Familiar Taste of Poison

      Капли дождя всегда стучат тихо, совсем неспешно, да монотонно: стекают по витражным стёклам небольших комнаток — совсем темных в свете резных ламп; и начищенное до блеска оружие приятно блестит под лунным светом в собственных покоях — снятой на ночь комнате; и, приятно льнувший к пальцам клинок, охлаждает ладонь прохладным металлом. Кэйа чуть нахмурился и постарался вглядеться зрячим глазом в блики света за окном — совсем тусклые в размытых каплях. — Ты ещё спишь? — Альберих поднялся с места, и деревянный пол скрипнул под подошвой ботинок, — Не хочешь прогуляться? Что-то закопошилось в одеяле, и вскоре из него высунулось сонное лицо. Сяо медленно приоткрыл один глаз, затем второй, и после сладко зевнул, обнажая острые, как наточенные клинки, клыки. — Уже стемнело? — он повернулся в сторону окна и с разочарованием выдохнул, — Дождь, — вампир скривился в недовольстве, и рухнул обратно. — Ну-ну, а ну вставай, — Кэйа отложил блестящий клинок в сторону и завалился рядом на свободный край.       Он осторожно подцепил чужие чуть длинные пряди волос — те, что свисали прямо на лицо; и осторожно заправил за чуть вытянутое ухо. Существо же моргнуло безупречно дикими и яркими глазами, и после ещё раз зевнуло; и Кэйа не сдержал улыбки.       Черт возьми, Кэйа ненавидел вампиров — каждой клеточкой своей души и тела он жаждал их истребления с тех пор, как они уничтожили его родную деревню и пожрали почти всех жителей. И Кэйа был уверен — он сам положит им конец. Так он думал, думал до одного момента — до одного момента человеческой слабости — и вот он сейчас — пытается разбудить своё сонное нечто.       Альберих непроизвольно коснулся пальцами темной повязки из кожи, и осторожно сдвинул в сторону; и почти ослепший глаз — чуть высветливший — тот, что был украшен длинными шрамами от чужих когтей, и Кэйа часто заморгал, привыкая к светлому пятну.       Завидев шрамы вновь, Сяо лишь выдохнул, и, приподнявшими на локтях в постели, невесомо коснулся чужого века губами.       Кэйа глубоко вздохнул, и с усмешкой на губах навалился на чужое тело — специально поверх одеяла, и существо засучило ногами под ним, пыхтя. — Ты же говорил, я не тяжёлый? — Кэйа подпер щеку ладонью, — Или кто-то мне солгал?       Сяо громко фыркнул в одеяло, и дернул бёдрами так, что Альберих и правда рухнул на него окончательно. Его руки неспешными змеями высунулись из-под одеяла, да сошлись на чужой спине, спускаясь к пояснице.       Кэйа вздохнул, выдыхая тёплый воздух в чужое ухо. — Вставай, — он шуточно ущипнул его за бок, и существо вывернулось ужом, да засмеялось, — Ещё и насмехаешься надо мной? — Кэйа хлопнул его по животу через одеяло, и демон крови схватил его за кисть руки, большим пальцем скользнув по тыльной стороне ладони. — Останься со мной ещё немного, — ещё совсем сонно проурчал Сяо, и чуть потянул на себя. — Поверить не могу, что сплю с тобой, — Кэйа чуть недовольно хмыкнул, и следом послушно устроился на чужих бёдрах удобнее. — Ты сам обучил меня, — он неспешно обвёл языком вкрапления высохшей крови на мелкой царапине у костяшек. — Ты, — Альберих прищурился, — Ты просто выглядел, как чертов ребёнок. — Если ты не заметил, я выгляжу так и сейчас, — Сяо улыбнулся уголками губ, да принялся облизывать чужие пальцы.       Кэйа на секунду задержал дыхание и шумно сглотнул.       Ничего, совсем ничего — этот относительно маленький демон ему не страшен.       Когда он встретил его впервые, Кэйа правда думал, что то был простой ребёнок — возможно, потерянный; возможно, брошенный на произвол судьбы самыми близкими людьми. И каково же было его удивление, когда мокрые от слез глаза блеснули узким зрачком — Кэйа отпрянул от него и вынул клинок чистого серебра из ножен.       