Тебя сейчас ударить или через секунду?

Чонгук сидит на полу, вокруг него куча разных игрушек и два ребёнка которые пыхтят и спорят, кто красивее строит башню из разноцветных пластмассовых фигурок, а Чон в качестве судьи сидит, наблюдает. — Отец, смотри, у меня почти уже вся башня построена, — пятилетний малыш глядит большими глазками на родителя и довольно улыбается, ставит ещё одну фигурку наверх и задерживает дыхание, любуется творением. Башня получилась ужасно неровной и слегка перекосилась, но ребёнок рад, что она высокая и не падает. Малыш очень похож на Чонгука, они как две капли воды: такие же чёрные, как смола, волосы, тонкие губы, даже родинка, как у Чона, под губой. — Дядя Чонгук, а у меня башня красивее, да? — Юнхо смотрит на Чонгука глазками-щелочками, и альфа просто сдаётся перед ним, ведь омежка такой маленький и милый, особенно, когда у него такой взгляд. Ну вылитый Чимин! — Красивее, малыш, самая красивая, — ласково отвечает тот и убирает кучерявую прядь волос ребёнка за ухо. Йенсан, сидящий напротив своей неуклюжей башни, тут же начинает реветь. Юнги разговаривал до этого по телефону, но, услышав плач сына, встал с дивана и отложил телефон. — Малыш, что случилось? — он садится на пол и прижимает альфочку к себе. Ребёнок при виде папы ещё громче плачет и показывает пальцем на Чона. — Отец. Он. Он сказал, — ребёнок всхлипывает и обнимает Юнги за шею, — сказал, что у Юнхо башня красивее всех. Юнги хмурится и поворачивает голову в сторону Чонгука, который пожимает плечами. — Чонгук, я убью тебя, какого хрена? — Кроха, не злись. Ну ты видел же, что башня нашего сына не такая красивая, как башня Юнхо, — констатирует факт Чон. Малыш снова заходится плачем, а Юнги начинает успокаивать ребёнка и встаёт с пола. — Пойду скажу Намджуну, чтобы треснул тебя, пока я держу сына и не могу сделать этого сам, — недовольно бурчит омега и направляется на улицу. Чонгук вздыхает и смотрит вслед уходящему мужу. Он и Юнги приехали к друзьям: у Намджуна и Чимина сегодня ровно год, как они стали супругами, поэтому и пригласили к себе друзей и родственников. На улице просто прекрасная погода, июль. Все гости расположились на улице, там и барбекю, и небольшая развлекательная программа. Чонгук обожает детей, души в них не чает, поэтому ненадолго пошёл развлекать сына Намджуна, а вскоре и Йенсан прибежал, малыш всегда очень тянулся к отцу. Из размышлений его вырывает сын Кимов. — Дядя Чонгук, а построишь со мной кораблик? — Конечно, солнышко. Омежка тут же встаёт и бежит за Лего, достаёт целую сумку с конструктором из шкафа и тащит кое-как к Чонгуку. Тот сразу поднимается и помогает ребёнку, забирая Лего и ставя его на пол. Намджун заходит в гостиную и подхватывает сына на руки. — Кому-то пора спать уже, — говорит Намджун и поправляет хвостик на голове сына. — Ну, папа, мы только хотели строить кораблик. — В следующий раз построите, а сейчас спатки. Ребёнок вздыхает и поворачивается к Чону. — В следующий раз тогда, да? Гук кивает и улыбается ему. — Сладких снов. После чего Намджун уходит с ребёнком в детскую, а альфа идёт на улицу. Гости уже разошлись, а Чимин с Юнги сидят за столом, допивая шампанское, и о чем-то болтают. — Вот, Чимин, почему у тебя Намджун нормальный? И за сыном присмотрит, и приготовить может, — Юнги устало вздыхает и подпирает голову ладошками. — Просто Намджун знает, что если что-то не так, он получит, — смеётся Чимин. — Угу, а Чонгуку хоть бей, хоть стреляй — не понимает. Они оба прыскают смехом, а Гук, отпивая из стакана виски, наблюдает за омегами и садится на стул. — Эй, я вообще-то тут, — возмущённо бурчит Чонгук. — Да я не слепой, Чонгуки, вижу тебя, — Юнги выпил только пару бокалов шампанского, поэтому был почти трезвый. — Юни-и-и… — тянет альфа и допивает виски. Омега смотрит на Чимина и качает головой. Чимин понимает, что пахнет жареным, и поднимается из-за стола. — Пойду гляну, уложил Намджун Юнхо или нет, — с этими словами Чимин быстро покидает беседку. — Юнги, давай сделаем маленькую кнопку? У омеги глаз моментально начинает дёргаться. — Чонгук, никаких детей. Тебе что, одного мало? — светловолосый опирается удобнее на спинку стула и подтягивает к себе колени. — Альфа есть, теперь омежку надо, — Чонгук встаёт и садится уже прямо возле омеги. — Вот тебе надо, ты и рожай, — он смотрит на него равнодушно, зевает и тянется к стакану с апельсиновым соком. — Кроха, давай сделаем. Йенсану уже пять, пора бы второго. — Тебя сейчас ударить, Чонгук? Или через секунду? — омега вскидывает руку и отвешивает альфе пятернёй по ляжке. — Видимо, сейчас. Чонгук шипит и потирает место удара — притворяется, как и всегда. — Злой омега, — дует губы Чон и закидывает в рот виноградинку. — Хочу ещё сына! — Ты с одним сначала научись справляться, а потом говори за второго. — А я справляюсь вообще-то, — икая, подытоживает Чон. — Заметно.

