Бесы.

Обстановка в клубе была такой же, как и везде: громкая танцевальная музыка, неоновые вывески, надписи, танцующие люди, девушки в вызывающей одежде или же подростки-модники... Кто-то целовался, зажимался с кем-то в обоссанных углах клубешника, кто-то продавал «марки»... Подростки напивались и курили до упаду. Эвелин сразу не понравилась такая обстановка. Она называла её "обсосной", ведь люди, по её мнению, в этом клубе — убогие, жалкие, которым делать нечего. Подростки не могут наслаждаться тем, что у них есть, потому лезут в такие клубы, чтобы нажить себе проблем, винерических заболеваний, наказания дома... Она не знала, что ими движет в такие моменты. У них есть свобода, так почему они пользуются свободой именно таким методом? Эвелин завидовала свободе, и тому, что родители таких подростков их любили, давали им много денег (подростки точно давали взятки охранникам, чтобы их впускали внутрь), понимали их, отпускали гулять в вечернее время... — Эв, тебе принести что-нибудь? — с улыбкой спросил Фред, оглядывая помещение пылающими глазами. Эвелин не хотелось даже отвечать. — Нет. Веселись, а я займу дальний стол, который вон в том углу, — она показала пальцем на свободный столик. Фред пожал плечами, соглашаясь. — Ладненько. Не хочешь со мной потанцевать, тут так весе... — Нет. Я пойду. Она отходила все дальше от Фреда, а тот провожал её взглядом полного непонимания. Фред и правда не понимал, что с Эвелин. Она была такой веселой с ним раньше, открытой, а сейчас она ведёт с ним себя так, как вела себя со всеми — замкнуто. Неужели она отторгает Фреда? Отталкивает?... Вероятно, она боится снова беззаботно влюбиться, привязаться, а потом снова ощутить боль, брошенность и собственную ничтожность. Фред присмотрел бар и зашагал к нему. Он облокотился о стойку, и к нему быстро подошёл улыбчивый бармен с дредами. — Приветик, что тебе? Фред счастливо усмехнулся. — А что ты можешь предложить? Хочу что-нибудь необычное... Бармен задумчиво посмеялся. — Хочешь ликёр с клубникой и лаймом? Фред закивал. — Да, хочу. Бармен быстро зашевелил руками, а Фред стал с интересом наблюдать за ловкими руками молодого татуированного парня. Теодор, который был в центре клуба с одной милой девушкой, заметил краем глаза знакомое лицо, подсвечиваемое красной неоновой лентой с потолка. — Извини, — с улыбкой проговорил он, огладив талию девушки, и отошёл от нее. Тео поправил кудрявую челку, сверкнул глазами и улыбнулся вновь, узнав Эвелин. Она сидела одна и пялилась на царапину в столе, думая о чем-то своем. — Не ожидал тебя увидеть! — сказал громко Теодор, подсаживаясь к девушке. Эвелин от неожиданности подпрыгнула. — Ты чего подкрадываешься? Теодор виновато пожал плечами и глянул на секунду вверх вправо, после чего захихикал, услышав цоканье девушки. — Извини, не хотел. Я думал, ты не хочешь в клуб, у тебя вроде были планы... — коварно проворковал Тео. Эвелин усмехнулась, разглядывая его красивое лицо: карие глаза, розовые губы, кудрявые короткие темные волосы, широкий, но не менее красивый нос, черные брови, пышные ресницы, улыбка... — Были, но Фред просился сюда... Теодор тоже усмехнулся. — Почему ты не с ним? Он вон как лясы точит с барменом, — кивнув в нужную сторону, парень вновь улыбнулся. Он заметил, что Эвелин даже не решила поискать своего парня глазами, решив рассматривать парня рядом с собой — Теодора Нотта. — Ну и пусть. Мне такое не по душе... Теодор с интересом рассмотрел Эвелин: тяжёлый взгляд, обкусанные губы в кровь, волнистые нерасчесанные волосы, ни грамма макияжа, даже хотя бы тональника, который закрасил бы синяки под глазами. Раньше Теодор не видел Эвелин такой. — Понятно. Не любишь людные места? Именно в этот момент Эвелин показалась ему интересной, искренней. — Чувак, я ненавижу людей, — усмехнулась она. — Естественно, я не люблю такие места, заполненные тупыми подростками, у которых нет целей в жизни, которые думают, что кроме алкоголя и секса в жизни нет ничего хорошего... Теодор поджал губы, немного прищурившись. Он решил не спрашивать девушку, почему у неё такие выводы. — Понял... Куда ты сейчас