***
Душно. В груди не хватает кислорода, а голос менеджера доносится словно через толщу воды. Голова трещит, а перед глазами всё плывёт. Нет, не всё. Его образ всегда ясный, Его образ всегда заставляет брать себя в руки и бороться, несмотря на все трудности, улыбаться, несмотря на боль, которая разрывает изнутри, жить, несмотря на отсутствие смысла. Его образ засел в сердце Чонгука ещё четыре года назад, и, кажется, остался там навсегда, согревая холодными одинокими ночами. Их история закончилась слишком быстро, но подарила столько эмоций, сколько альфа не получал даже от самых больших концертов. Чонгука любят, Чонгуком восхищаются, Чонгука боготворят, но всё это не сравнится с тем простым и тихим «люблю», которое со смущением на миленьком личике и красными щёчками шептал Он, но ответное так и не получил. Альфа долгое время уверял себя, что это был лишь «курортный роман». Молодой, набирающий тогда популярность альфа и белокурый омежка, который подарил ему невинность и целый месяц счастья. Это был первый тур Чонгука, тогда ещё амбициозного, легкомысленного и жаждущего популярности. А Он лишь работал в кафе, в которое альфа любил заглядывать после изнурительных тренировок. С Ним всё было слишком... Их первый поцелуй был слишком грубым. Их первый секс произошёл слишком рано. Его первое «люблю» было слишком искренним и невинным. У Чонгука тогда сердце трепыхалось слишком сильно, хоть он и старался игнорировать это. Дурак... Какой же он был дурак. Их следующие ночи были слишком жаркими. А расставание слишком скомканным. Альфа до сих пор помнит те невинные огромные карамельные глаза, наполненные слезами, разочарованием, болью, надеждой и чем-то ещё, непонятным Чонгуку даже сейчас... А потом было слишком больно... И больно до сих пор. — Чонгук! — из собственных размышлений альфу вырывает громкий голос менеджера. Пару раз моргнув, чтобы сфокусировать взгляд, Чонгук перевёл его на бету, видя взволнованное лицо напротив, и вопросительно промычал. — Я уже десять минут пытаюсь до тебя докричаться. Где ты витаешь? Что у тебя произошло? — Всё нормально, Сонхён. Просто немного задумался. — отмахнулся от менеджера Чонгук, поспешив встать с чёрного кожаного дивана, и направился на выход из гримёрки, хватая синий пиджак и микрофон на ходу. — Мне не нравится твоё состояние последнюю неделю. Ты постоянно нервный, задумчивый и выглядишь бледным. Может тебе стоит взять небольшой отпуск? — предложил Сонхён, бесшумно следуя за Чоном. — Я же сказал, что всё нормально... — сквозь зубы прошипел альфа, даже не удостоив бету взглядом. Сонхён лишь тяжело вздохнул и решил отложить разговор. Чонгука злить не нужно, хотя бы до конца концерта. Этот концерт для него особенно важен. — Хорошо, Гук... Я тебя понял. Успокойся и приведи свои мысли в порядок, через пятнадцать минут начинаем. — устало вздохнул менеджер и поспешил оставить альфу наедине с самим собой. Сегодняшний концерт - особенный для альфы. В этот день, ровно четыре года назад, Чонгук встретил Его и навсегда потерял своё сердце. И сколько бы Чон не пытался забыть, залить алкоголем, заменить другими омегами, вытравить изнурительными тренировками, он так и не смог. А потом понял, что и не сможет. Не хочет. С Ним в сердце и перед глазами живётся легче, а жизнь кажется не такой одинокой. До выхода остаются считанные минуты. Фанаты кричат всё громче, предвкушая встречу с кумиром. А Чонгук кулон на шее сжимает всё сильнее, закрывает глаза, снова видит Его, снова улыбается. Искренне, как улыбается только Ему. Серебряная звезда в руке отдаёт таким родным теплом, а мысли вновь возвращаются в тот день. Этот кулон Чонгуку подарил Он перед самым отъездом, перед самыми ужасными словами, которые омега тогда услышал из уст Чонгука. Альфа тогда сжимал кулон в руках, видя, как глаза напротив теряют свет. Гаснут навсегда. А сейчас для альфы эта звезда - талисман. Талисман, который всегда ему приносит удачу и спокойствие. Который светит ему даже в самые тёмные минуты его жизни. Мрак, одиночество и бесконечное сожаление - постоянные спутники в жизни Чонгука. Его не спасает сцена, не спасают огромные толпы поклонников, путешествия и богатства. Но когда он так сильно, но так нежно сжимает в руке маленькую серебряную звёздочку, жизнь кажется чуточку проще, чуточку светлее. — Каждая моя песня наполнена тобой. — судорожно шепчет альфа и оставляет невесомый поцелуй на подвеске, затем прячет её под рубашкой, смахивает одинокую слезу, хранящую в себе море боли и отчаяния, и делает шаг в сторону сцены, беззвучно прошептав: — Сегодня я буду петь только для тебя, любовь моя... Не только сегодня. Всегда.***
