Когда Такемичи говорил, что им всем нужно сходить к мозгоправу, он имел в виду
реального психолога, а не себя.
Сейчас он сидит в машине и пытается пообедать, пока на соседнем сиденье сидит Сейшу и с самым грустным видом рассказывает о травме детства. Такемичи,
честно, тронут, что ребята готовы ему раскрыться. Но он, блять, водитель скорой, а не лекарь души с красным дипломом!
Сейчас они едут на вызов, и Такемичи слушает Коко, который,
умереть не встать, тоже имеет травму детства, причём у них с Инуи история одна на двоих, только проблемы разные. Такемичи готов взвыть, как сирена на его машине, но он смотрит на дорогу и при этом старается что-то внятное отвечать и Коко и фельдшерам, что сидят сзади.
На пути в больницу их пациент вырубил себя ударом о перила ещё в начале поездки. Такемичи ему завидует.
Три следующие поездки оборачиваются тем, что Такемичи угрожают пластиковой ложкой, кислородной трубкой и баночкой с мочой, веля заткнуть его друга. Слова о том, что они не друзья не помогают. Незатыкающийся Коко
тоже.
Такемичи распахивает глаза не под трель будильника. Нет, у него кое-что
получше: Майки и его сборник разных пиздецов. Такемичи слушает пока встаёт, пока ссыт, пока умывается, пока завтракает. У Майки слишком много всего того, что нужно рассказать.
Такемичи не успевает захлопнуть дверь перед Дракеном, поэтому теперь они сидят на кухне вдвоём и напряжённо молчат. К сожалению, Дракену нужно время, чтобы заговорить. К сожалению, у Такемичи скоро начинается смена, на которую он так и не приходит. К сожалению, когда он упоминает о работе, его лицо принимает на себя поцелуй гопнинской любви. Полугодовые замороженные овощи в тот день рады наконец увидеть свет после долгого заточения в холодильнике.
Перед Тайджю Такемичи успел закрыть дверь.
Теперь у него нет двери. А пока они ждут бригаду мастеров, Тайджю, уложив Такемичи себе на ноги и обхватив руками как ребёнка, рассказывает о своих порывах гнева, желая узнать от Такемичи о возможных причинах их появления. Слова о том, что «я не твоя мама» и «я тебе не ребёнок» игнорируются, а любая попытка выбраться приводит к повышению рычащей интонации рассказчика. Такемичи даже не стыдно перед рабочими, потому что они по
своей вине оказались втянуты в групповую терапию.
Когда рядом с простым «привет» появляется Санзу, Такемичи хлопается в обморок, потому что срабатывает чёртов инстинкт
выживания: от этого психа не убежать, так что умри до того, как он убьёт тебя. К сожалению, Санзу знает, как приводить людей в себя, к сожалению, Такемичи не умеет развязывать морские узлы зубами, к сожалению, у него сегодня выходной и никто не придёт его спасать.
Такемичи любит вкусно поесть, а у братьев Кавата ресторанчик, что славится своими замечательными блюдами. Но, просидев там до самого закрытия попеременно то с Соей, то с Нахоей, Такемичи решает, что готовить научится
сам, а деньги на рестораны потратит с бóльшим умом на что-то другое.
Когда он решает сделать тату, о котором мечтал с самого детства, он выбирает салон подальше от дома. Как же некстати, что Хайтани не говорили, что работают
именно в нём. Управляющий пожелал клиенту и работникам удачи, когда увидел, как те сковали посетителя по рукам и ногам, начиная бить что-то большое на спине. Видимо, парню было страшно, думал мужчина. Да, Такемичи чуть ли не ссался от ужаса, пока слушал этих двоих. Ему тогда казалось, что простого пересказа в письменном виде от Хайтани хватит, чтоб переплюнуть шедевры короля ужасов. В ту ночь он спал со светом. Крест из карандашей и скотча украшал изголовье кровати.
Такемичи готов был расплакаться от счастья, когда Чифую принёс ему лапшу на обед. Он резко сменил свою причину для плача, как только тот произнёс: «Когда умер Баджи…».
Такемичи просто хотел расслабиться и выпить пива. «Кисаки был мне, как младший брат, — прозвучало рядом. Такемичи от неожиданности выплюнул всё, что не успел проглотить. Ханма спокойно вытер рукой лицо и продолжил: — которого у меня никогда не было».
