Неожиданность боли

Что она ожидала? Что, увидев их с Еленой, Мелина расплачется? Что бросится вперёд и прижмёт их к себе, как было в детстве? Женщина осматривала их взглядом, который Наташа не могла разобрать, то ли это было потрясение, то ли опасение. Её грудь вздымалась слишком часто для хладнокровия, присущего Железной Деве. Романова не хотела замечать того, что глаза черноволосой метнулись к Алексею, потом к Елене, внимательно рассматривая, а затем на одно долгое для Мстителя мгновение встретилась с её. Всё внутри похолодело, горло сдавило в тиски. Неужели эта женщина когда-то целовала их с Леной на ночь? Вытаскивала её из очередного ночного кошмара, шепча бессвязные успокаивающие слова? Или дула на ушибленное место её младшей сестры? Возможно, когда-то рыжеволосая могла что-то прочесть в глазах или жестах (поддельной) матери, однако кто может с уверенностью сказать, что и это не было подделкой? Конечно… а как могло быть иначе? Мелина играла свою роль, как и Наташа. Елена была слишком мала, чтобы понимать, где правда, а где ложь. А рыжеволосая, не знавшая ничего кроме выживания в Красной Комнате, не желала поддаваться игре её «родителей». Однако… Романова была всего лишь ребёнком, хотя она никогда не считала себя таковой до встречи с детьми Бартона. Одна только мысль о том, чтобы эти три беззаботных ребёнка сражались, тренировались до крови из глаз, убивали и получали раны едва ли совместимые с жизнью, выворачивала душу Нат наизнанку. Молодая Вдова позволила себе поверить в эту жизнь, в эту игру… привыкнуть к родительскому теплу и впустить в своё сердце маленький пучок светлых волос. Не смогла сдержать себя в желании стать для кого-то важной. Тем самым допустила почти смертельную для себя ошибку. Стоило ей заговорить о своей «семье», Наташу избивали до полусмерти. Она не могла даже смотреть в сторону младших Вдов, её сразу же отправляли к мяснику, который выбирал и вырезал из неё даже способность мыслить. Но ведь Красная Комната не отличилась постоянством, поэтому каждый проступок этого рода карался новым наказанием. Так продолжалось ровно до тех пор, пока она не перестала воспринимать боль во всех её проявлениях. На несколько лет её полностью поглотил разум Черной Вдовы и Наталья потеряла своё имя. Стала безликой тенью, способной лишь убивать по указке других. Это сделало её лучшей в Красной Комнате. Это сделало её чёртовой любимицей в глазах Дрейкова… Но однажды, увидев среди новеньких двух сестёр, похожих на них с Еленой, её личность будто вынырнула из забытия. А в голове набатом прозвучала последняя фраза Мелины: «Главное не впускай их в своё сердце». Тогда её единственной целью стало рано или поздно исключить Дрейкова из всех аналогов истории, вырезать его прогнившее сердце и выбросить вместе с телом в Северный Ледовитый океан на съедение рыбам. Наташа отвела взгляд, не желая больше думать ни о жизни, которая никогда не была настоящей, ни о пламенной ярости, сжигающей её все эти годы. Зелёные глаза исследовали местность, смотрели на дом, который служил пристанищем Мелины. Идиотская фраза Алексея сдавила грудь Романофф ещё сильнее: — Родная, мы дома. Она не могла даже посмотреть на псевдоотца. Как он мог быть таким? Неужели не понимал, что сделал и какие последствия были для них с Еленой. Уловив движение периферийным зрением, Нат повернула голову в сторону «семьи». Мелина шла к дому, от рыжеволосой не скрылась новая попытка карих глаз поймать её зелёные. Романова с её врождённым упрямством смотрела на что угодно, только не в глаза женщины. Ведь она не доверяла ей… Она не могла доверять! Шпионка следовала за учёной по пятам, примечая каждое движение и жест на случай опасности. Елена сразу прошла внутрь, она видела это краем глаза. Алексей тоже скрылся. Женщины остались один на один. Наташа чувствовала тянущую боль внутри, но не могла позволить себе думать, что это вызвано присутствием женщины, которую она когда-то считала для себя всем. Ещё большую тяжесть она ощущала от своей наивности, что считала мать мёртвой. От этого делалось ещё больнее, ведь