Второй первый шанс

Это не пришло моментально. Фэн Синь стал видеть сны ближе к пятнадцати годам. Он поклонялся окруженному облаками императору в Небесном дворце, сражался с призраками и демонами, гулял подростком с двумя друзьями в кленовом лесу, будучи телохранителем наследного принца. И видел много горящих храмов. Когда Фэн Синь пересказывал сны родителям, они говорили, что у него слишком богатое воображение. Спустя год сны стали похожи не на обрывки, а скорее на фильм или компьютерную игру от первого лица с глупым сюжетом. В них он уже был Богом Войны, могучим и устрашающим защитником юго-востока. Его любили, его боялись, ему поклонялись, а он помогал людям, истреблял призраков и без страха смотрел на трудности. Почему-то после таких снов Фэн Синь, внутренне ассоциируя себя с главным героем, Генералом Наньяном, решил, что ему стоит перестать стричься и принялся убирать волосы под ленту, игнорируя вопросы от родителей, не вступил ли он в какую-либо секту. Зачем ему секта, если он уже бог? Пусть только во сне. Дополнительно он получил восторженные взгляды от девочек в школе и их молчаливое одобрение, насмешки одноклассников и странные взгляды учителей. Но Фэн Синь не обращал на них внимания, потому что его вид казался ему правильным. Родным. Постепенно сны стали обрастать подробностями так быстро, что он не успевал их осознать и записать, чтобы составить единую картину. Их стало так много, а приходили они так часто, что однажды Фэн Синь внезапно понял, что уже как пять минут лежит на парте, а учитель пытается у него узнать ответ в примере. В интернете утверждали, что это либо шизофрения, либо воспоминания о прошлой жизни. И если первое не подходило, потому что Фэн Син был уверен в своем психическом состоянии, несмотря на приступы гнева, то пришлось остановиться на втором варианте. Он вспоминал не каждый день, но основные моменты после тысячелетней жизни постепенно восстанавливались в голове. Несколько столетий бытия Богом Войны, пока он наконец не пал. Но какой был смысл в этих снах? Не насмешка ли тех же богов, которые решили поиздеваться над простым смертным? Фэн Синь не был уверен в своих снах-воспоминаниях, но окончательно убедиться, что это не помешательство и не шутка, помогли встречи с людьми из прошлого. Не его прошлого, а прошлого Генерала Наньяна. Первым был Се Лянь. Никто другой и не мог бы. С доброй улыбкой, будто они и не прощались на несколько сотен лет, с мягким характером, но железными принципами и готовый всем прийти на помощь Бог Войны в короне из цветов. Он смутился, когда Фэн Синь обратился в нему «Ваше Высочество», и попросил звать его по имени. Как в прошлой жизни, Фэн Синь легко завёл с ним дружбу, проучился с ним всю старшую школу и поступил в один университет. Се Лянь ничего не помнил, но это не испортило их отношения. В этот раз он пообещал себе, что ни в коем случае не оставит Се Ляня и во всём будет ему помогать. В университете Фэн Синь встретил ещё знакомых. Пэй Мин — бывший Бог Войны Севера, а сейчас — просто любимец девушек и баскетболист, флиртующий с каждой студенткой и аспиранткой. В прошлой жизни они не были близкими друзьями, но сложно было не заметить интерес в его глазах, когда он встретил Фэн Синя и Се Ляня и ожидал приветствия. — Генерал Мингуан? — нахмурился и кивнул ему Фэн Синь с затаенной надеждой. Не показалось ли ему? — Генерал Наньян? — с искорками смеха в глазах ухмыльнулся Пэй Мин и в тот же день пригласил выпить и поговорить. Он тоже помнил то, что они были небожителями, и не сильно удивился, когда Фэн Синь его узнал. Общаясь, как со старым другом, он быстро нашел с ним общий язык. — Значит, это правда. Твою мать, а я хотел себя считать сумасшедшим! Кто ещё тут есть из небожителей? Я никого не видел из знакомых, кроме Се Ляня. — А много у тебя хороших знакомых тогда было? — нагло улыбнулся Пэй Мин. В его голосе не было злости или раздражения, и он только посмеивался над тем, как от гнева Фэн Синь покраснел, а вены на лбу опасно вздулись. — Моя дорогая Лин Вэнь учится на факультете литературы и там же подрабатывает. А еще она президент студсовета. И как только всё успевает без духовных сил? Но бросить не может, потому что без неё там всё развалится. А ещё… Пэй Мин стал перечислять знакомые и не совсем имена из Верхних Небес. Каким-то необъяснимым образом множество небожителей оказалось в одном городе, а сейчас и в одном университете. Он не сказал, кто из них сохранил память, но оставлял туманные намёки. Ши Уду учился на бизнес-аналитике на последнем курсе и работал в компании, которую основал ещё в старшей школе. Как и в прошлом мире, тут он вгрызался в любые шансы, чтобы выбиться в люди и подтянуть наверх брата, добиться для них обоих лучшего