Быстрым и отточеным движением он приставил острие клинка к чужому горлу. — Как давно ты демон? — это было первым, что он осмелился спросить, — Обращённый?       Демоны не способны на человеческие чувства, и уж тем более они не могут просто по-человечески плакать. Так Кэйа думал раньше — и осознание происходящего слишком сильно поразило его, и, даже будучи охотником на существ, он не смог лишить его жизни — его клинок задрожал сам собой, и Альберих знал однозначно: смерть была совсем близко — она тихо позвякивала декоративными колоколами у самого уха.       Но демон не нападал — он лишь выпрямился во весь рост, ныне дотягиваясь ему до плеч, и стёр тыльной стороной ладони мелкие капли слез.       Кэйа глубоко вздохнул и отнял клинок от чужого тела. — Почему ты плачешь? — охотник чуть склонился над ним, да провёл чуть замерзшими в летней ночи пальцами по чужой щеке.       Существо ощетинилось — скривилось в оскале, и, когда поняло, что ему ничто не угрожает, послушно прильнуло к ладони. Оно так и не ответило, все подставляясь под успокаивающие прикосновения, и Кэйа обреченно вздохнул.       Из мыслей его вывел напряжённый вдох — совсем уставший и тихий, да чужие руки, скользнувшие ему под рубашку — чуть прохладные и невероятно мягкие. — Ты так и не ответил мне тогда, — Кэйа зарылся пальцами в темные волосы и чуть потянул назад. — На что именно? — Сяо хотел было склонить голову вбок, да чужая хватка помешала, и он чуть качнул бёдрами. — Почему из твоих глаз лились слёзы? — Кэйа чудом вновь не завалился на него, и лишь наклонился чуть ближе. — Прошло несколько месяцев, — вампир ответ взгляд в сторону — не то в недовольстве, не то в смущении; и Кэйа оставил короткий поцелуй у линии ключиц, — Ты правда хочешь знать? — Ты совсем глупый, — Альберих выдохнул ему в шею и провёл языком у самого кадыка — и тот чуть дрогнул в глотании, — Я хочу знать про тебя все.       Демон сощурился чуть недовольно, но глаза все же прикрыл — Я не предам тебя, — Кэйа на мгновение отпрянул и постарался заглянуть в чужие глаза, но вместо этого чужие пальцы крепкой хваткой впились в его бока. — Ты тогда сказал: «Сорвёшься — убью.» — Боюсь, мне придётся отказаться от этих слов, — Кэйа сделал тяжёлый обреченный вздох, — Не смогу, — коротко пояснил он, искренне надеясь на верное понимание его простых слов.       И чужая рука, гладившая его бок под тканью белоснежной рубашки, скользнула по грудной клетке, оставляя блеклые следы когтей.       Личный демон довольно заурчал, а после, кажется, что-то вспомнив, сощурился чуть хищно. — Зато, кажется, твой брат явно не откажется от возможности убить меня.       Кэйа засмеялся — чуть грустно и глухо.       Сяо был прав, как никогда прав — Дилюк вампиров ненавидит всю жизнь куда сильнее самого Кэйи, и пусть твари не оставили на его теле мелких шрамов, они отняли у него отца.       Кэйа напряжённо сглотнул, вспомнив об этом; и положил руку поверх чужой ладони на его груди. — О, поверь мне, если он узнаёт о нас, — он сделал акцент на последнем слове, чуть подавив наглую ухмылку, и качнулся на чужих бёдрах вперёд, — Он убьёт нас обоих. — Не позволю, — Сяо фыркнул ему куда-то в нежную кожу под подбородком, — Никто не посмеет отнять тебя у меня. Даже твой брат, — демон сильнее сжал чужое бедро — до легкой отметины и распускающегося фиолетовым бутоном на глазах синяка. Альберих сдавленно ухмыльнулся и сжал чужие тонкие пальцы — черт возьми, он бы с радостью взял их в рот, лишь бы они не оставляли ярких следов на его коже. — Сяо, — обратился он, — Я предлагал тебе пройтись, а не.. — Кэйа задумался, подбирая правильное и наиболее приличное слово; и за короткое мгновение, когда он лишь смог моргнуть, его дёрнули в сторону и вскоре подмяли под себя в уверенном и отточенном движении, — Ты.. — почти зашипел он, когда победоносный блеск в чужих глазах вспыхнул с новой искрой; и Кэйа не успел издать и ещё одного звука, как чужие губы с остервенением впились в его.       