***

Намджун с Чимином расстилают постель. Пока омега поправляет подушки, Джун достаёт одеяло. — Думаю, уберём остальное со стола завтра уже, я так устал. А Юнги с Чонгуком у нас остаются? — Ага, я Юнги сказал занимать, как всегда, комнату, — Чимин снимает с себя одежду и зовёт Намджуна в душ, который находится прямо через дверь в другой комнате.

***

Юнги целует сына в щёчку и укрывает его, малыш сладко посапывает посредине большой кровати. Омега встаёт с неё и берёт чистое белое полотенце, после чего идёт в душ. Чонгук докуривает сигарету, тушит окурок в пепельнице и направляется в дом. Они не раз оставались у друзей и знают, что всегда им выделяют одну и ту же комнату, поэтому он сразу идёт туда. Комната хозяев дома находится на втором этаже, а гостевая, где расположились Чонгук и Юнги, — на первом. В комнате он не находит мужа — только спящий малыш, которого Чон тоже целует и поправляет кучерявые волосы, убирая их со лба. Он берёт себе полотенце и отправляется в душ. Дверь не закрыта, и он, стараясь не шуметь, открывает её, но получается так, что она ударяется о стену, и Чонгук выругивается под нос. Юнги, полностью голый, вздрагивает и оборачивается. — Вау, а если бы это был Намджун? — Чонгук закрывает дверь и снимает с себя футболку. — Мне казалось, я закрыл её, а ты чуть своим стуком весь дом не разбудил, — омега смотрит на него и облизывает губы. — Ну так что, кнопку сделаем? — Гук подмигивает, снимает с себя одежду, подходит к омеге вплотную. Наклоняется и мажет губами по его ключице, ведёт языком по впадинке и поднимает глаза. Юнги лишь прикусывает губу и тянется пальцами к груди Чона. — Нет, — только и выдыхает тот. В этот момент Гук подхватывает его на руки и сажает на стиральную машинку. Он прикусывает мочку уха, пальцами уже сжимает набухший сосок любимого, отчего омега еле сдерживает стон и прикрывает глаза. — Сколько мандаринов? Давай, Юнги, я куплю сколько скажешь, а ты мне кнопку, — Гук хаотично целует его в шею и спускает снова на пол, заставляет лечь животом на машинку и шлепает по попе. Юнги мычит, выпячивает зад и облизывает губы. — Пять килограмм, Чон, — омега уже и без мандаринов готов: все равно Чонгук пьяный и забыл, что его муж пьёт противозачаточные. — Какой послушный сразу, — Чонгук входит в омегу одним пальцем. Скользко, влажно. Омега просто уже течёт, готовый на всё. Юнги просит второй палец почти сразу, ему мало, а Чон не медлит — растягивает мужа, исполняет его просьбу и целует в лопатку. Светловолосый прикусывает ребро ладони и крепче второй рукой за машинку держится. — Гука-а-а, войди уже, я готов. — Как скажешь, малыш, — Чон вытягивает пальцы с хлюпом и растирает смазку по члену, сразу приставляет головку ко входу и плавно толкается. Омега громко дышит, облизывает губы, цепляется уже двумя руками за машинку. Чонгук крепко держит его бедра и начинает двигаться, не забывая целовать его в шею, зная, что это слабое место Юнги. — Гук, ноги, ноги затекли. Чонгук тут же выходит из него и переворачивает к себе лицом, сажает омегу на машинку и впивается в губы. Они целуются как