положения. Ши Цинсюань тоже ходил в университет, но только чтобы пообщаться с друзьями и не расстраивать Ши Уду. Несмотря на прошлое, они продолжали заботиться друг о друге и дорожили болезненными братскими узами. Именно с Ши Цинсюанем в первый же день подружился ничего не помнящий Се Лянь, и они стали проводить почти всё свободное время вместе, пока Фэн Синь оставался на тренировки по баскетболу, в очередной раз обводя Цюань Ичжэня. В секцию его затащил Пэй Мин. Вскоре Фэн Синь встретил и остальных небожителей, даже Цзюнь У, который был профессором на кафедре антропологии и настойчиво приглашал Се Ляня с ним поработать. Однако одного человека не хватало. Му Цина. Неужели не переродился? Было ли это связано с тем, как он умер, или ему просто не повезло? После нескольких вопросов Фэн Синь узнал, что Пэй Мин тоже его не видел, в одной школе они не учились, а прочие знакомые, которых опрашивал Фэн Синь, и вовсе не помнили о таком. Когда Фэн Синь был на третьем курсе, в университете появились демоны. Дерзкий Хуа Чэн, закончивший школу экстерном, почти школьник, и в этой жизни не изменял своим привычкам липнуть к Се Ляню, словно пиявка. Одетый в кленовые цвета и обвешенный множеством украшений, будто ограбил ювелирный магазин, смесь порномодели и невинного барашка, который сам съел всех волков в округе. С тем же невыносимым большинством людей характером, который моментально превращался в растаявшее желе, стоило появиться на горизонте Се Ляню. Это навевало не самые приятные воспоминания. — Собиратель цветов под кровавым дождём? — на всякий случай уточнил Фэн Синь, как только его увидел. Он не был уверен, что вкус в одежде и обожание Се Ляня передавались после перерождения. — Генерал, — пренебрежительно выплюнул Хуа Чэн. После чего Фэн Синь заметно выдохнул, в чем никому бы не признался. Лучше уж прошлый Собиратель цветов под кровавым дождем, чем неизвестный ненормальный сталкер, готовый положить взгляд на лучшего друга. — Значит, ты тоже переродился, — заключил Фэн Синь. — Ты слишком догадливый, Генерал, так можешь и людей испугать. — Да как ты смеешь! — мгновенно покраснел от злости Фэн Синь и замахнулся для удара, но ощутил взгляд посторонних и ударил в ближайшую стену. — Тут ты всего лишь человек! А Се Лянь вообще не помнит тебя! — О, — Хуа Чэн будто расстроился, но быстро вернул лицу нахальство и уверенность. — Ничего. Значит, мы начнем все заново. Или… Ты хочешь мне попытаться помешать? — Сейчас ты не демон, но ты мне всё равно не нравишься, — будто только статус демона, а не тысячи скульптур и смущающие фрески в прошлом определили отношение Фэн Синя к фанатичной любви Хуа Чэна. — И если с ним что-то случится, то… — Оставь свои угрозы для своего второго дружка. — Кого? — Второго никчемыша, который ходил вместе с тобой. — Му Цина здесь нет, — резко прервал его Фэн Синь, ощутив, что наступили на больную мозоль. — Небеса благоволят. Хуа Чэн ухмыльнулся, не желая больше продолжать разговор, и направился в сторону Се Ляня, но Фэн Синь его окликнул. — Эй! А ну стой! Кто ещё с тобой вернулся? — С чего тебя это волнует? — Мне надо знать! Кто ещё помнит? Где остальные непревзойденные и небожители? Где Ци Жун? Ты знаешь, почему это произошло? Мать твою, стой! Хуа Чэн без особого желания остановился и медленно обернулся. Взгляд его не предвещал ничего хорошего, а на лице застыла высокомерная улыбка. — Какой смысл мне тебе что-то рассказывать? — … — Или… о, я понял — расплылся в неприятной улыбке Хуа Чэн, что-то осознав. — Хочешь узнать, почему второе ничтожество так и не вернулось из круга перерождения? — Ах ты! Да как ты смеешь? Фэн Синь замахнулся для удара, намереваясь сделать Хуа Чэна больше похожим на демона из прошлой жизни и выбить ему глаз. В этот же день он получил предупреждение из-за драки и тем самым спровоцировал знакомство Се Ляня и Хуа Чэна и их бурное начало романа. Оказалось, что с первым демоном поступил и второй — Хэ Сюань. Хозяин Черных вод и еще одно бедствие. В этом мире у него были живы родители и сестра, он никому не желал мстить и вел себя отстраненно и тихо, молча обедая у окна очередной шоколадкой, булочкой, чипсами и фруктами из сумки, карманы которой будто напрямую были связаны с продуктовым отделом магазина. Хэ Сюань мало с кем общался и никогда не стремился завязывать новые знакомства, но и в этой жизни не смог спрятаться от прыти Ши Цинсюаня. И странным образом они подружились. Фэн Синь стеснялся спрашивать, помнили ли они об обстоятельствах прошлых жизней, и с тупым безразличием наблюдал за их обновленными отношениями. Однажды после занятий Фэн Синь видел, как Ши Уду о чем-то говорил с Хэ Сюанем, при том у первого был разбит нос, на шее виднелись следы пальцев, а у