Кэйа замычал не то недовольно, не то обезоружено, и прикусил чужую мягкую губу. Длинный язык — совсем неестественный даже для подобия человека — скользнул ему в горло, чуть проталкиваясь глубже, и Альберих захлебнулся воздухом; и мелкие капли слез сами собой возникли на глазах. — Блять, — выругался он с тихим стоном, стоило чужому языку выскользнуть из его горла, и сделал рваный вдох, — Сяо, — он чуть толкнул его в попытке вразумить, когда чужие пальцы сжали его бёдра с внутренней стороны, — Черт возьми, Сяо! — он чуть вскрикнул с протяжным стоном; и чужие руки кандалами сошлись поверх его кистей рук. — Умоляй меня, — заурчало существо, да облизнуло пересохшие губы. — Отпустить? — Кэйа чуть фыркнул недовольно, ощущая неприятную пульсацию на месте чужой хватки.       Вампир прищурился и с ощутимой сладостью провел языком по чужим губам. — Умоляй, — повторил демон; и потерся носом о чужую щеку, да следом щедро облизал чуть солоноватую от выступивших капель пота кожу шеи. — Бесстыжий демон, — Кэйа пробурчал это совсем тихо и, чуть выгнувшись в спине, обхватил ногами чужую поясницу, вжимаясь пахом в чужой.       Сяо склонил голову вбок: это все ещё выглядело интересно и, как говорят ныне, наполнено соблазном. Он коротко заурчал, и впился пальцами руки в чужие кисти рук, удерживая на месте; другая же рука, словно тонкая невидимая нить, проскользнула по чужой спине. — Ладно-ладно, — сдался Кэйа, — Возьми меня, — почти мурлыкнул он, выдыхая горячий воздух в чужие губы; и не прошло и мгновения, как чужие клыки впились ему в нижнюю губу — чуть дернули нежную кожу краями, оставляя короткий порез поверх.       Кэйа замычал, ощутив привкус крови и то, как чужой язык жадно слизывал ее с собственных губ. Он хотел было что-то сказать, однозначно выругаться, да чужой напор остановил его на корню — безжалостной волной снес его куда-то к краям сознания.       Демон спустился ниже — достиг подбородка, а следом шеи; и принялся осыпать короткими укусами — те мигом расцветали темными пятнами на смуглой коже. — Черт, — почти простонал Кэйа, шумно сглотнув, — Ты.. перестань. — Разве тебе не нравится? — Сяо на мгновение оторвался от терзания чужой шеи, и приложил палец с острым когтем к кадыку, — Это.. приятно, — Альберих с недовольством признал это, и выгнулся навстречу, прижимаясь грудной клеткой к чужой, — Но объяснить наличие всех этих укусов будет достаточно сложно, — он чуть усмехнулся, наугад нащупав чужие волосы.       Кэйа чуть потянул одни из локонов, и чужой коготь чуть царапнул нежную кожу — и блеклая капля крови мелкой каплей потекла вниз. — Не убей меня, — хмыкнул он, накручивая темный локон на палец, и рука Сяо скользнула куда-то вниз, под рубашку — огладила бок и горящий на нем отпечаток собственных пальцев; и после дотянулся до груди.       Его чуть прохладные озябшие пальцы обвели какие-то особые, видимые лишь чужому глазу узоры, и после коснулись вмиг затвердевшего от холода соска, и Кэйа сглотнул, внимательно прослеживая чужие движения под тканью рубашки. Чужая ладонь медленно достигла живота, затем — огладила выступающие косточки бёдер, на которых ещё блеклыми пятнами сияли старые синяки после их последней встречи — совсем недавней; и спустилась к паху.       Альберих сам двинулся навстречу, и собственный член приятно заныл, отзываясь на долгожданную ласку — дрогнул сам собой. — Не тяни, — почти взмолил Кэйа, судорожно хватаясь чуть подрагивающими от возбуждения пальцами за ткани чужих одежд. — Кэйа, — прошептал демон, и оставил короткий поцелуй внизу живота, — Заткнись.       