Семнадцать всегда было несчастливым числом для Тэхёна. Семнадцатого октября он встретил человека, который стал его светом, смыслом, центром мира. Ему омега подарил свой первый поцелуй, свою невинность, свои самые искренние чувства. Тэхёну было семнадцать, когда его сломали, бросили, предали. Омеге было семнадцать, когда его сердце разбилось окончательно. Тогда он услышал, что его любимый человек, центр его мира, помолвлен. Узнал об этом через телевизор. Не от Него. Сегодня тоже семнадцатое октября. А Тэхён сидит на белом мягком диване и бездумно, словно завороженный, пялится в экран телевизора. А на экране Он. Всё такой же красивый, притягательный, счастливый... Всё такой же не его. С их первой встречи прошло уже четыре года. Тэхён уверен, что этот альфа его уже даже и не помнит, ведь омега был лишь мимолётным этапом его жизни, увлечением. Они расстались буквально через месяц, и Тэхён не оставил от себя ничего, что могло бы напоминать Ему о белокуром омеге, с искренней любовью в глазах. А вот Ким помнит альфу. И помнит не потому, что Он звезда, не сходящая с экранов телевизоров, а потому, что этот альфа оставил после себя то, что для Тэхёна стало смыслом жизни... — Папочка! — от бездумного втыкания в экран телевизора омегу оторвал грустный голосок маленького мальчика. — Папочка, почему ты плачешь? — взволнованно спросил ребёнок, поджимая нижнюю губу, залезая на колени Тэхёна и крепко обнимая его за шею. — Ты не хочешь переезжать? — Всё хорошо, мой котёнок. — ласково шепчет омега, грустно улыбаясь, и целует сына в чёрную макушку. — Просто папочка устал. Ты же мне не помогал собирать вещи. — лукаво проговорил омега, видя, как щечки альфочки начали надуваться, а маленькие бровки нахмурились. — Ну, пап! — воскликнул малыш, округляя свои чёрные глазища. — Ты же сам отвёз меня к дедушкам! — Я шучу, медвежонок... — засмеялся Тэхён, сильнее прижимая к себе альфочку. — Я люблю тебя, папуль. — промурлыкал ребёнок, утыкаясь носом в шею омеги, наслаждаясь таким родным запахом карамели. — И я тебя, малыш... Он ушёл. Но после себя оставил незабываемый след. Восемнадцатого ноября Тэхён узнал, что носит под своим сердцем ребёнка. Наверное, это было наградой Небес за все страдания, которые пришлось вытерпеть Киму. А восемнадцатого июля, когда Тэхёну было восемнадцать, на свет появился маленький альфочка, яркий лучик в жизни юного омеги. Он получил имя Майрон. Он стал его Миром. Завтра восемнадцатое октября, и завтра у Тэхёна начинается новая жизнь. Сегодня будет последний день, когда омега позволит себе мысли о Нём. Сегодня будет последнее семнадцатое октября, которое он проведёт в слезах. А завтра его ждёт новая страна, новый город, новая квартира, новая работа. Майрон безумно рад их переезду в Сеул. А Тэхён рад, что его маленький мальчик чувствует себя счастливым. Омега ни на секунду не усомнился в том, чтобы оставить малыша, ни на секунду не пожалел об этом решении. Он стал плодом огромной любви, пусть и невзаимной. Он стал спасением. Он стал жизнью. Тэхён последний раз бросает взгляд на экран телевизора. Он всё ещё поёт. Красиво, строчки песни льются из самых потаённых глубин души, омега чувствует это. Он поёт про боль, про мечту, про любо... Экран гаснет... Тэхён кладёт пульт на небольшой стеклянный столик, стоящий напротив телевизора. Покрепче прижимает к себе уснувшего Майрона, мягко целуя малыша в тёплый лобик, и направляется на выход из гостиной. Свет гаснет следом за телевизором. За четыре года Ким Тэхён усвоил две простые истины. После семнадцати всегда будет восемнадцать. После тьмы всегда будет свет.***
— Чонгук, — от написания песни уставшего альфу отвлекает Сонхён. — Нам нужно серьёзно поговорить... — Что опять случилось, хён? — растерянно выдохнул альфа и откинулся на спинку мягкого кресла. — Я же тебе сказал, что со мной всё хоро... — Конечно, твоё состояние меня действительно очень волнует... — перебил альфу менеджер. — Но сейчас я бы хотел поговорить не об этом. А о тебе мы поговорим в менее официальной обстановке, ведь... — Так о чём ты хотел поговорить, хён? — слишком резко прервал бету Чонгук. Разговоры о собственном состоянии - это не то, чего сейчас хочет альфа. Сонхён устало вздохнул и присел на рядом стоящий диван. Этот альфа его когда-нибудь доведёт... — Джисон увольняется. — оповестил Чонгука бета. Ни один мускул на лице альфы не дрогнул после этой информации. — Почему? — для приличия поинтересовался певец. — Его омега беременный, совсем скоро ему рожать. Джисон хочет провести последние недели беременности с ним. — Чонгук