Никто не поймет США

США сверлил его своим мрачным взглядом серых, как сталь, глаз. Стоя здесь в тени стен, облокотившись на холодную, мраморную колону, сцепив в болезненной хватке свой телефон, старательно делая вид, будто его не интересует происходящее вокруг него, а волнует только общение со своим боссом. Яркий свет экрана освещал загоревшую кожу Америки, осветляя его лицо во мраке этого места. Никто из стран не решался подойти к нему и разрушать эту спокойную идиллию, от чего он был премного благодарен, ведь тогда ни один из них не сможет оторвать мужчину от созерцания своих мыслей. Никто не разболтает на всю округу, каждому встречному его вожделения. А его фантазии были не из самых милых, за такое, о чем он мысленно представлял, его могли бы серьезно осудить не на уровни этих бессмысленных сплетен, до которых Штатом не было дела, а в самом деле приговорить к мировому суду. За свои грязные, как улицы одичалых городов, мыслишки США получил бы страшный нагоняй от северного гиганта, давший ему бы по голове чем-то потяжелее, чем просто рука. Заскрипев зубами от досады и злости, мужчина уточнил для себя, что подобный выпад от Империи Зла был бы заслуженный. А Россия о чем-то любезно обменивался с Сербией. Славянин с лучезарной улыбкой и блеском в глазах рассказывал интригующие новости русскому, на что он тихонько хихикал, по-девичьи нежно прикладывая хрупкую ладошку к своим алым припухлым губам. Эти двое свободно общались, перекидываясь шутками, от которых серб не сдерживаясь хохотал, не обращая внимания на хмурые взгляды других стран, брошенных на них. Россия тоже их не замечал, продолжая беззаботно улыбаться в своей манере смеющемуся славянину. Не реагировал никак и на один конкретный взгляд ледяных глаз, так нагло пожиравший его. Америка думал, смотря на невозмутимого ничем русского, что тому следовало бы не быть таким спокойным в такой ситуации, делать вид, будто не замечаешь этих брошенных взглядов, продолжать натянуто улыбаться и любезно общаться, словно и нет этого немого укора в его сторону. США это раздражало, выводило из себя, заставляя хотеть прямо сейчас, наплевав на всю осторожность, подойти к этому русскому, зарядить звонкую пощечину на его румяной, как костер рябины красной, мягкой щеке, оставляя болезненный, жалящий след, а после посмотреть в эти всегда добрые, но немного грустные глаза, и наорать на него, отчитать как избалованного ребенка, коим он и являлся. Но этого никогда не произойдет. Поэтому Америка лишь глухо набрал в легкие воздух, запихивая глубже свою ярость и желание, продолжая дальше сверлить веселого, как детский смех, Россию, зная, что то не обратит на него своего внимания. США ненавидел Россию. Ненавидел его народ, тоталитарную политику, необъятные земли, волосы цвета ржаных колосьев пшеницы, глаза ночного небосклона, всепрощающую русскую душу, которую Штаты за столько лет так и не смог понять. Он бы не соврал о своей бесконечной ненависти к этому мужчине, но умолчал бы о безграничной пламенной страсти, граничащей с собственным желаемым вожделением, ставшим его личным проклятьем. США ненавидел Россию, но больше этого ненавидел, что этот северный гигант так и остался непокоренным, словно далекая, но самая яркая звезда, или вершина высокой горы. Ненавидел их непохожесть с Империей Зла, что в нем не было ничего от Америки, но в тоже время его раздражал этот славянин и его амбициозные планы на будущее, на возвращение некогда былого величия и мирового престижа, видя в этом поведение свое отражение и отзеркаливание бурной молодости. Взглянув на экран телефона, Штаты заглянул в свою галерею, где хранились многие фотографии после поездок по многочисленным конференциям. Заглянув в свою самую любимую папку, на напряженном лице США расплылась добрая, но грустная улыбка, таящая в себе горечь и боль от потери тех солнечных дней, которые американец любил вспоминать. Когда-то этот взрослый, северный король был взбалмошным мальчишкой с вечно растрепанными золотыми, будто шёлковые солнечные лучи, локонами и большими небесно-синими глазищами, с огромной любовью и наивностью смотрящими на этот мир. Америка обманывал бы себя, если бы не признался, что этот глупенький, но доверчивый юноша запал ему в душу. И соврал бы самому себе, если бы не сказал, что одинокими вечерами в своей квартире в Нью-Йорке он не скучал по тем ангельским глазам. Этот загадочный