно, дети видят то, что взрослым не под силу разглядеть. — Что это может быть? — Откуда мне знать? Я видел много необычного, но такое — впервые. Доктор вновь просканировал каждого из застывших, но на этот раз проверил место, от которого все разбегались. — А это уже кое-что, — резюмировал он. — Что именно? — Кто-то пытается спрятать временную пазуху обратно в небытие. Значит, мы имеем дело с аналогом жнецов, существ, появляющихся, когда нарушается Первый закон Времени. — А что он значит? — Он гласит, что нельзя пересекать собственную временную линию. Повелители Времени знали об этом и умели останавливать жнецов, когда рвётся ткань времени. — Но ведь сейчас ничего не рвётся, мы ничего не пересекали! — Вот именно. Представь на ткани складки. Если быстро провести пальцем, что будет? — Пройдёшь по верху. — А если медленно? — То по всем складочкам. — Вот именно в такой складке мы и сидим. И, по-хорошему, такого быть не должно. Следовательно, те существа, которые хватают людей сейчас, не похожи на жнецов. Мы их даже увидеть не можем! — Доктор, мне страшно. Давай улетим отсюда. Обратно в то время, где декрет приняли, и пропало тринадцать дней. Повелитель Времени кивнул, и они пошли назад. На тех улицах, где кипела жизнь буквально несколько минут назад, теперь тоже все застыли. Доктор несколько раз просканировал замороженных во времени людей, пока Наташа не одёрнула его: — Эй, хватит их проверять! Ничего ведь не меняется! — Ты права, чего это я, — Доктор, кажется, смутился. Отвёртка вернулась во внутренний карман куртки. Наконец пара вышла к ТАРДИС. Повелитель Времени сунул ключ в замочную скважину, но так и не смог провернуть его. — Замёрзло, что ли? Давай, родная, ты чего? Но без толку. Ключ, хоть убей, не проворачивался! Неожиданно Доктор отскочил, на лице его возникло выражение полнейшего ужаса, смешанного с осознанием. — ТАРДИС, как и люди и лошади, — живое существо! Эти заморо́зки её остановили. — За́морозки, — Наташа машинально поправила инопланетянина. — Да нет, именно заморо́зки. Замораживающие время для живых существ. Это значит, что мы в ловушке. Не можем вырваться из временной пазухи, пока нас тоже не поймают! Да они же «зашивают» складку, делают её непроходимой. Уже и не складка, а временная петля! — Тардисушка, милая, открой, пожалуйста, дверку, — Наташа осторожно прикоснулась к замочной скважине. Сперва ничего не происходило, затем… — Ой, Доктор! Глянь-ка! — Что такое? Что за?.. — прямо на глазах у Доктора и Наташи ТАРДИС покрылась полупрозрачным, отдающим голубым веществом. Только желеобразная масса полностью проявилась, она отклеилась от будки и взмыла в воздух, став похожей на всё ещё полупрозрачного ската. — Вот они какие, невидимые заморозки, — восхитилась Наташа, но Доктор уже открыл дверь и запихнул девушку внутрь, а следом за ней сам вбежал в ТАРДИС. Сразу же ринулся к консоли, пальцы галопом пробежали по приборной панели, и уже знакомый гул наполнил машину времени. Как только звук прекратился, Доктор выбежал из ТАРДИС, и Наташе ничего не оставалось делать, кроме как последовать за Повелителем Времени. Улица казалась той же, что и раньше, то есть все люди вокруг оставались в заморозке. Исключение составлял мужик, которого едва не сбил конный экипаж. Доктор заново оттащил его к стене ближайшего дома и достал звуковую отвёртку. — Да не поможет она тебе, говорю! — в голосе девушки послышалось недовольство. — Смотри и учись! — ворчливо отозвался Доктор и приставил синий огонёк к груди человека. Затем спохватился и положил вторую руку тому на плечо. Повелитель Времени прикрыл глаза, и вскоре спасённый покрылся той же полупрозрачной массой, что и ТАРДИС совсем недавно. Заморозок оторвался от мужчины и растворился в воздухе. Человека же вжало в стену, ибо он падал в момент остановки времени. Очнувшись, тот очумело вытаращился на безумно улыбающегося во все тридцать два зуба (или сколько их там у Повелителей Времени?) мужика. — Жив! Надо же, жив! Фантастика! — заорал чудак и сжал мужика в объятиях. Тот удивлённо глянул на стоящую возле них Наташу, но та лишь ободряюще улыбнулась. Доктор поставил человека на ноги и направился к конному экипажу. Но, не пройдя и половины пути до него, резко сменил путь и побежал к своей полицейской будке. Взобрался на её крышу и, едва держась на более-менее пологом краю, поднял отвёртку в небо, а следом — свободную от жезла руку. Синий огонёк засветился ярче, жужжание усилилось, и ввысь вознёсся луч света, тут же пролившийся дождём на землю. В следующий миг все люди покрылись желеобразными скатами, тут же отрывавшимися и возносящимися прочь, чтобы раствориться в солнечном небе февральского дня. По-настоящему удивлёнными оказались дети, почему-то видевшие заморозков. Они разглядывали друг друга, показывали пальцами во все стороны и обсуждали случившееся с ними чудо. Доктор слез с будки, и Наташа захлопала в ладоши: — Это было потрясающе! А теперь пойдём проведаем маму. Так и сделали. Марья Ильинична протёрла вымытую посуду и оглянулась на вошедших: — Наташа, доченька! Ты обещала скоро вернуться, а исчезла на всю ночь. Ай-яй-яй. Но да ладно, сегодня ведь твой день рождения по старому стилю, подарок в гостиной. — Пирог? — Как ты узнала?! — Просто это как раз то, о чём я мечтала! — О, вы вернулись! — Марья Ильинична заприметила Доктора. — Как ваше самочувствие? — Я в полном порядке, спасибо. Вы ещё не привыкли к тому, что сегодня четырнадцатое февраля, правда? — Не так просто свыкнуться с потерей половины месяца, знаете ли! — засмеялась женщина, и Доктор засмеялся вместе с ней. Всё встало на свои места. — Кстати, а вы не хотите ли выпить чаю в честь дня рождения моей дочери? — Совсем не против, если это вас несильно стеснит. — Ни в коем разе! Прошу садитесь. Несмотря на все лишения в Советской России, Кадышевы и Доктор хорошо отпраздновали день рождения Наташи. Доктор даже угостил девушку и её мать мармеладками, которые они в один голос назвали «заморскими сластями». Ближе к вечеру Доктор решил, что пора идти, и молча направился в коридор. Наташа догнала его у самой двери и спросила: — Доктор, а можно я попутешествую с тобой? Ты же сможешь вернуть меня в любой момент, правда? — Что ж, если твоя мама не будет против… — Я не против, — тихо подошла Марья Ильинична. — Наташа мне всё рассказала. Я видела, как милицейская будка превратилась в полицейскую. Такое люди ещё не научились делать. Только, Наташенька, будь осторожна и возвращайся как можно скорее. — Это как пойдёт, — загадочно ответил Доктор и, попрощавшись с Марией Ильиничной, вышел на улицу. Пришлось немного подождать, пока Наташа постоит в объятиях с матерью и прослушает родительское напутствие на тему путешествий. Наконец девушка присоединилась к Доктору, и они вместе скрылись в ТАРДИС. Марья Ильинична посмотрела, как исчезает волшебная будка, и, вздохнув, отправилась в опустевшую квартиру с надеждой, что в далёких неизведанных краях дочери будет гораздо лучше.