хотела бы? Эвелин вновь усмехнулась. На секунду ему показалось, что она считает себя выше всех людей в этом мире. — Подальше от этого места... Теодор схватил Эвелин за руку и вскочил с места. Эвелин потянуло за ним. *** Прохладный ветер дул в лицо. Он расслаблял уставших людей. Тео и Эвелин сидели вместе на крыше, слегка прижимаясь друг к другу из-за щипающего холода. Она ощущала его тепло своей щекой, его кудрявую челку на своей макушке. Его шея такая теплая, даже горячая, а кожа бархатная, приятная... От него пахло чем-то сладким, приятным. — Почему я так хочу доверять тебе? Я тебя не знаю... Теодор вздохнул, слегка улыбнулся. — Может, мы родственные души? Хотя я считаю всю эту фигню... Фигнёй. Эвелин усмехнулась. — У меня такое ощущение, будто я ненавижу всё и всех в этом мире... Теодор шмыгнул красным носом, вновь поджал губы и стал вглядываться в жёлтый фонарь внизу, возле лавочки, стоящей напротив здания клуба, на крыше которого они сидели. Эвелин поёжилась, ощутив озноб по телу, и прижала свои ноги к груди, обхватывая голени руками. Они молчали несколько минут, будто обмениваясь мыслями. Было слышно только дыхание, кончики волос потихоньку замерзали... Теодор спрятал подбородок в свой шарф и зыркнул черными блестящими глазами на Эвелин: каштановые темные волосы развивал ветер, оголяя её бледную шею. Красный нос, пустой взгляд, спокойное дыхание. Оно было спокойным настолько, что казалось, будто она и не дышит... Теодор решил ответить Эвелин. — Я тебя понимаю... Эвелин с интересом взглянула на Теодора. — Понимаешь что? Он усмехнулся. — То, что ты чувствуешь. Тебя окружают люди, которые тебя любят, а ты ненавидишь в этом мире всё, и даже тех, кто тебя любит. И за это тебе стыдно, а с другой стороны — совершенно плевать. Будто ты хочешь показать этим, что тебе никто не нужен, и ты никого не удерживаешь, но на самом деле боишься одиночества... Эвелин воодушевленно смотрела на Теодора, будто он говорил то, о чём она думала, будто он читал её мысли... — Да... Это так... Теодор усмехнулся. — Ты думаешь, что я читаю твои мысли? — Да! Поэтому хватит их читать! — с смехом она отвечала, и Тео тоже легко улыбнулся. — Мы как будто душа в душу были созданы, да? — Да... Она соглашалась с каждым его словом, ведь он был прав во всём в этот момент. Теодор поправил свою кудрявую челку, которую ветер уносил вправо, и, повернув голову к Эвелин, изучив ее черты лица снова, улыбнулся своей широкой, доброй улыбкой, которую знали единицы, ведь чаще всего Теодор по-издевательски ухмылялся. — Давай пойдем обратно? Тут прохладно... Закажем по коктейлю. Эвелин усмехнулась, и Теодор не понял, с чего она смеётся. С него? Он недоуменно нахмурился, но ничего ей не сказал, как вдруг Эвелин стала поворачиваться к нему всем телом и липнуть к парню. — А, Эвелин, стой, пожалуйста, давай спустился вниз! Это очень важно, чёрт... Теодор нервно рыскал глазами то на Эвелин, которая усаживались ему на колени и прижималась к нему, то куда-то в бок, где был построен вход на крышу. — Чёрт, Эвелин, стой! Нет, не делай этого, блять, остановись! — шептал он словно в припадке, после чего в его губы впились чужие. Эвелин положила ладони ему на щеки и стала нежно перехватывать и двигаться, играть языком, проводить им по его нижней губе. Теодор что-то неразборчиво мычал, пытался оттолкнуть, положив руки на талию и оттаскивая ими назад девушку, но выходило безуспешно, у нее была мертвая хватка. Эвелин не могла отцепиться от Теодора, он был вкусным и приятным, теплым. Его губы — лучшее, что она пробовала в своей жизни. Эти мягкие, пухлые и вкусные губы —просто прелесть. В один момент перед ее закрытыми глазами происходит будто вспышка, и Эвелин нехотя отстраняется от Тео и смотрит в бок интуитивно, и она увидела Эдриана, стоящего с колдографом в руках... — Эвелин, я... — тихо проговорил Тео, но оборвался на полуслове. Эвелин вскочила с его бёдер и, бегая глазами нервно то на улыбающегося Эдриана, то на встающего с опущенной головой Теодора, сказала: — Что это? Тео замялся отвечать, закрыв лицо руками, ведь он пытался ее предупредить, он передумал