И Альберих чуть засмеялся — совсем тихо и почти блаженно; и прохладная ладонь нырнула за кромку белья. Кэйа судорожно вздохнул, втягивая воздух через плотно сомкнутые губы — его тело уже полыхало диким пламенем, да только Сяо, кажется, совсем не спешил. — Сяо, пожалуйста, — Кэйа поймал себя мысли, что ещё совсем немного, и он точно впадёт в состояние мольбы.       И вампир одним коротким движением рванул ремень поверх чужих брюк, да сдернул их вниз до колен.       Кэйа чуть задрал вверх чужие ткани, касаясь оголенного живота, и, стоило демону навалиться поверх, его член заныл с новой силой, касаясь чужой тёплой кожи. Из-за разницы в росте, Сяо пришлось немного приподняться, и сам он заурчал довольным зверем; да после впился когтями в чужие плечи. — Подними ноги, — почти прошептал он, и Кэйа послушно приподнялся, позволяя стянуть ненужные ткани одежд — и собственная одежда улетела в дальний край комнаты скомканным куском.       Кэйа обхватил чужие бёдра ногами — скользнул тёплой кожей ног по чужой пояснице, и чужие ладони подхватили его под бёдра. Он отчетливо ощущал чужое возбуждение — он упирался ему в тугое колечко мышц, чуть надавливая на него. И благодаря собственной смазке, Сяо почти с легкостью смог проникнуть в него — его округлая головка коснулась разгоряченных тканей, и тело пробили короткие мурашки.       Кэйа захлебнулся воздухом на очередном вдохе. Он толкнулся ещё раз — чуть уверенне — и тугие стенки поддались — послушно раздвинулись в стороны, позволяя чужой плоти проникнуть глубже.       Альберих не сдержал сдавленного мычания — он ощущал привычную и долгожданную выпуклость внизу живота, и лишь от одной мысли о ней, его член истекал смазкой. Он шумно втянул воздух носом, и ощутил короткий толчок — внутри все сжалось и он прочувствовал, как напрягаются его мышцы сами собой, как они наивно пытаются заставить его отпрянуть.       Чужая рука легла поверх его живота, чуть продавливая выпуклое место, и Альберих простонал сквозь зубы. — Боже, — вымолвил он, — Сделай уже что-нибудь.       И личный демон послушно сделал толчок — глубокий, почти до самого конца, и Кэйа зашипел — без масел он ощущал легкий дискомфорт — внутри все приятно ныло, как после многочисленных тренировок в прохладный осенний день.       Сяо почти покинул его тело, и сделал ещё один толчок — как казалось, ещё глубже прежнего.       Кэйа зашептал что-то себе под нос, и двинулся бёдрами навстречу. — Сильнее, — это было единственное, что он прошептал крайне разборчиво, крупно вздрагивая; и чужой член совершил короткий и резкий по совместительству толчок — чуть болезненнее прежних, — С-спасибо.       Сяо сжал пальцами чужую кожу — впился в неё до темных отметин; клыками проскользнул по груди, оставляя алые полосы, и толкнулся ещё раз; затем —снова, словно пытался раскрыть его изнутри подобно бутону распускающегося лишь в ночь цветка.       Альберих закусил заледеневшие сами собой пальцы — родная стихия приятно покалывала подушечки пальцев и одновременно с этим горела таяющими ледниками изнутри. От осязаемого контраста он часто задышал ртом.       Демон чуть ускорился, и сдавил чужие бока до ярких отметин. Черт возьми, Кэйа ощущал их — то, как они неистово горели сами собой, как чужие когти впивались в его кожу; да и изнутри его тело горело поистине диким пламенем — бесконтрольным пожаром. Сяо щедро облизал нежную кожу у внутренней стороны бедра, и впился в неё клыками. Кэйа замычал — неприятная боль отрезвляла затуманившееся сознание. — Ты ведь никому не покажешь это? — демон крови чуть склонился над ним, кажется, совсем довольствуясь собой, и проникая глубже, — Верно? — он выбил из его лёгких воздух вместе со стоном.       Кэйа так и не нашёл, что сказать — его сердце, кажется, совсем трепыхалось, гонимое кровью и возбуждение. Он лишь вцепился в ткани одеяла, и его стоны стали немного тише — совсем чуть-чуть — искренние они все ещё сотрясали воздух и стихали лишь после короткого эхо в голове.       