Забвение.

      Впервые за долгое время Дилюк и Кейя собираются за одним столом, зрелище это, конечно, такое себе: полный стол еды, по размерам занимающий как минимум четвёртую часть всей комнаты и по совместительству весь её центр, но за ним сидит всего два человека. Кувшины по левую сторону наполнены вином, как ни странно виноградным, а не излюбленным, одуванчиковым. Нет, ха-ха, не сегодня. —Альберих, если ты что-то задумал — говори сразу.       Дилюк первым прерывает паузу, затянувшуюся с самого начала застолья. Внутри его съедали сомнения, а в голове роились мысли о том, что же всё-таки не так на этот раз, что стало причиной «семейных» посиделок и какова главная цель брата. —Ох, милый, ну почему ты такого мнения обо мне?       Капитан кавалерии вздыхает, оперевшись головой о руку, на лице его теперь виднеется скрытая за наигранным огорчением усмешка. —В последний раз, когда мы сидели за столом вместе, ты отсосал мне, поэтому теперь мы и сидим за огромным столом.       Кейя открыто улыбается и опускает глаза в тарелку, накалывает на вилку креветку и, немного повозив ей в соусе, отправляет в рот. —Хах, в этот раз ты узнаешь обо всём своевременно, а не когда я буду уже в непосредственной близости с твоим членом. —Этому более не бывать.       Владелец винокурни «Рассвет» слегка повышает голос и строго смотрит на Кейю, что вызывает лишь лёгкую улыбку на лице Альбериха.       По правую сторону стола в графинах подан сок, виноградный. Дилюк делает несколько больших глотков из своего стакана, стараясь показать, что совершенно не боится уловок сводного брата и совершает на том самую, пожалуй, большую и при том не менее банальную ошибку. —Вино. —А у меня тут сок, представляешь? Хах, поверить не могу, и как только это вышло.       Капитан невинно хлопает глазами и встаёт из-за стола, поднимается на стул и грациозными шагами устремляется к брату прямо по столу. Вместо ежедневного костюма сейчас на Кейе его упрощённый вариант: обтягивающие штаны, белая простая рубашка, но есть и кое-что особенное — невысокие сапожки на девятисантиметровом каблуке, одолженные у Розарии ещё на той неделе.       Этот бесстыдник достаточно многое знает о своём брате, и от него не могло скрыться то, что Дилюк — фанат девушек на каблуках. Конечно, Альберих не особо похож на девушку, но тем не менее, надеть обувь с каблуком ему под силу. —Не смей приближаться ко мне.       Рагнвиндр с ударом кладёт ладонь на стол и встаёт, пытаясь не выдавать, как алкоголь уже ослабил тело и постепенно туманит разум. От подобного жеста Кейя напрягается, пусть и не показывает того, скидывает ногой посуду, ещё полную еды, на пол, и усаживается на край, широко расставив ноги. —Неужели ты не побалуешь меня своим вниманием?       Альберих сводит бровки и прикусывает губу, не прекращая наблюдать за пьянеющим с каждой секундой Дилюком. —Не думаю.       Рагнвиндр стискивает зубы и старается не смотреть на названного брата, куда угодно, только не на него. —Представляешь, кто-то великодушно запер двери в столовую и оставил нас наедине, вот же везение, правда?       Сложно ответить, везение это или скорее наоборот. Дилюк всегда знал, что хочет младшего, и это было пугающим для него самого. Из раза в раз видеть своего брата и представлять о том, насколько у него нежные губы, думать о его руках, даже зубы Кейи были по-своему возбуждающими. И это из раза в раз заставляло бежать прочь от него, молчать, когда он что-то спрашивает, чтобы не выдать себя голосом, или просто уходить от вопроса, в самом прямом смысле.       Теперь же, когда чувства особенно обострились, а объект неких эротических фантазий сидит прямо перед тобой, неоднозначно расставив ноги, хочется по-настоящему большего. —И что же нам делать?       Кейя понижает тембр голоса и чуть приоткрывает влажные губы не сводя глаз со своего объекта обожания, расставляет руки за собой и операется на них, демонстрируя своё тело ещё более откровенно. —Ну же, прикоснись ко мне, никто ведь не узнает.       