никто из «родителей» не пытался их забрать. Увидев потайной шкаф, единственное, что могла сделать Наташа, это выразить всё своё недоверие в словах: — Только без глупостей. — Я ставлю винтовку на место. Наташа не хотела признавать, что уязвлённые обвинением голос и глаза, как-то на неё повлияли. Впрочем это наверняка лишь ненастоящие эмоции, просто игра… Отвернувшись, Вдова сделала тихий вдох и задержалась взглядом на Елене в столовой. Она заняла место… та же сторона, как и когда-то в детстве. По её выражению лица Романова могла предположить, что сестра думает о том же. Рыжеволосая повернулась к раковине, взяв чистый стакан. Нужно было хоть как-то смягчить болезненную сухость в горле. — Ловушек, мин каких-нибудь нет? Просто лучше быть в курсе. — Она буквально заставила все свои возможности тела, избавиться от охрипших ноток, чтобы сделать свой голос ровным и беспристрастным. — Я не растила своих девочек так, чтобы они попадали в ловушки. — Наташе хотелось болезненно рассмеяться над этим заявлением. — Ты вообще нас не растила. — Удар не заставил себя долго ждать. Она чувствовала взгляд псевдоматери направленный ей в спину. От этого удара Нат должно было стать легче. Правда ведь? — О, может и так. Но распускать сопли уж точно не учила. Та нежелательная встреча глазами всё же произошла. Таша не знала (впервые за долгое время), как ответить на эти слова, поэтому отвернулась набирать воду в стакан. Ну, а дальше всё было как в тумане. Моменты похожие на те, что они делили много лет назад. «Семейство», как назвал их Алексей, сидело в точности, как и тогда. Наташа наблюдала, как Мелина раскладывала салат, не только себе, но и Лене, как в детстве. Эта атмосфера сменилась так же быстро, как и началась. Обвинения Беловой не беспочвенны. Она сказала правду насчёт неё… это была её вина. Если бы она всё же проверила, увидела тело Дрейкова собственными глазами… Алексей пошёл говорить с Еленой, а Мелина и Нат слова остались вдвоём, почти не сводя друг с друга взгляда. Они не просидели так и 5 минут, Романофф не выдержала этой тишины и ощущения дежавю. Вскочила со своего места и молча пошла в оружейную. — Куда собралась? — Интонация Мелины болезненно раздалась в её памяти словно, женщина вновь стала её матерью, а она упрямым подростком. — Справлюсь без вас. — Анализируя собственный голос, она могла сказать, что с одной стороны звучала агрессивно, а с другой — вновь почувствовалась детская обида. — А ну-ка стой! Живой не вернёшься. — Наташа не слышала отчаянных ноток в голосе Востокофф, не желала слышать. — Хотела бы я поверить, что тебе не всё рано. Но ты даже не первая мать, бросившая меня. — Она открыла тайный шкаф, говоря так, словно ей действительно всё равно на этот факт. — Никто тебя не бросал! Ты прошла отбор, — эти слова заставили остановить все её действия; Наташа смогла лишь медленно повернуться к старшей Вдове, когда та вышла в зону её видимости, — по программе «Генетического потенциала детей». Рыжеволосую накрыл оглушительный писк в ушах, отдававшийся ей в мозг повторами. Не отдавая себе отчёта девушка медленно приблизилась к Мелине. Её голос надрывался, но она этого не замечала: — Меня выкрали? Казалось, Мелина не хотела говорить следующих слов: — Да нет, заключили сделку с роднёй, те в накладе не остались… А вот твоя мать искала тебя до последнего. Вы с ней… в чём-то даже похожи, то же упорство. Таша старалась дышать размеренно, желая вновь стать хладнокровной, но все безуспешно. Сердце сдавило тисками. — Что с ней случилось? — Дрейков велел убить… Её существование угрожало обнаружением Красной Комнаты. Как правило любознательность отдельных гражданских не карается казнью, но, как я сказала, она была упорной. — Интересно Мелина думала, что ей станет лучше или она намеренно хотела причинить ей боль, проверить на выдержку? Дыхание Наташи стало прерывистым, а ком, застрявший где-то в глотке, не давал сделать спокойный вдох. Её защита ослабла, Романова просто хотела ощутить себя вновь ребёнком и уткнуться в плечо ненастоящей матери, чтобы внешний мир с его