и уверенный мужчина был другим. И США тогда тоже был другим человеком. Тогда была холодная зима. Первый снег, который унес с собой всю боль, что держал в себе много лет Штаты. СССР пал. Эта была самая сладкая и прекрасная победа Америки, которая стала такой же значимой, как получение независимости. Соединенные штаты блистал в лучах славы и восхищения многих стран, став для них Богом, человеком, победившим несокрушимое. Теперь американец правил этим миром за занавеской, управляя другими, как кукловод. Он добился того, что через кровопролитные битвы не смогла достичь ни одна страна. Вкус этого выигрыша, чувства своего превосходства, стали самыми сладкими и незабываемыми мгновениями для США. На фоне эйфории этих эмоций, он не сразу приметил Россию, но решив, что сделает все, чтобы не допустить возвращения угрозы в виде советской власти в Европе, Америка обязан приглядеть за только что осиротевшим молодым человеком. Штаты предстал перед очарованным юношей, как единственный друг и союзник. Первый человек, увидевшим в молодой стране новую и увлекательную личность, а не продолжение отца. Он сделал все возможное, воспользовался всем своим искусством обольщения, чтобы стать неким светом в конце коридора для русского. И ведь Америка смог привить необходимые ценности для юноши, показал правильную политику, во главе которой стоит глас народа, демократические выборы. США сразу обозначил, чтобы Россия стал частью этого идеального мира, участником политической Европы, то ему необходимо снести в себе остатки коммунистического идола, смыть с себя советскую власть, вырвать ее из себя с корнями, прекратив распространение этой тоталитарной заразы. Мужчина до сих пор ясно помнил тот важный разговор у себя в квартире. Тогда Россия часто приезжал к нему, оставляя разгребать внутренние проблемы на либералов и президента Ельцина. Они сидели в спальне американца, при приглушенном свете и жарах многочисленных свечей, напротив них панорамные окна с лучшим видом на ночной город, гам людей на улице. Они сидели на широкой, двуспальной кровати, попивая старое полусладкое вино, темно багряного перелива, обмениваясь своими взглядами на будущее. США подглядывал сквозь прозрачный бокал на мягкое, бронзовое личико Федерации, чей взор яркий сапфировых омутов был затуманен алкоголем и приятной джазовой мелодией саксофониста Джими Лансфорда. Россия был за долгое время по-настоящему расслаблен, полностью погружаясь в омут благоухающего аромата свечей, позволив на своем хмуром личике теплую и довольную улыбку. Посчитав, что сейчас подходящий момент, ведь юноша находился в прекрасном расположении духа, Штаты захотел спросить у него долго беспокоящий мужчину вопрос. Какие же ценности желает достичь молодая страна? Молодой человек нагло усмехнулся, хитро прищурившись на американца, он отпил сладковатый, дурманящий напиток, сверля мужчину томным взглядом, словно играл с ним. Сделав вид, что глубоко задумался над вопросом, когда уже ясно дал понять, что знает, какой ответ хотел услышать Америка, новая страна задумчиво отвела голову в сторону, смотря на темное ночное небо города, на котором не было видно ни одной звезды, что напомнило ему о доме, где всегда он мог лицезреть небесные светила. Устало вздохнув, впервые ощутив усталость и тоску за вечер, Российская Федерация с грустной улыбкой рассказал, что проблемой его отца был чрезмерные националистические взгляды, приведшие его к падению, поэтому, желая начать новый путь, встав по одну руку с Европой, он хочет сделать уклон в общечеловеческие ценности. Переведя свой затуманенный взор на улыбавшегося американца, Россия с некой обреченностью в голосе добавил, что надеется в помощи от США, что он укажет ему путь во свет в этой кромешной темноте, где он в полном одиночестве. С сыном Союза американцу нравилось общаться не только как с другом или даже потенциальным любовником, но и как с политическим и стратегическим партнером. В отношениях с ним Штаты не чувствовал той нервозности и раздражения, с русским было легко договориться о выгодном сотрудничестве, так как тот видя в Америке своего единственного друга и союзника, полностью соглашался с опытом старшего, считая его своим своеобразным идеалом. Россия старался получить от США вместе с денежной помощью для решения внутренних проблем еще и похвалу, подбадривающее постукивание по плечу, ища в этом жесте проявление