второго — вывихнута рука и стремительно опухала щека. После такого «разговора» у них образовался нейтралитет и сотрудничество под названием «любыми способами защищать Ши Цинсюаня». Новая жизнь позволяла им не убивать друг друга, а Пэй Мину не пришлось хоронить своего лучшего друга. Этот мир не переставал удивлять. В один солнечный день Фэн Синь увидел Цзянь Лан, которая вела за руку ребенка, и на секунду оторопел. У него же был сын! Но вскоре пришло осознание, что тут они еще не знакомы, а ребенок не от него, и он никому не успел дать невыполнимых обещаний. Цзянь Лан покачала головой, завидев Фэн Синя, и прошла мимо, делая вид, что не помнит его. Что в той жизни, что в этой она была умнее многих мужчин. А Му Цин до сих пор не появлялся.

***

На одной из пар, когда Фэн Синь вместо экономики залипал на блики в окне и пытался не заснуть от монотонного голоса профессора, Се Лянь прислал фотку с его новой работы в кофейне. В рабочем фартуке он позировал на фоне вывески, приобнимая своего коллегу, чьи пропитанные холодным безразличием глаза Фэн Синь не раз видел в своих снах. Он тысячи раз ломал ему нос во время драки, разбивал губы и оставлял ушибы, оскорблял и подвергал сомнению каждый шаг, сотни лет ненавидел и считал во всем виновным. В конце концов, он его и хоронил… С Се Лянем был Му Цин. Живой, настоящий. Наконец-то! Фэн Синю показалось, что тело снова наполнилось духовной энергией. Он не мог сидеть спокойно на паре, то и дело отсчитывая секунды на часах, и вновь открывал фотку, то приближая, то отдаляя, чтобы удостовериться, что там именно Му Цин. Он никому не признался бы, что скучал по этому эгоистичному ублюдку, который закатывал глаза на каждое его слово. По его ответам в общей духовной сети, когда он ставил на место очередного небожителя. По их совместным заданиям, по вкусу его крови после хорошей драки, превосходящей вино. Зайдя в маленькую кофейню, Фэн Синь махнул Се Ляню, протирающему стол, и поспешил сделать заказ, чтобы побыстрее увидеть заклятого соперника. За стойкой Му Цин выглядел как… как Му Цин. С тем же высокомерным холодным взглядом и недовольным всем миром выражением лица, от которого могло прокиснуть молоко, обиженный на весь мир и боящийся говорить о чувствах. — Добрый день. Что будете заказывать? — Американо от Генерала Сюаньчжэня — голос не скрывал долгого ожидания Фэн Синя. — Простите, что? — привычно холодно ответил Му Цин. Обвёл насмешливым взглядом, будто с трудом держался, чтобы не закатить глаза, и ледяным голосом произнес. — Мы не Старбакс, дурацкие имена тут не нужны. — Стой, ты не узнаешь меня? Мы были небожителями, помнишь? Твою мать, ты же должен помнить! Я охранял юго-восток, а ты — юго-запад. От крика Фэн Синя лицо Му Цина искривилось в недовольной гримасе без капли узнавания. Он напрягся всем телом и грубо ответил: — Поработай над подкатами, парень, а сейчас не задерживай очередь. Фэн Синь обернулся, чтобы ещё раз удостовериться, что он единственный посетитель, и вновь посмотрел на Му Цина, но уже растерянным взглядом. На секунду показалось, что в комнате стало на несколько градусов холоднее, а сердце перестало принадлежать телу и скатилось в ледяное горное озеро. Это был не тот Му Цин. Не его. Выглядящий точно так, но без их воспоминаний. — Фэн Синь, привет! Поздравляю, ты сегодня первый посетитель. Мы только открываемся, — подлетел улыбчивый Се Лянь, мгновенно растапливая обаянием арктическую атмосферу. Он прокашлялся и с неизменным терпением произнес. — Знакомься, это Му Цин. Му Цин, мы с Фэн Синем учимся вместе. Он мой друг. Фэн Синь от неловкости закашлял, нахмурил брови и опустил взгляд, а Му Цин всё же закатил глаза. Действительно, сдерживался. — Приятно познакомиться. Прости, перепутал тебя с другим знакомым. — Ожидайте, — спустя пару секунд ядовито ответил Му Цин, будто раздумывал, готовить кофе с собой, предварительно плюнув, или вылить клиенту на голову. Он отвернулся, чтобы выполнить заказ, бормоча под нос «ну и придурок», пока Се Лянь принимал деньги. — Не обращай внимание, он не самый общительный человек. Но это не делает его плохим, — виновато пояснил Се Лянь и добродушно улыбнулся. — Угу, — кивнул Фэн Синь, не понаслышке зная его характер. Он разочарованно выдохнул и отошел в сторону, задумчиво почесав затылок. Всё внутри будто упало, а во рту стало горько. Му Цин варил кофе и обслуживал клиентов с той же грацией, что рубил саблей призраков, смотрел недоверчиво, но уголками губ улыбался, когда Се Лянь что-то говорил ему на ухо. Сам всё идеально готовил, не позволяя Се Ляню испортить напиток, отправлял его за кассу, чтобы привлекать клиентов приятной внешностью и ангельским терпением. От досады Фэн Синь опустил глаза и поплелся за столик.

