Неутешная

      Пять лет. Ровно столько прошло со дня его смерти: долгой и мучительной. Непереносимой для неё, но отрадной для других.       Винит ли она себя в смерти самого близкого человека? — Безусловно. Эта незаживающая рана напоминает о себе каждый день и не даёт спать по ночам. Она понимает, что ничего нельзя вернуть; осознаёт, что просто-напросто не успела.       Этот самый страшный день в её жизни когда-то был лучшим. Он имел свои краски, но уже продолжительное время становился неизменным поводом для скорби и тягостных воспоминаний. Они острее ножа: оставляют такие глубокие порезы на душе, что никто не в состоянии их залечить. Они наводят ужас похуже ночных кошмаров, когда просыпаешься в холодном поту, не отличая выдумки от действительности. Однако настоящая жизнь всегда страшнее всего на Свете.       Нита долго боролась с собой: со своими чувствами, ощущением чего-то ноющего в груди и навязчивыми мыслями. Они напоминали о произошедшем вновь и вновь, даже на мгновение не оставляя многострадальное сердце. Именно они породили злосчастное чувство вины, которое лишь усиливалось в эту памятную дату.       Она всегда здесь. Каждый год появляется на одном и том же месте, не изменяя своим традициям. Спокойное небо не спеша темнеет, готовясь к ночи, впрочем, как и тогда. В тот ненастный вечер природа была спокойнее всего. В округе не раздавалось ни звука, кроме стрекотания насекомых. Лишь лёгкий ветер прерывал всю безмятежность, когда как внутри потихоньку разрасталась бездонная дыра.       Прохладный порыв ветра касается бледных щёк. Девушка сильнее кутается в наспех накинутую кофту, подходя к самому краю крыши. Когда-то она до дрожи боялась высоты, однако через время поняла, что в Мире есть вещи страшнее мнительных боязней. В тревожных глазах скапливаются слёзы, но Нита не спешит смахивать их, тем самым наконец-то позволяя эмоциям вырваться наружу.       Впервые она увидела Эрика на фотографии. После — уже на камерах видеонаблюдения, когда начальство приказало следить за каждым его движением. Они знали, что его смерть неизбежна. Догадывались, что он что-то сможет предпринять, а она всё чаще наведывалась в город под видом мелких поручений. И именно в те недолгие моменты девушка встречала его. Вскоре эти мимолётные встречи переросли во что-то большее, и с тех пор он знал абсолютно всё о Бюро, Дивергентах и о скорой собственной кончине. Она не успела перевести его сюда, в Бюро, а он всегда ждал её. Ждал и тогда, встречаясь лицом к лицу со своей смертью. Она дышала в затылок и насмехалась над очередной жертвой, которую собиралась забрать с собой, — гнусная предательница.       Он всё-таки сохранил тайну об эксперименте в виде родного города в себе и унёс её на тот свет. Эрик достойно принял свою неизбежную участь, как и полагается настоящим Лидерам. Но она не успела.       Наверное, любой другой человек посетил бы в день смерти могилу погибшего, но не она. Её просто не существует. Таким как он не отдают дань почтения — так считает общество, но не Нита.       Она вновь достаёт потрёпанный листок, который всегда хранит возле сердца и который нашла возле его бездыханного тела. Это единственное напоминание, одновременно наводящее на воспоминания о его короткой жизни и калечащее душу. Девушка знала его давно, намного дольше, чем думал он. Нита наблюдала за ним с самого его вступления во Фракцию и до того злополучного дня, когда снова оказалась в городе, но не успела предотвратить события. Эрик был нужен не только ей, но и всему Бюро, однако причины такой заинтересованности девушке так и не удалось выяснить. И до сих пор непонятно, почему они не предоставили защиты, раз считали его таким ценным объектом. Но теперь всё уже позади. Остаётся только забыть об этом, как о страшном сне, но иной раз так не получается сделать и Нита опять возвращается сюда.       Кончики пальцев подрагивают, когда она аккуратно раскрывает сложенную вчетверо бумагу и всматривается в слова, которые в голове прочитываются его голосом, словно он сидит напротив и вкрадчиво произносит каждую написанную фразу.       Ты уже знаешь, что завтра меня убьют.       Вечером десятого апреля в главном здании Искренности когда-то мой близкий друг взведёт курок, а я не в силах ничего сделать. Я не могу изменить судьбу. Мы не можем. И, наверное, это правильная мера.       На мгновение она отрывается от мятого послания, когда глаза застилает новый поток слёз, и прикладывает ладонь к губам. Плечи невольно содрогаются в беззвучных рыданиях, и Нита присаживается на холодный гравий, не в силах устоять на ногах.       Ты настоящая Бесстрашная, несмотря на то, что не родилась в нашем городе. Так даже лучше: это место прогнило насквозь, как и люди. Исключений нет, каждый имеет грязные секреты, о которых другим лучше не знать. И за них все поплатятся.       До сих пор трудно поверить, что это глупый эксперимент. И именно он погубил жизни тысяч людей. И многих — от рук Бесстрашных, за что, если честно, мне жаль.       Она закусывает нижнюю губу до появления крови, сминая края листа в напряжённых ладонях. Костяшки рук побелели от боли, которую Нита будто пытается излить на несчастную бумагу.       — Любовь — изъян, — говорит он, а девушка тут же поворачивается в его сторону, чтобы понаблюдать за сменой эмоций на лице.       — Почему? — интересуется она и выжидающе смотрит в ответ, не в силах сдержать загадочную улыбку.       — Имеет небольшой срок годности, — уголки его губ еле-еле трогаются. — Как и всё на этом Свете.       Внутренности словно сводит от боли — девушка сгибается пополам, не смея противиться всепоглощающему чувству. На бумагу приземляется первая капля дождя, из-за которой тёмные чернила расплываются и теряют чёткость.       Она прижимает письмо к груди, поднимая голову к небу. Ливень моросит, нещадно попадая на лицо, и смешивается с солёными слезами. Отчаянный крик разносится по всей округе, утопает в непрестанном дожде, но никто не слышит некой просьбы о помощи.       Он всегда рядом — она знает это, наблюдая за одиноким лучом солнца, что упорно пробивается сквозь сгустившиеся тучи.       Ниту не утешит ничего, только невозможная новость о его воскрешении.       С днём рождения, Эрик. Прости.