под самый конец... — А то это! — смеясь, говорил Эдриан, потряхивая в руках колдографом. — Покажем сначала такой интересный кадр твоему парню, потом и школе всей, а потом и твоему папаше, вот так весело будет, ха! У Эвелин кольнуло в сердце и она посмотрела на Теодора, пытаясь найти в нем поддержки, но он просто засунул руки в карманы и даже не смотрел на неё. У Эвелин закружилась голова и запульсировали виски, дышать ей становилось сложно, ведь она сильно разнервничалась. — Д-д... — пыталась сказать она, но язык не слушался, и она видела, как начинал с нее смеяться Эдриан. — Д-да пошли вы! В один миг Эвелин пропала, трансгрессировав домой. Тео смотрел на Эдриана, а тот продолжал улыбаться. — Придурок... — грубо процедил Теодор, подходя к Эдриану и протягивая руку к колдографу. — А-а не-е-е! — смеясь, Эдриан поднял руку высоко, чтобы Тео не смог достать колдограф. Разница в росте душила Нотта. — Да блять, отдай эту хуйню! Она своя же! Эдриан залился смехом. — Когда она своей-то стала? Тео, поздно! Плевать на неё! Не позорь хотя бы меня, ты ж не скажешь, что променяешь Дафну на эту Эвелин. Теодор стиснул зубы от злости... *** Фред не отвечал на письма, а Джорджу писать их было просто бессмысленно, хотя ответ пришел, но открывать его письмо было страшно. Эвелин ходила по особняку с высоко поднятой головой, и мать на неё даже не смотрела, а если и смотрела, то с гордостью, ведь она хотела себе такую высокомерную дочь... Эвелин сидела на кровати, держа в руках письмо от Джорджа. В один миг она вздохнула и открыла его, медленно читая каждое слово, боясь следующего... «Привет. Не пиши Фреду, я сжигаю все твои письма, до него они не доходят. Ему и без тебя хуёво, ШЛЮХА. В школе не смотри на него, если я что-то замечу от тебя в его сторону, я не посмотрю на то, что ты девушка, и сделаю тебе очень больно, дорогуша. » Эвелин скомкала письмо в руке и кинула его в камин. *** Каникулы прошли быстро, и на удивление, спокойно. Мать возвратилась обратно в тюрьму, она ни разу не заговорила с дочерью, и Эвелин это пошло как раз на руку. Ей не хотелось ехать в поезде со всеми, она быстро трансгрессировала с отцом в Хогсмид, а оттуда дошла сама до Хогвартса. Ее уже тошнило от этой школы, от этих фонарей и каменных, кирпичных стен. Благо, что в комнате она жила одна, хоть какая-то радость. Ученики из Дурмстранга делали вид, что не знают Эвелин, а француженки вообще оказались сучками высокомерными... Даже Мини не поздоровалась с Эвелин, она крутилась возле братьев «Я». Да и наплевать... Опять таки застолье, поздравление директора, ученики, поедающие вкусные деликатесы и бал на следующий день. Всё проходило будто секунда за секундой... Эвелин не слушала никого, не смотрела ни на кого, она выглядела подавленной, и даже не пыталась этого скрыть. Она слышала шепот, но не вслушивалась в него, она видела руки Фреда, но не поднимала взгляда на его лицо. Смотреть в сторону слизеринцев даже не хотелось... Прошло пятнадцать минут, и Эвелин встала со своего места, уходя из зала. Некоторые ученики с интересом и со злобной усмешкой смотрели на девушку. Учителя удивились тому, как быстро ученица покинула ужин, ведь на такие большие застолья люди остаются хотя бы на час от силы, дабы обсудить свои каникулы и дела, выслушать кого-то, поделиться с кем-то своими переживаниями... Но у Эвелин нихрена не было. Все люди вокруг стали серой массовкой. *** Утро, сегодня вечером бал. У Эвелин есть обтягивающее чёрное бархатное платье, красивые каблуки... Но зачем ей так выряжаться? *** На улице дождливая погода, пахнет свежестью, землёй запретного леса, и так сыро, прохладно. Эвелин любила такую погоду, и Фред это знал. Он стоял возле корабля, внутри которого должен был начаться бал. Фред покуривал сигарету, которую ему подкинул маггловский друг. Он выпускал клубы дыма, спокойно дышал, оперевшись большой спиной о деревянный корабль. Дождь не попадал на Фреда из-за навеса, который был возле корабля. Но если бы Фред вышел из под своего "защитного" места, то промок бы до нитки. Он вдыхал запах озона и никотина, и смотрел на застланное тучами небо