***

Фэн Синь помнил. Тогда прошло около ста лет после свадьбы Се Ляня с Собирателем цветов под кровавым дождем. Втроем они виделись не так часто. Не чаще, чем Му Цин с Фэн Синем, у которых образовалось подобие дружбы, которую они не афишировали. Однако после примирения у Фэн Синя появилась другая проблема — стояк на Му Цина. Того самого, который скривился от фресок Хуа Чэна, спалил свой сад после выходки статуй Его Высочества и злился, когда люди проявляли чувства публично. Мог ли он признаться, что у него стоит на Му Цина, зная его праведный путь совершенствования? Нет, Фэн Синь ещё хотел жить. И держал всё в себе, довольствуясь их общими заданиями. Они продолжали ругаться, а дрались без ущерба для Небесной столицы только чтобы проверить, кто в этот раз победит. Это был идеальный способ общения, чтобы скрыть всё образовавшееся между ними напряжение. Они вместе охраняли юг, отвечали на молитвы и ходили на патруль. И вместе отправились искать того призрака. Фэн Синь до сих пор помнил, как попросил о помощи, чтобы провести время вместе, а Му Цин не был занят и согласился. Несколько десятилетий после Генерал Наньян ненавидел себя за это. Новый демон получил статус «свирепый» и отличался мстительным характером. Не самый сильный, но проворный и изобретательным, который до смерти был совершенствующимся, а после стал убивать себе подобных. Он использовал талисманы, привлекающие демонические сущности, и расправлялся с людьми с особой жестокостью. После опроса местных жителей они в облике младших служащих быстро, даже слишком быстро вышли на нужный след и угодили в ловушку. Пока Фэн Синь снова и снова выпускал стрелы, чтобы добраться до демона, Му Цин прикрывал спину и отбивался от призванных призраков, которые были одурманены и от вечного голода бросались на прибывших небожителей, чтобы разодрать их на мелкие части, не понимая, что их ждет смерть. — Нам нужно позвать подмогу. Я свяжусь с Лин Вэнь, — Фэн Синь видел, как от злости у Му Цина вздулись вены. На смену порубленным призракам прибывали новые, и части плоти не успевали упасть с сабли, которая вновь пробивала насквозь тела. Почти час они потратили на бой и уже успели порядком устать. — Остальные боги войны заняты, неужели ты забыл? — холодно произнес Му Цин и успел закатить глаза. — Не только на юге проблемы. — Тогда я свяжусь с Его Высочеством. — Боишься не справиться? — холодно произнес Му Цин. До сих пор гордость мешала попросить помощь у Его Высочества, — если придет Се Лянь, то придет и его демон. — Тогда что ты предлагаешь? — раздраженно произнес Фэн Синь. Он и сам понимал, что и младших служащих не стоило вызывать — тут их ждала верная смерть. — Я доберусь до него и отвлеку. Выманю оттуда. А ты не промахнись и уничтожь его. — Как будто я когда-то промахивался, — недовольно заметил Фэн Синь и мысленно прошептал «будь осторожен». Му Цин в это время порезал руку, чтобы заключить мелких призраков в барьер из собственной крови, чтобы они не добрались до Генерала Наньяна, и убежал в сторону предполагаемого врага. Спустя несколько долгих мгновений ожидания из тумана появился нужный демон. И Фэн Синь не промахнулся. Три стрелы из чистой духовной энергии одновременно попали в грудь, замедляя и наконец останавливая врага. От этого печать, привлекающая мелких призраков, рассеялась, и те от божественного сияния попятились назад и поспешили скрыться. Потребовалось несколько минут, чтобы добить оставшихся. Когда путь был расчищен, Фэн Синь подошел к Му Цину и заметил его неестественную бледность. Тот сидел, прислонившись затылком к дереву, и никак не реагировал. — Эй, всё нормально? — в голосе Фэн Син чувствовалась забота, которая делала Му Цина болезненно уязвимым. — Встать можешь? — Отстань, — Му Цин отмахнулся от протянутой руки и медленно восстанавливал дыхание, неестестественно для него опустив голову. — Да что с тобой такое? Твою мать, опять ведешь себя, как обиженная девица, — закричал Фэн Синь. — Ты одним своим криком хочешь меня добить? И откуда столько энергии? — Му Цин зло зыркнул, но даже не попытался встать, чтобы ввязаться в спор. — У него в руке был свиток. Его нужно уничтожить, он не должен никому попасть в руки. — Что там было? Он что-то сделал? Можешь встать? Да ответь же ты! Фэн Синь наконец понял, что это слишком непохоже на Му Цина, и присел, чтобы осмотреть раны. — Всё в порядке, — спустя пару секунд заверил его Му Цин, сминая ткань рубашки на груди и кривясь от боли, и тут же стал покрываться божественным ярким светом, из-за которого Фэн Синь не смог открыть глаза. Сияние длилось почти минуту, а потом быстро сошло на нет, и Му Цин отключился.