тяжестью исчез. Слова не могли сдерживаться внутри неё, она просто не могла молчать в этот момент. — Я думала о ней всегда, каждый день… — Глубокий вдох, зрение резко стало размытым. — Неважно, признавалась сама себе в этом или нет. Она едва обратила внимание, что Мелина сделала к ней несколько шагов, желая коснуться рукой, но отдёрнула и скрестила на груди: — Я всегда считала, что лучше не оглядываться на прошлое. Наташа резко вздохнула и перевела взгляд на шкаф. Время для неё на одну минуту замерло, когда она увидела до боли знакомый предмет. Романова дернулась вперёд, едва успев подумать о последствиях. Осторожно проведя по альбому ладонью, девушка подняла на черноволосую непонимающий взгляд: — Тогда зачем ты это сохранила? Один взгляд на фотографии и мысли собранной и хладнокровной Черной Вдовы испарились словно пепел. Она блуждала по осколкам памяти, даже не замечая собственной слезливой улыбки. Нат говорила вслух, ощущая (как ни странно) тёплое присутствие рядом с собой. — Вот это я помню. Отсняли Рождество, День Благодарения, Пасху, летние каникулы, всё за один день. Только меняли фон. — Шпионка проглотила комок в горле, посмотрев на Востокову рядом с собой, и продолжила: — Я знала, что все подарки под ёлкой — просто пустые коробки, но так хотелось открыть их все. Чтобы всего на секунду это могло показаться реальным. — Давай не будем. Мелина мягко, но решительно забрала у неё из рук альбом, отходя на несколько шагов и не отрывая от него взгляда. Наташа видела это и не могла сдержать вопрос: — Зачем тебе это? — А зачем мышка, рождённая в клетке всё время крутится в колесе? Ты знаешь, что меня четырежды пропустили через Красную Комнату, тебя ещё и на свете не было. Романова видела её эмоции, видела, что она не отпускает альбом, бережно прижимая его к груди. Она словно пыталась защититься или защитить свой мир в альбоме. — Эти стены — всё, что я знаю. Да и выбирать, знаешь, не пришлось. — Востокофф стояла прямо, словно ей было всё равно, но глаза всё же не смогли скрыть истинных мыслей. Наташа сморгнула подступающие слёзы и произнесла, смотря в глаза матери: — Только ты не мышь, Мелина. И в том, что родилась в клетке твоей вины нет. — Рыжеволосая знает это чувство, сама когда-то испытала его на себе. Женщина сжимала челюсти и глубоко дышала. Мститель не могла поверить, что та сдерживала слезы. Черноволосая качала головой из стороны в сторону, не переставая смотреть в зелёные глаза. Она сделала шаг вперёд и сказала: — Наташа, скажи, как ты не растеряла себя? Рыжеволосая думала пару минут, решая нужно ли открыться, нужно ли как-то намекнуть, что для неё вся эта трехлетняя история не была пустым звуком. Что она правда полюбила их тогда и что они стали для её настоящей семьёй. — Боль нас лишь закаляет. — Нат снова сглотнула подступивший ком в горле, пытавшись остановить надвигающиеся слёзы. — Так ты нас учила. Мелина не могла держаться и девушка это видела. Впервые её бывшая мать стояла перед ней со слезами на глазах. Она открыла рот в немом изречении. Они не прерывали зрительного контакта. — То, чему ты меня научила, помогло мне выжить. — Хрипло продолжила Наташа, проговорив это с непоколебимой убеждённостью. Мелина долго решалась что-то сказать, но всё же не смогла молчать: — Прости, я уже оповестила Красную Комнату, они вот-вот нагрянут. Слёзы вышли наружу и девушка не смогла их остановить. Она опустила голову и глубоко вздохнула. Наташа ожидала этого, готовилась, пытаясь быть рациональной в своих мыслях. Пыталась составить план на случай отхода, но… Сейчас она не чувствовала ничего, кроме жгучего чувства внутри. Романофф даже представить не могла, что будет так больно. Сжав ладони в кулаки, она пыталась успокоить себя. Чувствовала, как хрустят суставы и как ногти впиваются в кожу. Наташа должна была бросится к Елене с криками, что нужно уходить, иначе… даже не хотела думать, что могло бы случиться с её сестрой за дезертирство. Но… в реальность её вернул не крик Беловой, а крепко, но нежно сжатая рука на её запястье, на внутренней части которого большой