Я всегда знал, что принадлежу ни тому миру, в котором родился и жил. Сколько раз я замечал странности в собственном поведении, в своих же действиях. Сколько раз делал то, на что не способны другие волшебники. Великие волшебники. Сколько раз напарывался на смертельные заклинания от злейших врагов. И столько же раз выживал.
Друзья, правда, всегда твердили одно и тоже, словно заезженную пластинку:
«Гарри, ты великий волшебник».
Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, как бы странно это нагромождение не звучало, вечно проверял меня на прочность, безбашенность, а еще очень любил наблюдать, как я хватаюсь за собственную нить жизни. В руках этого хрыча я был и куклой, и пешкой, да кем угодно, только не человеком.
В определенные годы жизни мне казалось, что никто не воспринимает меня человеком. Для каждого Поттер был и святым, и бесстрашным, и избранным, и героем, но никогда не выглядел простым смертным.
Даже крестный, Сириус Блэк, возвысил меня до Богов. Но все же, его я в собственных глазах оправдать мог: двенадцать лет в камере Азкабана, а вокруг только неуравновешенные заключенные и дементоры. Он пережил и смерть друзей, и предательство младшего товарища.
Римус Люпин тоже хорош. Нет, он мужик-то неплохой, да и положиться, как на старшего можно. Но есть в этом «
человеке» или «
оборотне» нечто отталкивающее. Нет, это ни материальное благополучие, а точнее его отсутствие. Все дело в самом Люпине. В его нелюбви к себе самому. В его самопоедании, самокопании. В том, что по прошествии сорока лет, он до сих пор не сладил с Лунатиком. И однажды я посмел разочароваться в нем, и в том, что дал ему шанс все исправить.
И подставы от друзей я никак не ждал.
Чистокровный Рон Уизли с каждым разом все сильнее и сильнее пытался присосаться ко мне и сопутствующей славе. Не раз присваивал чужие достижения. Никогда не держал бесхребетный язык за желтыми зубами. Таскался всюду за мной, во славу влезая во все клоаки, в которых бывал я.
Гермиона Грейнджер тоже была хороша. Маглорожденная, а хватка, как у Лорда Малфоя в отношении галеонов. Порой мне казалось, что она помогает мне для себя, а не для меня. Гермиона всегда работала в первую очередь на себя.
Право, остальная семейка рыжих Уизли, впрочем, была не лучше.
Мистера Уизли интересовали только маглы и их изобретения.
У Миссис Уизли ясно выраженный переизбыток любви, и усугубляет его — нехватка уже взрослых детей. А тут ей на счастье я и Гермиона свалились на голову. А у четы Поттеров еще и деньги немалые в банке под процентами без дела валяются.
Джордж и Фред Уизли уподобились алчности матери, правда пошли иным путем. Их изобретательность на грани смертоубийства стрельнула в денежно эквиваленте, после открытия ими магазинчика «Всевозможных волшебных вредилок».
Джиневре Уизли очень-очень нужен муж-знаменитость: желательно чтоб он и избранным был; и полный в сейфе имел; и зрение плохое, чтоб количество денег на счету не видел; и чтоб на «любовное зелье» подловить было можно, — в общем Поттер ей нужен был, то есть я.
А Чарли, Билл и Персиваль Уизли, — просто существовали. Они никогда не интересовались мной — я никогда не интересовался ими.
Никому не было дела до Гарри Поттера, до моих чувств. Никто не считал меня человеком. Почти никто…
Да, на этом свете был один единственный такой, который считал меня человеком, пускай и люто ненавидел.
Профессор Снейп.
Называл меня бездарным, бесполезным, глупым, сравнивал с папашей. Кажется, что он ни раз произносил в собственных мыслях: «
Поттеру нет места в этом мире». Интересно, он успел пожалеть об этих мыслях?
Сейчас же мой мир уподобился миру Северуса Снейпа и Тома Марволо Реддла, некогда ставшего Волдемортом и сдохшего от моей руки, — стал мрачным и темным, почти однообразным.
Спустя почти пять лет жизнь у моих знакомых налаживается, в моем понимании конечно.
Молли и Артур Уизли доживают свои деньки в Норе, редко приглашая гостей в свое захолустье.
Джордж и Фред, который после войны почти не пострадал, все еще развивали свой магазин, открывая филиалы за границей.
Джинни бегала от одного богача к другому, прикарманивая их деньги, как безутешная вдова. За пять лет сменить почти шесть министерских брака… Очень безутешная вдова…
Рон то меняет девчонок, как перчатки, то без отдыха трахает Лаванду Браун, то пропивает ежемесячные выплаты «
Героям Войны» в барах.
Билл с Флер воспитывают первенца, Мари-Виктуар, и ждут второе дитя.
Чарли Уизли — холост. Он продолжает работать в заповеднике и сюсюкается с дракончиками.
А вот Персиваль обошел многих. Не знаю, завидовать ему или соболезновать… Он работает в Министерстве Магии, ползая в ногах одной очень умной волшебницы.
Кто ж мог знать, что амбиции Гермионы Грейнджер приведут ее к креслу Министра Магической Британии, и об этом успеет пожалеть каждый. Кого-кого, а ее я не совсем понимаю. За эти годы так и не понял, чем она руководствуется: здравым смыслом, амбициями и поехавшей после войны крышей? Она сумела переплюнуть даже Волдеморта и его политику. Нет, Гермиона не истребляет волшебников за чистоту крови, не убивает представителей магических рас, но в железном кулаке держит Британию за яйца. Да и заместителя бывшая гриффиндорка выбрала подходящего…
Малфой?
Малфой-младший?
Сам воскресший, Волдеморт?
Яксли? Руквуд? Долохов?
«Пэнси Паркинсон».
Как эти две дьяволицы спелись?
Когда успели? — история, увы, умалчивает.
Но я понял одно, хуже дуэта нет нигде!
Выпустили Яксли или Малфоя? — хрен с ними…
Но разрешить выйти на свободу: Антонину Долохову, Августу Руквуду и Фулфрику Мальсиберу…
Но есть ли мне до этого дело? — определенно нет.
Обращаю ли я на то, что творит Гермиона, внимания? — определенно нет.
Я представитель другого мира.
Я не так прост, как кажется.
Я — приемник самой Госпожи Смерти.
Я не спаситель. Я — Бог Смерти.
Я хожу с косой по миру и караю тех, чье время пришло. Я путешествию с черным вороном на плече, с перерождением Северуса Снейпа, который при каждом удобном случае напоминает мне о моей никчемности, ворчит и плюется ядом Нагайны.
А Гермиона Грейнджер — Бог Магического мира. Его палач. И просто сука, переплюнувшая Волдеморта, оживившая Сивого и преспокойно ведущая его на цепи.
И снова повторю: Я — Гарри Поттер — Бог Смерти, блуждающий по миру, и желающий однажды забрать эту чертову суку в качестве вечного коллеги.
Я выше Мира,
Моя душа темнее сущности Волдеморта.
Я опаснее, чем те интриги,
Плетеные из сети маразматика-паука.
Я несу смерть.
Я — Бог Смерти.
А Гермиона — палач собственного нового Мира.
Мы связаны,
И никогда не придадим собственных клятв.
Две темные фигуры на шахматном столе: Король и Королева.
