поедание пирога происходит в очень неловкой и тяжёлой тишине. джиха пару раз пытается что-то спросить, рассказать, но на все вопросы получает односложные ответы, а на рассказы — минимальную реакцию, поэтому сдаётся.
мингю первым заканчивает и просто пялится в свою тарелку. вону в любой другой ситуации бы наслаждался этим дурацким вишнёвым пирогом, но только не сейчас, поэтому стоит мингю двинуться в сторону комнаты, он откладывает вилку и отодвигает тарелку с половиной куска.
— было вкусно, правда, но я не очень голоден, простите, джиха, — вону мнёт пальцы под столом, жутко нервничая.
— ничего, — она ободряюще улыбается. кажется, у всех мам есть суперспособности к пониманию детей, даже чужих, — иди давай.
вону надеется, что его глаза отобразили всю благодарность, что он испытывает к этой замечательной женщине. она определённо теперь в его воображаемом списке занимает гран-при.
вону догоняет мингю на половине пути в коридоре, и идёт немного позади.
в комнате мингю не садится обратно, а продолжает избегать вону взглядом и просто стоит. вону даже примерно не хочет думать о том, скольких усилий ему стоило начать говорить:
— гю, я должен тебе сказать, — у него трясутся руки так же, как во время звонка отца, — только, пожалуйста, я тебя умоляю, воспринимай это всерьёз.
мингю всё же возвращает свой взгляд на вону, кивает и садится обратно, однако держа расстояние.
— ты замечательный, гю, — вону выдыхает. начало положено, — я, когда я впервые увидел тебя, то подумал, что ты очень милый. правда.
мингю делает вдох и выдох, словно пытается успокоиться, но не двигается с места, уткнувшись взглядом в трясущиеся руки вону. тот это замечает и укладывает из друг на друга, чтобы было не так заметно.
— и, ну, — вону чувствует, что краснеет. но сгорел сарай, гори и хата, — я, мне кажется, что я влюблён в тебя. тоже.
мингю вздыхает так тяжело, что у вону самого тяжелеет на сердце.
— пожалуйста, — голос мингю дрожит, — не надо.
вону не знает, что нужно сделать, чтобы ему поверили.
— гю, — он шепчет почти отчаянно, приближаясь к мингю совсем немного, — я не вру, правда, мне понадобился месяц, чтобы это принять, прошу, не думай, что мне тебя жаль, я бы никогда…
— хён, я хочу тебе верить, — мингю смотрит ему в глаза, — мне просто, мне наверное нужно время, я-я не знаю, прости, вонури.
вону не знает, на самом деле не знает, стоит ли ему сейчас делать это.
но он берёт мингю за руки.
— гю, позволь мне просто побыть с тобой, пожалуйста.
мингю всматривается в глаза вону так, будто там написано, искренне ли говорит вону.
но там, конечно, не написано. и мингю просто подаётся вперёд и обнимает вону, даже крепче чем обычно.
— конечно я позволю тебе, вону, — он шепчет чуть слышно, — я счастлив находиться рядом с тобой.
у вону немного отлегает от сердца. может, всё не так плохо.
а может и нет.
вону приходит домой немного разбитый. совсем чуток. шрам на сердце такой же, как от царапок тени.
они пытались поговорить о чём-то отвлечённом, но каждый раз случайно возвращались к одному и тому же. к тому, что происходит между ними.
— хён, — в тот раз густую тишину решил разбавить мингю, неловко перебиравший складки на своих штанах, — как долго, ну… как долго я тебе… нравлюсь?
«ох, ну и вопрос»
вону молчал, думая, как лучше ответить. он и сам, честно говоря, не знает. просто будто что-то поселилось среди шестнадцати вечных спутников вону и ждало момента, когда он наконец увидит мингю, чтобы моментально вбросить влюблённость.
— м, — вону всё ещё не знал, как правильно ответить, но зато он знал, что никогда не придумает чего-нибудь хотя бы отдаленно напоминающего нормальный ответ, — м, я думаю, с того дня, как мы встретились.
мингю тогда посмотрел на него взглядом «ты что совсем голову отбил», но на самом деле он просто не понимал.
— но тогда почему, ты не сказал? — мингю заметно расстроился, хмурясь, — всё было бы в сотню раз легче, хён.
вону хотелось заплакать от какого-то холодного комка в груди.
«мингю просто не понимает, что значит сомневаться в своих эмоциях, ха?»
— я, это не так просто, — вону трясёт головой, — я влюблялся очень много раз, но это всегда проходило слишком быстро, и…
в лице мингю что-то меняется.