палец женщины нежно поглаживал кожу. Наташа подняла взгляд и увидела решимость в глазах Мелины. — Идём. Сейчас. Наташе не нужно было повторять дважды, она сразу двинулась за старшей Вдовой. Почему? Сама не знала, но что-то толкнуло не спорить. Они зашли в оружейную и Востокова стала бешено рыться в ящике, что-то ища. Мелина вскинула голову и нажала на кнопку из ящика. Со стороны открылась дополнительная стена, где были парики и костюм Чёрной Вдовы. Сначала рыжеволосая предпочла не задавать вопросов, которые роились у неё в голове, однако: — Что ты делаешь? Черноволосая повернулась к ней лицом и, недолго думая, взяла Нат за плечи, пристально посмотрев в глаза: — Я знаю, что прошло слишком много времени, но лучше я сделаю это сейчас, чем буду продолжать себя корить за то, что не сделала этого двадцать лет назад. Ты права. Я могла бы оборвать все связи и сбежать, забрав вас, но правда в том, что я боялась не меньше твоего. Я не знала другой жизни и не представляла, как сделать это. Но ты… ты всегда была сильнее меня и я так гордилась и горжусь этим. Теперь я тоже буду сильной и не позволю моим девочкам снова пострадать. Я помогу тебе уничтожить Красную Комнату, а дальше… Надеюсь, что когда-нибудь я смогу заслужить ваше с Леной прощение. Мелина стояла прямо перед ней, а потом, видимо, не разобрав эмоции Нат, она снова нежно взяла её ладонь в свою руку. — Я… Я пыталась вас забрать… много раз. Однажды у меня почти получилось… Все документы были приготовлены. — Черноволосая не отводила взгляда от её руки, а Наташа могла лишь молча слушать, пытаясь обработать то, что только что услышала. Казалось Востокофф не хотела больше говорить, но Нат знала, что есть что-то ещё. Поэтому как только до неё дошёл смысл сказанных слов, охрипшим от напряжения голос она спросила: — Что случилось потом? Мелина отпустила руку и отвернулась. Романова хотела посмотреть ей в глаза, хотела увидеть эмоции, которые точно сейчас были видны невооружённым глазом. Однако она понимала, каково женщине. Когда десятилетиями живёшь с масками, невозможно в одну секунду показать истинные чувства. — Мне оставалось выкрасть вас, но… но я даже не успела до вас добраться. Меня обнаружили и в четвёртый раз пропустили через Красную Комнату. Но даже тогда я не забывала вас и пыталась… Дрейков понял, что физические наказания, меня не остановят и приказал… взяться за вас. К Елене относились намного строже, нежели к её сокурсницам. Ты помнишь пытки, которым подвергаются Вдовы того возраста… Наташа только обратила внимание, что кареглазая что-то держит в руках. Она осторожно подошла к старшей Вдове и встала сбоку от неё. Зелёные глаза расширились, как только она узнала вещь, с которой сейчас играются руки Востокофф. Рыжеволосая резко перевала взгляд и наткнулась янтарные глаза. Проглотив комок, Мститель прошептала: — Это.? Мелина поджала губы и, закрыв глаза, кивнула: — Я забрала его вместе с альбомом. Наташа резко втянула воздух и потянулась к игрушке. Единорог. Одна из игрушек, которых они купили в первый год жизни в Огайо. Он предназначался ей, но спустя время, замечая жадные взгляды Елены, направленные на единорога, восьмилетняя Нат отдала его трёхлетней Лене. Судорожный вздох вырвался из груди Романофф. — Я знала, что происходило на младших курсах, но мне запретили вход в ваш корпус. — Продолжила Мелина, Наташа посмотрела в карие глаза и наконец увидела то, что одновременно жаждала и боялась увидеть: боль и тоску. — Надсмотрщики приходили ко мне и рассказывали, как они пытали тебя', говорили, что пока я не прекращу самовольство, будет хуже. Так и было: каждый были новые ужасы. Я была вынуждена оставить попытки. Рыжеволосая почувствовала дрожь по всему телу. Ведь правда, её подвергали пыткам даже после того, как она перестала искать глазами маленькую сестру и с надеждой смотреть на дверь в ожидании, что придут "родители" и заберут её. Но тогда она уже перестала думать о причине наказания, так как к своим тринадцати она потеряла себя… Таша не могла думать рационально… Всё, что она знала о своей семье, оказалось