***

— Ты же понимаешь, что человеку не место в Небесных чертогах? — напомнила ему Лин Вэнь. — Но это же Му Цин, — повторял второй день Фэн Синь. — Ты предлагаешь его прогнать? — Я ничего не предлагаю, Генерал Наньян. Но без духовных сил он не сможет выполнять молитвы, а люди очень не любят таких богов. Вы же сами знаете. Фэн Синь знал. Он помнил злость людей, когда Се Лянь не мог исполнять молитвы, и не хотел такого же исхода для Му Цина. — Но он Бог! Бог Войны! — Уже нет. Если бы существовали способы вернуть духовное ядро, на Небесах об этом уже знали. Простите, Генерал Наньян, мне нужно идти. Она откланялась и направилась в свой дворец, без труда удерживая в руках несколько десятков свитков. Фэн Синь замахнулся и одним ударом разрушил ближайшую к себе колонну, а после крикнул вслед Лин Вэнь: — Я поищу в мире смертных или в Призрачном городе. — Как вам будет угодно. И не забудьте оплатить починку этого дворца.

***

— Я же просил не провожать меня, — раздраженно произнес Му Цин. — Нельзя так уходить! Твою мать, подумай головой! Ещё есть шанс! А если бы ты сразу встретился с демоном, как только спустился в мир смертных? — беспокойно повторил Фэн Синь. — Думаешь, я не убью его? Му Цин махнул в сторону своей сабли и сжал бледные губы. — Без духовного ядра? — ядовито заметил Фэн Синь, от чего Му Цин вновь разозлился, но промолчал, отказываясь публично признавать свою слабость. Кто же знал, что демон настолько ненавидел совершенствующих, что придумал столь мощное оружие, способное повлиять на небожителей. — Я что-нибудь придумаю. Попрошу служащих дворца Лин Вэнь снова проверить в библиотеках. Или спрошу у Собирателя цветов под кровавым дождем. — Тогда узнает Се Лянь. — Он же и так рано или поздно узнает. — Пусть лучше поздно. Мне не нужна его жалость. — Но он будет о тебе спрашивать! Ты же его… наш друг! — Когда он спросит, я уже буду далеко. Он переживет это, уже переживал. Он чуть промолчал, догадываясь, что Фэн Синь не поймет его слов, и стал рыться в рукавах. Теперь без духовной энергии даже цянькунь был недоступен. — Вот, возьми, — Му Цин вложил талисман в руку Фэн Синя и криво улыбнулся. — Когда придет время, можешь ли ты… Он запнулся и опустил взгляд, его лицо побледнело, а после залилось алым. — Могу ли я что? Договаривай! Что ты опять придумал? Ты не можешь так просто уйти! Снова! Му Цин хотел ему ответить, но нахмурился и крепко сжал губы, с трудом сдерживаясь, чтобы не испортить прощание. Но после разрушения духовного ядра был слабее обычного человека. И не мог позволить, чтобы Фэн Синь это понял. — Возьми. Позаботься о моем теле. Когда придет время, печать среагирует на мою смерть и приведет к телу. До этого не смей искать меня! Фэн Синь чувствовал себя хуже, чем после Небесной Кары. Позаботиться о теле? После смерти? Он серьезно просил его об этом? — А что ты удивляешься? Я теперь смертный, — прочитав всё на лице Фэн Синя, ответил Му Цин. — И умру. Так что… — Откуда ты вообще взял эту дрянь? — У одного экспериментатора близ Илина купил. Моих младших служащих Лин Вэнь обещала перевести к тебе и Генералу Мингуану. Теперь весь юг твой, но поздравлять не буду! Нечестная победа. — И ты так просто сдашься? Готов принять смерть? Так просто? После почти тысячи лет? — Фэн Синь, — сжав губы, угрожающе произнес Му Цин. Ему нихрена не было просто. — Что? Выдохнув, Му Цин скривился, будто ему сжали горло, покраснел от злости и приблизился к лицу Фэн Синя. Сглотнул и, собрав все силы, прижался губами в неловком поцелуе. Фэн Синю хотелось в тот самый момент задержать дыхание и затонуть где-то в океане, лишь бы это не прекращалось, но Му Цин выдохся и отстранился. Облизнул прохладные губы и, не собираясь ничего объяснять, зашагал прочь, бросив «прости» и оставив Фэн Синя в полном смятении. И почему только в моменты перед своей смертью он был честным? Тогда и не пришлось бы скрывать свои чувства… Но Му Цин снова ушёл.