— о, я понял, хён, — мингю кивнул, продолжая перебирать руками уже воздух, — ты боишься, да?
«почему в настоящем времени, я же… нет, он прав»
вону тихо кивнул в ответ, словно его сейчас отругали и заставили извиниться. после этого разговора было ощущение как от стычек с отцом.
в общем-то, это ни к чему не привело. возможно, им стоило подождать, прежде чем разговаривать про это. хотя бы несколько часов.
«иногда всё-таки решает время»
у вону больше нет никаких сил сегодня думать хоть о чём-то.
дома мама в гостиной смотрит какую-то дораму по телевизору, поглаживая развалившуюся у неё на коленях тень. вону так странно видеть спокойное выражение маминого лица, ничем не обременённое, умиротворённое.
«страшно, если так будет недолго. но отец ведь не может хоть что-то сделать, я надеюсь…»
он молча подсаживается к маме, кладя голову на её плечо. вону знает, что она сразу поймёт, что что-то не так, но ему так хочется уловить хотя бы капельку маминого спокойствия.
мама вместо того, чтобы начать распрашивать его, просто ворошит ему волосы и понимающе улыбается, мол, сам расскажешь, когда захочешь. вону благодарен ей за это, и ещё за миллион других вещей.
«главное, что мама рядом»
в конце концов, он засыпает, уставший от постоянно держащих его в напряжении мыслей.
этот сон был чётче всех других.
вону сидел прямо в поле, преследующем его с самого начала этой сонной эпопеи. рядом никого не было.
если честно, вону немного запаниковал, поняв, что человека-апельсина здесь нет.
«странно, очень странно, мне так страшно, будто я два дня назад не думал, что хотел бы избавиться от этих снов»
но он всё-таки появляется.
кто-то обнимает вону сзади, стоило ему погрузиться в свои мысли.
— хватит думать, вонури, — голос тот самый, и вону немного нехорошо от того, как прозвучала эта фраза.
но он не смог ничего сказать в ответ.
тогда «мингю» фыркнул и уселся совсем близко, беря вону за руку. его лицо стало таким различимым, что вону уже совсем не мог сомневаться в том, кого проецирует его мозг. тут даже эта дурная родинка на носу, на которую вону частенько засматривается.
и контролировать происходящее тоже вону тоже не мог.
— я тебя люблю, — голос вону звучит громче, чем обычно. ему так странно слышать эти слова, произнесённые его голосом.
человек-апельсин смеётся, не глядя на вону, и машет головой.
— не меня, — он улыбается, всё ещё так же как настоящий мингю, — его.
и это звучит так, будто вону открыли тайны вселенной.
на том всё и заканчивается. вону искренне надеется, что это последний его такой сон.
«с каждым разом я всё больше путаюсь»
он просыпается всё так же на диване, но укрытый пледом и с тенью, лежащей прямо на его груди. дышать немного тяжело, в комнате темно, но занавески как обычно незакрыты, и вону видит луну из окна посреди комнаты.
«красиво»
следом всплывает мысль о том, что через два дня ему восемнадцать.
«а вот это уже пиздец какой-то»
приходится заставить себя встать с дивана и пойти спать по-человечески в своей комнате. заснуть по-человечески у него, конечно, не получается, и вону погружается в свою пучину мыслей.
«чего я боюсь-то? я нравлюсь ему, он мне, и я знаю, что это правда. но мне страшно»
одни и те же вопросы витают в вонуевой голове, пока его не прошибает осознание.
«может, потому что это впервые взаимно? одно дело когда ты крашишься на парня и думаешь, что это просто прикол, другое — когда мы оба влюблены…»
следующая мысль заставляет вону сжаться, обняв себя за плечи. как бы он хотел, чтобы это даже не появлялось в его голове.
«но нужны ли эти отношения нам обоим?»
вону чувствует, что если будет думать об этом и дальше, то заплачет. но сон никак не приходит, даже когда у вону под боком снова пристраивается тень, мягко мурлыча.
тогда вону снова берёт телефон в руки. но стоит открыть твиттер, как ему приходит сообщение. потом другое. и ещё одно.
гюгюгю, 6:11:
вонури мне так жаль что я появился в твоей жизни и спутал всё что у тебя есть
но я тебя люблю пожалуйста не оставляй меня
нет прости если ты не хочешь ты не обязан извини
просто будь в порядке хорошо
вону не знает, что ему думать, не то, что написать. единственная мысль, весьма крамольная, что появляется в его голове это «я должен быть рядом сейчас», и вону не собирается ей противиться.