Этот демон, его маленький демон, был настолько невинен когда-то, что неистово краснел от каждого поцелуя поверх белоснежной кожи; и этот же демон сейчас брал его так сладко, что все внутренности сковывало спазмом.       Кэйа сам толкнулся навстречу; да впился пальцами в чужую спину.       Чуть хлюпающие звуки становились все громче, и возбуждение от них накатывало с новой силой; Сяо заурчал домашним котом, и наклонился к нему, отчего движения стали чуть рваными и короткими, да оставил короткий поцелуй на губах — и Альберих гулко застонал в чужой рот.       Демон чуть замедлился, и после сделал ещё один толчок — чуть медленнее остальных, да издал почти впервые довольный стон; и Кэйа ощутил, как приятной волной разливается тепло — охватывает его изнутри. И мгновением позже он сам невольно излился себе на живот и на простынь.       Сяо ненадолго замер — сделал глубокий вдох и лизнул чужую шею на месте побледневшего укуса; и принялся совершать короткие еле ощутимые движения — совсем невинные толчки.       Кэйа наконец смог отдышаться, и он закусил губу, пока в его тело все ещё толкались.       Альберих ухватился за чужую ладонь — вначале переплетая пальцы и крепко сжимая, а после поднёс ее к губам и принялся вылизывать длинные пальцы — он вобрал в рот безымянный и заскользил по нему языком, и что-то дикое блеснуло в чужих глазах — совсем необузданное и извращенное.       Кэйа чуть укусил фалангу пальца, оставляя укус — словно кольцо. — Что ты делаешь? — с улыбкой спросил Сяо, и чуть навалился на него.       О, он прекрасно знал, что он делал. — Помнится, в первый раз ты сделал это сам, — Кэйа хихикнул и вытянул руку к чужому лицу — на одном из пальцев и правда до сих пор красовался мелкий шрам от зубов — словно вечное кольцо.       Кэйа вслушивался в биение сердца — своего и чужого — и они оба трепыхались безвольными птицами в клетке; и за стеной раздались гулки шаги — слишком громкие в длинном коридоре.       Сяо заурчал и оставил короткий поцелуй поверх тыльной стороны ладони. Он сглотнул вязкую слюну и чуть зарезал на месте, прижавшись плотнее всем телом. — Сяо, — обратился он, чуть зажмурившись от приятного ощущения, — Ах, Сяо, подожди, — почти взмолил он и постарался немного отодвинуть его от себя, но вместо этого демон сделал резкий толчок вперёд — с характерным хлюпающим звуком — заставляя его постыдно громко всхлипнуть.       Боги, если он слышит чужие шаги, стало быть, его стоны слышал не только личный демон.       Шаги в коридоре стихли, и лицо Кэйи приняло чуть покрасневший оттенок; и он чуть стукнул его в плечо. — Я.. я что-то слышал, — Альберих сглотнул напряжённо. — Я тоже, — и Сяо заинтересованно склонил голову чуть вбок.       Кэйа остолбенел, и хотел было уже выругаться, как чужая рука взялась за его опустевший член, и тот чуть содрогнулся. Чужие прохладные пальцы стали оглаживать его — коснулись крайней плоти и чуть сдвинули ее в сторону, обнажая все ещё истекающую головку — и Альберих часто задышал. Чужой длинный коготь коснулся маленькой щели, и остатки спасительного воздуха были безжалостно вырваны из его груди. Кэйа облизал пересохшие губы — черт возьми, побери его демоны — впрочем, один из них этим и занимался. Он чертыхнулся не в силах подобрать слов; и тут раздался стук в дверь.       Кэйа захлебнулся возмущением и стыдом; и чужой член выскользнул из него с хлюпающим звуком. — Блять, — Альберих нахмурился, ощущая расползающуюся влагу между ног.       Чужое семя мелким комом рухнуло на ткани постельного белья, куда-то в простынь, и Кэйа неосознанно покраснел. Он хотел было подняться, да чужие руки вжали его обратно в матрас кровати.       