***

— Расстроен? — Хуа Чэн со стаканчиком кофе сел напротив. — Ты о чем? — хмуро произнёс Фэн Синь, не сводящий взгляда с работающего Му Цина. Он чувствовал, что его начинало подташнивать от третьего стаканчика кофе с надписью «для идиота», «для идиота#2», «для идиота#3», но не собирался уходить и только со сложным выражением лица пялился. Все три раза он получал не то, что заказывал, но не спорил и пил что-то молочное вместо эспрессо. Хуа Чэн тем временем обернулся и помахал Се Ляню, пока у того от смущения покраснели уши. Фэн Синь ненавидел их сладкий период влюбленности что в прошлой жизни, что в этой, но тут хотя бы не летали призрачные бабочки, которые одновременно создавали романтическое настроение и пытались убить всех остальных. — Он, как и Се Лянь, не помнит. — Ты уже знал? Ты с ним уже виделся? Отвечай! — с каждой фразой всё больше и больше злился Фэн Синь. — Так я угадал. Любопытно, — Хуа Чэн стал ещё более довольным и одновременно раздражающим Фэн Синя. — Хочешь совет? — Без тебя справлюсь. — Первый раз для небожителей бесплатно. Обещаю. — Попробуй удивить, — чуть не закатил глаза Фэн Синь. — Вежливость у небожителей не в почете. Что поделать. Можешь копить злость на прошлого Му Цина, а можешь взять пример с меня. По мне, эта версия не так бесит, почти не хочется убить на месте. И бесшумно ушёл, оставив Фэн Синя раздумывать над случившемся. Да как он посмел давать такие советы? Дело ведь не в застарелых обидах, которые аккуратно выжглись на костях и при каждой встрече отдавались болью. А в том, как они жили после того, как Се Лянь совершил три поклона вместе с Хуа Чэном и совсем перестал бывать на Небесах. Они так долго шли к дружбе. И пока Му Цин прятал свои чувства до последнего, что сжигал себя ими внутри, Фэн Син боялся осквернить его собой. Они могли ещё тогда поговорить и всё исправить. Разве легче держать всё в себе? Его никто за это не похвалит. Но Му Цин снова ушёл… И теперь Хуа Чэн предлагал им начать всё с самого начала, будто и не было того поцелуя и признания. Но Фэн Синь всё помнил и хотел всё исправить, потому что в прошлой жизни он не успел. Талисман сработал через полгода поисков. И Фэн Синю оставалось обмениваться идиомами только с гиацинтами на могиле, которые он же и приносил. Нельзя же было так быстро умирать! Подружиться с Му Цином было так же сложно, как и в прошлой жизни. Он постоянно огрызался и обижался, никогда не благодарил за добро, ища скрытые мотивы, и не стеснялся лезть в драку, если ему что-то не нравилось, но ограничивалось это только одним человеком. Фэн Синю хотелось зло кричать и припоминать все его грехи, особенно быструю смерть. Ту, о которой Му Цин, конечно, не помнил. И Фэн Синь вновь и вновь проглатывал оскорбления в новой попытке подружиться, шокируя всех, кто его знал. Видимо, давно следовало обиды оставить в прошлом и вспомнить, что в той жизни они всё же научились ладить, только для этого приходилось держать язык за зубами. Он сам зажигал искры между ними, подобно оборванному высоковольтному проводу, и раз за разом бился током, а потом заземлял и успокаивал. Долгое общение помогло найти способы общения с Му Цином и расшифровать некоторые эмоции, хоть это была только верхушка айсберга. «Заткнись» — ты меня смущаешь. «Замолчи» — спасибо. «Иди нахуй» — я сдерживаюсь из последних сил, чтобы не врезать, даже если шутка смешная. Му Цин, как и в прошлый раз, злился и терялся, но постепенно таял, превращаясь из ледяного кристального снега на вершинах в стремительный горный поток. Теперь он не обжигал, а остужал, позволяя внутренне содрогнуться, но после улыбнуться от живительной влаги. Как и в прошлой жизни, без него Фэн Синь умирал от жажды. В этой жизни Му Цин был обычным парнем с живой матерью, работал в кофейне, учился на стипендии и частично обеспечивал семью. По привычке он раз за разом хотел доказать, что он не хуже других, что рождало в груди Фэн Синя знакомое чувство дежавю. Несмотря на постоянное