вонури, 6:12:
гю ты дома?
гюгюгю, 6:12:
да я дома что такое
вонури, 6:12:
жди
гюгюгю, 6:12:
????? чего хён ты что удумал
вону никогда не выходил из дома в такое время. он изредка вообще вставал так рано. но что-то внутри него, то самое, что вбросило эту дурацкую влюблённость, кричало и молило, чтобы вону просто сделал это.
через всё те же полчаса вону оказался у дома мингю, стоя в своей домашней одежде и маминых сланцах.
«лучше не бывает»
вонури, 6:46:
открой калитку
гюгюгю, 6:47:
вонури ты ебанулся
вону тихонько хихикает своим мыслям.
«да, именно так»
дверь открывается, и мингю выглядит таким ошалевшим, что вону хочется смеяться ещё сильнее, но он давит смех, улыбаясь:
— привет.
— вону-хён, — мингю аккуратно закрывает калитку, боясь, что та слишком громко хлопнет, и хватает вону за плечи, стоит ему зайти во двор, — ты совсем дурной что ли?
вону кивает, не без удовольствия отмечая, что мингю всё же улыбается.
— ты прибежал сюда только потому, что переживал за меня? — мингю слегка наклоняет голову, как щенок, и вону замечает, что его лицо влажное.
«он плакал»
— да, гю, — вону тянется, чтобы обнять мингю, и тот замирает, — потому что я тебя люблю.
мингю мгновенно отмирает и обнимает вону, улыбаясь ещё шире.
— я тоже тебя люблю, вонури, — мингю сжимает руки вокруг вону так сильно, как только может, — хоть ты это и знаешь.
вону смеётся тихонько, пытаясь не делать это слишком громко.
— но нам всё ещё очень нужно поговорить, — вону всё ещё не может отделаться от своей мысли. это противное «нужны ли эти отношения нам обоим» эхом скачет в вонуевой голове, затмевая собой все другие мысли. может, этот разговор прояснит и мингюевы мысли?
мингю немного отстраняется, кивая, и заметно тушуется. вону берёт его за руку, желая подбодрить.
в комнате мингю за эти несколько часов ничего не изменилось, да и не то, чтобы должно было. вону всё ещё немного непривычно быть где-либо кроме своей комнаты, но здесь хотя бы комфортно. по крайней мере, сейчас. тогда было не очень.
— хён, — мингю говорит негромко, почти шепчет, боясь разбудить родителей, — начни ты, пожалуйста.
и взгляд у него такой жалостливый, будто если говорить начнёт он, то об этом пожалеют они оба. поэтому вону издаёт звук согласия, и начинает:
— я думал сегодня, чего я боюсь, — мингю слушает внимательно, и кивает на эти слова, мол, да, понимаю о чём ты, — и… эти чувства впервые взаимны для меня.
вону неловко перебирает свои пальцы, но стоит мингю заметить эти движения, он тут же берёт его за руки.
— ты боишься ответственности в отношениях? — мингю снова склоняет голову на бок, вопросительно уткнувшись взглядом в лицо вону.
— нет, — вону отчаянно машет головой, — нет, скорее… я боюсь того, что мы оба парни.
мингю замирает, словно ему срочно нужно осмыслить книжку по университетской математике.
— ох, я и забыл, — голос мингю звучит немного нервно, и он кусает свои губы, — это… проблема, да?
вону всматривается в выражение мингюевого лица.
— для меня нет, — вону вновь машет головой, и он произносит сотню раз отрепетированные слова, — я давно понял, что мне нравятся и парни, и девушки.
мингю выглядит удивлённо и пялится прямо на вону:
— хён, так ты бисексуал? — мингю сжимает руки вону, слегка улыбаясь.
вону издаёт согласный звук, и тоже улыбается, но слегка неловко:
— да, наверное. мне было, наверное, четырнадцать, когда я впервые влюбился в парня, — вону тихо смеётся, — по крайней мере, мне так казалось. этим парнем был сынчоль-хён, но это быстро прошло.
мингю едва слышно цокает, придвигаясь к вону ближе:
— ты ему не говорил? — вону машет головой, мол, нет конечно, — хорошо. у меня, эм, вопрос… как долго длятся твои… влюблённости?
— по-разному, — вону незамедлительно отвечает, сразу отметая мысль придумать что-нибудь, звучащее получше, — максимум полгода, минимум три дня.
мингю задумывается о чём-то, и вону кажется, что зря был честен.
