Кулинария в тюрьме.

"Как только открываешь глаза, сразу белый свет, громкоговорители рассказывают какое время , когда завтрак, и свободное время, для нас, заключённых. Я, кажется, скоро уйду в поезию и философство.... – затишье пару секунд – ха-ха, шутка, Анго!" Вечер – время что бы поболтать. Мысли и душа человека открывается, находиться много общих тем, да и настроение смягчается для болтовни о всем – и ни о чём одновременно. Дазай Осаму не исключение. Вернее.. вообще не исключение. Поболтать – это его. Особенно в маске веселого и жизнерадостного человека. Так и сегодня – решил поболтать с Сакагучи – не получая, конечно же, ничего в ответ. Но зная, что он это читает и закатывает глаза, думая, какой же Дазай придурок моментами. Да и никто же не спорит. В особенности мертвенно-бледный человек в кубе напротив. Осаму был бы рад его подоставать, но это работало буквально.. никогда. Этот чертов гений буквально сразу раскалывал план Дазая вытянуть его на поболтать , и просто игнорировал. То ли из-за того, что боялся что ляпнет лишнего, или просто было противно от присутствия его врага-компаньона на время заключения. Было конечно обидно от таких мыслей, но Осаму отметал эти варианты, ибо мог себе позволить. Шатену хотелось какого-то внимания от так называемого врага, что бы просто "узнать его получше". Так оправдывался сам Осаму. И иногда садился прямо напротив стеклянной стороны стены, где виднелся сидящий Достоевский, перечитывающий толстенную книгу о кулинарии уже девятый или десятый раз. Дазай сам считал! Честное совестное! Ну и пару раз сам себя же похвалил, поговорил, утешил, и смекнул, – так недолго до переселения в отдел ещё и душевнобольных заключённых если кто узнает о утешении и похвале с самим собой и самому себе. Лучше таким не заниматься в его то положении. Есть же все таки его самый драгоценный враг! Держи друзей ближе, а врагов ещё ближе. Осаму был бы и не против буквально держать возле себя брюнета.. "но о боже мой, что за мысли? Неужели я схожу с ума??? Анго?? Прием, срочно мне психотерапевта! Я не могу перестать думать об этом человеке ни минуты!" – Федь, а Федь. – небольшая пауза что бы вновь услышать лишь то, как где-то внизу кто-то из персонала смеётся или разговаривает, и ничего от его любимого, разговорчивого и веселого собеседника. – Феееедяяяяя – если бы так продолжилось, то у всех бы заболела не только голова, – а и сердце кольнуло бы. Даже если оно у вас здоровее бычьего. Впервые Фёдор Достоевский помиловал других людей кроме ему выгодных, ах, что же делает с ним Осаму. – Осаму, я тебя слышу. – такого краткого ответа от брюнета Дазаю хватало с лихвой. Тот, упал на кровать чуть ли не пискнув. Наблюдательный и молчаливый собеседник на это лишь вздохнул и по привычке закатил глаза, и продолжая перечитывать книгу с рецептами. О, лазанья.. интересно всегда читать то, что ты не ел и не попробуешь никогда. – Огоооо, ты мне ответил! Я на седьмом небе от счастья! – сколько не пытайся – но столько лет жить с маской шута даёт свои побочные эффекты. Так что от такого театрального искусства Осаму отказаться просто не мог. Он на своей реплике поднял руки в небо, или то, что называлось здесь небом, яркие флуоресцентные лампы, если быть точнее, а затем провел ими по лицу и прикрывая глаза, делая вид что ему очень приятно "внимание" Достоевского. Если бы Достоевский и правда был бы демоном, он бы не обратил на это внимание. Но так как он человек, он вновь закатил глаза. Ибо другого не дано. И по-другому отреагировать на этот цирк Фёдор просто не мог. Да и не придумал дельного ничего. – Хватит устраивать этот цирк. Если тебе и впрямь так скучно, попроси у охранников какие-то книги, или ещё что получше. Лезвие например, ты же такое любишь. – не отрывая взгляда от такого интересного рецепта лазаньи сказал скучающим голосом брюнет. Дазай разочарованно простонал. – То что меня интересует, тут его не выдают! – Осаму повалился спиной на белую простыню кровати, и согнув левую ногу, закинул на нее правую. И расположив руки, сцепленные в замочек, у себя на груди принялся очень увлеченно разглядывать стеклянный потолок. – Меня не интересует, что тебя интересует. Так что делай что хочешь, но меня не трогай. – Достоевский остался в такой же позе , в которой и был. Сидел на краю кровати, с закинутой нога на ногу , и книгой на коленях. – Да ты даже не поинтересовался что мне интересно! Какой ты скучный и сухой как сухарь. – в таком долгом положении Осаму чисто морально не мог пролежать, после своих слов, он расцепил руки и раскинув их в разные бока, оставив их так свисать с краёв кровати. От его собеседника тишина. Но где-то в глубине души Дазая загорался какой-то огонек удовлетворения, что даже так, но он получил желаемое. А то бишь внимание Федора. Что удивительно, искренне радоваться, уже не свойственно Осаму, а таким мелочам, ещё и от его врага. "Как по мне, я схожу с ума, а, Анго? И что мне делать..".. – Действительно, что же тебе делать. – Подожди, что ты сказал?