присутствие Хуа Чэна, который сдерживал себя от оскорблений из последних сил, Му Цин смог завоевать дружбу Се Ляня и влиться в их коллектив бывших небожителей и демонов без прошлой памяти. Фэн Синь чувствовал ностальгию, наблюдая за ними, и помогал издеваться над Хуа Чэном, когда они собирались вместе на дне рождения Се Ляня. Он признался Му Цину спустя полгода знакомства, и всё оказалось в разы лучше, чем в прошлой жизни. Не разбираясь в романтических жестах, он выпил вина для храбрости и уверенно заявил: — Ты меня бесишь, — а после схватил за плечи и прижался губами. Фэн Синь боялся, что его оттолкнут, назовут идиотом, что он уже не вызывал тех чувств, что в прошлой жизни. И вложил в поцелуй все годы ожидания, тоски и желания. — Невыносимый! — Как же взаимно, — ответил Му Цин в поцелуй и не отстранился. Не захотел! Сжал зубы, чтобы не выпустить ни одного лишнего звука, когда горячий язык влажно коснулся бледной шеи и медленно поднялся от ключицы к подбородку, а после сам без труда пихнул Фэн Синя к стене. Агрессивный Му Цин пьянил сильнее вина. Се Лянь был рад больше их самих, когда узнал, что они сошлись, и даже Хуа Чэн относился к беспамятному Му Цину с большим снисхождением, чем прежде. Если в прошлой жизни они выбирали, пойдут ли они во дворец Сюаньчжэня, чтобы выпить вина или чая, или во дворец Наньяна, чтобы провести спарринг, то в этой уже ходили или в квартиру Фэн Синя, чтобы посмотреть фильмы, прерванные на середине, или домой к Му Цину, где его мать готовила специальный фруктовый пирог. Уже не было страха, можно ли лишний раз прикоснуться, оттолкнут ли его или вышвырнут прочь, когда он поднимал бедра выше. Фэн Синю отвечали, впиваясь ногтями в плечо и кусая ключицу. Он никогда бы не решился обременять Му Цина своими мыслями, но давно хотел сказать: — Я тебе верю. Только не бросай меня больше. — Как бы я хотел сказать тебе раньше. Ты не виноват, я понимаю. — Только не уходи больше! Я слишком скучал! Но молчал, боясь всё испортить. Обнимая сзади заснувшего Му Цина, который и в прошлой жизни казался обманчиво-хрупким, Фэн Синь чувствовал себя счастливым идиотом. Может, это действительно было благословением небес, что он ничего не помнил?

***

— Му Цин, хочешь? — Се Лянь протянул ему тарелку с неровным чуть подгоревшим печеньем, — я сам испек. Рука Му Цина остановилась на половине пути, а сам он еле заметно скривился, будто что-то вспомнил. — Нет, спасибо. Я не голоден. — Да ладно тебе. За тысячу лет моя готовка действительно преуспела, — миролюбиво успокоил Се Лянь. На его лице расплылась привычно-мягкая улыбка. — Не сомневаюсь, но я жить хочу, — хмыкнул Му Цин, не заметив подвоха, и на секунду завис. Поджав губы, он осмотрелся, проверяя, нет ли рядом Хуа Чэна или Фэн Синя, и с серьёзным лицом повернулся к Се Ляню, складывая руки на груди. — Давно ты знаешь? — Это было несложно. Ты не посторонний для меня человек и был со мной с раннего детства. Как я мог не понять? Му Цин закатил глаза и стал мысленно закапываться в себе, представляя, что созданный образ по кирпичику разрушился. Он думал, что в этот раз удастся успешнее выдавать себя за другого, если он будет один, и смог оправиться от паники после первой встречи с Фэн Синем. Идеальным способ притвориться, что не было его признания, чтобы убрать будущее смущение в разговорах. — И ты мне ничего не сказал? Прозвучало обижено, но Се Лянь только улыбнулся и по привычке потер переносицу. — Мне казалось, ты не хочешь об этом говорить. Но ты зря боишься. Вряд ли кто-то об этом знает. — Никто и не должен узнать. Особенно Фэн Синь. И… Стой! Ты помнишь, как и они, но никому не рассказал! Как и я! Ваше Высочество, почему? — Не знаю, — пожал плечами Се Лянь. — Им так легче. Мне так легче. Приятнее вспоминать утренний кофе, который варит Сань Лан, а не то, как я попытался проглотить меч. — Меч? Ты глотал меч? — Нет! Не бери в голову. Я не глотал меч. Му Цин не поверил ему, понимания, что тот мог глотать