ласки и заботы, поэтому славянин создавал в их отношениях чувство безопасности. Для этого Федерация обсуждал с мужчиной процесс сокращения ядерного оружия, в его нераспространении. США данный расклад вещей нравился, считая, что таким образом он сохраняет мир в безопасности от возможной войны или конфликта, не допуская обострённых отношений, подобных у него с Союзом. Америка был уверен, что в своей сверх опеке над юной страной, он сможет предостеречь того от пагубного чужого влияния и обретет верного во всех смыслах союзника. Штаты получил огромный контроль над внутренней политикой и внешней торговлей Федерации, имея к ним прямой доступ, чтобы в случае угрозы русскому, мужчина смог бы вмешаться, защищая его. И анализируя свои действия, США пришел к выводу, что его небольшой интерес к славянину перерос в некие большие чувства. Штаты хотел быть рядом с ним, ощущать аромат его волос на своем плече, разглядывать бездонные глаза, но вместе с этим Америка страстно желал контролировать все в этом юноше, каждый вздох, жаждал истязать его припухлые губы до крови, сжать запястья до синяков, а главное – никогда от себя не отпускать. Эти мысли преследовали его, терроризировали голову днем и ночью, медленно сводя с ума. И не хотелось ему ничего большего, как завалить этого безропотного мальчишку на шелковые покрывала и любить, любить, любить. До потери сознания, до своего полного удовлетворения. Он жаждал касаться своими губами лебединой шеи русского, всегда так раздражающе закрытой для любопытных глаз. Ему нравилось представлять как он невесомо проводит своим языком мокрую, дразнящую дорожку от уха до ключиц, слушая восхитительный, полный волнения и пьянеющего стыда, нерешительный стон. США видел как бы прекрасное лицо только его русского расплылось в довольной улыбке, на которую способен лишь этот юноша, а заплаканные от страстной похоти глаза вожделенно смотрели из полу-опущенных ресниц, томно говоря за своего владельца о его грешном желании этой близости, а пухлые, искусанные американцем губы при каждом хриплом вздохе сладостно звали по имени Америку. От этой картины США сносило напрочь все. Он поклялся себе, что во чтобы-то не стало, но это мучительное вожделение станет реальностью. Но этого не случилось. Как бы Штаты не вмешивался в дела бывших республик, как бы не давил на Россию, тот покинул его. Покинул навсегда. На прощание юноша, постепенно взрослеющий в желанного мужчину, дал понять американцу, что между ними ничего не будет, так как их отношения нельзя назвать равноправными, ведь США слишком подавляет русского, навязывая ему свои порядки, а народ этого не желает дальше терпеть. Мужчина тогда хорошо запомнил тот холодный, равнодушный взгляд, в котором не читалось ничего. Взгляд, в котором больше не было тех чувств русской души. И вот он с раздражением наблюдает за этим мужчиной, который стал одной головной болью за столько лет. Российская Федерация успел навсегда измениться, перестав быть тем наивным мальчиком и неуверенным в себе юношей. Теперь это статный красавец, широкий в плечах, с уложенными назад волосами и недобрым холодным пламенем в всегда пустых глазах. А вечная, натянутая улыбка скрывает истинные намерения своего владельца, пугая до дрожи всех, даже близких. США хочет стереть эту раздражающую ухмылку с лица, опрокинув этого сильного мужчину на стол собраний и довести этого русского мишку до иступления на глазах у всех, чтобы тот забыл как дышать, глухо крича только имя Америки. США убрал телефон в карман брюк. Последний раз взглянув на приветливого Россию, он поспешил покинуть зал, направляясь к своей машине и личному водителю. Мужчина молча проходит мимо Федерации, даже не одарив того своим взглядом, а тем более словом. Его бесит понимающая ухмылка отца, стоящего у входа, нервно куривший сигарету. Он был всегда единственным, кто знал истинные намерения и желания США в его вечных перепалках с Империей Зла, ведь когда-то, словно в другой жизни, когда был Британской империей со множеством колоний, также грезил об одном таинственном русском, с которым тоже был не в ладах. Америку бесило, что только этот человек негласно разделял с ним этот секрет, а больше никто мужчину не понимал, особенно славянин. Тот никогда не будет с ним, даже если умрет, тот заберет весь мир для Штатов, ведь для американца мир – это лишь он и Северный принц, из его несбывшихся грез.