Альберих говорит полушёпотом, склоняет голову в сторону и не прекращает наблюдений за опьяненным Рагнвиндром. Дилюк делает неуверенный шаг вперёд, всё ещё цепляясь за трезвый разум и пытаясь перебороть желание потрогать, сжать, укусить. —Я ненавижу тебя. —Мы оба знаем, что ты хочешь меня не меньше, чем я хочу этого, так почему ты бежишь от меня?       Старший из них стискивает кулаки и расставляет их по обе стороны от Кейи, приближаясь к его лицу максимально близко. —Потому что мы оба парни, к тому же братья. —Я не родной брат тебе, я хочу тебя и ты тоже хочешь меня, поэтому вряд ли нас должны останавливать такие мелочи как «мы оба парни».       Альберих прикасается носом к носу Дилюка и не прекращает смотреть в алые глаза, в ответ на это тот прижимается пахом между его ног и шумно выдыхает. —Мы уже взрослые люди и способны рассудить на тему того, что нам нужно, а что нет.       Кейя почти шепчет, боится спугнуть этого недотрогу неосторожным словом, сейчас он похож на котёнка, просящего о ласки, но при этом боящегося, что вместо поглаживания его ударят.       Капитан кавалерии потирается о пах Дилюка, намекая, что и сам не против. —Повтори то, что ты делал тогда под столом.       Дилюк слегка подрагивает от напряжения. —Не кажется ли тебе, что немного нечестно получается? Тогда тебе было хорошо, а я ушёл ни с чем, сейчас ты хочешь того же, подумай немного и обо мне.       Тогда хозяин таверны кусает парня за губу и, крепко схватив за бёдра, усадил верхом, при этом расположившись на месте Кейи. Это не похоже на поцелуй, это скорее похоже на своего рода «на место», как будто тот собака, которая отказалась слушать своего хозяина, но его совсем не устраивало такое к себе отношение. —В таком случае придумаем что-нибудь получше, идёт?       Теперь Рагнвиндр показывает свою нежную сторону, зализывает место укуса, пока руки осторожно оглаживают внутреннюю сторону бёдер, побуждая бабочек проснуться и вновь заполонить живот.       Альберих опускает бёдра, усаживаясь на ноги сводного брата, и проводит рукой по ещё мягкому члену. —Тебе ведь нравятся мои руки, Дилюк?       Рагнвиндр дёргается, услышав своё имя, и опаляюще выдыхает в губы Кейи. —Да, они очень… Да.       Не найдя слов, двуручник ощущает, как по его груди через одежду скользит ладонь, возвращается к паху, медленно и от того мучительно расстегивает первые две пуговицы, тянет вниз ширинку. —Не сиди сложа руки, мне тяжело будет в одиночку.       Дилюк собирает мысли в кучу, в пару быстрых движений снимает с себя пиджак, а следом за ним и рубашку. Принимается за рубашку Кейи, пока его ловкие руки уже стягивают штаны до середины голени, через ещё пару ловких трюков эти же штаны оказываются на спинке стула.       И вот оба оказываются обнажёнными, горячими и возбужденными. Дилюк заметно волновался, собственно, его брат тоже был порядком взволнован, но скрывать это удавалось намного лучше. —Не переживай, я просто подрочу нам, идёт?       Альберих целует старшего в губы, мокро и протяжённо, чтобы слегка смягчить обстановку. Осторожно кладёт руку на крепкий стояк, потирается головкой о головку и обхватывает обе ладонью, создавая узкое кольцо пальцами, в которое сам активно начал толкаться бёдрами.       Дилюк хмурится от по-новому приятных ощущений и сам начинает двигать бёдрами в такт Кейи. Ладонь быстро пачкается смазкой обоих, в комнате становиться жарче за пару минут, несмотря на её крупные габариты.       Капитан кавалерии берёт свободной рукой руку Дилюка и кладёт, повторяя положение своей руки, что создало больше пространства и породило ещё несколько шумных выдохов, синие глаза вновь смотрят в глаза сводного брата, и как только они встречаются, стонет уже Кейя. —Тебе нравится визуальный контакт?       