«что если сейчас не решит, что ему не нужны отношения с таким непостоянным человеком?»
— но ты никогда не признавался, да? — голос мингю как гром посреди неба, но вону с облегчением кивает, — то есть…
мингю хитро улыбается, и вону совсем, прямо вот совсем это не нравится.
— я первый человек, которому ты сказал о своих чувствах? — мингю в очередной раз наклоняет голову, но уже не с таким наивным выражением лица, а с хитрющим прищуром.
вону моментально жалеет, что рассказал мингю об этом.
— да, гю, — вону возвращает голову мингю в прямое положение и складывает руки на груди, — не смей надо мной подтрунивать, а то я уйду, и ты меня больше не увидишь. не зря у меня лилит во льве.
мингю смеётся, тут же осекаясь и приглушая смех.
— хён, ты такой потешный, — мингю меняется в лице, и вону всё ещё не может до конца понять, что это за эмоция, — я тебя люблю.
вону чувствует, как мингю нервно потрясывает ногой, словно только что пригласил вону на свидание. вону хихикает, притягивая мингю в объятья.
— иди сюда, золотце.
вону знает, что у него покраснели уши, но ему практически жизненно необходимо было придумать какое-нибудь милое прозвище.
— фу, хён, — мингю по-глупому хихикает, укладывая голову на плечо вону, — ты такой сладкущий.
вону тихо смеётся, поглаживая мингю по спине. они сидят так, молчат и обнимаются, ещё какое-то время, прежде чем мингю неожиданно не подаёт голос:
— я не знаю, — мингю звучит немного расстроенно, — насчёт своего отношения к… тому, что мы оба парни. я… просто хочу продолжать быть рядом с тобой, вне зависимости от чего-либо, вонури-хён.
вону немного отстраняется, заглядывая в мингюевы глаза, и мягко улыбается.
— всё хорошо, это неважно, золотце.
мингю кивает, снова сжимая вону в объятьях.
«всё хорошо, всё так хорошо»
— хён, тебе, наверное, стоит пойти домой, — мингю вновь начинает говорить спустя большое количество времени, — твоя мама будет беспокоиться, если не найдёт тебя дома.
— не беспокойся, гю, — вону фыркает, — я оставил ей записку и написал сообщение на всякий случай, я думаю, она не будет переживать.
— ничего себе, а ты всё продумал, хён, — мингю смешливо цокает, и его голос снова приобретает этот хитрый тон, — хотел со мной подольше остаться, да?
вону негромко смеётся, а потом кивает, улыбаясь.
«и мне совсем не стыдно»
— слушай, я хочу пить, — они теперь лежат совсем рядом в тишине, как вдруг вону начинает говорить, — где я могу взять воды?
мингю встаёт, подавая руку вону, и они вместе тихо и аккуратно направляются на кухню, отчаянно стараясь не шуметь.
на кухне стоит два графина с водой, и вону в душе не чает, какой из них ему нужно взять.
— гю, из какого можно набрать воды-то? — вону пихает сонного мингю в плечо, чтобы тот обратил внимание.
— да из любого, там одинаковая вода, у нас просто куча графинов дома, как у тебя в комнате стаканов, — мингю наугад машет рукой, другой протирая глаза, — пей и пошли спать, я очень устал.
— хорошо, — вону кивает и залпом выпивает стакан воды, — пойдём, графиновый магнат.
в комнате мингю из открытого окна доносятся лягушачьи разговоры, а ветер колышет совсем уж лёгкие занавески. вону немного зябко, и он ёжится.
— тебе холодно, хён? — мингю аккуратно приземляется на кровать, искренне желая не шуметь, и хлопает по месту рядышком, — я могу закрыть окно, если хочешь.
— потом будет жарко, — вону машет головой, и садится рядом, зачем-то держа расстояние, — давай просто спать.
они ещё с полминуты смотрят друг на друга, прежде чем мингю спрашивает:
— ты будешь спать со мной, хён, или…
— да, — вону, кажется, впервые позволяет себе перебить мингю, на что тот хлопает глазами, а потом по-глупому хихикает, протягивая руки, мол, иди сюда.
они уже второй раз засыпают в обнимку, но это ощущается совсем по-другому. в первый раз вону не был уверен, что это хорошая идея, и позволил этому случиться только потому, что мингю было плохо. теперь же вону знает, что спать вместе — лучшая идея, которая могла прийти в чью-либо голову.
вону больше ничего не снится, и он крайне этому рад. ему, кажется, больше не нужно бесконечно рефлексировать над своими чувствами, хотя бы сейчас.