От Мучё Такемичи надеялся убежать, но к его несчастью, у того довольно длинные руки и быстрая реакция. Такемичи запомнит на будущее: рвать когти с автобусной остановки, когда там останавливается шикарная чёрная машина. Хотя… сиденья внутри довольно мягкие, а Мучё не выглядит готовым дать ему в рожу. Такемичи смиренно слушает попеременно то тяжёлое молчание, то не менее тяжёлый бас.
Кажется, он начинает к этому привыкать.
Ему даже как-то
совестно посылать Хаккая на хуй, поэтому он сам отодвигается в сторону, приглашая войти в свою квартиру.
С Юзухой они вполне мирно сидят в кафе. Такемичи улыбается ей, подбадривает, когда та начинает совсем скисать, и даже дружески хлопает по плечу, когда она пускает слезу. Но когда та роняет предложение о том, что она бы вышла за него, такого заботливого, замуж, Такемичи быстро меняет своё мнение о лёгкости этой встречи. Благо, ему удаётся провернуть старый трюк с «мне нужно отлучиться ненадолго в туалет», потому что такое кидалово слишком коварно для такого милого парня, как Такемичи, в глазах девушки. Такемичи успокаивает себя тем, что новая дверь выглядит устойчивей, чем предыдущая.
Он ещё не знает, что стены бункера укрепляют не просто так.
Такемичи сдаётся уже на Какосике. Бить тарелки оказывается довольно весело в подходящей компании. Вызывать скорую, когда эта самая компания начинает осколками резать вены, кажется теперь
слишком естественным.
Такемичи думает, что нужно менять дверной замок, когда тот щёлкает, впуская кого-то в его квартиру. Майки входит как к себе домой, начиная говорить ещё из прихожей про то, что недалеко видели Сауса и Такемичи нужно быть осторожным, ведь когда-то этот мужлан пытался его убить. Он затыкается на полуслове, когда доходит до гостиной и видит устроившегося на полу Сауса и Такемичи, сидящего на диване за его спиной и расчёсывающего ему волосы. «По моему скромному мнению, он пока не хочет меня убивать», — говорит Такемичи, наблюдая за тем, как температура в помещении резко падает. Может, ему даже не нужен новый кондей, он просто будет в жаркие дни приглашать их обоих к себе.
Всё это безобразие длится около двух месяцев, и Такемичи понимает, что он слишком истощён от работы физической и,
с пинка его знакомых, моральной. Поэтому он берёт оплачиваемый отпуск на две недели, а следом за свой счёт ещё на три. Он предполагает, что не умрёт с голоду хотя бы из-за Коко. Через некоторое время он
убеждается, что с голоду не умрёт не только он, но и ни один бродячий кот или собака в его районе. Нет,
серьёзно, ребята явно перебарщивают с мясом. Это слишком явный намёк на его хрупкое телосложение!
Дела идут лучше, намного лучше. Импровизированные сеансы становится легче проводить. Такемичи даже получает за них приятные бонусы в виде выпивки, еды, массажа и походов в кино.
Ему бы ещё сна побольше и будет вообще заебца.
К длинному списку достоинств Такемичи добавляется «великий мозгоправ», «приятный собеседник» и что-то ещё, что ему так и не назвала Сенджю, отчаянно покраснев. Такемичи пожал плечами и забил.
На данный момент Такемичи видится абсолютно нормальным, что Санзу просит заплетать ему косички, что Майки ложится к нему на колени, что Сейшу обнимает со спины (кстати,
не только он один), что Мицуя целует его руку при встрече, что Чифую тыкает его в нос когда захочет.
Потому что люди ко всему привыкают. Пока все вокруг показывают психическое равновесие, не стремясь устроить кровавую баню, ему всё равно.
Как-то его спросили, почему он ничего не записывает в тетрадь, на что Такемичи ответил, что он не хочет жечь потом невинную бумагу, так что пусть всё сидит лишь в его голове. А зачем жечь? «Потому что она будет бесить меня, напоминая о ваших заёбах».