вдали. Фред не мог не думать об Эвелин, это естественно, ведь он любил её, и не мог понять, почему она его предала. Он искал ответы, но в итоге видел отстраненную Эвелин и насмешки слизеринцев над ним. Он не получил ни одного письма, и сам не мог их отправить из-за Джорджа с его советами. Фред догадывался, что Джордж сжигал письма Эвелин. Он вовсе не хотел идти на бал с Анджелиной, видеть людей, вообще кого-либо. Ему хотелось как всегда убежать куда-то с Эвелин и говорить всю дорогу ни о чем, забыв о проблемах. — Чёртов Нотт, — оскалился Фред, выкинув сигарету в озеро, которая тут же потухла. Он зашёл внутрь корабля, где было светло и тепло, и Фреду хотелось вернуться обратно в ту дождливую темноту, которая напоминала Эвелин. Ему казалось, что теперь весь мир стал какой-то не такой. И вот, Фред выследил взглядом Эвелин, которая стояла вдали от всех в своем черном платье и в высоких лаковых каблуках темного цвета на красной подошве. И всё же, она красивая, её длинные волосы были словно волны. Фреду бы хотелось схватить её за эти волосы и нагнуть посильнее, задрать платье... Она ему ни разу не дала... Это ещё обиднее, что он не познал её в интимном смысле, ведь все его девушки давали ему в первый же день то, чего Фред хотел, а Эвелин, даже побывав в его комнате с ним наедине не потрогала его. Фреда это очень удивляло, он думал, что ей мерзко, либо же она просто игралась с ним, раз решила поцеловаться с Теодором так, как не целовалась с ним. Он не понимал всей ситуации. Но сейчас она стояла одна, и он хотел бы подойти... И он пошел к ней. Он смотрел на нее, и ему было плевать что в его ногах кто-то уже попадал от Фредовой походки похуизма, люди сами расходились, чувствуя надвигающуюся "махину". Эвелин сначала просто крутила бокал в руке, оперевшись поясницей о стол, потом заметила приближающуюся к ней высокую фигуру, подняла глаза и немного удивилась. Фред смотрел прямо ей в глаза. Секунда, и он оказался рядом с ней, словно гриф налетел на нее. — Что ты делаешь? — удивлённо спросила Эвелин, пытаясь попятиться назад, но некуда, ведь сзади стол с пуншем. Он поставил обе руки по бокам от нее на стол и приблизился к ее лицу своим. — Объясни мне, чем я хуже этого Теодора? Эвелин нахмурилась. — Ничем! Он вообще обсос, я... Я не хотела, вообще не хотела, Фред, я письма тебе писала, я... На глазах стали наворачиваться слезы от переизбытка эмоций под его пристальным взглядом, и она отвернула лицо, прикрывая скривившийся рот в очередном припадке слёз. Фред смягчился, перестал хмурится и обнял ее. Он не понимал, но почему-то все произошло слишком быстро. Он прижал ее к себе, в то время как она заливалась слезами и просила прощения, сжимая руки на его спине. — Ладно, я прощаю, не плачь, пожалуйста, а то я тоже начну... — говорил он тихо и хрипло, поглаживая ее успокаивающе по спине. Эвелин жаждала его первого шага, она скучала по Фреду сильно, он был единственным, кто понимал ее и любил по-настоящему. Люди вокруг постепенно стали замечать эту парочку и шептаться между собой, будто у них своих дел не было, и им хотелось судачить только о Фреде и Эвелин, и их "миру". — Фредди, я тебя так люблю! Прости меня, дуру, прости! Пожалуйста, я не хочу без тебя вообще быть, у меня кроме тебя нет никого! Не бросай меня! — плача крокодильими слезами, говорила Эвелин, заикаясь от слёз. — Тише, не брошу, я ведь... Пошли отсюда?... Эвелин отстранилась от него медленно, шмыгая сопливым носом и вытирая слезы с щек. Фред повел ее за руку, прикрывая своей спиной, ведь он понимал, что Эвелин меньше всего хочется чтоб кто-то видел ее зарёванное лицо. Фред и сам был готов расплакаться... Они вышли на свежий воздух. Она не хотела отлипать от его руки, сильнее прижимаясь к телу парня. Фред поджал губы. Он понимал, что нельзя думать о чем-то пошлом в этот момент, но черт, он чувствовал ее мягкую грудь своим локтем... Эвелин молчала, шмыгая носом и потихоньку успокаиваясь. Холодный ветер обдувал ее мокрое лицо горячими слезами. Фред вздохнул. Он подумал, что стоило бы разбавить всю ситуацию каким-нибудь вопросом, разговором, ведь молчание