понимающе кивнул и отвернулся к окну, поджимая губы и смотря на яркие огни ночного города. Не дождавшись от Чона никакого ответа, Сонхён продолжил. — Я уже нашёл нового хореографа. Молодой омега, совсем недавно окончил университет в Америке, вчера прилетел в Сеул, с понедельника приступает к работе. — чётко отчеканил бета, смотря на широкую спину альфы. — Омега? — холодно переспросил Чонгук, не отрывая взгляда от ярких огней. — Его рекомендовал сам Джисон, он был лучшим из группы, поэтому... Чонгук больше не слушает, его мысли больше не тут. Мысли улетают туда, где находится его сердце. Мысли возвращаются к Нему, Он тоже любил танцевать, танец был Его жизнью, страстью. Эту страсть они делили на двоих. Горели в ней, распадаясь на мелкие кусочки, и собирались вновь. Чонгук помнит каждую минуту, проведённую с Ним, помнит каждый Его стон, вздох, каждую родинку, улыбку. Улыбка... Это именно то, что покорило сердце альфы. Когда альфа возвращается в реальность, студия уже пустая. Видимо, Сонхён снова не смог докричаться до него и решил тактично уйти. Альфа тяжело вздыхает и переводит взгляд на экран ноутбука, сверля взглядом недописанный текст. Текст снова о Нём. Каждая строчка пропитана чувствами к Нему. Чонгуку все говорят, что нужно двигаться дальше, не жить прошлым. Но как двигаться дальше, если рядом нет тех глаз, тех рук, того запаха? Как продолжать жить, если рядом нет Его.***
— Да, пап... — протянул омега, закатывая глаза и зажимая телефон между ухом и плечом. — Перелёт прошёл отлично, с Майроном всё хорошо, он сейчас с Чимином. Да... завтра поеду подавать заявление в детский сад. Папуль, давай я тебе вечером перезвоню, я уже доехал... — омега ласково улыбнулся, слыша возмущения папы по поводу того, что его непутёвый сын болтает по телефону за рулём, затем попрощался с родителем и тяжело вздохнул. Какое-то неприятное чувство росло внутри. — Прекрати себя накручивать, Ким Тэхён. — начал ругать сам себя омега. — Сегодня начинается твоя новая счастливая жизнь. Не порть этот день. Набрав в лёгкие побольше воздуха, омега вышел из машины и направился в сторону огромного двадцатиэтажного здания. У самого входа его встретил менеджер, приглашая войти внутрь, и начал рассказывать, что же от него требуется. — ... Ну, я думаю, что на этом всё. — вежливо улыбнулся бета. — Джисон сказал, что ты мастер своего дела, да и коллектив у нас хороший. Айдолы тебе тоже небуйные достались. Ты будешь работать с двумя группами и одним соло-артистом... — Да, спасибо Вам, Джисон мне передал всю информацию. Эта работа очень важна для меня. — быстро проговорил омега, несколько раз кланяясь бете.. — Можно нескромный вопрос, Тэхён? — внезапно спросил Сонхён, вгоняя омегу в ступор. Но буквально через несколько секунд Тэхён пришёл в себя и неуверенно кивнул. — Почему ты покинул Америку? — Решил начать новую жизнь. — легко ответил Ким. — Новая жизнь - это хорошо! — доброжелательно улыбнулся менеджер, заходя в лифт. — Итак, сегодня ты будешь работать только с соло-артистом, группы у тебя появятся только со следующей недели. — лифт зазвенел, оповещая о прибытии на семнадцатый этаж. Сердце Тэхёна отчего-то заныло. — Сейчас я тебя познакомлю с ним, да ты его, наверно, знаешь. Не можешь не знать... — пропел бета, лукаво улыбаясь. — Ты счастливчик, Тэхён! Не многим хореографам удалось с ним поработать. Он - наше сокровище. — тихо прошептал Сонхён, открывая двери в просторный хореографический зал. Но войти в него Тэхён так и не смог. Волна такого знакомого, но такого забытого запаха не позволила ему этого сделать, выбивая почву из-под ног. Боль огромной лавиной обрушилась на хрупкого омегу. Почему именно он? Почему именно тогда, когда Ким решил начать новую жизнь, судьба подбрасывает ему такие сюрпризы? — Тэхён, ты чего там застыл, проходи... — приглашает его войти Сонхён, насмешливо смотря на растерянного хореографа. — Знакомься, это Чон Чонгук. Наша звёздочка. — удовлетворённо пробасил бета. А дальше всё как в тумане. Огромные глаза альфы, в которых плескались удивление, растерянность и боль, много боли. Тяжелое дыхание, ведь кислорода стало катастрофически не хватать. Лента воспоминаний четырёхлетней давности. И такое тихое, до безумия родное, но приносящее столько боли: — Тэ..? Тэхён думал, что его счастливая жизнь совсем близко, а она оказалась лишь миражом. Чонгук выбрал не бежать от прошлого, он выбрал вариться в своих ошибках и боли, бесконечно сожалея о своих поступках. Он теперь перед глазами альфы стоит. Красивый, желанный, любимый. Он - больше не фантазия, реальность. Прошлое догнало его.