Бонус «Цените дружбу»
Чтобы проводить некоторые сеансы, Такемичи нередко употреблял успокоительные. Например, для Тайджю. Потому что Такемичи возмущало то, что с ним обращались, как с ребёнком, держа на руках и поглаживая. К тому же Тайджю иногда выходил из себя, и в такие моменты следовало отвечать ему максимально неагрессивно. Нейтрально,
спокойно. А как успокоить человека, когда самому орать хочется от несправедливости мира? Такемичи в первый раз встал, браня про себя Тайджю и его бога, пошёл на кухню и бахнул валерьяночки. Заодно заварил Тайджю чайку́. И понял, что расслабился достаточно, когда одна из его любимых кружек полетела в стену под громкий мат, а сам он лишь тяжело вздохнул. Тайджю появился у него на следующий день с новой кружкой и не особо цензурными извинениями. Такемичи предусмотрительно не стал сразу хлопать дверью от испуга, когда увидел перед собой жуткую морду, которая служила объёмным рисунком на кружке, потому что такими темпами он разорится только лишь на этом прямоугольном куске деревянных опилок, пластика и хер пойми чего ещё. Он с улыбкой принял подарок, помыл его при мужчине, поставил на полку. А как только остался один, позвонил Такуе и попросил купить себе что-то помилее. Получил, что хотел. Голубые васильки всяко лучше, чем угрожающе оскаленная пасть. Ещё Такуя подарил ему чай с мятой и мелиссой, за что ему отдельное спасибо. Вот оно,
настоящее дружеское сочувствие.
Его старые друзья вообще суперски вошли в его тяжёлое положение. Если Такемичи был психологом для целой оравы, то Такуя, Макото, Ямагиши и Ацуши были его
персональными нервосклеивателями. Каждое утро до начала рабочего дня начиналось со звонка от кого-то из них Такемичи с пожеланием хорошо этот самый день провести. А потом по мере сил его отлавливали, когда он заезжал на базу и всучали всякие мелкие приятности.
Это выглядело забавно для его коллег. Не забота, нет, а то, как Такемичи буквально хватали за шкирку и тащили в комнату отдыха, чтобы он нормально поел, а не как обычно — на бегу. Такемичи каждый раз напоминал в эти моменты шокированную сову, которую разбудили и выбросили из дупла ни за что ни про что. Даже при встрече с довольно опасными типами, которые не иначе как
магическим образом оказывались в здании, обойдя охрану
незамеченными, Такемичи выглядел как человек, привыкший и ожидающий, что на него сейчас напрыгнут, подкинут, сшибут с ног, пригвоздят к какой-либо плоской поверхности или задушат в объятьях. Медицинский персонал сделал вывод, что это издержки профессии: они всегда готовы к дерьму, но что-то хорошее для них может оказаться полной неожиданностью.
Бонус «Не до девушки»
Когда-то давно у Такемичи была девушка. Конечно же никто из коллег в это не верил, но учитывая всё, что происходило в жизни их водителя последние несколько лет, это
не удивительно. Они ещё хорошо помнили тот день, когда к ним подошёл психотерапевт и сунул на глазах у всех свой диплом об окончании обучения на должность мозгоправа Такемичи прямо под нос. Тот не выглядел особо удивлённым — кажется, он успел влить в себя литр чая с ромашкой — и даже выразил благодарность коротким «о». А потом лучший врач их больницы попытался забрать кепку Такемичи с надписью «Водитель», после чего начался очень
странный замес, во время которого психотерапевт плакал и клял водителя на чём свет стоит, за то, что решил записывать к нему ёбаную мафию, а Такемичи рычал и пытался вразумить коллегу, чтоб тот не сходил с ума, и это, вообще-то, его работа — лечить больных, и Такемичи не виноват, что у него таких вагон и маленькая тележка, так что пусть отвянет и даст ему наконец поработать простым водителем!
Схватка окончилась, когда из Такемичи вырвали клок волос и неожиданно заголосила сирена. Через минуту здание наводнили люди с оружием и заставили всех слегка обмочиться, пока подробно расписывали, что они сделают с мужчиной, который навредил их
дорогому Такемучи.
На следующее утро благодаря обследованиям все узнали, что Такемичи напичкан сенсорами. К всеобщему шоку, сам мужчина принял это намного спокойнее всех остальных. Ничего удивительного: у мужчины наконец сложилось понимание того, почему каждый раз, когда он пытался кого-то подцепить, человек либо исчезал, либо сначала в устной форме посылал Такемичи в пешее путешествие до горы Кху-Ям, а потом уже исчезал. Такемичи ещё долго косился на Санзу и Майки, но потом решил, что в затее приняли участие все его подопечные, и отпустил данную ситуацию. Чем бы дитя,
пусть им всем уже и за 20, не тешилось, лишь бы себе не вредило. Такемичи уже давно начал находить плюсы в таких аморальных отношениях и то, что ему придётся быть девственником до конца жизни,
решительно считал малой кровью.