в ночи давило, но дождь успокаивал, заполонял своим стуком по поверхностям тишину. У Эвелин колотилось сердце... Но то, что Фред был рядом, и она обнимала его, чувствовала тепло парня, это делало лучше ей на душе. — Больше не бросай меня, у меня никого ведь нет, я... Всё было без тебя таким... Таким... — Серым... — закончил Фред, приобняв девушку в ответ. Эвелин закивала головой. — Да, да... Серым, злым, мертвым... Фред прикусил губу. — Как ты? Она прикрыла заплаканные глаза, последние слезы скатились по щекам. — Нормально... Но я устала. А ты как? Парень слабо улыбнулся. — Я тоже нормально. С тобой... Нормально. Анджелина... Как банный лист... Я думал, она подруга, она утешала меня, но когда я напился, она хотела меня... Черт, меня как девку чуть не изнасиловала... Она... Просто чокнутая! — усмехнувшись, проговорил Фред, качая медленно головой, будто он одобрял собственные мысли. Эвелин кольнуло сердце от мысли, что Фред мог изменить ей... Но она не смогла не улыбнуться в этот момент. — Фи, как мерзко... — смеясь, тихо проговорила она, и от этого Фред сильнее рассмеялся. — Черт, ха-ха... Твоя реакция лучше самой ситуации... Ха-ха-ха! Я сам был в шоке, понимаешь? Я думал, она подруга! А она... Блять, она мне такое говорила, что аж блевать тянет... Рассказать? Эвелин одолевало любопытство... — Да, конечно! Что за вопросы глупые? Фред рассмеялся вновь. — Ну, да, ты права... Короче, она рассказала мне сначала, что была влюблена в меня со второго курса, а на пятом курсе в первый раз на меня подрочила, это была наша ночёвка... Я спал в одних штанах, потому что мою футболку промочили чем-то сладким, и она была липкой... И вот, она рассказала мне, как смотрела на меня ночью, и типа, по её словам, на мое полуголое тело падали какие-то полоски от света луны, и я был секси, и все такое, и она возбудилась и подрочила на меня... Чертова поэтесса! Ха-ха-ха! — Мерлин, что-о-о? — смеясь, спрашивала Эвелин, глядя на Фреда, который тоже заливался смехом, но уже бесшумным. Но по его лицу было видно, что ему очень смешно. — Да я сам в шоке был! Я когда бухой, вообще ничего не помню, но ее рассказ я запомнил! Ужас, я был даже напуган в тот момент, потому что думал, что она изнасилует меня, она за яйца схватила меня, черт возьми... Я стал жертвой! Это даже звучит смешно... Бедные девушки, это однозначно... Абсурдная ситуация, но очень смешная. Тут даже не говорится о ситуации с вечным харассментом в сторону несчастных девушек, а о том, что никого такая ситуация обойти не может: ни ребенка, ни девушку, ни высокого взрослого парня, который сам кого захочет может и... Но не суть. Фред не изменял Эвелин, но он заставлял ее ревновать. Он был обижен, сильно. Фред не отрицал этого. Другие девушки... Они другие. А Эвелин, она словно своя для него. Ему не хотелось ей изменять с кем-то, несмотря на ее предательство. Но не суть... Туман, застилающий свет жёлтых фонарей в ночи, дождь, и полная луна в небе сами делали романтическую обстановку Фреду и Эвелин. Анджелина искала Фреда среди всех наряженных в корабле, но он был за пределами, и с Эвелин, которую считал самой красивой на том вечере. — С новым годом, Эви, — улыбаясь, проговорил он, снимая со своего пальца серебристое кольцо и отдавая его Эвелин. Она тоже улыбнулась. — С прошедшим и тебя, Фредди... Девушка взяла кольцо с его тонких пальцев и надела, после сжимая эту руку и давя лыбу. — Я тебе потом что-нибудь подарю... — Да не надо, ты и есть мой подарок, хе-хе... Хихикнул Фред двухзначно. Эвелин цокнула языком. — Я не буду с тобой трахаться, пока не выйду замуж! Фред удивлённо раскрыл глаза. — Ты хочешь замуж за... Меня? Для него было чем-то новым то, что девушка голубых кровей, Форест-Блэк, предпочла бы своим женихом какого-то предателя крови, да и с небогатым приданным... — Да. Почему бы и нет? Я ведь люблю тебя, ты классный. Детей хочу от тебя, хоть и не люблю этих маленьких тварей, но не об этом... Фред улыбался. — Я тоже не против детей с тобой... Ну, как я понял, после свадьбы только? Эвелин кивнула. — Да. После нашей свадьбы, лю-би-мый... Фред усмехнулся. — Сучка...