Кэйа тяжело задышал и его волосы окончательно растрепались по подушкам и лицу. — Только не говори, что тебе мало, — он дышал совсем тяжко, переодически захлёбываясь на вдохе.       Демон смолчал, да улыбнулся уголками губ, когда заметил расползающийся по чужому лицу страх, вернее, его подобие; и стук повторился вновь — на этот раз настойчивее. — Сяо, нет, — строго выговорил его человек, — Мне надо открыть дверь.       И демон неохотно отпустил его; и Альберих вскочил с кровати, сдергивая одеяло прочь — он укрылся им, скрывая наготу.       Деревянный пол привычно заскрипел под босыми ногами, и круглая металлическая ручка двери приятно легла в руку. Замок чуть щёлкнул, и Кэйа лениво чуть приоткрыл дверь, и тут же захлопнул ее обратно. — Я убью того, кто допустил это, — в гневной панике зашептал он, и демон чуть вскинул брови удивлено. — Кэйа, немедленно открой, — настойчивый стук повторился вновь — Хэй, у меня заслуженный отдых, — Кэйа чуть обиженно оперся плечом о косяк двери, чтобы та ненароком не отворилась под чужим напором. — Это срочно, — Дилюк, кажется, стукнул массивным носком сапога в дверь, и та задрожала.       Кэйа смачно выругался, и всё-таки чуть приоткрыл дверь, выглядывая лишь через маленькую щель. — Только не говори, что так соскучился, что каким-то чудом нашёл меня.       Дилюк окинул его взглядом и, судя по задумчивости на чужом лице, что-то было здесь не так; и Альберих сглотнул, да покрепче впился ногтями в одеяло. Должно быть, остаточные следы укусов все ещё красовались на его лице и шее. — Я, кажется, не вовремя. — Да ладно, — выплюнул Кэйа, — Очень даже вовремя — если ты хотел помешать.       Рагнвиндр чуть смутился, но смолчал. — Впрочем, — начал он и чуть прокашлялся, — Мне удалось добыть информацию, возможно, об одном логове..       И Кэйа почувствовал спиной, как чужие глаза буравят его насквозь. Он судорожно обернулся, и Сяо правда смотрел на него отчасти нечитаемым взглядом. — Что ты, черт возьми, узнал? — Кэйа сглотнул и обернулся обратно к брату, — Помнится, мы разобрались с единственным логовом ещё очень давно.       Напряжение бурлило в его крови.       Дилюк чуть вгляделся в направлении чужого взгляда, и его брови медленно поползли вверх. — С каких пор ты, черт возьми, спишь с.. — Кэйа нахмурился и шикнул на него недовольно. — Это не твоё дело. — Я все ещё твой брат, болван. Меня очень даже волнуют проблемы в которые ты ввязываешься. — Дилюк, — вздохнул Альберих, — Я достаточно взрослый, чтобы самому решать с кем мне спать.       Рагниндр хотел было чертыхнуться, да взгляд зацепился за чужие глаза, и он остолбенел. — Кэйа..       Альберих сглотнул, и втянул его в комнату, захлопнув за спиной дверь. — Я могу все объяснить.       Дилюк болезненно схватился за чужие плечи и Кэйа сжал губы плотной линией от боли. Демон шелохнулся и угрожающе зашипел. — Черт тебя побери, Кэйа, — он чудом не сошёл на крик, — Ты в своём уме?! — Отпусти его, — Сяо впился когтями в чужую руку, и без того покрытую мелкими шрамами, и чудом не рванул кожу. — Эй, успокойтесь, — Кэйа потёр сдавленное секундой ранее плечо. — Ты хоть понимаешь, кто это? Понимаешь, что.. — Да, — почти рыкнул Кэйа, — Я все прекрасно понимаю, — он сказал это настолько холодно, что, казалось, помещение стало покрываться инеем.       Дилюк смолк — его дыхание срывалось само собой не то от ужаса, не то от непонимания.       Тишина продолжалась долгую минуту, сравнимую с вечностью; и после Рагнвиндр тяже выдохнул. — Я не знаю, что сказать тебе, Кэйа. — Если ты настолько против, можешь больше никогда не появляться в моей жизни, — отрезал Альберих, и чужое лицо исказилось в сомнении и подобии боли.       Дилюк выдохнул напряжённо. — Стало быть, нам надо познакомиться, как подобает, — он постарался примирительно улыбнуться, и чужие, безусловно дикие глаза, блеснули одобрением.