бешеные, ударяясь зубами и кусая друг друга, пока Чон не пододвигает его ближе к краю, раздвигает ноги и снова входит. Омега стонет ему в губы, обхватывает ногами поясницу альфы и впивается ногтями в плечи. — Так сжимаешь меня, — Чонгук кайф ловит, волна наслаждения разносится по телу с каждым новым толчком. — Буду ещё сильнее сжимать, если простату найдёшь, — тянет Юнги и в тот же момент ощущает пустоту, потому что Чонгук выходит из омеги и меняет угол проникновения, снова входит, попадая уже прямо по простате. Юнги выгибается как кот, вскрикивает и тут же кусает губу, чтобы не кричать снова, пока Чон вколачивается в его тело по самые яйца. — Ты такой блядский кот сейчас. — Заткнись, Чонгук, я… — Юнги не договаривает, снова стонет. Сдержаться никак, потому что альфа не перестаёт попадать головкой по простате. Чонгук тут же накрывает его губы рукой и делает грубые быстрые толчки. Омега мычит, пытается соскочить с члена, но все безрезультатно. Чонгук крепко держит его и продолжает трахать. Юнги не выдерживает и на очередном движении стонет в его руку и кончает, пачкая живот альфы и свой. Гук тоже не отстаёт — убирает руку со рта и упирается ею уже в машинку, которая от движений ходуном ходит под ними. Чонгук изливается в омегу, прикусывая мягкую кожу на плече до крови. — Чонгук, блядь, ты дикарь, — пищит омега от укуса и слегка бьёт его по руке. Гук тяжело дышит, смотрит на него мутным взглядом и прижимает к себе. — Тебе ведь нравится, — он поднимает его на руки, член высказывает из омеги, и сперма медленно начинает вытекать, пока альфа несёт его в душ. — Нравится, — сдаётся Юнги и кладёт голову на плечо мужа. Юнги трёт влажные волосы полотенцем и выходит из душа следом за Чоном, натыкаясь прямо на жующего печенье Чимина. Тот улыбается и, перед тем как уйти, бросает короткое: «Я ничего не слышал». Чонгук ложится с краю, Юнги — напротив, а между ними сын, который все также сладко спит. — Я так люблю его, но хочу ещё омежку. Вон у Кимов Юнхо такой милый, такой няшный, прям омежка. — Да, Юнхо милый малыш, особенно, когда Чимин делает ему хвостики. — Надеюсь, у нас тоже будет омежка, — прикрывая глаза, говорит Чонгук и осторожно обнимает сына, который уже жмётся к нему сквозь сон. — А если альфа опять? — омега зевает и просовывает одну руку под подушку, чтобы было удобнее. — Значит, будет альфа. Я всё равно буду его любить, ты же знаешь. Может, я и не лучший отец, но Йенсана люблю и никогда не дам в обиду. — Знаю, Чон, иначе я бы не вышел за тебя. — Так что этот месяц мы стараемся сделать кнопку. — Ага, давай спать теперь. Юнги проваливается в сон, не подозревая, что через неделю он узнает о том, что уже как месяц носит малыша под сердцем: противозачаточные просрочились, а он не глянул на дату. Будет долго материть Гука за то, что ему снова придётся испытать ад родов, а после долго смотреть в зеркале на живот, понимая, что уже любит малыша всем сердцем. Чонгук расцелует его и снова скажет, как счастлив и как обожает мужа. Ещё спустя четыре месяца Чонгук привезёт мужу ящик мандаринов, потому что на узи скажут, что будет омега.