Кейя согласно мычит, слегка ускоряя движения бёдрами и прикусывая губу, но глаз не сводит, Дилюк чуть сильнее сдавливает ладонь на членах и не прекращает смотреть, сравнивается в темпе с младшим и впитывает ещё пару стонов парня. —Ты скоро кончишь, так ведь?       Голос его кажется слишком спокойным, ровно таким, как если бы они просто разговаривали в таверне или обменивались любезностями по утрам. Это только больше завораживает и возбуждает, так что Кейя толкается с большей амплитудой и жмурится. —Да, — ответ вышел похожим на стон.       Альберих утыкается носом в шею брата и опирается свободной рукой о плечо, пару раз мокро целует кожу и, сдержанно промычав, кончает на живот Дилюка. —Трахнешь меня?       Всё ещё запыхавшимся голосом спрашивает Кейя уже вытирая салфетками живот Рагнвиндера. —С удовольствием.       Их взгляды снова встречаются и младший замирает, старается запомнить каждую секунду. —Мне… Нужно растянуть меня… Немного. Я почти готов.       Дилюк оглаживает спину Кейи и целует того в щеку. —Просто скажи, что нужно делать, я помогу.       Слова звучат слишком сладко и до того приятно, что даже почти не верится, что это вправду говорит Рагнвиндр, постоянно грубый и холодный с ним.       Кейя берёт ладонь брата и смачивает два пальца на ней слюной, с удовольствием их посасывая. —Теперь нужно вставить.       Раздвигая ягодицы двумя руками Альберих наклоняется ближе к старшему брата. Тот тянет Кейю за талию, укладывая на себя, и осторожно вставляет оба пальца. —Не больно? —Начинай двигать.       Младший опирается двумя руками о плечи двуручника и с нескрываемым наслаждением двигает бёдрами навстречу пальцам, но этого мало, не это сейчас хочется чувствовать внутри, желание большего сдавливает грудную клетку и перебивает дыхание. —Я готов, — звучит немного неожиданно для Рагнвиндра, он вынимает пальцы, вытирает салфеткой и смочив ладонь слюной проводит пару раз по члену. —Скажи, если сделаю что-нибудь не так.       Дилюк смотрит в глаза Кейи и осторожно толкается внутрь. Член входит туговато, но достаточно безболезненно. Капитан глубоко вдыхает и самостоятельно опускается до упора, после приподнимается и, нахмурившись, опускается чуть медленнее. —Всё в порядке?       Старший кладёт руки на бёдра и приподнимает их, целует в щеки пару раз. —Да, просто он больше, чем я думал.       Красноволосый задаёт темп, самостоятельно двигая бёдрами. —Ты ведь уже видел его.       Щеки вновь вспыхивают, давая знать о возбуждении, и Кейя жмурится с секунду. —Да, но это другое.       Дилюк усмехается и ловит на себе взгляд, полный замешательства. —Пообещай, что теперь всё будет иначе.       Альберих вздрагивает. —О чем ты? —Мы не будем относится друг к другу так, как всё это время относились. Смягчимся, хоть немного.       Кейя кусает губу. —Да, да. Без проблем.       Стиснув руки на плечах сильнее, он начал быстрее двигаться верхом.       Столовая пропиталась запахом секса, стоны обоих слышались ещё долго и стихли только тогда, когда небо уже осветилось первыми лучами.       Проблемой Дилюка был алкоголь. Он не употреблял его никогда и ни при каких условиях, постоянно утверждая, что просто не любит те ощущения, что алкоголь дарит. Но на деле же просто никогда не мог запомнить, что с ним происходит, когда пьян и теперь, когда он видит перед собой улыбающегося Кейю — ненавидит себя за то, что попросту не знает, что вдруг так развеселило его. —Доброе утро, дорогуша. —С чего вдруг такие любезности, неужели снова напился с утра пораньше.       Слова будто лезвием проходят по сердцу Кейи, ещё и так неожиданно, что он даже не успевает среагировать. —Чего?       Рагнвиндр по обыкновению хладно смеряет его взглядом и отпивает из стакана немного сока. —Ты не помнишь наш вчерашний ужин?       В душе треплятся последние остатки надежды на то, что Дилюк всё же помнит их договорённость, но на деле же старший только отворачивается и удаляется, оставив Кейю со всеми мыслями и надеждами наедине.