совсем иным… Ни одна мать не бросала её, не отказывалась… Она была важной… Почувствовав нежно прикосновение к щеке, Наташа посмотрела на мать, которая, хоть и не была биологической, всё равно не отставляла надежды убежать вместе с ними. Мелина осторожно убрала непрошенную слезу с её щеки и прошептала, почти так же, как и в тот день много лет назад в Огайо: — Прости меня. — Женщина осторожно взяла руки Нат в свои и уверенно посмотрела в глаза: — Нам нужно торопиться. На то, чтобы оповестить Елену и Алексея у нас слишком мало времени. Наташа кивнула и немного улыбнулась: — Будем действовать по ходу дела. Мелина не смогла сдержать ответной улыбки и, забыв об упомянутом ограниченном времени, обняла дочь. На удивление самой себе, Романофф, не колеблясь, ответила на объятие. Планшет Железной девы звонко запищал, прерывая момент, и обе женщины обратили внимание на устройство. — Чёрт! — Нат схватилась за пистолет и побежала к двери. Мелина, не думая ни секунды взяла винтовку и двинулась за дочерью. Они встали по обе стороны от входа, притаившись так, чтобы было незаметно. Романова бросила взгляд на черноволосую, а та поймала его своим. Услышав, как открылась дверь, обе женщины приготовились стрелять, пока Нат не услышала знакомый звук шагов. Сначала она не могла поверить, но прислушавшись точно определила, кому принадлежала эта походка. Поймав взгляд матери, Романова слегка качнула головой, давая понять, чтобы та повременила со стрельбой. Мелина слегка нахмурилась, но всё равно кивнула. Для пущего убеждения Наташа слегка взглянула из-за укрытия: в глаза сразу бросилась красно-синяя форма. На её лице одновременно расплылась улыбка и удивление, но, прижавшись головой к стене и слегка прикрыв глаза, она сказала настолько громко, чтобы названный гость её услышал: — Далеко ты забрался от дома, солдат. Мелина явно не понимала, почему дочь выдала своё присутствие, но поняла, что, видимо, она знает этого человека. А если быть точнее, американца, судя по тому, на каком языке к нему обратилась Романофф. Наташа, услышав знакомое фырканье, улыбнулась и спрятала пистолет. — Ну, я надеялся найти тебя после аэропорта. — Ответил мужчина на английском. — И как ты меня нашёл? — Спросила Чёрная Вдова, всё так же не выходя из укрытия. — Вспомнил про парня, которого ты упоминала в одном из своих рассказов, Мейсона. Его найти было не так уж и сложно. Я даже удивился, для того, кто выполняет услуги для знаменитой Чёрной Вдовы, он не особо скрывается. Дальше узнал по сопутствующему ущербу. Отследил сигнал с вашего вертолёта, ну а дом нашёл чисто случайно. Шёл по дороге, найдя выброшенный телефон, понял, что двигаюсь в верном направлении. — Смотрю, что мои уроки шпионажа не прошли для тебя даром. Но всё же, неужели ты явился только для того, чтобы сказать мне "спасибо" за то, что дала вам сбежать? — Не совсем, но и это тоже. Не пойми меня неправильно, я очень рад снова услышать твой голос, но было бы лучше видеть тебя, а не стену, хотя она тоже привлекательна кстати. Романова вышла из укрытия и встала посередине прохода, сложив руки на груди. Мелина заметила, какую озорную улыбку бросила в мужчину Наташа, прежде чем сказать: — Ты только что назвал меня привлекательной? Роджерс было открыл рот, но не смог сказать и слова, потому что вид Нат в белом костюме с такой причёской выбил весь воздух из его лёгких. Он бегал расширенными глазами по её телу, не замечая ехидного взгляда направленного на него. А когда заметил, в смущении завел руку за затылок. — Я... Эм... Мелина не выдержала, время поджимает. Она вышла из укрытия и встала рядом с рыжеволосой: — Мне очень жаль, что я прерываю ваше воссоединение, но нам нужно торопиться. Это чудо, что Красная Комната ещё не явилась. — В конце она выразительно посмотрела на младшую Вдову и, кивнув в сторону кухни, двинулась туда. Стив, явно озадаченный появлением женщины, попытался тихо спросить у Романофф, но та всё равно услышала: — Это..? — Моя мама. Идём. — Не задумываясь, ответила Наташа и пошла за улыбающейся от этого заявления Востокофф.