меч только до третьего вознесения, потому что после Се Ляню не позволил бы сделать это Хуа Чэн. — Никто тебя не раскрыл? — Мне кажется, Цзюнь У догадывается, Сань Лан мне и так доверяет, а остальным нет дела. Мы подружились бы, даже если бы я ничего не вспомнил. Тогда какая разница? — Какая разница? — недовольно свел брови Му Цин. Он на секунду вспомнил, как в этой жизни ему часто снились кошмары, которые оказались отголосками прошлой жизни. Все воспоминания, как капли туши, пачкали его сознание и оставляли на утро головную боль. Он никому не говорил, терпеливо сносил все трудности, пусть и был намного раздражительнее, что не сильно отличалось от заводского состояния. Му Цин не любил оправдываться, не хотел, чтобы его жалели, и сохранял всё внутри, но однажды ночью проснулся от одного такого кошмара в кровати с Фэн Синем. Он не подал вида и попытался вновь погрузиться в сон, но услышал, что не один он не спал. Фэн Синь тихо бормотал себе под нос: — Сейчас я с тобой. Я больше не ошибусь, я всё исправлю. Как мантру, он шептал это снова и снова, так что его дыхание щекотало шею. Му Цину пришлось приложить все усилия, чтобы вдохнуть глубже и медленнее, притворившись, что он спит, и промолчать. Фэн Синь никогда бы не произнес это вслух, если бы знал о том, что Генерал Сюаньчжэнь помнит всё. Му Цин скрывал чувства в прошлом, будучи уверенным, что Фэн Синь его ненавидит. И не показал при встрече, что что-то помнит в этой жизни, чтобы не навязываться и позволить завести семью с девушкой и кучей детей. Но упрямый Фэн Синь вновь не отходил от него, как неосторожно выкинутая жвачка, которая прилипла к кроссовку. Верный пёс, получивший впервые лакомство. — Тут я не предатель. Не лжец. Не сын преступника. Но был бы кто-то на моей стороне с прошлой памятью? «Был бы кто на моей стороне?», хотел произнести Му Цин, но не решился и попытался утонуть в позаимствованной у Фэн Синя толстовке, давая понять, что разговор закончен. Он не хотел возвращаться к прошлому. Он был всегда виновен и не хотел и в этой жизни доказывать искренность по второму кругу. Он не мог претендовать на верность Фэн Синя что тогда, что сейчас. Даже став Богом Войны, он видел, что слабее и хуже, а остальные небожители так и не перестали болтать за спиной. Если бы он позволил себе озвучить подобные мысли, то непременно расстроил Его Высочество, поэтому держал всё в себе. — Знаешь, Фэн Синь очень прямолинейный и добрый. Он не всегда имеет в виду то, что говорит, но он честен в своих чувствах. После Тунлу он думал, что ты будешь рядом всегда, но твой уход его сломал. На собраниях он всегда искал твой взгляд и злился, когда не находил, а на патруле не дорожил собственной жизнью и отказывался идти с кем-то ещё. Он скучал, хоть и не всегда тебя понимал. Даже я не всегда тебя понимал. — Фэн Синь идиот что тогда, что сейчас. Но раньше он бы не поверил мне. — Он изменился и принял бы тебя и с памятью, и без. — Ты говоришь ерунду, — смутился Му Цин и отвернулся. — Не беспокойся. Я сохраню твой секрет. Звонок над дверью оповестил о новом клиенте. Хмурый Фэн Синь подбежал к стойке, где негромко переговаривались Се Лянь с Му Цином. — Кофе готов. Заранее он уже сделал для Фэн Синя не тот, который он просил, но тот, что точно мог понравиться и которого не было в меню. — Фэн Синь, возьми печенье, я сам приготовил, — предложил Се Лянь, и Фэн Синь на секунду побледнел, будто что-то вспомнил. — Мне надо бежать на пары. В другой раз. А ты рано ушел. И я забыл попрощаться, — Фэн Синь наклонился, чтобы частично перелезть через стойку, притянул Му Цина к себе для быстрого поцелуя, чтобы не сильно смущать, и забрал стаканчик с кофе. — Вечером зайду. Удачной смены вам. — Спасибо, что зашел, — улыбнулся Се Лянь. — Точно идиот, — заалел от смущения Му Цин, провожая Фэн Синя взглядом. Он не знал, прав ли Се Лянь, нужно ли рассказывать правду или остаться в своем образе, но верил, что в этой жизни ему точно благоволили небожители.